Дух воина. Глава 23 / Дух воина. Глава 24
Глава 25
Утро встретило Заречного звонким птичьим пением, стрекотанием кузнечиков, жужжанием мух и множеством других звуков. Ложиться на лежанке, где спал незнакомый парень, он не захотел, и Велимудр, сунув ему в руки какую-то дерюгу для подстилки, отправил ночевать на сеновал. Сладко потянувшись и втянув носом приятный запах сухого пыльного сена, бывший разведчик спустился по лестнице в сарай, на чердаке которого и был устроен склад сена. По привычке умывшись из бочки, немного остывшей за ночь водой, Иван удовлетворённо фыркнул. В ответ из конюшни донёсся похожий звук. Это Сивка поприветствовал его с наступившим новым днём.
Бочка, из которой только что умывался Заречный, была не полная, а стоявшая с ней рядом оказалась вообще пустой. Видимо, запасы воды давно не пополнялись. “Ну что ж, — подумал бывший разведчик, — наношу воды из родника, вот и будет мне сегодня зарядка”. Он снял с крючка висевшие рядом на стене два деревянных ведра и направился в лес к роднику. Косолапый охранник, лежавший у дверей ледника, лениво приподнял голову. Едва приоткрыв глаза, медведь безразличным взглядом проводил гостя до ворот и снова погрузился в безмятежный сон. Дни полнолуния уже прошли, но он по-прежнему оставался на посту. Наверное, внезапное появление из подвала чужака произвело на охранника довольно сильное впечатление.
Выйдя за ворота, Заречный бодро зашагал по знакомой тропке, ведущей к источнику. Идти было недалеко, по времени всего минут пять. Когда в прошлое своё попадание в этот мир он спросил у Велимудра, почему тот не выкопает колодец у дома, тот ответил, что, мол, незачем в Земле лишние дыры ковырять, ежели природный источник рядом имеется. “Ну, как говорится: хозяин — барин”, — улыбнулся бывший разведчик. Впереди показался родник. Несмотря на то, что находился он в лесу, где из-за высоты деревьев почва под ними не знала, что такое тёплый, солнечный свет, кто-то поставил над источником небольшой деревянный сруб. Его стены и крыша надёжно защищали заботливо обложенный природным камнем родник от попадания в него листвы и прочего природного мусора. Наполнив ковшом вёдра почти до краев, Иван весело зашагал в обратном направлении. Теперь, изучив, насколько было возможно, вопрос о повышенном атмосферном давлении, он прекрасно понимал, почему ему было так легко нести большие вёдра. А ведь они, по его прикидкам, вмещали, как минимум, литров пятнадцать каждое, и в своём времени наносить две бочки воды уже не показалось бы таким простым занятием.
Чтобы увеличить нагрузку и укрепить мышцы рук, бывший разведчик во время движения приподнимал вёдра различными способами. Он то сгибал руки в локтях, подтягивая импровизированные снаряды ручками к подмышкам, то ровные руки разводил в стороны. Так упражняясь, Заречный и пришёл домой. На пороге он увидел Велимудра. Тот стоял с серьёзным видом, перекинув через плечо свою видавшую виды тряпичную походную сумку.
— Мне надобно в селение сходить, — сказал он, спускаясь с крыльца, — а ты, как водицы наносишь, пойди репки из котелка поешь. Да смотри, не налегай на еду. Помни, чего я тебе сказывал.
— Не переживай, — заверил хозяина дома Иван, — всё будет путём!
— Ну-ну… — недовольно буркнул старик и вышел за ворота.
Иван вылил принесённую воду в бочку и вновь направился к ручью. Настроение у него было превосходное. Он даже не пытался вникнуть в причину такого настроения, а просто наслаждался им. Подойдя к роднику, бывший разведчик вновь ловко наполнил вёдра, но не успел выйти из сруба, как вдруг услышал голос:
— Здрав будь, чужеземец!
— И вам не хворать! — автоматически ответил Заречный и только потом осознал, что голос прозвучал у него в голове.
Извне не было слышно ни единого постороннего звука. Бывший разведчик осмотрелся вокруг. В помещении сруба кроме него не было ни единой живой души. Оставив вёдра у родника, Иван выглянул наружу. Здесь тоже его взгляд не зацепился ни за что, напоминающее человека.
— Ты где? — крикнул он. — Чего прячешься?
