Начало здесь
Часть 2 / Часть 3
Мы проезжаем табличку, где написано название нашего села и уже видим первый дом, где жила семья Филатовых. Я их не упоминал, но в этом доме живет наша с Лёшкой общая знакомая с университета.
Звали её Оля Филатова, она первая и единственная девочка в нашей группе, что, конечно, нас удивляло, но все остальные ребята, как и мы с Лёшей отлично с ней сдружились. Девочка она добрая, всегда приходит на помощь, даже когда этого не требуется. Она отлично разбирается в автомобилестроении, даже лучше, чем половина ребят в группе. Андрей, тоже отличный друг с университета, как-то сказал, что она просто всё из книг читает, вот и хвастается. Хотя он сам всё с книг и списывал, не говорю, что это плохо, но я, Лёша и другая половина ребят знали всё наизусть, в том числе и Оля Филатова.
Как-то раз Лёшка приходит ко мне и говорит, что влюбился в Олю, я, конечно, был удивлён, ведь особых признаков внимания к Оле он не выказывал. Я ему сказал, что это хорошо и поддержал его. Но он сказал, что боится ей признаться. Так что вы думаете? Мы пытались его к этому подтолкнуть, потому что, зачем держать в себе что-то, особенно любовь, ведь можно сказать и всё будет хорошо! Тогда мы так думали, кто-то из читателей сейчас скажет, что мы вели себя как ребята в школе, которые только перешли в первый класс, а не как студенты. Соглашусь, ведь мы тогда только школу окончили и нам ещё не хватало опыта. У нас так и не получилось услышать признание Лёши, и тогда мы подумали, что время само по себе всё распределит. На сегодняшний день, он так и не признался ей.
Тем временем, пока я это всё вспоминал, мы уже подъехали к нашему дому. Мама выходит и обнимает папу, а затем и меня, спрашивая, как всё прошло. Мы ей все объяснили и пошли всей семьёй в дом. Где-то, через часа два, папа поехал на поле, ведь без его помощи, как он считает, будет всем трудновато. Я остался дома, хотя тоже мог бы на поле поработать. Возможно, это даже к лучшему, быстрее восстановлюсь после этого кошмара и после процедур в больнице. Вместе с мамой мы убирались в доме, пили чай, разговаривали, проводили хорошо время, ничего плохого не случилось, если не считать моё путешествие в больницу. Но мы не хотели об этом вспоминать и напоминать себе, хотели провести время хорошо.
Где-то перед ужином, к нам в гости заглянул Лёшка, хотел, видимо, поесть жареной рыбки, ведь он её очень сильно любил. За столом мы то молчали, то анекдоты вспоминали или частушки. Мой друг даже свою придумал, вот как она звучит: «Мы с Иваном Ильичом работали на двигателе, он чудак — и я чудак! Дизель у нас украли». Вы не представляете, как Лёшка, после того как придумал эту частушку, упал со смеху вместе со стулом и ведь даже после падения, он продолжал смеяться, мама вначале в ступор вошла, когда увидела Лёшку на полу, потом подошла к нему и спросила не ударился ли он, тот ответил, что всё хорошо и не стоит волноваться. Сказал он это с трудом, ведь пытался сдерживать смех, но плохо у него это получалось. Я в это время уже доел свою порцию и когда я хотел встать и помочь Лёшке встать, в комнату неожиданно зашёл папа. Когда он открыл дверь, тоже вошел в ступор от Лёшки, который так резко перестал смеяться, что я даже подумал, что потерял слух на время. Неловкое молчание прервал мой друг, который резко встал и схватил свою тарелку с недоеденной рыбой.
— Рыбка вкусная, садитесь, — говорит Лёша. Папа смотрит на моего друга, снимает кепку, которую обычно он надевал на работу и не пойми с чего смеется. Лёшка, мама и я непонятно почему, но тоже засмеялись, со стороны кто-то мог подумать, что эти молодые люди слишком хорошо проводят время, но мы тогда не хотели ничего думать, мы просто проводили хорошо время. Папа сквозь смех проговаривает.
— Я захожу — ха-ха, а он тут-та, ха-ха, лежит, — держась за стенку, говорит папа. Мама тоже хочет сказать, но смех слишком заразительная штука, поэтому она жестом показывает мыть руки папе. После продолжительного смеха мы все сели и отдышались. Лёшка опять чуть стул свой не уронил, но уселся и смотрит на свою тарелку, где лежит уже остывшая жареная рыба. Мама предложила ему подогреть, но я ей сказал, что сам всё сделаю. Налил нам всем воды и добавил ещё порций рыбки. В этот момент возвращается папа, протирая лицо полотенцем.
