Часть третья: КТО ОТВЕТИТ ЗА ЛЕСНУЮ СТРАТЕГИЮ?
Ключевые ориентиры для лесного комплекса всей России задает Стратегия его развития до 2030 года. После назначения главой Правительства Михаила Мишустина этот базовый документ, по откликам специалистов, стал более содержательным, с чёткими количественными и качественными критериями. Они могут уточняться и совершенствоваться, но в целом понятийный фундамент для подъема лесной отрасли (ЛПК) сформирован. Резервы её роста огромные, достигнутый уровень пока чересчур скромный, причём этим стратегическим направлением занимаются сразу несколько ведомств–Минприроды, Рослесхоз, Минпромторг, Минфин, Минэкономразвития… А у семи нянек дитя, как известно, далеко не всегда под надлежащим присмотром.
Услуги вместо развития
Поскольку по объективным причинам система нашего государственного управления представляет собой двухступенчатую централизованную вертикаль, лучше всего развиваются отрасли со своими федеральными министерствами. Тот же Минсельхоз полностью отвечает за сельскохозяйственную политику и имеет для её реализации все необходимые инструменты, вплоть до Россельхозбанка. В 2022-м стоимость валового объема продукции российского агропрома составила около 9 триллионов рублей, что вчетверо больше, чем у отечественного ЛПК. В США, наоборот, лесная промышленность в денежном выражении даёт в полтора раза больше, чем не менее продвинутый агропром. Причём американский ЛПК это 350 миллиардов долларов выручки, а российский лишь 25 миллиардов в той же валюте, хотя по запасам древесины Россия вчетверо превосходит Соединенные Штаты. У нас о лесах и лесной отрасли вспоминают как правило в связи с лесными пожарами и чёрными лесорубами. Большую созидательную работу с несомненными достижениями никто толком не популяризирует: сказывается отсутствие единого управления и перспективной информационной концепции.
Казалось бы, есть Рослесхоз, но он как федеральное агентство отраслевую политику не формирует. Его задача — оказывать такие государственные услуги как охрана лесов и предоставление их в аренду. Лесопереработка в ведении Минпромторга, но у него, помимо этого сектора экономики, ещё две дюжины промышленных отраслей. Вместе с тем леса России — это почти половина её территории, 20% всех мировых запасов, и по площади значительно больше необъятных сельхозугодий нашей страны. Не получая должного госфинансирования, федеральное ЛПК не даёт и десятой доли возможной продукции, ведь сколько вложишь — столько получишь. Взять для сравнения Минсельхоз России, который только за 2022 год субсидировал аграриев на 113 миллиардов рублей при суммарных бюджетных ассигнованиях отрасли в 424 миллиарда. Выделено до пяти миллиардов на стопроцентную оплату железнодорожной перевозки сельхозпродукции и около 20 миллиардов на малые формы хозяйствования. Таким образом, крестьянские хозяйства и агрофирмы могут приобретать оборудование, скотину и транспортировать свою продукцию потребителям за счёт госказны. Все эти вложения многократно окупаются увеличением производства и налоговых поступлений. В ЛПК меры поддержки на целый порядок ниже. Они предусматривают приоритетные инвестиционные проекты по домостроению и производству паллетов с предоставлением без торгов арендных участков, 50% оплату арендной ставки, льготную промышленную ипотеку, льготные налоги, беспошлинный ввоз технологического оборудования и льготные кредиты на его покупку. И отдельно только для Северо-Западного региона — логистические субсидии. Хорошо, но мало. Прямых субсидий дальневосточным предприятиям ЛПК нет.
В Хабаровском крае случаи субсидирования лесопереработки в предыдущие годы можно пересчитать по пальцам, да и те, как правило, сопровождались возбуждением уголовных дел. Так, компания ООО «Азия лес» ввела в поселке Берёзовый в эксплуатацию лесоперерабатывающий комплекс за 9 миллиардов рублей, получив под него госсубсидию около миллиарда и льготную аренду лесных участков. Затем были арестованы и условно осуждены руководитель этого предприятия Александр Пудовкин вместе с обвинёнными в получении от него взяток чиновниками, и в итоге все вместе были освобождены. Вслед за вводом в строй гигантского комплекса в Ванино компанией «Аркаим» был также арестован и затем выпущен на свободу её глава Александр Лепихов, обвинённый в мошенническом использовании кредитов от Внешэкономбанка. За РФП групп стояли влиятельные совладельцы — господа Абрамов и Абрамович, иначе попасть под раздачу мог бы и этот холдинг. У любого хозяйственника всегда найдутся формальные нарушения каких-нибудь взаимоисключающих законов и нормативов.