Ему очень не нравились такие вот игры в прятки неизвестно с кем.
— Не кричи, вот он я, — раздался тот же голос в голове.
Заречный резко обернулся и непроизвольно отшатнулся назад. Он еле удержался на ногах, зацепившись за какой-то булыжник. Перед ним стоял обычный с виду человек высокого роста, в уже привычной Ивану простенькой одежде, да вот только голова у него была не то волчья, не то собачья. “Оборотень”, — мелькнула первая мысль. Он, конечно, не верил во все эти суеверия. Однако за последнее время жизнь предоставила ему столько доказательств существования чего-то такого, что не поддаётся ни логическому, ни научному объяснению, что его незыблемый материалистический фундамент дал трещину. Постепенно начинала сдавать свои позиции и атеистическая природа ума. На всякий случай сделав ещё один шаг назад, Заречный начал прикидывать способы защиты от такого вида противника.
— Не бойся меня, чужеземец, — вновь услышал он голос.
Заречный, будто загипнотизированный, не отрываясь, смотрел в жёлтые глаза неведомого существа, но не заметил никаких явных признаков агрессии. Не обнаружил он и движений челюстью, доказывающих, что говорит именно оно.
— Я не причиню тебе зла, — миролюбиво добавил незнакомец, и интуиция бывшего разведчика дала понять, что тот не лжёт и не пытается усыпить бдительность человека.
— Кто ты? — в этот раз почему-то мысленно спросил Заречный, и тут же в его голове прозвучал ответ.
— Меня зовут Юсух. Я житель этих мест, и моя семья живёт здесь недалеко.
— Меня зовут Иван, — продолжил мысленный диалог бывший разведчик, а в голове промелькнула подозрительная мыслишка: “А не едет ли это у меня крыша?”
— Я знаю как тебя зовут и знаю, откуда ты сюда пришёл, — всё также невозмутимо вещал голос. — А по поводу своего рассудка ты не переживай, с головой и с восприятием мира у тебя всё в порядке. Я действительно существую. Можешь даже меня пощупать.
Юсух протянул в сторону Заречного правую руку. “Нет уж, спасибо”, — подумал бывший разведчик и инстинктивно отступил ещё на шаг.
Чтобы скрыть свою настороженность он решил продолжить диалог.
— И кто тебе про меня рассказал? — поинтересовался Иван, а в мыслях возник образ Велимудра.
— Нет, Велимудр мне ничего не говорил, — будто считав образ в голове собеседника, ответил Юсух. — Мне не нужно никого ни о чём расспрашивать. Ты меня извини, Иван, я просто вижу всё, о чём ты думаешь.
“Ещё один детектор лжи мне попался… — мысленно подумал бывший разведчик, — Велимудр в моей голове копается, теперь вот этот… волколак”.
— Я не волколак, — спокойно произнёс Юсух, прочитав и эту его мысль, и лицо Заречного вспыхнуло румянцем стыда. — Я пёсиглав.
— Прости, — теперь уже вслух сказал Иван, так как все мысли в его голове спутались, и он потерял всякую ориентацию, когда нужно думать, а когда говорить.
— Да я и не обижаюсь. Местные уже привыкли, а тебе ещё трудно держать мысли под контролем. Общаться без голоса — это особенность всех таких существ, как я. Наши глотки устроены не так, как у людей. Мы не можем разговаривать так же, как вы. Зато нам дана возможность читать мысли и так же мысленно на них отвечать. Впрочем, Велимудр тоже умеет читать мысли, но только среди людей это редкий дар, а у нас привычная необходимость.
Иван уже немного пришёл в себя и перестал опасаться этого невиданного ранее существа. Наоборот, теперь он даже испытал к нему что-то вроде сочувствия. Ему было жаль этого пёсиглава за то, что природа обошлась с ним так жестоко — вместо человеческой головы наделила его мордой собаки.
— Не нужно меня жалеть, — вновь прочитав мысли собеседника, сказал Юсух, а щёки Заречного вновь предательски залились краской. — Видимо, таково желание Богини Карны. В былые времена таких, как я, было довольно много. Это последние несколько сотен лет, когда люди начали враждовать между собой, они начали варварски уничтожать и наше племя. Им не столько противен наш облик, сколько наше умение читать их мысли. Сам понимаешь, если у человека душонка грязноватая, то ему вряд ли понравится, если кто-то будет знать, о чём он думает.
