Тишина, чуть еле слышимый посвист ветра вдали прорываемой канвы, далёкого мира в отсветах да наступающей зари. Шелест всходящей травы из-под зимней мглы, раздаётся глас совы — ночного стражника, той давней, но искромётной темноты. Всходит из глубины, из-за далёкости той ранней синевы — отдалённость слышимой волны прибоя...
Галька и валуны, бурлит и пенится вода, скрывается ныне в потаённости тропа. Там на неведомых дорожках следы уж зримые в окошко, избушка там, нам говорят на курьих ножках, но то чертог ведуньи славный, а частокол в единости дубравы и разности ветвей встают. Там у Лукоморья в Триедином, там Царство Скифов и Аттила, там доблесть в поле Курукештры, там цельность Пращуров во плоти, а в вихрях разность коловратов. Идёт и Чингизхан с ордою, как пламенеющий в остовье — зарница сходится с землёю. Там Пугачёв в своей мольбе взымает с плахи на дыбе. Душа единая жива.
Мы побеждали много раз, но оскудневали на века, уж знаний сколько осквернили, что не сожгли, захоронили. Стирает память — нет следов, но из глубины земля нам дарит, вздымает и волна цунами, там лабиринтов чудный град, звезда в земле да и на дне, но отраженье в высоте. Незримость дальности миров, о чём ведь знали учителя — волхвы дарующего дня. Скрижаль же звёздности полна, гротеск того валуна, где оттиск — руны и черты. Нам говорят, что все мы неучи, но вспоминает и душа — телесный храм да очи спят, а сердце видит наперёд да позади рассвет идёт.
Приступен вал, в любви тропа — нам указали путь тогда, с миров ведь дальности пришли, стоят ещё ведь корабли. Виманы живы и они, как единороги всё идут, да к нам призывы шлют — о дерзновенности в пути, о дальних царствах и среди мглы мы вспоминаем, как мы шли. Как деды наши бороздили льды вскрывая средь торосов путь. Мы шли на север хоть вздохнуть, тем свежести ростком — откуда стал весь наш отчий дом.
Снуют средь мира корабли, в незримом для тебя миры. Узнать, прозреть в пылу своём, разбить витринное стекло, подняться в пепле и вперёд, горнило, пламя и полёт — из глубины, из грота взлёт. Когда нет догм, клише, когда нет дурмана в сне, иллюзий сон да круговерть, вздымаешь стяг и тишина, ведь рукотворная она. Эфир в тебе вновь оживёт, а в длани кубок и цветок, все света стороны войдут, а недра вновь укажут путь.
Ты смотришь в пламени костра, ты слышишь треск — звенит струна, играют гусли, барабанный бой, да в ритме там поёт шаман, а духи вторят и ему. Мы слышим песню — вновь провал, нас ветер потихоньку взял. Вот нет уж тяжести, преград, мы сами строим вместе град, те купола через сферы льються, кудесы здесь уже стоят. Мы прозреваем и поём, от тризны воплей мы уйдём — вот длань и к солнцу уж воспряла, приветствие души идёт.
А там и колесница Бога, за ним и вихри, а впереди дорога. Рода счастливые стоят — ведь дети вспомнили себя да обретение любя, без мзды и без лиходейства мы вспоминаем чудеса. Все мы внутри богатые, как и восхитительны все края.
Октябрь 2019 года
