Богатыри рвались на помощь Трувору, но Всеслава их останавливала:
— Вы ничем не поможете своему командиру, а сами только напрасно сгинете. Ждите. Наши Боги и предки любят императора. Они не оставят его и помогут ему. Я с сёстрами неустанно прошу об этом наших Богов и предков.
Скоро ожидающие, томящиеся от безделья, воины почувствовали слабость в членах, и их склонило в сон. Они опустились на землю и заснули. Только три волшебницы, взявшись за руки, бодрствовали, постоянно воздавая хвалу Богам и предкам и прося у них помощи для Трувора.
Сколько так продолжалось сказать было трудно. Наступил день, затем наступила новая ночь. Воины проснулись и с тревогой узнали, что никаких новостей о судьбе Трувора нет.
Наконец волшебница Свеслава обратилась к подругам волшебницам:
— Видимо, наш император не прошёл испытания, а потому надо восстанавливать заклятие.
Волшебницы стали между собой о чём-то совещаться. Было видно, что они яростно спорят. Наконец, спор между ними утих. Они пришли к единому решению.
Всеслава обратилась к воинам:
— У меня плохие вести. Есть все основания считать, что император Трувор сгинул, не сумев пройти испытания. Мы ему ничем не могли помочь. Вы, честно выполнили свой долг, а потому должны без угрызения совести вернуться в Рим. Если вы не уйдёте, то тоже погибните. Нам же предстоит восстановить разрушенную магию и уже навсегда скрыть от людей вход в пещеру.
Воины посмотрели друга на друга. Один из богатырей вышел вперёд и сказал, что они не бросят здесь одного своего командира. Даже если он мёртв. Если им предстоит умереть, то они готовы.
— Мы идём ему на помощь. И не останавливайте нас.
После этих слов двое богатырей молча побежали в пещеру. Но как только богатыри скрылись во мраке пещеры, светящиеся красным цветом, камни изменили свой цвет и яркость.
Они стали гореть голубым ярким светом.
— Император жив! — воскликнула Всеслава, — Идёмте же, сёстры, быстрее к нему. Он нуждается в нашей помощи.
И волшебницы, вслед за богатырями, бросились во внутрь пещеры.
Всего через тридцать частей часа два богатыря и три волшебницы оказались в большом каменном зале пещеры.
По середине залы на камнях бессильно сидел Трувор. Над его головой висел на железных цепях огромный хрустальный гроб, в котором, словно живая, лежала красавица Пандора.
Однако подойти к обессиленному и безвольно сидящему бывшему императору богатыри не смогли. Что-то невидимое жёстко держало их. Один из воинов достал меч и с силой ударил им по невидимой преграде. Раздался звук похожий на удар железом по стеклу.
Второй богатырь тоже достал меч и хотел присоединиться к своему товарищу, но волшебница Всеслава потребовала, чтобы воины вернули свои мечи в ножны.
— Махать мечом здесь бесполезно, — проговорила Всеслава, — это последняя магия, которая призвана оградить хрустальный гроб от незваных гостей. Только на императора эта магия не действует.
— Сёстры, — обратилась она к подругам, — пришло время нам снова послужить императору Синеусу, свершим же обряд очищения пещеры от остатков нашей магической защиты.
Три волшебницы снова взялись за руки и закружились в хороводе, ускоряя и ускоряя свои движения и читая вслух то ли заклинания, то ли мантры. Когда они кончили кружиться и подняли вверх свои руки, произнеся только им известное заклинание, раздался страшный гром, своды каменной залы затряслись. Всем было слышно, как рушилась невидимая прозрачная стена, и её осколки падали на камни.
— Ну вот, — удовлетворённо произнесла Всеслава, — путь к гробу для императора свободен. И она, не встречая никакой преграды, прошла вперёд и встала около сидящего на камнях Трувора. Трувор поднял голову и сделал движение, чтобы встать, но не смог. Он хотел что-то сказать волшебнице, но произнёс что-то невразумительное.
— Ты слаб, император, — проговорила Всеслава, — сейчас я верну тебе силы и могущество. И ты разбудишь свою невесту.
Все трое волшебниц подняли вверх правую руку, и у всех троих в руках оказалось по волшебному посоху. Они направили свои посохи на голову Трувора и стали медленно двигаться по кругу возле него, читая полушёпотом какое-то заклинание. Закончив, три волшебницы снова подняли свои руки вверх. Посохи, которые они держали в правой руке, исчезли.
