Ведическая школа Русколани. Сон на яву. Книга 1
Ведическая школа Русколани. Экспедиция в Навь. Глава 1
В поисках Беловодья
Глава 19 / Глава 20
Друзей обволокло мутное облако. Может быть, да, скорее всего, так оно и было, в местах, предназначенных для купания, берег и вход в воду были песчаными, здесь же, при погружении со дна поднялась целая туча ила. Но мелкие песчинки-пылинки не принесли ребятам ни малейшего неудобства. Ведь теперь к дну углублялись, самые что ни на есть, четыре довольно крупных усатых сома. Отплыв от берега подальше, от прибрежных зарослей, вода стала куда чище, но наших друзей волновала не чистота воды, а глубина озера. Углубившись не меньше чем на шесть, а местами, может быть, и больше метров, обследовав всю поверхность дна, тупые носы сомов который уже раз безрезультатно уткнулись в пласт ила. Но вроде как досконально, изучив дно и достигнув его, друзья, тем не менее, не достигли цели: подземная речка была так и не найдена, а именно с её помощью, они рассчитывали попасть в озеро Данилово и, как минимум, благодаря такой переправе избежать встречи с Горгоной, максимум — возможно, раскрыть какую-то загадку.
Вот здесь, как это было не раз, пришлось положиться на везение Зара. Только он из всех четверых, дуриком или интуитивно, но отыскивал нужные входы и выходы.
Но на данный момент, никто из ребят и думать не думал о столь удивительном успехе Зарубика. А сам Зар на момент, пока завершился тщательный осмотр дна, довольно ощутимо проголодался, и кроме как о том, как бы подкрепиться, больше ни о чём думать не мог. Однако не зная о тайном желании прожорливого друга, решив осмотреть озеро во второй раз, для более внимательного прочесывания дна, сомики разделились и поплыли на некотором расстоянии друг от друга и направились к одному из берегов, который в этой части озера был обрывистым и глубоким. Но вот в головах трёх сомов раздалось:
«Ведас, Повелевса, Беланочка, а не пора ли нам перекусить»?
«Перекусить? — немало удивилась Повелевса. — О чём ты говоришь Зар?! Давай сначала решим поставленную перед нами задачу, а потом можно будет расслабиться, отдохнуть, опять же перекусить…».
Но когда, не услышав ответа друга, Повелевса развернулась к Зару, того и след простыл. Точнее сказать, хвост одного из сомов быстро удалялся к зарослям прибрежных водорослей. Перед ним же, сверкая чешуёй, шустро виляя хвостиком и работая плавниками, уплывала мелкая рыбёшка. Она ужом нырнула в буро-зелёные стебли подводных растений, словно куда-то маня за собой. Однако, когда Зарубик почти приблизился к зарослям, то увидел, что, в общем-то, скрыться в густоте водорослей было невозможно, потому как сквозь небольшой их слой просматривалась обрывистая поверхность берега. Но тем не менее рыбёшки нигде не было видно. Дёрнувшись туда-сюда тупым усатым носом, чуть в стороне боковым рыбьим зрением Зарубик успел уловить некое колебание в такой же, как и дно, илистой береговой поверхности. А раз такое дело, то как можно было это оставить без внимания…
Отставший от компании сомик, можно сказать, напролом сквозь редкую растительность устремился к прибрежью. Практически перед самым рыбьим носом Зара прямо в иле исчез кончик маленького хвостика рыбёшки. На этот раз Зарубик в нерешительности остановился. Что за чудеса? Если даже предположить, что слой ила имеет довольно жидкую структуру, но за ним находится твёрдая земляная, если не глиняная, почва. Вопрос, каким образом эта мелкая рыбёшка могла проникнуть внутрь тверди? Может быть, за слоем ила находится скрытая лазейка-убежище от хищных рыб? Ну, в таком случае, этому мальку не повезло, его убежище раскрыто пронырливым сомом. Уж он-то Зар, имея человеческое сознание, хоть и в рыбьем обличии, не упустит добычу. Не задумываясь больше, оголодавший сом занырнул вслед за рыбкой…
* * *
«Ребята, — услышали Кир и Белана тревожный голос Повелевсы. — Зар исчез!».
