Дух воина. Глава 1 / Дух воина. Глава 2
Глава 3
Придя на озеро, Велимудр оставил своего подопечного заниматься своими делами, а сам подобрал себе удобное местечко, присел, скрестив ноги, и прикрыл глаза. Через несколько минут он вошёл в состояние безмятежности и послал условный ментальный сигнал в ноосферу Земли. Ответ не заставил себя ждать.
— Здравия тебе, Велимудр! — прозвучал в его голове хорошо знакомый голос.
— Здрав будь и ты, Добрыня! Как у тебя дела? Как семья, как дети? — так же мысленно ответил старик.
— Благодарю, у меня всё в порядке. Как ты поживаешь?
— Да и я, Слава Богам, ни на что не жалуюсь.
Если бы Заречный в это время оторвался от своей стирки и внимательно вгляделся в лицо старика, то даже он, опытный разведчик, не смог бы догадаться, чем тот занят. И уж вовсе ему в голову не пришла бы мысль, что Велимудр сейчас мысленно общается со своим другом. Выросший в расцвет автоматики и электроники, он вряд ли смог предположить, что для общения вовсе не нужны ни рации, ни телеграф, ни пейджеры с мобильными телефонами. Однако Иван был поглощён своими делами, ну а старик тем временем продолжил разговор:
— Добрынюшка, послушай, мне нужна твоя помощь.
— В чём проблема?
— Дело в том, что ко мне приблудился один воин, и ему вскоре потребуется помощь.
— И что это за воин, если ему помощь требуется? — ухмыльнулся собеседник.
— Да не местный он, приблудился через открытый проход из другого времени.
— Это оттуда, где ты побывал?
— Оттуда, Добрынюшка, оттуда. Занесло его по случаю, да по глупости.
— Что ж там у них за воины такие, коль глупы? — весело недоумевал Добрыня.
— Воин он хороший, обстоятельства так сложились.
— Лады, тебе виднее. Так в чём суть твоей просьбы?
— Видишь ли, этот воин весьма горд и всегда надеется на свои силы. Это зело хорошо, да токмо нынче-то у него их не так много. Я ему укрепляющего да бодрящего зелья дал, он и возомнил, что нынче горы может свернуть, того и гляди, на озере на самую глубину полезет.
— Это мне знакомо, — улыбнулся собеседник, — бесценная вещь это твоё зелье для воина в хорошем бою, а глубиной наше озеро славно, без сноровки туда плыть не стоит.
— Это да. А он-то как раз слаб ещё после болезни да многодневного голода. Уверен я, что травки-то мои с минуты на минуту перестанут силу давать. Ты уж будь добр, подсоби, не дай хорошему человеку сгинуть, он ведь из-за своего упрямства меня ни за что на помощь-то не кликнет.
— Лады, Велимудр, подсоблю, какие могут быть вопросы.
Ментальная связь прервалась, но старик продолжал оставаться неподвижным, словно в глубокой медитации, почти не дыша. Сидя с закрытыми глазами, он тем не менее прекрасно ориентировался в том, что сейчас делал его гость. Вот Иван закончил стирать, вот разложил вещи на камнях, а вот, как он и предвидел, тот пошёл в озеро купаться.
— Будь осторожен, — крикнул он, не открывая глаз, — действие снадобья очень обманчиво, и никому не ведомо, когда закончится его сила.
Так как гость из будущего ничего не ответил и даже не обернулся, то было непонятно, насколько серьёзно воспринял он это предупреждение. Вначале всё шло нормально. Заречный отплыл немного от берега и дальше двинулся вдоль его кромки. Понятно было, что пловец страхуется от непредвиденных обстоятельств, да только вряд ли знает, какая в том месте глубина. Некоторое время слышны были равномерные всплески, говорящие о том, что покуда всё ещё в порядке, но вот пловец остановился. Вначале Велимудр, буквально на несколько секунд, ощутил лёгкое волнение в ментальных волнах, исходящих из ауры его гостя. Но вскоре волнение вновь сменилось относительным спокойствием. Однако старого волхва это искусственно вызванное умиротворение не смогло обмануть. Теперь он отчётливо понимал, что случилось то, что он и предполагал. Потерявший одновременно и контроль над своей ногой, и все свои силы, мужчина ещё некоторое время пытался как-то противиться своей печальной участи. И здесь выводы Велимудра были верны. Тонущий даже в момент неминуемой гибели не проявил малодушия. Он не принялся кричать и звать на помощь. Закалённый в боях воин понимал, — в этой ситуации такие действия его не спасут. Ещё пара мгновений и вот пловец делает глубокий вдох и медленно уходит под воду. Ну что ж, теперь начинается самое интересное. На берегу послышались широкие, грузные шаги, от чего земля слегка даже завибрировала. Несведущему человеку могло показаться, что это небольшой слонёнок разгоняется для прыжка в длину. Вот ещё пара тяжёлых шагов, после чего последовал громкий всплеск воды.