Трувор встал и низко поклонился волшебницам.
— Без вас мне никогда бы не удалось справиться с самим собой, примите от меня мою благодарность.
— Не спеши, — возразила ему Всеслава, — время для благодарности ещё не пришло. Ты не оживил царицу.
— Я готов. Что я должен делать? — выпрямился Трувор.
Опусти гроб на каменный постамент и открой крышку, — ответила ему Всеслава и, обращаясь к двум воинам, добавила, — вот и пришло ваше время помочь своему командиру.
— Мы готовы, — ответили богатыри, вопросительно смотря на Трувора, ожидая от него команды.
— Принимайте хрустальный гроб и поставьте его на место, — проговорил Трувор, с благоговением смотря на свою невесту в хрустальном гробу.
Он подошёл к каменной стене, к которой была прикована цепь, и с огромным усилием освободил её. Гроб стал опускаться. Двое богатырей подхватили его и без особого усилия поставили на каменный стол.
Трувор подошёл к гробу и снял крышку, положив её рядом с гробом.
— Что я должен делать дальше? — обратился Трувор к Всеславе. В ответ та засмеялась.
— Вот уж не думала, что мне придётся снова подсказывать, что должен делать жених, оказавшись рядом с любимой невестой.
Трувор в недоумении смотрел на волшебницу. Наконец, он понял, что от него требуется, и довольный тряхнул головой.
— Что должен сделать жених рядом с невестой!? Ну, конечно же, поцеловать!
Все трое волшебниц одновременно засмеялись.
— Так чего робеешь? Исполняй обязанность жениха!
Трувор нагнулся над лежащей невестой, примерно одну меру времени смотрел на неё, а затем поцеловал её в губы.
— Она холодная и словно каменная, — разочарованно проговорил Трувор, обращаясь к волшебницам.
Те снова засмеялись.
— Надо ждать, — произнесла Всеслава, — для того, чтобы камень превратился в живую человеческую плоть надо время. Но чтобы ты не переживал, мы с сёстрами ей вернуть жизнь в тело поможем.
Трое волшебниц снова подняли руки вверх, и у них в правой руке оказалось по посоху. Они встали друг за другом и, направляя посохи на голову мёртвой царицы, трижды обошли каменный стол, на котором стоял хрустальный гроб.
— Она оживает! — раздался удивлённый голос одного из богатырей.
— Это чудо! — вслед за ним воскликнул другой воин.
— Чудо, чудо, — согласилась с ними Всеслава, — Всё, что эти два дня происходило в этой пещере, является цепью последовательно происходивших чудес. И, кстати, чудеса ещё не закончились
Трувор снова подошёл к гробу и, наклонившись, снова поцеловал меняющуюся на глазах царицу.
Все три волшебницы снова дружно засмеялись.
— Я что, сделал что-то не так? — недовольно отреагировал на смех Трувор, — я никому не позволю смеяться над собой. И уж тем более глупым и надменным женщинам, даже если они волшебницы.
— Если ты не хочешь, чтобы над тобой смеялись, — отозвалась Всеслава, — не давай повода для этого. Первый твой поцелуй превращённой в камень невесты был необходим как обязательное условие для её оживления. А вот целовать после этого каменное изваяние, не дождавшись полного оживления, было явно бессмысленно. Так что нет повода обижаться на нас и уж тем более пытаться унизить нас.
Если ты считаешь, что мы тебе больше не нужны, мы уйдём, — жёстко ответила Всеслава.
Кровь снова ударила в голову Трувора от охватившего его гнева. И он, не отдавая себе отчёта о своих действиях, схватился за меч. Но вытащить меч ему не удалось, двое воинов, внимательно наблюдавших за возникшей перепалкой между Трувором и волшебницами, ему помешали это сделать.
— Ты на кого меч обнажаешь?!, — воскликнул в лицо Трувору один из богатырей, заслонив собой волшебницу, — это же сама Всеслава!
— Ты что?! Из-за еврейки иноземной нас рассорить хочешь? — вступился и второй воин, — Так знай, что мы будем с нашими жёнами.
Слова богатырей оказали на Трувора успокаивающее действие. Он обомлел, когда до него дошло, что он сотворил.
Трувор снова безвольно опустился на колено и стал жалобно молить волшебниц его простить и продолжать помогать ему, пока Пандора не вернётся к полноценной жизни.
Но долго вымаливать прощение ему не пришлось.