«То есть как исчез?» — удивился Кирилл.
«Да так… Слышу — не отвечает. Обернулась, а его хвост прямо на моих глазах засасывает в обрывистом берегу»...
«Ох этот Зар! — в сердцах кинул Кирилл. — Показывай, Повелевса, где он скрылся».
Кир и Белана последовали за Повелевсой к тому месту, где было замечено последнее присутствие Зарубика.
«Вот здесь, кажется», — остановилась Повелевса у места, где исчез их друг.
«Кажется?» — переспросила Белана. Она явно была встревожена исчезновением Зара.
«Ну да, — неуверенно подтвердила подруга, пожав передними плавниками. Дело в том, что на вертикальной береговой поверхности не было ни малейших признаков проникновения кого-либо внутрь, она была равномерно покрыта слоем ила. — Тем более если учесть, что берег имеет твёрдую структуру, сквозь неё мы можем проникать только в человеческом образе».
«К чему гадать… Если смог Зар, сможем и мы», — с этими словами Кирилл начал аккуратно тыкаться носом в поверхность берега. Сначала безрезультатно, но вот… Морды сомов Беланы и Повелевсы выражали неподдельное удивление, ведь Кир не упёрся в береговую насыпь, а так и продолжил скольжение внутрь замаскированного за илом, как оказалось, входа…
Ребята очутились в туннеле подземной реки, которую они так фанатично искали, заполненной грязной жижей.
Если в обычных реках, прудах, озёрах на дне водоёмов ила содержится минимальное количество, остальное заполняет вода, то здесь было несколько иначе. Содержание воды и ила было примерно поровну. Так как своим проникновением илистый осадок полностью взбаламутился, то в образе сомов дети уже не могли выдерживать столь загрязнённую водную структуру, и спасло их только то, что под навесом туннеля была образована небольшая воздушная подушка.
Над поверхностью жижи показались растерянные лица Кира, Повелевсы и Беланы.
— Не иначе, это и есть та самая мифическая подземная речка, — высказала догадку Белана.
— И не удивительно, что эта речка считается мифом. Если бы не случайность, мы бы тоже её не обнаружили! — радостно заявил Зарубик, заметив рядом с собой друзей.
— Зар! — вскинулся на друга Кирилл. — Ты опять за своё?! Почему нас не предупредил?! А если бы Повелевса не заметила твоего исчезновения? Где тогда тебя искать?
— Где искать, где искать… — забубнил Зарубик. — Не надо меня было искать, я как раз собирался возвращаться обратно. Я не виноват, что вода так благотворно влияет на мой аппетит. А малёк был так близко, он не должен был от меня уйти…
— О-о-о, Зар, на твой аппетит благотворно влияет всё на свете, а не только вода, — закатил глаза Кир. — Смотри, как бы он не привёл тебя к каким-нибудь неприятностям…
— Во всяком случае, пока аппетит Зара, а также его несусветное любопытство и неуклюжесть вывели нас к подземной речке, которую, кстати говоря, до сих пор не могут обнаружить современные устройства, — заступилась за друга Белана. Она была так рада, что её Зарубик жив, здоров и невредим.
— Неуклюжесть… — тем не менее надулся Зар. Но Белана так посмотрела на друга, что тот радостно зарделся, а сквозь слой ила, стекавшего с лица, на щеках проявился чуть видный румянец.
— Ты — наш пропуск во все таинственные и скрытые ходы, — добавила девочка таким елейным голосом...
Кир, глядя на эти телячьи нежности, хмыкнул. Зато Повелевса незаметно как-то печально и тяжело вздохнула.
Сохраняя человеческий образ, вплавь устремились по подземному рукаву.
Туннель проходил без резких поворотов и виляний — всего лишь несколько плавных изгибов.