Заречный не захлебнулся и даже не успел отведать вкуса студёной, озёрной водицы с привкусом речных водорослей. Благодаря тому, что перед погружением сделал глубокий и, как тогда подумал, последний вдох, он лишь на пару метров погрузился в толщу воды. Неожиданно ощутив, что кто-то схватил его за волосы, Иван ещё больше успокоился и дождался, пока неведомая сила вытащит его на поверхность. Когда голова очутилась над водой, бывший разведчик выдохнул, а после с огромным удовольствием втянул в себя полную грудь такого приятного, влажного воздуха. Отдавшись во власть влекущей его в сторону берега силе, лёжа на спине, он, будто ребёнок, только что родившийся на свет, с интересом познавал неведомый доселе окружающий его мир. Сейчас перед его взором в бескрайнем, синем небе медленно проплывали рыхлые хлопья облаков. “А небо-то здесь такое же, как и у нас”, — мелькнула в голове мысль, и в этот момент его спина заскользила по гладкой поверхности прибрежной гальки. Неизвестный со скоростью катера за несколько секунд отбуксировал извлечённое из глубины тело к берегу. То, что это был человек, а не иное существо, Иван не сомневался, так как слышал тихое, глубокое дыхание и чувствовал железную хватку руки за волосы. Вот только увидев своего спасителя, он пришёл в немалое недоумение. Заречный, конечно, читал в детстве всякие волшебные сказки, но увидеть эту сказку наяву, для него было настоящим потрясением.
Когда незнакомец подтащил его к берегу, Иван, наконец, перевернулся на живот, а когда он чуть приподнял взгляд, его глаза упёрлись в человеческие ступни. С виду ступни, как ступни: пять пальцев, косточка на щиколотке, вот только размера они были не просто большого, они были огромными. Чтобы рассмотреть полностью всю фигуру своего спасителя, пришельцу из будущего пришлось приподняться и закинуть голову почти вертикально вверх. Перед ним живой горой возвышался молодой, красивый, русоволосый богатырь метра четыре ростом. И это было не преувеличение, это был реальный великан, который свысока взирал на широко раскрытые от удивления глаза спасённого им человека и улыбался во весь рот добродушной улыбкой.
— Ну, как водичка? — послышался сбоку ироничный голос Велимудра.
— Спасибо, нормальная, — автоматически ответил Заречный, всё ещё продолжая таращиться на исполина.
— Ты бы поблагодарил Добрыню за то, что это озеро не стало для тебя последним пристанищем, — сделал замечание старый волхв.
— Благодарю тебя, — как-то вяло отозвался Иван.
И тут над его головой будто майский гром прогремел. Это великан начал говорить, обращаясь к Велимудру.
— Погляди-ка, а он, и правда, гордый, — проревел Добрыня, и его улыбка стала ещё шире, — не часто, видать, ему приходится кого-нибудь благодарить.
Заречный немного смутился, ведь хотя сейчас и не война, но, что греха таить, этот громила действительно спас ему жизнь.
— Прости, я ещё не пришёл в себя, — схитрил он.
— Да ладно, я же понимаю, — прогрохотало над головой. — Ну, Велимудр, прости, токмо мне пора. Дела дома, сам знаешь...
— Благодарю тебя! — отозвался старик, а великан, махнув рукой на прощание, бодро зашагал в сторону леса.
Иван всё ещё немного удивлённо и восхищённо смотрел вслед быстро удаляющемуся великану, на его загорелые широкие плечи, на рельеф мышц, которые, словно живые барханы, перекатывались по мощному, оголённому торсу мужчины. Проводив своего спасителя долгим взглядом, пока силуэт того не скрылся в тени деревьев, он ещё некоторое время не отрывал взгляда от леса. Затем повернулся к старику и спросил:
— Велимудр, и что это сейчас было?