Что бы там ни было, но от «преступной деятельности» Пудовкина и Лепихова появились крупнейшие в крае лесоперерабатывающие комплексы. Не ошибаются только бездельники и надо понимать, в каких форсмажорных обстоятельствах действовали эти люди. Для создания благоприятных условий без предпосылок к мздоимству требуется отдельное министерство с влиятельным компетентным руководителем, который поднимет на должный уровень лесную службу и отраслевое образование, лесовосстановление и перерабатывающую промышленность, наладит равноправные отношения с РЖД, кооперацию со смежными отраслями, убедит Минфин и Правительство поддерживать все виды лесопереработки, оградит финансовые потоки от нерадивых силовиков и чиновников, инициирует модернизацию лесного законодательства в соответствии с современными требованиями.
Лучшее лекарство от теневого бизнеса и бюджетных откатов — прозрачный отлаженный рынок и беспристрастное государственное содействие. Сельское хозяйство России за последние двадцать лет стремительно шагнуло вперёд, опираясь на частную земельную собственность и госсубсидии для всех категорий производителей. В ЛПК, как видим, ни того, ни другого нет. В соответствии с Лесным кодексом разрешается только аренда до 50 лет, а новая лиственница вырастает за сто. Даже если увеличить до ста лет аренду, далеко не каждый арендатор озаботится приумножением лесного ресурса, поскольку он по определению временщик с коротким горизонтом планирования. Лесная служба с огромной текучкой кадров, когда её сотрудникам платят меньше, чем дворникам, тоже не всегда мотивирована беречь природу как свой родной дом из поколения в поколение.
Проблески золотой середины
Где же институциональный просвет? Существуют две диаметрально противоположные точки зрения и несколько промежуточных. Убежденные рыночники за внедрение частной собственности вместо аренды, твёрдые государственники тоже за отмену аренды, но не в пользу частников, а гослесхозов с правами хозяйствующих субъектов. У каждой стороны есть не только ценные аргументы, но и вызывающие сомнения тезисы. С рыночной точки зрения, имея в своей собственности леса, тот же господин Лепихов мог под их залог получить финансирование проектов в частной кредитной организации, а не идти с протянутой рукой в государственный Внешэкономбанк. Любой частный банк выдаст искомый кредит под гарантированный залог. За неимением залога идут в госбанк, где не обойтись без мощной протекции или отката. В качестве залога у лесных арендаторов есть только техника, оборудование и постройки зачастую в таком отдалении, где в случае невозврата кредита продать их крайне проблематично. Зато хороший лес имел бы гарантированную ликвидность, в том числе на фондовой бирже, и побуждал его хозяев содержать свои владения в лучшем виде. Кроме того, частный лес в развитых странах обязательно контролируется государственной лесной службой и все промышленные рубки проводятся с её санкции. Следующий довод: в Финляндии и других европейских странах частные леса законодательно открыты для пешего посещения всеми гражданами, сбора ими ягод, грибов и других пищевых продуктов.
Почему бы этот опыт не применить у нас?
В России, — опасается глава Ургальского лесничества Владимир Ильин, — частные корпорации пролоббируют такие нормы и правила, что проверять и посещать леса будет практически невозможно. Нынешние арендаторы нередко сдают леса в субаренду и на этом паразитируют». «Отсутствие частной лесной собственности, — возражает замдиректора инновационного центра Санкт-Петербургского лесотехнического университета Владимир Николаевич Крылов, — привело к тому, что больше половины российских лесов находится в аренде у пяти крупнейших компаний. Они предпочитают вахтовый метод, не заинтересованы в сохранении таёжных посёлков и те массово исчезают вместе с малыми и средними предприятиями ЛПК, чья продукция на рынке дешевле её себестоимости. Частная собственность позволила бы заготовителям и переработчикам привлекать финансовые ресурсы в своё развитие и в умирающие поселения. Конечно, при максимальном усилении лесной службы. Другого пути нет.
Цели прекрасные, но как сделать так, чтобы от приватизации выиграли не только пять гигантов ЛПК, но и всё население, малые и средние предприятия? В Финляндии 900 тысяч граждан, или почти каждый пятый, являются собственниками леса. У них в среднем по несколько гектаров на каждого, они объединяются в ассоциации и продают древесину на переработку. У нас леса тоже понемногу передаются в частную собственность через дальневосточный гектар. Знаю несколько человек, построивших благодаря этому пасеки, фермы, производственные цеха. При освоении полученного собственник может взять бесплатно следующий гектар.