Юсух осторожно, чтобы не зацепить собеседника, вошёл внутрь сруба и, зачерпнув ковшом воды из родника, с удовольствием выпил до самого дна. Когда он подносил деревянную посудину ко рту, Иван уже было подумал, что тот сейчас начнёт лакать языком, как собака, но ошибся. Пёсиглав, видимо, приспособился пить почти как человек, только из-за строения его пасти, он поднёс ковш сбоку. Наклоняя его, Юсух постепенно выливал воду в рот, одновременно делая горлом большие глотки. Утолив жажду, он вернул ковш на место и, взглянув на Заречного грустными глазами, спросил:
— Видимо, в том времени, откуда ты пришёл, пёсиглавов уже и вовсе не осталось?
— Нет, — также отчего-то погрустнев, ответил бывший разведчик.
— Я так и понял. Иначе ты бы отреагировал на моё появление совсем по-другому. Ладно, заболтался я с тобой… пойду. Мои жёны уж заждались, наверное.
— Интересно, так у вас получается многожёнство? — удивлённо спросил Иван.
— А чего тут удивительного? — не понял Юсух. — Кто первым всегда встречает неприятеля? Мужчины! А если воевать приходится часто, где оставшиеся без второй половинки женщины себе мужа найдут? Человеческий мужчина ведь не возьмёт в жёны пёсиглавку! Да если вдруг и возьмёт, то ничего путного из этого не выйдет. Не рождаются дети ни у наших женщин от людей, ни у людских от пёсиглава. Вот и приходится брать в жёны несколько пёсиглавок, чтобы как-то продлить свой род.
— А у тебя сколько? — полюбопытствовал бывший разведчик.
— У меня две. Но есть ещё одна невеста. Она, когда подрастёт, станет моей третьей женой. Впрочем, чего ты удивляешься, разве ты не знаешь, что у нашего Хана Хубилая их четыре.
— У Хубилая тоже не одна жена? — в который раз удивился Заречный, но Юсух ему не ответил.
Он, словно к чему-то прислушиваясь, постоял молча несколько минут, а затем, повернувшись к Ивану, извиняющимся голосом сказал:
— Прости, но мои жёны уже спрашивают, куда я подевался. Будь здрав, Иван.
Больше не говоря ничего, он развернулся и бодро зашагал вглубь леса.
— Счастливо! — крикнул вдогонку Заречный.
“И не надо тебе никакого мобильника… подумал и всё”, — хмыкнул бывший разведчик, когда широкая, как у штангиста, спина пёсиглава скрылась за деревьями. Он ещё немного постоял, неспеша переваривая то, что сейчас здесь произошло. Ещё раз взглянув в ту сторону, куда ушёл Юсух, Заречный взял в руки вёдра и пошагал домой. “Ох, как права была Хая, — думал он, в этот раз вовсе позабыв про упражнения с вёдрами, — а она ведь говорила, что я всё равно поверю в магию и прочую ерунду”. Его встреча с невиданным доселе существом действительно явилась последней каплей в чаше доказательств существования таинственного видимого и невидимого мира, который существует вопреки всем материалистическим наукам и независимо от того, верит в него человек или нет.
Когда Иван вошёл в ворота, то на пороге дома увидел стоящего там Велимудра. По обыкновению, его лицо было хмурым и серьёзным. Когда гость по очереди опрокинул вёдра в бочку и повесил их на прежнее место, тот сказал:
— Пойдём завтракать, а то, смотрю, ослаб совсем. Я уж с ещё одной хворью справился, а ты с трудом бочку за всё это время наполнил.
— Да не ослаб я, — возразил Заречный, но от завтрака отказываться не стал.
Мужчины, как обычно, расположились за кухонным столом, и Велимудр разлил по мискам редкую похлёбку. Ели по традиции молча. Иван чувствовал, что старик вернулся в скверном расположении духа, поэтому никаких вопросов не задавал, хотя многое хотелось узнать. “Ну ничего, — думал он, — пойду после завтрака дровишки рубить, вот тогда и поговорим”. Однако и после еды, которую голодный и здоровый организм поглотил, даже не почувствовав что он что-то ел, пообщаться с хозяином дома не удалось. Когда Заречный было заикнулся про дрова, тот сердито заметил:
— Куда мне столько дров-то? Чего я с ними делать-то буду?