Лицо старика, как обычно, расплылось в своей загадочной улыбке, и он обыденным голосом ответил:
— Дак, брат мой это, стало быть. Добрыней кличут.
— Брат?! — переспросил Заречный. — Родной?!
Старик хмыкнул, намекая своему подопечному на его худую смекалку.
— Как тебе пояснить… — лицо Велимудра вмиг стало серьёзным. — Мы ведь все братья из одного племени Ариев, вышедших когда-то из легендарной Гипербореи.
— Но почему он такой высокий? — не унимался бывший разведчик.
— Почему, почему? — передразнил старик. —Оттого, что в древние времена все люди были такого роста. Да и сейчас тожеть таких вот богатырей ещё немало на Мидгард-Земле осталось. Разбрелись токмо по миру да и живут себе. Где племенами, где врозь.
— Интересно, — задумчиво произнёс Иван, ощупывая свою выстиранную одежду. — А почему их в наше время нет? Куда они делись?
Велимудр, казалось, задумался, но вскоре, взглянув на собеседника ставшими вдруг грустными глазами, сказал:
— Дак, они и в ваше-то время ещё не так давно были, да токмо, опять же, что-то на Земле произошло недоброе. Ты вот спрашивал про лёгкость в теле? Так вот, это, как я мыслю, следствия всё той же беды. Если намерен знать мои домыслы, так я тебе скажу, что к тому времени, в коем ты проживаешь, на Земле произошло что-то, из-за чего она потеряла большое количество своего воздуха.
— Атмосферы? — переспросил Заречный.
— Ну, пусть будет атмосферы, коли ты без бусурманских слов уразуметь ничего не можешь. У нас эта самая атмосфера гораздо плотнее, чем у вас.
— Это как это? — не понял Иван.
— Да вот так это! — старик печально улыбнулся. — Ты уж пообвыкся малость, да токмо, когда проснулся да ходить начал, чай, не токмо лёгкость почуял в теле, но и густоту воздуха ощутил.
— Ну, вообще-то, да, было такое вначале.
— Так вот, когда я к вам попал, у меня-то вовсе другие переживания были. Мне ведь, дабы наладить работу организма да привести в равновесие внутреннее с внешним, пришлось много соли съесть.
— Так вот почему ты тогда у нас целый коробок соли слопал без закуски, — улыбнулся бывший разведчик.
— Вот-вот, — подтвердил старик, — и не токмо у вас… Слыхал поговорку: “Пуд соли съесть”? Так вот, я, поди, её столько за всё время и съел, не менее. Так вот, по поводу великанов… После неизвестного мне события, происшедшего на планете нашей, кое и понизило плотность воздуха, существам такого роста стало не токмо дюже тяжко передвигаться, но и вообще поддерживать организм в должном состоянии. Как я уже глаголил, даже мне, маленькому человечку, когда я попал в ваш мир, и то поначалу было непривычно передвигаться. А представь, каково было таким вот людям, как Добрыня? Видать, тогда-то низкорослое население постепенно и вытеснило великанов, кои не смогли носить на своих плечах такой груз и, знамо дело, потеряли былое могущество.
— Ну, Велимудр, про великанов это ты уже загнул, — Заречный снисходительно улыбнулся, — что-что, а историю я хорошо учил. И я тебе гарантированно могу заявить, что ни в одном учебнике даже не упоминается ни о каких великанах, проживающих на Земле, разве что в Библии написано да в древних мифах и легендах, но так это всё равно, что сказкам верить.