Есть и другие примеры, — напоминает Владимир Ильин, — когда владельцы гектаров вырубают на продажу сразу весь ценный лес и отказываются от наделов как от обузы. Я не против, когда собственник заходит в лес не для скорейшего выжимания прибыли, а исходя из столетнего оборота рубок с соразмерным лесовосстановлением. И всё же лучшим вариантом считаю создание укрупнённых гослесхозов в масштабе муниципальных районов с передачей им всех видов деятельности: лесовосстановление, уход в молодняках, уход за средневозрастными и преуспевающими насаждениями, рубка спелых и перестойных лесов, санитарные рубки, сбор недревесных ресурсов, контроль за охотой и рыбалкой, тушение лесных пожаров и пожарное обустройство территории. Чтобы лесхоз сам определял, сколько рубить и нанимать подрядчиков; перерабатывал все виды сырья с дальнейшей реализацией на внешнем и внутреннем рынках. У природы должен быть один хозяин в лице госпредприятия под контролем специализированной госструктуры, а не множество ведомств и частников. В 80-е годы лесхозы весьма успешно работали как хозрасчётные предприятия с правом распоряжаться заработанными финансами, достойной зарплатой, трудовыми династиями, пока их не реорганизовали в лесничества.
Сохранение лесов — это не только лесовосстановление и борьба с лесными пожарами. Десятки тысяч гектаров гибнут из-за усыхания и короедов. Видел их своими глазами. Некоторые экологи, в том числе с научными званиями, считают санитарные рубки больных деревьев ненужными, наносящими ущерб биологическому разнообразию тайги. По их мнению, заражённые деревья, если их не убирать рубками, могут пригодиться для питания и укрытия дятлам, белкам, другим животным. Без этого лес беднеет. Владимир Ильин с такой позицией категорически не согласен:
Больные деревья — это очаг заражения. Как правило, болеет лишь перестойный лес, который так или иначе нужно рубить. У нас в лесничестве тысячи гектаров усыхающих ельников. Раньше мы сами в течение трёх месяцев решали вопрос по их рубкам и не давали больным деревьям заражать здоровые. Сейчас санитарная рубка проводится через два-три года с момента подачи листка сигнализации документы проверяются сначала в центре защиты леса, а затем в федеральном департаменте. Рубкой занимаемся не мы, а специализированные автономные учреждения подведомственные министерству лесного хозяйства. В нашем лесничестве нужно рубить ежегодно не менее 500 га больных деревьев. А в реальности на весь край рубится всего лишь около ста гектаров. Чтобы больше рубить, нет денег, и девать сучковатые елки некуда. Как дрова они плохо горят и их никто не берёт. Рубка спелых насаждений и санитарные рубки — это, как обрезка в саду деревьев, от старых бесплодных веток. Для защиты животных и птиц правилами заготовки древесины предусмотрено заготовителям оставлять на делянах деревья с дуплами, а для естественного восстановления семенники. Надо также учитывать, что полог леса с сомкнувшимися вверху кронами деревьев угнетает всё, что живёт внизу. И когда делается просветление путём их прореживания, начинается бурный рост молодой растительности, ягод, грибов, дикоросов, увеличивается кормовая база животных. Поэтому я за то, чтобы у леса был единый распорядитель и как можно меньше бюрократических согласовывающих инстанций.
Мой комментарий: комплексное использование ресурсов можно только приветствовать, вместе с тем в условиях рынка такие лесхозы неизбежно станут коммерческими предприятиями. При этом не очень понятно, кто будет планировать их деятельность, назначать руководство, распределять остающуюся после налогов прибыль, не окажутся ли в чрезмерной зависимости от ведомственной бюрократии и не захочет ли директор лесхоза, пока он на должности, взять от природы больше разумной меры? Рачительный ресурсный подход, как показывает мировая практика, могут обеспечить и государственные, и частные предприятия при наличии у них правильного целеполагания и дееспособной организационной структуры. Единого мирового стандарта в этой области нет. В Китае леса находятся в государственной и коллективной собственности, в Канаде преобладает аренда, в США и Скандинавии большая часть лесов закреплена за мелкими землевладельцами. И все эти страны добиваются положительных результатов. Что их безусловно объединяет, так это надлежащий контроль со стороны государства за лесными богатствами, высокий престиж сотрудников лесных служб, их тесное взаимодействие с местным населением и муниципальной властью. Несомненно, и то, что любая эффективная экономика начинается с научно обоснованного государственного управления.