А наши герои всё плыли и плыли. Сколько времени они провели в туннеле, определить было сложно. Но, так или иначе, они добрались до его конца в виде точно такого же илистого заслона, через который проникли в подводную реку. Таким же образом, как оказались внутри, по одному друзья выскользнули наружу. Но, вопреки ожиданиям оказаться в чистой озёрной воде, ребята очутились в ещё одном тёмном пространстве, с той разницей, что эта ёмкость была не длинным туннелем, уходящим в неизвестность, а походила на большой, округлый, довольно глубокий резервуар с большей воздушной подушкой.
— Вот это неожиданность, — осматриваясь по сторонам, произнёс Кир.
— Более чем… — согласилась Повелевса, так же крутясь по сторонам.
Но следующая фраза, которую она хотела было выдать, застряла у неё в горле. Все четверо заметили, как илистая основа медленно, но верно стала подниматься вверх, стараясь заполнить собой всё пространство, не оставив при этом ни глотка воздуха.
— Быстро ныряем обратно!!! — скомандовал Кир. Но какой там… Пока друзья, с целью осмотреться, где они очутились на этот раз, с любопытством крутились по округлой тёмной площади, место их проникновения было благополучно потеряно. Уткнувшись в одну, другую точки, ребята упирались в твёрдые под илом глиняные стены чана. Догадка пришла одновременно — возвращение в подземную речку невозможно.
А жижа неумолимо поднималась, вместе с собой выталкивая вверх и наших героев, тем самым сокращая воздушный промежуток.
— Только без паники, — чувствуя состояние друзей, начал настраивать их на позитивный лад Кирилл. — Как только жидкость соприкоснется с верхом, мы вместе с ней мягко просочимся в нее, и делов-то.
Сказано — сделано. Потребовалось не больше пары минут, когда илистая структура вплотную сомкнулась с потолком подводной пещеры. Но вместо того чтобы упереться и ощутить твердь поверхности, ребят продолжило выталкивать всё выше и выше. Только теперь уже вместо них, несмотря на нелюбовь находиться в грязной воде, сквозь илистый осадок вновь выплывали четыре сома.
Но мучится, пребывая в мутной жиже, им пришлось не долго. Тяжёлая гуща осаживалась на дне водоёма, а сомы выныривали из тучи ила в чистую, хоть и густо заросшую водорослями озёрную воду.
Каким-то шестым чувством все четверо осознали, что, миновав Щучье, они находятся на самой глубине Данилова озера, которую так и не смогла измерить экспедиция исследователей.
Частота и густота произрастания подводных растений была настолько плотной, что крупные тела сомов, поднимаясь вверх, преодолевали их с немалым трудом. Стебли мешали проходу, местами цеплялись за плавники, жабры и даже душили. Несмотря на то, что ребята чувствовали себя в озере как рыбы в воде, спустя довольно короткое время, у них началось подобие нехватки воздуха. На основании этого фактора, либо ещё по какой неизвестной причине, но, листья, бесконечно мелькающие перед глазами наших героев, начали собираться в неимоверные узоры и рисунки, которые постепенно стали сливаться в образы. Причём не абы какие — разрозненные, а с определённым смыслом, направленностью, тематикой. Перед глазами друзей показались кадры первой картинки…
* * *
Судя по всему, это был стародавний осенний праздник Великих Овсеней. Друзья довольно легко его узнали по великолепию разноцветного природного убранства деревьев, по необычной праздничной одежде молодых людей, собравшихся под вековым раскидистым дубом. Юноши явно кого-то ожидали.
Вот наконец с той стороны, куда были устремлены все взгляды, послышались звуки, похожие на стук лошадиных копыт. После нескольких минут напряжённого ожидания в световой круг от костра выехала группа всадников из трёх человек, один из которых был явно предводитель, двое других его сопровождали. Старший был в расшитой рубахе, под которой легко угадывались крутые плечи и грудь, в штанах, подпоясанных поясом. Трудно было не заметить на его ногах и мягких сапог из хорошей кожи.
«Ребята, — приглушённая, словно в тумане, раздалась мысль Повелевсы. — Кажется, я знаю кто это. Это же Святослав. Киевский полководец».