— Я не знаю, кто писал вам учебники, — рассердился старик, — токмо скажу тебе, что это были либо далеко не ведающие люди, либо писали они так с каким-либо лихим умыслом. Впрочем, чего можно ожидать в эпоху Лисы-то, в кою вы нонче живёте? Это ведь самый хитрый и лживый зверь, и всё, что вам говорят, а также всё, что вы знаете, не всегда есть истина. Ты, вот, коли истину про великанов узнать желаешь да до сути докопаться, то когда обратно возвернёшься, поищи сведения о старых постройках прошлых веков. У вас сейчас есть возможность чрез живую картинку, которая компутером зовётся, побывать в любом конце света. Хотя, — Велимудр повёл плечами, — честно сказать, я не понимаю, пошто столько всего выдумывать и городить, коль можно и без этого компутера побывать, где душе угодно. Ну да ладно, как я уже сказал, в эпоху Лисы у людей мозги в другую сторону переворачиваются, другой, стало быть, стороной мозга думать начинают. И всё это потому, что есть в мире нЕлюди, которым такая вот кривда очень даже выгодна. Так вот, когда возвернёшься-то домой, то возьми да загляни в компутер по поводу великанов-то. Да возьми и поинтересуйся у него: “А с какой такой прихоти у многих старинных домов такие огромные двери поставлены, что обычному вашему человеку до дверной ручки тянуться вверх приходится? Почему в таких домах такие огромные окна, и отчего к таким домам ведут такие огромные ступеньки?” Ну и заодно узнай, отчего у вас до сих пор сохранились такие обращения как “Ваше величество” да “Ваше высочество”?
Старик лукаво поглядывал на своего собеседника, а Иван опустил взгляд в прибрежные камни. “Компутер… загляни… — мысленно возмущался он, — откуда ж я возьму его, этот твой компутер, если у меня ни дома, ни компутера этого нет, и в ближайшие годы не предвидится”.
— А сам-то ты чего думаешь по этому поводу? — спросил он, прервав свои размышления.
— Я-то? Я, Ваня, не думаю, я ведаю. Ведаю, что строили эти дома для себя такие вот великаны, как Добрыня. Токмо, когда многие из них погибли, а остальных низкорослое племя вытеснило из городов, то новым владельцам и пришлось кое-что переделывать. Так из больших окон они сделали двери, а рядом с большими ступенями построили маленькие, под свой рост. Однако видал я и то, что в иных домах сохранилось всё так, как было при старых хозяевах-то, разве что обстановку внутри сменили.
— Но в учебниках говорится, что всё это нужно было рыцарям для того, чтобы, не вставая с коня, в дом можно было въезжать.
— Ну-ну, — улыбнулся старик, — это каким же нужно быть глупым человеком, чтобы в своё жильё на лошади въезжать? Хотя, как я уж глаголил, в эпоху Лисы всё возможно, токмо… Токмо, Ваня, не в этом случае. Да и ты же своими глазами видал настоящего, живого великана, али думаешь, что померещилось? И таких вот, как он, цельное поселение недалече живёт.
Велимудр на несколько секунд замолчал и улыбнулся, наблюдая, как под действием разнообразных мыслей и предположений меняется выражение лица собеседника.
— Ну, добро, — наконец, произнёс он, поднимаясь с камней. — Поговорили, пора и домой возвертаться. Одёжа-то твоя, чай, высохла уже, да и есть, видать, хочется?
Заречный из-за всех событий, происшедших с ним этим утром, про еду и позабыл совсем. Однако, когда старик о ней напомнил, пустой желудок издал жалобный стон, вполне одобряя идею лекаря о том, чтобы поесть. Уже разворачиваясь, чтобы последовать за двинувшимся к лесу Велимудром, он ещё раз окинул взглядом озеро. Вдруг его взгляд наткнулся на что-то, похожее на людские постройки, расположенные довольно далеко от места, где они находились.
— Постой, Велимудр, — крикнул он, догоняя старика и указывая в направлении построек, — а что это там за дома возле озера?
— Дома говоришь? — старик остановился и тоже взглянул в ту сторону. — Дак поселение там.
— Поселение?! И кто там живёт?
— Дак люди и живут, кто ж ещё?
— Не великаны?
— Не-е-т, не великаны, — засмеялся Велимудр, — обычные люди из племени Динлинов. Хорошие воины и скотоводы.
— А ты с ними общаешься?
— Знамо дело, общаюсь. Они, как проблема какая али хворь нечаянно приключится, завсегда, не к кому-нибудь, ко мне и идут. Приходится помогать, соседи ведь.
— А почему ты в посёлке не живёшь, со всеми вместе?
— Я-то? Было время, жил и я среди людей. И семья у меня была, и детей девять душ. Токмо, когда половинка моя сменила мерность, то есть умерла по вашему, да детки на ноги встали, передал мне свои волховские знания и силу мой учитель. С тех пор я и ушёл от людей.
Старик взглянул на Ивана, затем вновь в сторону посёлка. В его прищуренных глазах вдруг отразились то ли сожаление, то ли тоска, однако через мгновение его взгляд вновь стал мягким и не излучающим никаких эмоций.