— Влюблённые все безумцы. И к тому же наш бывший всесильный император был под действием остатков чёрных магических чар. Мы не будем ему его выходку пенять, но мы её не забудем, — произнесла Всеслава, обращаясь к своим подругам, — а вас, храбрые воины, я благодарю за защиту, на которую никто из нас не рассчитывал.
— Теперь, когда все извинения от императора Трувора нами получены, снова за дело, подруги, — жёстко произнесла Всеслава, повернувшись к волшебницам, — Нам уже завтра надо быть в Риме.
По распоряжению Всеславы бывший император Трувор и его богатыри отошли от постамента с гробом на пять саженей.
Оставшиеся у гроба волшебницы снова взялись за руки и, подняв руки вверх, произнесли заклинания.
И тут же из воздуха возник большой железный чан.
Всеслава и её подруги снова произнесли заклинания, и чан наполнился какой-то мутной рыжей жидкостью.
Всеслава подняла вверх десницу, и в ней оказался посох. Затем посох по воле волшебницы превратился в поварёшку, и Всеслава ею стала мешать жидкость в чане. Другие две волшебницы вслух читали заклинания. Жидкость в чане приобрела белый молочный цвет
— Ну а теперь, самое главное, — произнесла Всеслава и, достав откуда-то из одежды горсть какого-то сыпучего вещества, бросила его на камни у чана. Тут же вспыхнул огонь, который охватил чан со всех сторон. Молоко в чане закипело, но убегать не спешило.
— Подойдите сюда, — позвала Всеслава богатырей. Те послушно подошли.
— Достаньте тело царицы из гроба и положите его рядом с чаном, — приказала Всеслава.
Когда воины выполнили её распоряжение, Всеслава потребовала, чтобы они и Трувор отошли к входу в каменную залу и не смотрели на то, что они здесь с телом царевны будут делать.
Когда Трувор и его богатыри ушли, волшебницы с помощью магии сняли с тела полуживой царевны одежду и опустили тело красавицы в чан, в котором кипело молоко.
После этого Всеслава снова своей поварёшкой помешала молоко, которое превратилось в прозрачную кипящую мёртвую воду.
Волшебницы снова подняли тело царевны и опустили его в кипящую мёртвую воду. Как только тело красавицы Пандоры было извлечено из кипящей воды, могучая волшебница Всеслава взмахом руки превратила свою поварёшку снова в посох.
Взмах посохом, и по воле Всеславы огонь вокруг чана потух, а кипящая вода из чана исчезла.
— Ну, подруги, — воскликнула волшебница Всеслава, — осталось последнее усилие. Соединим наши силы и могущество и снимем с царевны наши чары
Три волшебницы снова взялись за руки и подняли вверх руки. У двух волшебниц также в десницах оказались посохи.
Читая заклинания, волшебницы направили свои посохи на чан и, трижды обойдя пустой чан, дружно взмахнули посохами.
Чан до краёв наполнился холодной живой водой. Волшебницы подняли тело царевны Пандоры и опустили его в чан с холодной живой водой.
Полукаменное тело красавицы преобразилось. Сначала голова царицы приобрела живую человеческую плоть, а затем в живую плоть стало превращаться и остальное тело. Когда процесс превращения полукаменного тела царевны в живое тело закончился, жрицы достали его из чана и остановились в нерешительности. Положить живое тело было некуда.
Немного поразмыслив, жрицы положили тело царицы Пандоры снова в хрустальный гроб и накрыли белым, с золотыми рунами, покрывалом.
— Император! — громко закричала Всеслава, — пришло время окончить процедуру возвращения царевны к жизни. И это обязан сделать ты.
Трувор послушно подошёл.
Когда он увидел ожившее лицо своей возлюбленной, он не смог сдержать возгласа восхищения.
— Любимая моя, — обратился Трувор к лежащей в гробу царице, — просыпайся! Я пришёл за тобой.
Царевна лежала с закрытыми глазами и не реагировала на слова своего жениха.
Трижды нарочито громко обратился Трувор к своей невесте с призывом проснуться и встать из гроба, однако никаких изменений не последовало, царевна спала в своём гробу.
Трувор беспомощно повернулся к волшебнице Всеславе.
Всеслава увидев выражение лица Трувора засмеялась. Вместе с ней засмеялись и её подруги волшебницы. Трувору было это неприятно, но теперь он ничем своего недовольства не выразил, а подобострастно улыбался волшебницам…
— Что я должен сделать, чтобы она проснулась? — выждав некоторое время, смиренно обратился Трувор к волшебнице Всеславе.