Вся компания тем временем отправилась к подножию горы, где в предвкушении дальнейшего действа, собрался народ. У яркого Огня величественно, устремив взгляд перед собой, стоял главный Кудесник в окружении многочисленных помощников и других кудесников. Сюда и направился Святослав с дружинниками.
Наступал самый торжественный момент. Все сразу же почувствовали это и замолчали: в наступившей глубокой тишине заговорил главный Кудесник…
Но вот начался приём многочисленных даров: здесь были причудливые сосуды с мёдом, корзины и лукошки с разнообразными плодами, зерном...
Далее действие переместилось на речной берег, где закружились девичьи хороводы. Они сменились плясками парней; полились звонкие песни про удачный год, богатый урожай, будущую спокойную и сытую зиму; начались весёлые, заразительные игрища. Наступил самый разгар праздника. Святослав вновь оказался в центре всеобщего внимания. Увлечённый общим праздничным настроем, он ворвался в плясовой круг, при этом лихо сняв и бросив в сторону рубаху и сапоги. От него трудно было оторвать взгляд: каждое движение, каждое коленце было наполнено какой-то мужской грацией и удалью. Повсюду послышались возгласы одобрения и рукоплескания.
Святослав первым оказался и на Огненной Тропе, устроенной из разровненных углей от прогоревшего костра. Он пронёсся по дорожке, погружаясь босыми ногами в умирающий, распавшийся на мелкие, но ещё очень горячие частички костра. Дух от этого зрелища просто захватывало…
Увеселения продолжались до рассвета.
По возвращении в терем Святослав ещё какое-то время вспоминал праздник: перед его взором возникали яркие картины состязаний, игр, плясок и… образ, вернее взгляд, одной девушки — дочери кузнеца и первого бойца. Этот взгляд, хотя и был мимолётным, полоснул его, как острый нож, в тот момент, когда после пляски и ходьбы по Огненной Тропе Святослав с упоением и наслаждением опустил закопченные пальцы в прохладную речную воду, а сам наблюдал за происходящим и ловил на себе любопытные взоры.
* * *
Праздник выдался на славу: всем было весело, торжественно и упоительно весело. Всем да не всем… Одна любящая и страдающая душа — та самая, дочь кузнеца и первого бойца. Отец назвал дочь Жарой, Жарушкой за удивительно красивые переливающиеся волосы, которые напоминали жаркий цвет лепестков солнечного пламени в его печи. Кирилл узнал Жару и робко произнёс: «Кажется, мне знакома эта девушка».
С момента появления Святослава на празднике она не сводила с него глаз — узнавала и не узнавала того самого княжича, которого впервые увидела на подольском погосте три года назад. Ей тогда едва исполнилось шестнадцать; она даже не заметила, что промокла насквозь: так её захватила некая колдовская сила, исходившая от этого удивительного человека. И вот она снова видит его, снова ощущает его притягательность. Ах, что творится в девичьем сердце!..
Через несколько дней Жара отправилась к реке прополоскать бельё. Дом кузнеца находился почти у самого леса. Девушка полоскала выстиранное и принесённое к заводи бельё в полном одиночестве, погрузившись в глубокое раздумье. Поэтому она не сразу обернулась на обращенные к ней слова. Но когда обернулась, то застыла на месте; бельё выскользнуло из ее рук и стало добычей речного потока: совсем близко, у ближайших кустов, держа в левой руке поводья, стоял он — Святослав! Вот уж было от чего застыть и онеметь!
Жара, словно пытаясь избавиться от наваждения, тряхнула головой — князь по-прежнему был у кустов.
Набросив на сук поводья и вытащив один из воткнутых у берега рыбацких шестов, Святослав подошёл к мосткам и ловко подцепил уплывающую, казалось бы безвозвратно, одежду.