— Коль хочешь магией заниматься, негоже жить вместе со всеми, не те там силы присутствуют, не всегда они светлые и высокого уровня. Чтобы продолжать развиваться, надобны тишина да уединение.
— Ладно, пошли домой, — поторопил Заречный, так как речь вновь зашла о магии и чудесах.
Старик молча развернулся и так же, как и раньше, энергично, словно молодой парень, зашагал в сторону леса.
— Велимудр, — обратился Иван, догоняя старика, — а сколько тебе лет?
— Мне-то? — не оборачиваясь, спросил тот и уклончиво ответил. — Много мне уже, я уж и не помню наверняка.
Дальше, почти весь путь к дому, они шли молча. Ветки больше не пытались “невзначай” ударить Заречного по лицу, и, что интересно, обратный путь оказался значительно короче, чем тот, что они проделали в сторону озера. Таким же быстрым шагом они прошли по лесу всего минут десять, а перед ними уже открылась и знакомая поляна, и знакомые крепкие, дубовые ворота, преграждающие путь к знакомым постройкам.
“Ну и хитрец, — подумал Заречный, подходя ко двору, — это же надо было меня утром столько по лесу водить, если до озера рукой подать”.
И тут он увидел то, на что не обратил внимания, когда уходил. Оказывается, на крыше дома лекаря была выстроена небольшая башенка. На её вершине был закреплён блестящий шар диаметром с футбольный мяч, а поверх шара возвышался самый настоящий православный крест. “Ну точно, как на церкви”, — подумал Иван, а вслух спросил:
— Велимудр, а ты верующий? Для чего у тебя на крыше христианский крест установлен?
— Я не верующий, а ведающий. Это у вас все токмо на веру полагаются, разве что за исключением отдельных духовных людей, кои тако же, как и я, напрямую Бога ведать могут. А по поводу того, что у меня на крыше, так не крест это, а радар.
— Че-е-го?! — удивился бывший разведчик. — Радар?!
— Ну да, радар, — не понимая, почему это привычное слово так удивило гостя из будущего, спокойно ответил старик.
Он остановился у ворот и вопросительно взглянул на Заречного.
— И чего вы этим радаром пытаетесь засечь? У вас тут что, ещё и самолёты имеются, или спутники в небе летают? — иронично хмыкнул Заречный.
— Ваня, — добродушно улыбнулся Велимудр, — мы ничего радаром не сечём и что такое самолёты не ведаем. Ты и взаправду такой несмышлёный али прикидываешься?
Иван обиженно посмотрел на старика и ничего не ответил.
— Да ты не обижайся, не обижайся, — укоризненно произнёс старый волхв, — а разберись в значении слова-то, дабы понять его суть.
— Ну и чего тут необычного в слове “радар”? — не понял бывший разведчик, повидавший за свою жизнь великое множество разнообразных систем и модификаций радаров.
— Хорошо, поясню, коли ты никак в толк не возьмёшь. Ты, вот, мне скажи, как ты понимаешь значение слова “Ра”?
— Так это… — на миг задумался Заречный, — Волгу так раньше, вроде бы, называли, а ещё у древних египтян бог такой был, бог солнца, кажется.
— Вот, это уже ближе к истине. Ваши историки, поди, вам всё о чужеродных Богах рассказали, а вот про своих исконных отчего-то помалкивают. Ра и у арийских племён является Богом Солнца, а тако же это слово означает и свет. Ну а слово “Дар”, надеюсь, тебе и так понятно. Дары, небось, любишь получать?
Иван вновь промолчал. Он уже и не помнил, когда ему в последний раз кто-нибудь что-то дарил.
— Вот и сложи эти два понятия воедино, — предложил Велимудр.
— Ну-у-у, — протянул бывший разведчик, — выходит, свет дарующий или что-то, что дарует свет?
— Молодец! — губы волхва растянулись в широкой улыбке. — Ты свет в моём доме-то видал?
— Ну?
— Вот тебе и ну, — передразнил старик, — вот это и есть то, что даёт радар. Это устройство и предназначено для того, дабы из воздуха свет улавливать да помещения освещать.
— Погоди, погоди, я что-то слышал об атмосферном электричестве… В этой области, кажется, Никола Тесла работал?
