Олесь Бердник
Подвиг Вайвасваты
Роман-легенда
Продолжение, начало тут
Песни Маруиры
Шли дни. Маруира полностью отдалась обучению Вайвасваты. Не могла ни думать о нём, ни ходить к нему. Непобедимая сила — незримая, непостижимая — звала её, звала, требовала. Иди! Учи!
Девушка возвращалась во дворец на рассвете, тайным узким ходом поднималась в свои покои, впопыхах раздеваясь, бросалась в постель и долго не могла уснуть, вспоминая сияющие глаза юноши, его взволнованный голос, детскую радость познания.
Будто сильный поток понёс куда-то Маруиру. А куда — она не хотела думать! Знала, что рядом пропасть. А она…а они с Вайвасватой на тоненькой ниточке над той пропастью…
Засыпала в изнеможении, счастливо улыбаясь во сне. А утром приходила Горосата — желтокожая служанка. Она косилась хитренькими чёрными глазками на хозяйку, которая расчёсывала волосы и лукавой скороговоркой говорила:
— Раньше хозяйка вставала на рассвете. Сейчас солнце высоко в небе. Может болезнь какая? Может хозяйке помощь нужна?
Маруира недовольно смотрела на Горосату, небрежно пожимая плечами.
— Ничего не нужно, Горосата. Не вмешивайся ни в свои дела.
— Не буду, не буду — тараторила служанка, подметая мраморный пол. — Но когда хозяйка позволит, я скажу слово хозяйке…
— Говори Горосата…
— В саду есть новый раб Вайвасвата, — сказала служанка. — Знает ли его хозяйка?
Маруира вздрогнула. Замерла. Пыталась не выдать себя, не показать, что это волнует её. Затаив дыхание ответила небрежно:
— Знаю. А что?
Горосата остановилась за спиной Маруиры, робко прошептала:
— Он очень хороший господин…
— Ну и что? — резко спросила Маруира.
— Он мне нравится… И я бы хотела, чтобы хозяйка помогла… Он раб … и я рабыня…
Словно стрела впилась в сердце Маруиры. О боги! Какой ужасный удар! От кого? От служанки. Раб? О нём мечтает никчёмная лисичка! Эта дворцовая лгунья, что рыщет повсюду. Хорошо, что она ничего не узнала! Но какой позор! Тогда, когда Маруира поднимала высоко Вайвасвату в своих мыслях, когда она витала в мечтах под небесами с ним, Горосата так просто, так противно желает иметь его для себя…
Маруира едва не застонала от тяжелой душевной обиды. А Горосата, не дождавшись ответа, вздохнула и начала убирать дальше. Грустно сказала:
— Хозяйке нет дела до бедной служанки. Горосате тоже хочется любви и счастья… Хозяйка простит меня… Я больше не буду…
— Ты говоришь глупости, Горосата, - безразличным тоном сказала Маруира.
— Ты хочешь любви? Иди к нему… скажи…
— Мне стыдно, — хихикнула Горосата.
— Тогда не ходи, — пожала плечами Маруира.
— Так хочется увидеть, — снова мечтательно сказала Горосата. — Такой красавчик. Если бы прижал к себе — умерла бы! Увы! Что это я говорю?
В голове Маруиры помутилось. Она сжала губы, прикрыла ладонью глаза. Слабо сказала:
— Уйди, Горосата. Занимайся своими делами. Я хочу побыть одна…
— Как хочет ласковая хозяйка. Как хочет…
Утихли шаги Горосаты. Маруира одна. Будто пропасть разверзлась в душе девушки. И падает в ту пропасть её надежда, её странная вера. Буря терзает сердце, рвёт нещадно, яростно. Маруира встаёт из-за столика, в отчаянии ходит по комнате. Что делать? Кто даст совет? Мама, где ты? Где ты, моя нежная мамочка? Почему ушла так рано из этого мира? Приди, приди ко мне, научи меня!..
Маруира остановилась, задумалась. Может, действительно, вызвать маму? Спросить! Она скажет, она развеет призраки души…
Девушка бросилась к нише, выбрала старинное серебряное платье. По телу прокатился холодок. Девушка пошарила в заветной шкатулке, развернула несколько узелков, высыпала из них две кучки порошка — жёлтого и чёрного. Смешала в серебряной чаше. Принесла чашу к столику, поставила перед зеркалом. Затем закрыла непрозрачными шторами окна. Стало темно. Маруира провела рукой по стене. Дёрнула за ниточку запальника. Блеснула искра, загорелся багровый огонёк. Девушка зажгла от него свечку, поставила у зеркала. В зеркальной поверхности отразилось взволнованное тёмно-бронзовое лицо, полные муки глаза. Маруира собрала волосы тяжёлым узлом, завязала сзади, накрыла тёмной прозрачной сеткой голову. Затем положила в чашу кусочек смолы столетнего кедра. У чаши поставила свечу. Затаила дыхание и стала ждать.