Жара стремительно бросилась снимать свисающую с шеста сорочку. Но куда делась её ловкость, движения девушки были суетливые, в какой-то мере даже неуклюжие. Она не поняла как это случилось… Нога её неожиданно поскользнулась на мокрых брёвнах. Девушка невольно ойкнула, взмахнула руками и стала падать… Однако Святослав ловко подхватил Жару левой рукой, пытаясь предотвратить её падение. Сделать это было крайне сложно, стоя на мокром бревне, равновесие потерял и сам князь. В самый последний момент он всё-таки успел смягчить падение. Оттолкнувшись от мостков, они оба упали в неглубокую воду. Но Святославу удалось исправить положение: он поднял Жару на руки и понёс на берег. С этого момента в жизнь двух сердец вошли любовь и тайна.
Но спустя некоторое время ситуация изменилась: после того как Жара, боясь крутого нрава княгини Ольги, отказалась от предложения князя переехать к нему в терем, Святослав заговорил том, что они должны стать мужем и женой, что он мечтает о свадебных венцах над их головами.
Тайный обряд венчания был недолгим. Так соединились любящие сердца, верные руки и молодые жизни. И уже в скором времени Жара почувствовала зарождение ещё одной жизни. В скором времени Святослав покинул молодую жену. А поскольку пребывание девушки в отчем доме грозило постоянными скандалами с родителями, главным образом с матерью, возмутившейся тайным венчанием дочери, Жара осталась в охотничьем домике князя.
И все бы ничего… Но спустя какое-то время ситуация изменилась не в лучшую сторону: припасы, оставленные в охотничьем домике, стали заканчиваться, а Святослав всё не возвращался с военных действий. В этот трудный для Жары момент у дверей домика появился молодой ученик кудесника Водослава, который и посоветовал девушке вернуться к матери, страдающей от мысли, что дочь могла пропасть — просто погибнуть.
Они встретились, Жара и мать, без упрёков и обид — только со слезами и обоюдными просьбами о прощении. Здесь и родился сын Жары и Святослава, которого нарекли Мечеславом. При этом имя отца младенца держалось в глубочайшей тайне.
Мирно и тихо текли дни. Но с какого-то момента в сознание Жары закралась необъяснимая и настойчивая тревога. Вот и пошла она к кудеснику за советом, помощью и защитой. Сам же кудесник сомневался в собственных стариковских силах, но другого выхода не было: он остался здесь один, ведь лучшие кудесники и киевские ведуны отправились вместе со Святославом в воинский поход. Охранительный обряд, проведённый Водославом по защите младенца Мечеслова от всех мыслимых бед и напастей, к сожалению, отнял у кудесника много сил и энергии. Выполнив всё что можно, сразу же после ухода Жары кудесник отправился на привычное для отдыха место под старой грушей, там и уснул.
Утром следующего дня ученик Водослава, пришедший будить своего учителя, нашёл его бездыханным…
* * *
Картинка оборвалась вновь, а в следующий момент, друзья увидели…
Святослав находился в истощённом и в изнемождённом состоянии. Самой страшной оказалась сквозная рана, полученная отравленной стрелой, которая, пробив правое плечо, задела кость. Стрелу, конечно, извлекли, но яд от неё успел проникнуть в тело, и теперь Святослава трясло и лихорадило. Главный Кудесник, зная, что яд действует быстро и человек уже через два часа может умереть от остановки сердца, поторопился, готовил противоядие. Только после обработки ран специальным травяным настоем и принятия противоядия Святослав испытал некоторое облегчение и смог уснуть. Кудесник был уверен, что уже через сутки князь сможет двигаться самостоятельно, хотя и будет слаб.
Надо сказать, князь Святослав был горяч, стремителен, мгновенно принимал решения, любил быстроту, натиск. Поэтому он возглавлял одну из малых дружин, в которых насчитывалось до пятисот воинов. Стратегические же бои вели большие дружины под руководством других воевод.