— Печь топить, — неуверенно ответил бывший разведчик.
— Ты мне ещё в прошлый раз их нарубил на два лета вперёд, — проворчал старик.
— А зачем же ты тогда меня заставлял? — недоумевал Иван.
— Зачем, зачем… — по привычке передразнил Велимудр. — Тогда тебе силу набирать надобно было, а нонче незачем попусту время на ерунду тратить.
— А чего мне тогда делать?
— Тепереча тебе делать ничего не нужно, так как не след мышцы свои напрягать. Тепереча тебе, наоборот, учиться расслабляться надобно.
— А зачем? — Заречный никак не мог понять, чего хочет от него старый волхв.
— Затем, что жива не может свободно проистекать в напряжённом теле, — пояснил Велимудр, и выражение лица его немного смягчилось. — Ты помнишь, как внучка моя легко колун из пня-то вынула?
— Помню, конечно. Так вытащила, словно колун не в пне, а в бочке с маслом стоял, — ответил бывший разведчик. А про себя подумал: “Ещё бы не помнить! Наверно, сам-то и научил её как меня получше носом в дерьмо ткнуть”.
Старик хитро взглянул на своего гостя из под кустистых бровей, а возникшая в голове Заречного не весьма лестная по отношению к нему мысль, вдруг сменилась новой: “А вдруг, как говорил пёсиглав, старик тоже умеет мысли читать? Надо теперь тщательней контролировать, о чём думать“.
— Вот это правильно! — похвалил Велимудр.
— Чего правильно? — не понял сразу Иван.
— То, что за мыслями своими приглядывать следует. Впредь, коль подумать чего вздумаешь, так про Юсуха и припомни.
“Чёрт!” — выругался про себя бывший разведчик, но тут же пресёк вспенившийся в голове водоворот ненужных мыслей, а старик, словно ничего не заметив, продолжил:
— Мысли-то великое значение в жизни человека играют. Ты даже ещё не представляешь, как важно содержать в чистоте свой ум и свои мысли. Ну да об этом мы как-нибудь в другой раз поговорим. Мы с тобой разговор про топор начали. Так вот… Настенька-то колун из колоды вынула, а видал ты, чтоб она пыхтела, кряхтела да напрягалась, как ты?
— Нет, не видел, — ответил Иван.
— То-то же, — лицо Велимудра ещё больше посветлело.
Теперь его глаза вновь были лукаво прищурены, а губ коснулась еле заметная улыбка.
— Потому как она не телесную силу применяла, а живу. Каждый воин повинен уметь управлять своей живой, а дабы ею управлять, попервах её почуять надобно. Токмо, како я и сказывал, напрягая мышцы ты не сможешь сделать ни того, ни другого. Дабы быть сильным, надобно расслабиться.
Такой постулат бывший разведчик и мастер рукопашного боя слышал впервые.
— Это как это? — удивился он и своим вопросом развеселил старого волхва.
— Да так вот, Ваня, — улыбнулся тот. — Дабы обучиться этому мастерству, надобно много лет учиться, да токмо у нас с тобою нет столько времени. Я тебя азам-то обучу, а там уж, когда домой вернёшься, будешь продолжать оттачивать полученные навыки.
— Я согласен, — тут же отреагировал на такое предложение Заречный.
— Ну а коль согласен, тогда пошли во двор.
Мужчины вышли из дома и остановились посреди двора. Старик огляделся вокруг, подыскивая подходящее место, но потом, видимо, решив, что сойдёт и это, сказал:
— Для начала надобно соединиться с Землёй-матушкой, дабы её целебную силу в себя принять. Для этого чуток согни колени и представь, что из центра подошв корни растут, да в самую что ни на есть глубину уходят. Это понятно?
— Угу, — промычал Иван, сосредоточив внимание на подошвах ног.
Старик недоверчиво взглянул на ученика, затем подошёл и слегка толкнул его в плечо. Заречный не удержался и, потеряв равновесие, сделал шаг в сторону.
— Плохо представил, — недовольно проворчал Велимудр. — С такими-то корнями никакое дерево супротив малейшего ветерка не устоит. Попробуй-ка теперича меня толкнуть.