— Ну, тесно или не тесно у вас работали, я не знаю, — перевернул по своему фамилию известного учёного Велимудр, — да токмо это оно и есть, эфирное или атмосферное электричество, если глаголить по-вашему.
— Здорово! — восхитился бывший разведчик, но тут его обострившийся нюх уловил вкусный запах приготовленной пищи, идущий из дома, его рот тут же наполнился слюной, а мысли повернули совсем в другом направлении.
Старик открыл хитрый запор на воротах, и мужчины вошли во двор. Возле порога, радостным рычанием их встретил бурый охранник. Хозяин дома ласково потрепал медведя за холку, после чего они быстро ополоснули руки у бочки с водой и вошли в дом. И вновь Ивану пришлось удивиться. Он прекрасно помнил, что когда они уходили к озеру, хозяин убрал со стола всё, что на нём было. Теперь же на столе, по краям с разных сторон, стояли две глиняные миски, возле мисок — по деревянной ложке, а посреди — накрытый рушником черепяный котелок, от которого и исходил тот самый пряный аромат, привлёкший Заречного ещё на улице. Он вопросительно взглянул на старика, который, как ни в чём не бывало, принялся хозяйничать у стола.
— Ну, чего застыл-то, как истукан, иди, садись за стол, аль не голоден уже? — совсем не сердито проворчал Велимудр.
Ивана не нужно было долго приглашать, аппетит разыгрался действительно не на шутку. Вот только мечтам наесться от пуза не суждено было сбыться. Старик налил из котелка в миски, которые вмещали еды не более двух пригоршней, пахучей, густой массы и сразу предупредил.
— Токмо одну миску не более, чтобы беды с кишками не приключилось.
Делать было нечего. Следуя указаниям лекаря, Заречный, как только мог, пытался растянуть по времени приём пищи, но всё равно не заметил, как его посуда опустела. Каша, или что там было, он так и не определил, ему понравилась, хотя и была непривычной на вкус.
— Как тебе репка? — подмигнул старик, когда гость чуть ли не вылизал уже пустую миску. — Чай, у себя дома такого не едал?
— Нет, не ел, — честно признался Иван, с грустью поглядывая на котелок, который предупредительный хозяин уже успел отнести назад в печь, чтобы не искушать гостя. — Но мне понравилось.
— Да ты не грусти, поешь сегодня ещё, дай токмо этой пище чуток по телу разойтись.
— Слушай, Велимудр, а кто это приготовил? — наконец, задал Заречный вопрос, который до сих пор мозолил ему язык.
— Косолапый и приготовил, — не моргнув глазом, серьёзно ответил старик.
После всего, что сегодня с ним происходило, Иван готов был поверить даже в это. Но тут хозяин дома не выдержал и разразился задорным, по-детски безобидным смехом. Отсмеявшись, он весело сказал:
— Смешной ты, Ваня, когда истину глаголю, не веришь, а когда кривду сказал, так поверил в одночасье. Внучка это моя, Настенька ко мне приходит. По хозяйству помочь, да в доме прибраться. Сивку, опять же, моего покормить, покуда мы с тобой гуляем. Зело она его любит.
— А Сивка, это твой конь?
— Не конь, а друг мой верный, — ответил старик, и, словно в подтверждение его слов, в конюшне раздалось радостное ржанье.
— Слышь, почуял, что про него говорят, — улыбнулся Велимудр.
— А чего ты его пастись не выводишь, чего он у тебя всё время в сарае стоит? — удивился Заречный.
— Захворал он, — лицо старика стало серьёзным и немного грустным, — не может он покуда ходить.
Видя, что на эту тему разговаривать хозяину дома тяжело и неприятно, Иван не стал больше ничего спрашивать о коне.
— А где сейчас твоя внучка? — перевёл он разговор на другую тему.
— Дак, где ж ей быть-то? Дома уж поди давно. Со своим хозяйством теперича управляется. Ей самой тожеть нелегко приходится. Родня, знамо дело, помогает, токмо всё одно работы хватает.
Заречный представил себе такую маленькую, худенькую девчушку, похожую на Золушку из старого советского фильма, которую злые родители эксплуатируют по полной программе, не давая даже передохнуть от работы.
— А сколько лет твоей внучке? — спросил он, ещё находясь под впечатлением созданного им образа.
— Недавно как за сороковое лето перевалило.