Так вот дружину князя, выследив, оттеснили к скалам и реке. Пришлось вступить в ближний бой. Русичи действовали слаженно и умело и успели истребить более трёх тысяч противников, сами же потеряли около пятидесяти воинов. Степняки приняли решение отступать. Но находясь в боевом запале, когда Русичи бросились преследовать врагов, попали в засаду. Вот тут-то и получил ужасную рану Святослав. Пришлось развернуть лошадей и, забрав раненых и убитых сотоварищей, остановиться и заночевать в удобном месте, зная, что в ближайшие два дня боевых действий не будет.
Прошли сутки, когда Святослав благодаря действию чудодейственных трав и противоядия почувствовал себя гораздо лучше.
Получив передышку и оценив собственные силы (а они были внушительные: в боевом строю оставались лучшие воины, среди которых были гарнаши) и возможности, Русичи решили возобновить атаку, предварительно отправив в разведку нескольких гарнашей. Необходимо было осуществить ещё несколько действий: усилить дружину дополнительными воинами, в ближайшем селении оставить на излечение раненых и похоронить убитых.
Гарнаши решили воспользоваться испытанным способом: один день отвести на отдых, а в ночь выслать три небольшие группы воинов-разведчиков, несколько позже выдвинуться всей дружине.
Противника удалось настичь только на третий день, при этом дружинники оставались незаметными и незамеченными.
А дальше произошло вот что: триста воинов, вопреки ожиданиям противника, на полном скаку неожиданно атаковали спереди, что привело врагов в замешательство: они подумали, что это какой-то небольшой разведывательный отряд, оказавшись обнаруженным, решил принять бой и даже погибнуть. Стрелы Русичей внезапно и стремительно обрушились на неприятеля.
Услышав команду атаковать, тысяча хазарских всадников бросилась обходить Русичей слева, в то время как вторая тысяча предпринимала обход справа. Однако степняки просчитались: никто не собирался ждать окружения; триста смелых воинов не боялись превосходивших по численности сил противника, но не приняли боя, а только столкнулись с хазарами и бросились прочь, увлекая за собой неприятеля.
Самоуверенные враги пустились в погоню — они поверили в лёгкую победу и надеялись на добычу и награду, ведь за каждого уничтоженного русского воина гости с западных земель платили золотом.
Гарнаши наблюдали за погоней и ждали своего часа. Они обладали уникальной энергией. И сейчас, пропустив Русичей, они колоссальным усилием воли натянули энергетические тросы на уровне коленных суставов лошадей. Лошади, встречая непреодолимую преграду, летели кубарем, подминая под себя всадников, оставаясь при этом невредимыми. То, что последовало за этим, трудно описать. Невозможно было в общей конно-людской массе различить отдельные предметы; вой, крик, возгласы, ржание слились в одну пронзительную какофонию. В это же время с четырёх сторон сразу малые отряды дружинников ринулись на врага, нещадно его круша.
Сеча продолжалась несколько часов. Неприятель был разбит, хотя кому-то всё-таки удалось сбежать с поля боя. Среди пленных оказался командующий противника и его помощники.
* * *
А в это время… Перед новыми сменившимися образами, сердца детей по неизвестной им причине вдруг наполнились невольной тревогой.
По лесной тропинке шёл старый кудесник, он слушал пение птиц, шёпот деревьев. И всё ему знакомо и ведомо — все тайны перед ним открыты. И немудрено: ведь он и с богами в случае надобности может общаться.
Но вдруг среди звуков леса его чуткий слух уловил женский голос и детский приглушённый плач, доносившийся со стороны озера. Кудесник незамедлительно пошёл на голос и увидел такую картину: возле тихой, почти застывшей зеркальной поверхности озера из прибрежных кустов и трав; почти у самой воды приютилась молодая женщина, баюкающая малое дитя. Появление кудесника лишь на мгновение испугало молодую мать, но уже в следующую секунду она узнала человека, успокоилась и открылась ему, ничего не утаила — рассказала и о матери, о Святославе и его сыне, которого держала на руках, и о духовном своём наставнике — Водославе. О том, как поутру возле крыльца отчего дома, проходивший мимо бродяга показавшийся ей странным, вселил такой страх и угрозу. Ни о чём более не думая, подхватив на руки Мечеслава, Жара бросилась сюда, в лес, ища здесь спасение и защиты. Но что делать дальше, она совсем не знала.