— Что должен делать жених, оказавшись рядом с любимой невестой? — ответила ему вопросом на вопрос одна из волшебниц.
Трувор наклонился над гробом и поцеловал свою невесту в губы. Царевна открыла глаза. Увидев лицо своего жениха Трувора, она в восторге воскликнула:
— Это ты?! Я ждала тебя!
Царевна хотела сбросить с себя покрывало, но вдруг по девичьи громко заверещала и потребовала, чтобы Трувор ушёл.
Не ожидавший такой реакции Трувор снова повернулся к Всеславе.
— Что происходит? Что не так?
— Да всё не так. Уходи, бесстыдник, быстрее. Ты что, не видишь, царевна не одета? — возмутилась волшебница.
Трувор бросил взгляд на царевну, которая беспомощно натягивала на себя покрывало, пытаясь закутаться в него, и, отвернувшись, бросился к выходу.
— Тогда позовёте меня, — крикнул он на бегу волшебницам.
Только через час Всеслава разрешила Трувору и его богатырям предстать перед ожившей Пандорой.
Пандора, одетая как подобает царевне, горделиво стояла среди волшебниц, выделяясь среди них красотой, статью и ростом. Она уже вспомнила всё, что с ней произошло. Поэтому подходящему Трувору и богатырям было видно, что неизвестность своей будущей судьбы её угнетает.
Трувор и богатыри почтительно приветствовали царевну. Та холодно кивала им в ответ.
— Могу ли я что-нибудь для тебя сделать? — спросил Трувор царевну, — Только прикажите.
— Можешь, — без всякого жеманства ответила Пандора, — я бы сейчас с удовольствием что-нибудь поела. Я голодна.
— А кто здесь сыт? — отозвалась сердито волшебница Всеслава, — Вот выйдем из этой пещеры зиккураты, там все и поедим.
— У меня есть яблоко, — Трувор повернулся к волшебнице Всеславе и жалобно попросил, — можно я дам своё яблоко царице?
— Можно, — обречённо махнула рукой Всеслава.
Получив в руки яблоко, царица Пандора жадно впилась в него зубами. Все остальные молча, с голодной завистью, смотрели на счастливицу, жадно, без стеснения, уплетавшую сладкий плод.
А в это время в царском дворце в Риме император великой Небесной империи ассов Синеус и император Державы Россия Творимир, в присутствии четырёх ведущих магов-аристократов, обсуждали сложившуюся ситуацию в Небесной империи ассов.
— Мне все маги твердят: карма, карма. А я уяснить себе не могу, уважаемый Творимир, что было сделано мной не так. Главное, что мы, вроде бы, католиков-крестоносцев победили. Даже договорились о том, что будет после победы. А ощущения победы у меня нет. Серое воинство и воинство аннунаков землю Гею до настоящего времени не покидают, находя всё новые и новые предлоги, чтобы остаться.
А самое главное, всё, что я делаю, мне советуют окружающие меня лучшие и могущественнейшие мужи великой Небесной империи ассов. А результат совсем не тот, на который я рассчитываю и который мне предсказывают. — после этих слов император Синеус встал, погладил правой рукой волосы на своей окладистой бороде и продолжил говорить: — Безрассудное поведение моего брата Трувора привело к тому, что в Державе Ассия повсеместно смута. А аристократы между собой договориться не могут, что надо делать, чтобы навести порядок.
Не успели по моему приказу казнить опаснейшего потенциального врага народа ассов, эту еврейскую царевну Пандору, как вдруг меня маги, мои советники, стали переубеждать, что, мол, обстоятельства складываются так, что возникла острая необходимость Пандору оживить. Да не просто оживить, а выдать замуж за Трувора. Признаюсь тебе, мой дорогой друг, что я, великий император и диктатор великой Небесной империи ассов, перестал понимать, что происходит в моей империи и четырёх Державах.
А что мне делать? А? Отдал распоряжение срочно оживить Пандору, поручив это дело великой Всеславе.
Известный аристократ и маг Перотрон на последние слова Синеуса отозвался:
— По моим данным, великая Всеслава оживила Пандору. Отряд твоего брата Трувора на пути в Рим, точнее даже, уже в Риме. Пандора чувствует себя превосходно. Пора готовиться к свадьбе, мой император.