Региональная матрица
В Хабаровском крае, как и по всей России, федеральный лесной фонд передан в управление краевому правительству. В его составе Министерство лесного хозяйства и лесопереработки (Минлесхоз). Край вправе принимать собственные программы по охране лесов. Практика показывает, что чем больше полномочий у ответственных руководителей регионов, тем лучше. В нашем крае площадь лесного фонда, переданная в аренду для заготовки древесины, сократилась с 13.5 миллионов гектаров в 2018 году до 12.2 миллионов в 2022-м, а число лесоперерабатывающих предприятий с 194 до 169. Вместе с тем налоговые отчисления ЛПК в бюджет края увеличились с 1248,9 миллионов рублей до 1338 миллионов видимо тому, что в 2022-м впервые весь срубленный лес, кроме дров, отходов и некондиции, у нас наконец-то переработали.
Краевой Минпромторг через Фонд развития промышленности за последнее время увеличил льготные займы на лесопереработку, а Хабаровский губернатор сообщил о разработке концепции быстровозводимого жилья из древесины. Осталось наполнить её практическими решениями. Например, возведением комфортабельных «таунхаузов» в Комсомольске для персонала авиационного и судостроительного заводов в свете поручения Президента Путина по льготному арендному жилью в оборонно-промышленном комплексе. До сих пор инженеры, конструкторы и токаря высшей квалификации, они же цвет отечественной оборонки, обитают в неказистых советских «хрущобах». Деревянный коттеджный городок с качественным ландшафтным дизайном станет местом достойного проживания трудовой элиты и украшением Комсомольска. Назрела и перезрела краевая программа по строительству нового качественного жилья для сельских учителей, врачей, участковых, других востребованных профессий. По-другому сельские районы и деревянное домостроение не поднять.
Несколько слов о состоянии лесной службы и лесных ресурсов. В Хабаровском крае из 73 миллионов гектаров лесного фонда на 66,75 миллионах (или 91%) лесоустройство проведено более 10 лет назад из-за отсутствия федерального финансирования. Не каждый инвестор рискнёт вкладывать свои средства в неисследованные хабаровские леса. Чем дальше от цивилизации, тем чаще они горят, болеют, и новые предприятия даже в отдаленных районах могут оказаться без достаточной сырьевой базы. В настоящее время для охраны от пожаров северных территорий края формируются два авиаотделения. Весьма показательны причины лесных пожаров в 2022 году: по вине железной дороги — 14, местного населения — 196, от гроз — 324, по неустановленным причинам — 43 случая. При этом в Хабаровском крае площадь среднего участкового лесничества составляет от трёхсот до пятисот тысяч гектаров, а где-нибудь возле Рязани несколько тысяч. Разница в сотню раз! У нас на сто тысяч гектаров тайги порой ни одного километра дороги, а в европейской части дорожная сеть повсюду, контролируется каждое дерево. Отсюда огромная разница в объёме задач, которые приходится повседневно решать каждому леснику в Приамурье и где-нибудь западнее Урала. Хабаровские лесничества однозначно проигрывают по оснащению, финансированию и кадровому обеспечению. У нас рядовые лесники, имея самую низкую среди всех регионов России оплату своего труда, зачастую физически и морально не готовы осуществлять полноценный и принципиальный контроль. Нищий госинспектор (каждый лесник имеет такой статус) не очень-то держится за свое рабочее место и ему проще дать взятку, чтобы он не замечал нарушений.
Вместе с тем никто не мешает краевому правительству за счёт краевого бюджета увеличить денежное довольствие лесников свыше их тарифных мизерных ставок, предоставить им стимулирующие льготы, оказать дополнительную поддержку учебным заведениям данного профиля. В целом ситуация с кадрами в лесной службе и на предприятиях ЛПК крайне тяжелая. Пожилые специалисты уходят, а молодой замены им фактически нет. В Тихоокеанском госуниверситете приток желающих на лесные специальности падает с 2008 года. За это время руководству ТОГУ пришлось ликвидировать несколько кафедр и объединить все специальности в одно интегрированное направление «Лесное дело». Из пятидесяти преподавателей осталось восемь. Это опытные специалисты, обеспечивающие качественную подготовку студентов с новейшими информационными технологиями и использованием беспилотников. К сожалению, за последние годы студентов на данному направлению осталось настолько мало, что оно на грани закрытия.
И это при том, что его выпускники без преувеличения нарасхват в Лесоохране, Природнадзоре, на всех предприятиях ЛПК. Директор Политехнического института ТОГУ Александр Абузов вынужден был направить письмо представителям лесного комплекса с призывом оказать помощь в наборе абитуриентов. Чтобы центр подготовки лесных кадров в ТОГУ стал по настоящему современным и привлекательным требуется восстановление лабораторий, обновление материальной базы. Над этим ТОГУ сейчас работает совместно с краевым Минлеспромом и неравнодушными компаниями ЛПК. Хорошим стимулом для привлечения абитуриентов стали бы спонсорские стипендии от заинтересованных фирм и повышенные стипендии от краевого правительства. Без такой экстраординарной поддержки, самый лесной в регионе — Хабаровский край, лишиться своего высшего лесного образования. Хабаровчанам придётся получать его в Уссурийске, где в составе Приморского аграрно-технологического университета успешно работает Институт лесного хозяйства. Он сохранил все свои кафедры, имеет приличную материальную базу и не испытывает недостатка в абитуриентах.