— Ух, ну что-ж, всем ещё раз приятного аппетита, — говорит папа, завязывая полотенце на шее, чтобы не испачкаться. После того, как мы поели, мы дружно поблагодарили маму за столь вкусный ужин, но она сказала, что рыба не её.
— А чья жа? — спрашивает первый мой друг.
— Не поверите, бабушки Люси, — с улыбкой говорит мама.
— Ого, она рыбалке научилась? — спросил я.
— Да, Ваня, научилась, сейчас расскажу как.
— Да, нам будет очень интересно, — с заметным интересом, говорит Лёша. Я сел поудобнее и стал слушать. Папа тоже слушал.
— Смотрите, когда я тут одна сидела, решила к озеру нашему сходить, рыбу половить, да зажарить, прихожу, вёдра для рыб принесла, на удочку подцепляю червячка, сижу так где-то может быть минут пять и внезапно, не пойми из ниоткуда, появляется бабушка Люся, я даже немного испугалась. Приветствует меня и спрашивает: «Наденька, научишь меня-то рыбалке-то?». Я вначале ничего не поняла, но потом всё-таки согласилась, и решила домой обратно пойти, кепку взять захотела, жарко уж больно было. Ухожу, через 20 минут прихожу, мне надо было ещё кое-какие дела сделать, вот, прихожу, а у меня два ведра с рыбой стоят, причём забиты полностью! Я вначале вообще ничего не поняла, подумала, что показалось, а Люся говорит: «Надя, это-то, рыбалка-то твоя, хорошое-то занятие-то! Я всего-то 20 минут посидела-то и во! Сколько-рыбы-то!» Я как услышала это, так спросила сразу, как она за 20 минут два полных ведра рыбы наполнила, а она знаете что?
— Что-же? — с нетерпением спрашиваю я.
— Пожала плечами и дальше рыбу ловить! — после этого увлекательного рассказа мамы я задумался, а точно ли бабушка Люся — обычная бабушка?
— Вы про то озеро, где неподалеку дом Люси? Этот, да? — спрашивает Лёша.
— Ну да, про это, мы же ещё ходим обычно туда купаться.
— А, а как она так умудрилась сделать? — только сейчас мой друг понял суть всея истории. Мама пожала плечами.
— Да, удивительно конечно, а где, второе ведро, собственно? — решил спросить папа.
— Я Люсе отдала, куда нам столько рыбы, и кстати, второе ведро она принесла, так что, по сути эта была её рыба, — объяснила мама.
— Ну ладно, я пойду уже, наверное, семья иначе не дождётся, — говорит мой друг Лёшка. Всей нашей семьей провожаем его до дома, успев обсудить много интересных тем. Возвращаемся обратно домой, убираем тарелки в раковину и каждый моет свою. Такие вот у нас правила.
— Так, уже где-то, восемь часов вечера, я пойду к себе, — говорю я.
— Давай сына, спокойной ночи.
— Доброй ночи и смотри, чтобы окно закрыл, я открыла на проветривание, — сказала мама.
— Хорошо, — говорю я и поднимаюсь на второй этаж, иду в сторону своей комнаты, открываю дверь и сразу чувствую холод. Закрыв окно, я сажусь за свой письменный столик и смотрю в окно. Я чувствовал что-то неприятное, смотря в окно, как будто что-то или кто-то надвигается, с таким чувством я просидел у окна 30 минут. Так и не поняв, что это за чувство, вышел из-за стола, задвинул стул и переоделся в пижаму. Кинув взгляд на часы в моей комнате, узнал, что сейчас 20:40. «Ну, сегодня рано лягу, не как обычно». С такой мыслью я и засыпаю. Какое-то время я слышал, как кто-то из родителей ходит по второму этажу, но через пару мгновений, я уже спал как младенец. Где-то в 3:06 я проснулся, нет, не от кошмара, а от чувства, которое меня беспокоило, когда я сидел у окна, я пытался ещё раз уснуть, но не получилось. Где-то через десять минут все-таки получилось уснуть, но ненадолго. 4:00. Вот такое время показывали часы, когда я уже проснулся не от странного чувства, а от того, что услышал что-то на улице. Я медленно встал и открыл окно, увидев, как два военных грузовика, как я смог разглядеть, стоят на дороге. Из одного таких грузовиков выходят какие-то люди, я смог разглядеть военную форму на одном из них. Я закрыл окно и быстро переоделся в домашнюю одежду. Спустился на первый этаж, где услышал, как родители с кем-то спорят, пошёл на звук и увидел такую картину: мужчина в военной форме, стоит в нашем дверном проёме, когда он заметил меня, командным громким голосом сказал:
— Вы Иван Васильевич Жуковский? — родители от неожиданности замолчали.
— Кхм, да, — сонным голосом сказал я.
— Собирайтесь. Всеобщая мобилизация — это всё что могу сейчас сказать, — произнёс военный.