Император Творимир, до этого молчавший и стоявший с опущенной головой, повернулся к магу Перотрону и произнёс:
— Ты, мудрейший из нас, много раз мне говорил, что будущее многовариантно. Я это запомнил. Но сейчас-то мы не должны снова ошибиться?
Император Синеус, недовольный тем, что его перебили, продолжил говорить:
— Нам предстоит выдать Пандору замуж за Трувора. Я ещё раз соберу магов великой империи. Не получив их единогласного согласия, ничего предпринимать не будем.
— Ператрон, — император Синеус повернулся к магу-аристократу, — чрезвычайный совет магов империи — это твоя забота. Поспешай, но не торопись!
После этого Синеус обратился к другим магам:
— Вызовите ко мне римского царя Людоведа. Он больше всех из нас общался с Пандорой. Отзывается о ней исключительно положительно. Мне он говорил, что она капризна, обидчива, но влюблена в Трувора и готова ради его любви на всё.
В залу, где происходило совещание, неожиданно вошёл царь Людовед.
— Вы меня звали, ваше величество? — произнёс царь Людовед, обращаясь к императору Синеусу.
— А! Лёгок на помине? Звал-звал, куда мы без твоего ума. Совет твой державный нужен. Ты уже новости о Пандоре слышал?
— Слышал.
— Ну, тогда я ничего тебе объяснять не буду. Пандора опять будет пребывать в твоём дворце. Наверное, в её покоях всё осталось нетронутым?
— Не совсем так. При аресте она кое-что повредила и поломала, находясь во гневе.
— Ладно, повредила, так повредила. Но заселять её всё равно больше некуда, как говорит мне император Творимир. Поэтому езжай в свой дворец и подготовь всё для нормальной жизни в нём нашей невесты.
— Этим уже занимается со вчерашнего дня мой секретарь, расторопный Ведагор. Он всё сделает как надо.
— Но у меня для тебя другое поручение. Через неделю здесь, в Риме, состоится чрезвычайный съезд магов-аристократов Небесной империи ассов. И хотя эти мудрецы неприхотливы, многие из них живут, как отшельники, в самых нелюдимых местах, всё равно о них надо позаботиться. Так что подготовь сто тридцать приличных покоев.
— А почему сто тридцать?
— Совещание будет расширенным. Я, по совету мага Ператрона, пригласил на него ещё узкий круг самых известных и мудрых волшебниц и самых прославленных героев.
— Какой приговор на Совете магов-аристократов ты хочешь получить? Я на съезд приглашён? — царь Людовед встревоженно смотрел в глаза императору Синеусу.
— Нет, не приглашён, — вместо императора Синеуса, который молча опустил глаза, ему ответил маг-аристократ Ператрон, — уважаемые члены Совета аристократов, маги Правотрон и Числомор, решительно настаивают, чтобы в совещании принимали участие только настоящие маги и волшебники. Чтобы приглашённых из иных варн было минимальное число, только самые, самые…
— А как же будет решаться вопрос о судьбе еврейской царицы без меня?! — простодушно удивился царь Людовед, обращаясь к императору Синеусу, — кто может о ней поведать больше, чем я?
— А нам не надо о ней ничего рассказывать, — снова ответил вместо императора маг Ператрон, — нам известно о ней всё, что Совет заинтересует. Мы о ней знаем то, чего сама Пандора о себе не знает.
В это время в залу вошёл секретарь императора Синеуса и что-то тихо сказал ему на ухо.
Тот так оживился от услышанного, что невольно воскликнул:
— А когда?!
Все присутствующие невольно вопросительно стали смотреть на императора Синеуса, внешне едва скрывая своё любопытство. Однако вопрос задать о том, что случилось, никто не решился.
Чувствуя на себе всеобщее внимание, император Синеус вынужденно встал и торжественно произнёс:
— Я только что получил известие, что мой старший брат Светогор или, как мы его сейчас называем, император Рюрик возвращается с дружиной на нашу Землю Гею. Я три дня назад пригласил его на наше важное совещание аристократов, от которого зависит судьба и Небесной империи, и всех народов ассов. Брат Светогор принял моё приглашение.
Это сообщение императора Синеуса вызвало у всех присутствующих неподдельную радость, а у некоторых магов даже ликование.
О том, чтобы знаменитый и непобедимый богатырь Светогор вернулся из созвездия Макоша на Землю Гею мечтали все. Именно с именем Светогора все воины ассы связывали окончательную и полную победу над иноземными захватчиками.