Кудесник приютил беглецов. А вскоре и Святослав прибыл из похода. Но радость от встречи была недолгой: князь должен был вернуться в Стан уже ночью. Воинский совет принял решение продолжить поход.
* * *
Наступили последние дни осени. Кудесник ушёл в лес за сухими дровами. А Жара затеяла купание Мечеслава. Но вот через какое-то время за дверью послышались непонятные звуки. Думая, что это вернулся кудесник, женщина не повернув голову в сторону двери, продолжала купание. Жара обернулась лишь тогда, когда дверь резко растворилась: в проёме угадывались две мужские фигуры, от которых исходила явно негативная, какая-то непостижимо жуткая энергия. Повинуясь материнскому инстинкту, молодая женщина загородила собой купель. И не напрасно: в этот самый момент зловещие пришельцы набросились на женщину, заломив ей руки, да так, что из глаз сами собой брызнули слёзы. Один из них — громадный, в овечьем тяжёлом тулупе, запустив огромную пятерню Жаре в волосы, резко поднял ей голову и развернул лицом к открытой двери, у которой возникло ещё одна таинственная тень. Верзила вопросительно посмотрел на вошедшего. Тень всего лишь кивком головы ответило на немой вопрос, и блеснувший в руке здоровяка кинжал пронзил сердце молодой женщины. Во мраке, обступившей Жару, она уже не могла видеть, как её убийца несколько замешкался, направляясь к купели… Мечеслав открыто глядел на всё в мире, который до этого момента полно и ярко отражался в чистых глазах младенца. Теперь же, по чьей-то злой воле, лишившись самой прекрасной женщины — своей матери, ребёнок громко заплакал. Но и плач невинного дитя был прерван одним привычным ударом, произведённым по резкой команде той же зловещей тени.
Стало непостижимо тихо, и в этой неестественной тишине при взгляде на земляной пол, где, медленно стекая и капая, кровь младенца смешивалась с кровью матери, ещё ощутимее осознавался весь ужас случившегося.
Злодеи же, бросив бесстрастные взгляды на содеянное, тут же ускакали…
* * *
Невозможно было передать те чувства, которые ребята испытывали после последнего кадра. Их сердца изнывали от горечи, жалости и в то же время желания мести за невинных Жару и Мечислава. Уж каким шестым чувством, но друзья осознали, молодая женщина и дитя были отомщены. Ни один из обидчиков не ушёл живым…
А тем временем, начался ещё одна картина…
Святослав, узнав о гибели жены и сына, почернел от горя. Конечно, это была не первая потеря в насыщенной боями и походами жизни князя. Каждая из потерь переживалась им тяжело, но эта… Словно часть своей души он похоронил вместе с такими дорогими ему людьми. Он не находил себе места: сердце его наполнилась праведным негодованием, душа кровоточила и рвалась на части, воображение рисовало страшные картины и была почти готова покинуть этот безжалостный мир. Однажды он даже «примерил» к левой стороне груди острие кинжала, подаренный ему старым волхвом, при этом услышав отчётливое биение собственного сердца. Ещё мгновение — и… Но, нет, рано было ему покидать этот пусть и жестокий мир. В самый последний момент, почудилось ему прикосновение милой женской руки к его лицу и еле слышному шёпоту. А вот изменить свою жизнь он мог — и Святослав принял трудное и важное решение: он пойдёт к чёрному жрецу и снимет с себя силу волховскую, чувствительность кудесную.
И провёл жрец Чернобога тайный магический ритуал, по желанию князя, лишив того души, вместе с тем и образов всех дорогих ему людей — тех, которых нет теперь в мире яви, в его мире. Теперь на их месте осталась лишь зияющая пустота и чернота. Преодолев естественный человеческий страх перед другой жизнью, Святослав решительно шагнул вперёд. И в тоже время из груди его вырвался и раздался какой-то немыслимый крик-освобождение, однако, похожий на предсмертный стон...