В нашем крае надёжной кузницей лесных кадров неизменно остается знаменитый Вяземский лесхоз-техникум. По словам его директора Анны Анатольевны Шевцовой, количество обучающихся в нём студентов, несмотря на все трудности сохраняется на стабильном уровне. К сожалению, не все выпускники техникума устраиваются по своей профессии. Кто-то уходит в армию и меняет профессию, кто-то не хочет ехать в лесные посёлки, где нет благоустроенного жилья и жизненного комфорта. Когда-то жилье начинающим специалистам предоставляло лесное ведомство, затем жилфонд передали муниципалитетам, а у них по понятным причинам в приоритете учителя и врачи.
Лесной службе нашего края требуется 120 специалистов, она испытывает кадровый голод, — говорит Анна Анатольевна. — Но престиж профессии лесника сильно упал особенно после 2008 года, когда сократилась численность лесной охраны и расплодились чёрные лесорубы. Сказались также структурные трудности при переводе отрасли на глубокую переработку сырья. А молодёжь стремится туда, где всё налажено и стабильно. Со своей стороны, стараемся вернуть утраченные позиции в первую очередь в глазах подрастающего поколения. С прошлого года при поддержке краевого Минлеспрома после пятнадцатилетнего перерыва проводим слёты школьных лесничеств с насыщенной интересной программой, активизируем, насколько это возможно, профессиональную ориентацию, и очень рассчитываем, что краевой лесной комплекс успешно модернизируется, освоит новые рынки, займет достойное место в динамично развивающейся краевой экономике.
Пожелав Анне Анатольевне успехов во всех её начинаниях, ещё раз перебираю в памяти свои впечатления от таёжной поездки и снова прихожу к выводу, что процветание лесной отрасли на основе пресловутого вахтового метода в принципе невозможно. Чтобы по-настоящему любить лес, заботиться о его рачительном использовании и восстановлении, нужно рядом с ним постоянно жить и чувствовать, чем он дышит. Не раз убеждался: для благополучия и достатка старинным таёжным посёлкам нужно заниматься всеми видами традиционной деятельности: сельским хозяйством, рыболовством, древесиной, охотой, полезными ископаемыми, туризмом и иметь от этого столько налоговых поступлений, чтобы не просить бюджетную милостыню на благоустройство, ремонты, жильё, социальные учреждения.
В прошлом году побывал в селе Тугур на побережье Охотского моря, куда можно добраться только на корабле или на вертолете. Местные жители который год просят у краевой власти об открытии у них детского сада, который им полагается по всем нормативам, и всё без толку. Рядом Полиметалл добывает золото, рыбная компания ловит лосося, при этом 95% налогов уходит наверх. По всему краю таких умирающих забытых посёлков сотни. Будь у них свои бюджетные деньги и минимальная самостоятельность, они бы сами о себе позаботились. Вместо того чтобы прирастать самодеятельным селом по примеру растущих этносов, основная ставка делается на укрупнение мегаполисов, хотя в условиях городской скученности наш народ теряет по миллиону человек в год. В Горине председатель местного поссовета Валентина Лебедева и она же по совместительству замдиректора местного филиала RFP Group констатирует, что действующий налоговый кодекс за последние годы оставил сельские поселениям ни с чем. Без законодательного увеличения их полномочий и соразмерной доли в консолидированных налогах, таким посёлкам как Горин ничего не светит. Его жители, как и хабаровчане, хотят ходить не по пыльным дорогам, а по красивым тротуарам и улицам, иметь добротные дома, пользоваться газом и другими благами цивилизации. Прагматичную молодёжь лозунгами и обещаниями не заманишь. Ей нужны современные жизненные стандарты не завтра, а сегодня, сейчас.
Видите, сколько всего накипело и накопилось у тех, кто связал свою судьбу с лесным делом. Ничего страшного — и не такое преодолевали. Лишь бы государство и общество как можно быстрей пришли к разумному пониманию, каким полезным потенциалом обладает живая тайга и как с ней следует по-доброму договариваться, дабы не оказаться у пустого корыта вслед за незадачливыми старухой и стариком из нетленной пушкинской сказки.