Образ девочки вмиг рассыпался вдребезги, словно разбившаяся хрустальная ваза.
— Тогда муж её где, почему он ей не помогает?
— Ты вот что, — уклонился от ответа Велимудр, — долго не рассиживайся. Пойдём-ка во двор, там для тебя работёнка есть, чтобы, сидя на лавке, жирком не заплыл, да заодно и силушку свою бывшую восстанавливать пора.
— Да уж, — ухмыльнулся Иван, — на вашем питании разжиреешь…
Однако отказываться от работы не стал — как-никак, а старик его вылечил и продолжает о нём заботиться. Мужчины вышли во двор, и Велимудр указал Заречному на гору чурбаков, лежащих возле сарая. Рядом с ними стояла большая дубовая колода, в которую был загнан колун с длинной, отполированной от многочисленного применения ручкой. Невдалеке лежал косолапый охранник. Увидев вышедших из дома людей, медведь рыкнул, возможно, так приветствуя хозяина, после чего вновь опустил голову на лапы и закрыл глаза.
— Вот, Ваня, потрудись чуток, — старик указал на чурбаки, — надобно заготавливать для печи. Зимы у нас тожеть не то, что в вашем мире, не такие, стало быть, лютые, и морозов, почитай, никогда не бывает, да токмо запас он всегда пригодиться может. Для готовки ведь дровишки тожеть нужны.
Иван подошёл к колоде, снял с себя рубаху, обнажив и подставив палящему солнышку своё худое тело, и, осмотревшись вокруг, повесил её на приоткрытую дверь сарая. Картинно поплевав на руки, как это делают мастера перед работой, он взялся за ручку топора. Однако, как ни старался, вытащить его из колоды не смог. Улыбнувшись, наблюдающему за ним старику, мол, это была только проба, а сейчас я покажу на что способен, он взялся за колун двумя руками и, приложив гораздо больше усилий, дёрнул его на себя. Результат оказался таким же — топор будто врос в колоду и даже не пошевелился. В это время за его спиной раздался тихий женский смешок. Заречный резко обернулся. Возле ворот стояла невысокая женщина лет тридцати пяти — сорока в длинном, расшитом причудливым орнаментом сарафане, выгодно подчёркивающим её бюст. Яркие, рыжие волосы, укрытые лёгким, светлым платком, были собраны сзади в тугую косу, а на румяных щеках, словно солнечные брызги, рассыпались веснушки.
— Дедушка Велимудр, ты же мне глаголил, что у тебя воин живёт, — насмешливо, но как-то вовсе не обидно, обратилась она к хозяину дома, — а он вона какой хлипкий, топора поднять не может.
От её высказывания лицо Ивана залилось краской, а в душе появилась злость на своё бессилие. Старику явно не понравилось появление незваной гостьи, и он нахмурил брови.
— Анастасия, — строго обратился он к женщине, — ты за каким делом возвратилась? Я тебе чего говорил?
— Так я вот, — она, увидев недовольство деда, враз перестала смеяться и указала на плетёное лукошко, покрытое белой холстиной, — лепёшек свеженьких принесла да сметанки.
— Я же тебе токмо вчера глаголил, что рано ещё моему гостю такое есть.
— Так ты сам покушай, я же горяченьких, с пылу с жару, только что испекла, — оправдывалась внучка, тем временем бросая короткие оценивающие взгляды на чужака.
— И я тожеть попощусь, покуда мой гость не начнёт питаться как следует — полезно для здоровья будет. Мы твоей похлёбки покуда поели и туда далее ещё посербаем, и хватит нам на сегодня.
Анастасия сделала вид, что расстроилась, но её голубые, как небо, глаза по-детски искрились любопытством и задором. Было понятно, что лепёшки и сметана были только предлогом для того, чтобы хоть мельком взглянуть на постояльца, поселившегося у её деда. Велимудр это прекрасно понимал и, хотя запретил внучке появляться здесь в присутствии гостя, но раз уж пришла, не стал её за это сильно укорять. Бросив на женщину ещё один строгий взгляд, он всё же сменил гнев на милость и уже спокойно сказал:
— Ты, внучка, не смейся над Иваном, ослаб он после хвори тяжкой, токмо-токмо силы начал набирать. Коли такая прыткая, то возьми да покажи как надобно.