Закурился дымок над смесью, поплыл в воздухе. Тонко щекотал ноздри девушки. Она вдохнула его. Спокойствие разлилось в сознании. Волна беспокойства откатилась в даль, исчезла. Стало легко, ясно, просто…
Дым погустел, стал жёлтым и непрозрачным. Маруира глубоко вздохнула. Ей показалось, что сознание отделяется от неё, витает где-то сбоку. Создалось впечатление, что она разделилась. Одна Маруира сидит у зеркала, вторая витает в пространстве. Легко, прекрасно, непостижимо!
А девичьи уста шептали магические древние заклинания:
— Духи воздуха и вод, силы земли и огня, я не беспокою вашего спокойствия! Оставайтесь в сферах своих! Священным поясом незримой Матери отгораживаю вас! Спите в лонах своих! Абеон! Амеон! Вам жертва моего сердца! Придите, помогите! В зеркале исчезает изображение Маруиры. Там пусто, темно. Открылась бездна, переливается клубами дыма, разнообразными искрами, сонмами призраков.
Кружится голова Маруиры, она едва удерживается на грани сознания, шепчет горячо:
— Мать, мать! Дочь твоя, Маруира, тревожит дух твой. Приди, приди, приди!
Серая мгла надвигается на зеркало, набирает трепетную форму. Появляются туманные руки, наливаются красками, возникает из мглы лицо.
Родное, милое лицо матери. Она улыбается, грустно смотрит на дочь.
— Чего тебе, Мариура? Чем смущен твой дух? — нежным шелестом несётся вопрос.
— Тяжело мне, мама, — стонет дочь, дрожа от напряжения. — Сердце моё не принадлежит мне. Я разрываюсь на двое. Вокруг мара, сон… Меня не влёчет жизнь… И только он… он… светоч для меня! Но он раб… Ой, мама тяжело мне!
— Ты сама сказала — мара, ты сама сказала — светоч. Мара исчезает перед светочем. Свет не удержишь в папирусной посуде! Верь и надейся! Верь и надейся, Маруира!..
Фигура матери исчезла. Мариура слабо вскрикнула и потеряла сознание…
Придя в себя, она быстро убрала на столике, переоделась в своё лёгкое платье. Подошла к окну. Смотрела на горы, думала. И думы её были спокойны, уверены.
Долой никчёмные заботы ума! Сердце знает правду. Мать подтвердила это. Пусть творится воля сердца…
В сумерках Маруира снова пробралась между кустами роз и лилий в приют Вайвасваты. Он встретил её, как и каждый вечер, тревожный и радостный, усадил на мягкое сиденье, которое сделал из дерева и морских водорослей, молчаливо и благодарно ждал.
На этот раз Маруира достала из-под накидки не папирус, а пятиструнную зулу, под звуки которой странствующие песенники пели на дорогах и площадях Атлантиды. Вайвасвата удивлённо посмотрел на девушку.
— Зула, — пояснила она. Я хочу сыграть…
— Мне? — удивлённо спросил юноша.
— Тебе. Меня научила мать. Ещё когда она была жива.
Сегодня мы не будем изучать знаки письма. Сегодня слушай песню. Она тоже таит в себе мудрость веков. Великую мудрость. Её понимает тот, у кого сердце открыто.
…
— Тогда пой, госпожа, — прошептал Вайвасвата. Он сел напротив неё на низенький пень кедра, опёрся подбородком на ладони, ждал.
Маруира коснулась пальцами струн. Едва слышный вздох растаял в пространстве. Звуки нарастали, рокотали, переплетались в тревожном сочетании, волновали.
И девушка в такт им запела низким голосом:
Залетело Золотое Зерно в Древний Океан,
Залетело трепетное Зерно Жизни.
И пустило корни в простор широкий,
И раскинуло ветви в необъятность,
Вырастало, крепло неповторимое Древо Жизни,
А на нём расцветал чудесный цветок,
Единственный во всей Вселенной,
Цветок Сердца и Любви.
И внезапно подкрался коварный Дракон,
И захотел он проглотить горящее сердце,
Чтобы обладать им только ему!
Чтобы в Хаосе всё потопить как прежде,
До появления Зерна.
Сердце вспыхнуло пламенем,
И рассыпалось в необъятном пространстве небес,
Бесчисленными искрами разлетелось в Океане Жизни.
Так нарушилось Единство…
Текут искры в сердцах,
Ищут пути к родному дому.
И дорога — Любовь.
Где возникает она — воскресает древний завет:
Составить из искр горящее сердце —
Вернуть его — дивное и лучезарное —
В единое лоно Жизни.
Маруира замолчала… Положила зулу на колени. Посмотрела на Вайвасвату.
— Меня встревожила песня, — сказал юноша. Я ещё не понял всего. Я буду думать, госпожа …
— Думай, Вайвасвата, — строго сказала Маруира. — В этой песне большая тайна.
…
Девушка поднялась со скамьи, завернулась в накидку.
— Я пойду. На сегодня достаточно. Мы продолжим обучение в последующие ночи.
…
Она подошла к двери, резко повернулась, глухо прошептала:
— Помни, Вайвасвата… Эту песню не знает даже мой отец — Повелитель. Ты первый услышал её из моих уст…
Продолжение
Перевод с украинского - С. Большакова