Он опустил руки вдоль тела, слегка расставил ноги и чуть согнул их в коленях. Иван подошёл и аккуратно, чтобы, чего доброго, не опрокинуть старика на землю попробовал его толкнуть. Но когда, чуть надавив на плечо Велимудра, бывший разведчик попытался сдвинуть того с места, то ему показалось, что рука упёрлась в бетонный столб, вкопанный глубоко в землю. Немного удивившись, он надавил ещё сильнее. Эффект был тот же. Старик словно прирос к земле, превратившись в мраморную статую. Тогда Заречный, вспомнив свои потуги с колуном, разозлился и, что есть силы, толкнул Велимудра в плечо. Точнее он хотел толкнуть. Вот только плечо в самый последний момент, когда рука была в паре миллиметрах от него, вдруг чуть сдвинулось в сторону и “толкатель”, не удержавшись, полетел на траву. Он, конечно, не растянулся во весь рост, словно маленький несмышлёный мальчишка, а вовремя сгруппировался и, сделав кувырок, вновь очутился на ногах. Однако обида большим упругим комом подперла горло тренера по рукопашке. Он быстро развернулся и метнул гневный взгляд на своего учителя. Тот, как ни в чём не бывало, стоял на прежнем месте, только развернулся к ученику лицом.
— Ты, Ваня, не серчай, не серчай, — назидательно проговорил он. — Ты впитывай науку-то. Тебе ещё молодых воинов мастерству обучать придётся, чему ж ты их обучишь, коли по всяким мелочам обида одолевать тебя будет?
От таких слов Иван тут же остыл. Его гнев улетучился так же быстро, как и пришёл.
— Прости, Велимудр, — сказал он, — я готов учиться.
— То-то же, — пробурчал старик и продолжил обучение.
Он заставил Ивана вновь принять исходное положение, а когда тот принял незамысловатую стойку, прикоснулся указательным пальцем правой руки к животу, чуть пониже пупка. И тут в животе Заречного начало происходить что-то непонятное. Сначала он забурлил, будто там собрались кишечные газы и никак не могли выйти наружу. Затем под пальцем старика сначала кожа, а затем и внутренности начали разогреваться.
— Макушкой, макушкой к небу тянись, — давал наставления учитель. — Да языком к нёбу коснись, дабы избыток живы из головы вниз мог стекать.
Иван беспрекословно и немедленно выполнял все команды учителя. Его живот всё больше разогревался. Позвоночник тянулся вверх и вниз, точно струна или же тетива лука, которую какой-то невидимый глазом лучник тянул и тянул, добиваясь всё большего напряжения. Но вот через некоторое время с телом начало происходить вообще что-то непонятное. Сначала оно задрожало, словно по нему пропустили ток высокого напряжения, а затем Заречный ощутил, как два потока энергии метнулись к центру живота. Один — прохладный и приятный всасывался подошвами ног и устремлялся по ногам вверх, а второй, горячий и взрывной, врывался в открывшийся родничок на макушке головы. В точке на животе, где всё ещё находился палец старого волхва, эти два потока вихрем закручивались в спираль, смешивались и уже тёплыми, целительными волнами расходились по всему телу.
— Вот и любо! — улыбнулся Велимудр и убрал палец с живота Заречного.
Теперь, без помощи учителя, потоки энергий заметно ослабли, и вскоре Иван перестал их вовсе ощущать. Он глубоко вздохнул, так как во время всего этого действа его дыхание то сбивалось, то вообще замирало, и вдруг почувствовал невероятную усталость. Чтобы не упасть без сил, Заречный сам присел на траву и вопросительно взглянул на учителя. Тот, судя по его виду, остался доволен своим уроком.
— Ничего, — сказал он, словно отвечая на немой вопрос ученика, — это твоя жива расчищала себе пути, от того и сил много ушло. Отдохнёшь маленько, а завтра уж полегче будет. Главное, что ты почуял какова она, жива матушки-Земли, и какова сила Рода Всевышнего, творца и прародителя нашего. Теперича тебе токмо надобно научиться собирать живу в животе да постичь как управлять её силой. Ну а там и направить эту силушку в нужный момент да в нужное место сумеешь. Ладно уж, иди, отдыхай.
Старик развернулся и ушёл в дом. Заречный же посидел ещё немного на травке, а затем, собрав остаток сил, кое-как с трудом забрался на сеновал, и тут же погрузился в глубокий сон.