Заречный бросил скептический взгляд на женщину. Она хотя и не была модельной внешности, скорее даже наоборот, с крепкой, но не лишённой талии приземистой фигурой, однако и на атлетку тоже вовсе не походила. Вот только вопреки его ожиданиям Анастасия не стала отнекиваться, а, поставив лукошко у порога, уверенно подошла к колоде и играючи, одной рукой, выдернула из неё колун. Лицо Ивана вновь залила краска стыда. Старик, конечно же, знал о способностях внучки, и его предложение вынуть топор было ещё одним щелчком по носу гостю. Но злиться или расстраиваться он не собирался, так как и сам, будучи командиром роты, не раз применял такую методику для стимуляции внутренних резервов у своих подчинённых. Это было что-то вроде, как взять на слабо.
— На, держи, воин, — женщина протянула топор Заречному, одновременно, в который раз, стрельнув в него своими большими глазами.
— Спасибо, — буркнул он, принимая из её рук инструмент.
— Будь здрав, — ответила Анастасия и, демонстративно развернувшись, направилась к воротам. Проходя мимо Велимудра, спросила:
— Так мне завтра не приходить?
— Нет, не нужно. На завтра у нас ещё еды хватит, — ответил тот.
Он проводил внучку взглядом до ворот и хотел уже было идти в дом, но негромкий окрик Ивана остановил его.
— Велимудр, так ты так и не сказал, где муж твоей внучки?
Старик обернулся. Помолчал некоторое время, а потом всё же ответил:
— Знатный воин был её муж да сгинул в походе Хана Батыя супротив крестоносных бусурман в Силезии, аккурат недалече от местечка Легнице. Тьма народу славянского сгинуло в этой битве, но и супостатам сладко тожеть не пришлось. Порубили тогда бусурман наши полки в капусту, не дали на земли русские напасть. Упредили, стало быть, их коварные замыслы. Долго ещё голову их предводителя Генриха, на копьё надетую, напоказ возили для назидания оставшимся в живых.
— Постой, я ничего не понимаю, — возразил Заречный, — при чём тут славяне, когда поход был монголо-татарский?
— Тьфу ты, — с досадой сплюнул старик, — хорошо же вам в вашем веке кривду в голову-то втемяшили. Кто токмо придумал всю эту нелепицу. Ты мою внучку видал?
— Ну да, — смутился Иван, увидев, что расстроил своего спасителя.
— Вот она, как и я, чистокровная моголка! Обрати внимание, не монголка, как у вас там глаголят, — Велимудр сделал ударение на букве “н” в слове “монголка”, — а моголка. Вот и скажи мне, мил человек, похожа она на татарку, коих у вас на картинках рисуют?
— Та нет, — ещё больше смутился Заречный, вспомнив рыжую косу, маленький, курносый нос и блеск светлых глаз внучки старика.
— Так вот, я тебе и глаголю в который раз, что Хан наш Батый совместно с западными славянами очищал земли сарматские от засилия католических бусурман. И помогали ему в этом полки князей православных, кои не признавали эту самую веру бусурманскую. Когда Хана-то оповестили, что готовится большой крестовый поход на земли сарматские, то он, объединившись с прочими славянами, не стал ждать, пока чужеземная рать сплотится. Первым взял и нанёс удар по супостатам. В том походе, где муж Настеньки сгинул, основной удар нанесли именно полки смоленские, а царевич Байдар, внук славного Хана Чингиса, со своим войском врага-то и добил.
— Ты токмо давай не отлынивай от работы, вопросы он задаёт! — старик сделал вид, что сердится. — Вопросы и во время отдыха позадавать можно. А покуда дрова колоть будешь, то хорошенько и подумай, кто кому друг, а кто ворог! Кто землю нашу матушку оберегал, а кто её захватить хотел, да веру свою бусурманскую на земле нашей установить.
Велимудр укоризненно взглянул на своего гостя и, больше не сказав ни слова, ушёл в дом. Иван поставил на колоду большой, высохший на солнце чурбак и, размахнувшись, ударил по нему острым колуном. Тот с треском разлетелся на две половинки, испугав задремавшего невдалеке медведя. Охранник нехотя поднялся и не спеша перешёл в другое место, подальше от колоды, туда, где было поспокойнее и не палило солнце. Работник же, приободрившись таким началом, принялся энергично махать топором, заваливая пространство возле колоды пахучими сосновыми чурками.
