Ясный Сокол. Часть третья

Так неразумны были сёстры,
Нашло затмение на них, —
Нас разлучили стрелы остры,
Пролили кровь из ран твоих!..»

 

Хозяйки дочь вошла в людскую, —
Стоит поодаль, смотрит, ждёт:
«О ком ты, девица, тоскуешь?
Что за забава нить прядёт?»

Ей говорит тихонько Настя:
«О Ясном Соколе грущу.
Судьбой он послан мне на счастье, —
Ту нить я спрясть ему хочу.

Той нитью вышью полотенце,
Чтоб мог лицо им вытирать, —
Мой суженый запал мне в сердце,
О нём люблю я вспоминать».

«Продай же мне забаву эту!» —
Её говорит хозяйки дочь,
«Ведь у меня такого нету,
Лишь ты сумеешь мне помочь.

Мой муж ведь тоже Сокол Ясный,
Я также нить ему спряду, —
Подарок будет тот прекрасный,
И красота вся на виду».

«А у меня забавы нету, —
В руках работа у меня.
Не продаётся донце это,
И веретёнце пользы для, —

От доброй бабушки подарок».
Обиделась хозяйки дочь:
«Не продаёшь — сменяй не даром, —
Я подарю ценой точь-в-точь».

«Согласна» — Настенька итожит, —
«Позволь на мужа своего
Взглянуть, быть может, он поможет
Напомнить Сокола того».

Хозяйки дочь: «Скажи на милость!»,
Тряхнув копной огняных влас,
«Изволь, девица», — согласилась, —
«Давай забаву мне сейчас».

Взяла у Настеньки и донце,
Что было сплошь из серебра,
И золотое веретёнце,
Что отдавать пришла пора.

Подумав: «Покажу ей мужа,
Ведь ненадолго, лишь ему
Об этом знать совсем не нужно,
А там увидим, что к чему.

Я дам ему сонного зелья,
Он не увидит, не поймёт,
А нам-то с матушкой веселье —
Забава злато принесёт».

Вернулся к ночи Сокол Ясный
Из поднебесья в терем тот,
Где его суженая Настя
Который день всё ждёт, да ждёт.

Привычно здесь оборотиться, —
Он добрым молодцем предстал,
В семействе ужинать садится
С женой и тёщей, что позвал.

Тут Настю дочь хозяйки тянет, —
Пусть за столом им служит здесь,
На Ясна Сокола пусть глянет,
По уговору, — вот он весь.

И наша Настенька приходит,
Она им служит за столом,
И глаз-то с Сокола не сводит,
Мечтая только об одном:

«Меня узнай ты, Сокол Ясный, —
Взгляни в лицо, что видел, знал,
К тебе прошла я путь опасный,
Хочу, чтоб ты меня узнал».

А он сидит, как его нету,
И Настеньку не узнаёт,
Ведь долго шла она по свету, —
В печали более, чем год.

К тому же сильное то зелье
В питьё подсыпано женой,
И тут уже не до веселья, —
Сидел с тяжёлой головой.

Закончен ужин, он поднялся,
И держит в горницу свой путь, —
Наш Ясный Сокол спать собрался,
Чтобы с дороги отдохнуть.

Хозяйке Настенька сказала:
«Мух на дворе так много тут.
Я б от него их отгоняла,
А то ведь спать-то не дадут».

Хозяйка старая сказала:
«Не против я, пускай идёт».
А молодая думать стала, —
«Ан нет, пускай уж подождёт».

Пошла вослед она за мужем,
Чтоб зелья сонного ему
В питьё подлить, запить свой ужин,
Чтоб спал, не видя, что к чему.

«А может быть, ещё забава
На мену ей какая есть? —
«Теперь иди, имеешь право» —
Ей говорит, забывши честь.

Вошла она, прикрывши дверцу,
Где Ясный Сокол крепко спит,
Глядит — не может насмотреться, —
К нему склонившись, говорит:

«Проснись, очнись, мой Сокол Ясный,
К тебе прошла я сто дорог!
Проснись, мой суженый прекрасный, —
Семь пар железных я сапог

Идя к тебе, сносить успела,
Сглодав железных семь хлебов, —
Тебя найти я так хотела,
И пред тобой стою я вновь!»

Но Ясный Сокол спит, не слышит,
И он открыть не может глаз, —
В ответ молчит, лишь мерно дышит.
И дочь хозяйки к ним тотчас

Заходит в горницу, как кошка, —
«Ты отгоняла мух иль нет?»
«Отогнала я их в окошко» —
Таков был Настеньки ответ.

«Иди-ка спать теперь в людскую» —
Хозяйки дочь сказала ей,
И наша Настенька, тоскуя,
Пошла к той комнате своей.

На день другой, работу сделав,
Садится Настенька опять, —
Теперь у ней другое дело:
Яичко в блюдечке катать.

Яичко это золотое,
На блюде, что из серебра, —
За каждый круг к нему другое,
КатИтся с блюда, — не игра!

Хозяйки дочь, увидев это,
Ей говорит: «Вот это да!
Продай ты мне забаву эту, —
Любую мену сразу дам!»

Ей Настя тихо говорила:
«Продать нельзя, подарок тот
Одна старушка подарила, —
Возьми же так, она поймёт.

Взяла подарок та, и рада,
Нежданных чувств своих полна, —
«А может, что-то тебе надо?
Скажи, воздам тебе сполна!»

В ответ ей Настя: «Мне поможешь?
Мне нужно малое опять, —
Как Ясна Сокола уложишь,
Дозволишь мух мне отгонять?»

«Изволь же, Настенька» — сказала
Хозяйка юная, — «Пусть так», —
Подумав, про себя решала:
«Пусть смотрит, дело ведь пустяк.

Опять в питьё ту зелье-трАву
Ему я дам, пусть спит он здесь,
А у работницы забава
Ещё, глядишь, какая есть…»

К ночИ опять, как был, вернулся
Наш Ясный Сокол в терем тот,
И в мОлодца он обернулся, —
Семейство ужинать зовёт.

Жена его вновь Настю кличет,
Чтоб за столом им прислужить.
Пришла она, — тарелки с пищей,
Им чашки-ложки подложить.

И глаз с Соколика не сводит,
А он глядит — не узнаёт,
Её он в сердце не находит, —
Закончив ужин, спать идёт.

Питьё с тем зельем сонным тут же
Ему даёт опять жена,
Им опоив коварно мужа,
ПозвАла Настеньку она:

«Иди же, мух ты отгоняй-ка,
Чтоб не мешали ему спать» —
Велела юная хозяйка
Как прежде, Настеньке опять.

Пришла к нему Настёна, — плачет,
И Ясна Сокола зовёт,
Надеясь, ждёт её удача, —
Она любовь себе вернёт.

Но Сокол спал. Полна печали,
Стирала Настя слёзы с глаз,
Чтоб на лицо его не пали,
Не намочив его сейчас.

Не пробудился Сокол Ясный,
Глаз не открыл своих в ответ, —
Страдания Настеньки напрасны,
И ей не мил уж белый свет.

На третий день в трудах устала,
В людской на лавочке сидит, —
Златое пялечко достала,
И на иголочку глядит.

Лишь держит золотые пяльца,
Пока иголка ловко шьёт,
Ей для шитья не нужно пальцев, —
Узор красивый сам идёт.

«Ты вышивайся, вышивайся» —
Творит лишь Настя приговор, —
«Для Ясна Сокола старайся,
Чтоб любовался на узор».

Хозяйки дочь была там рядом,
Зрит блеск вещицы золотой
Она, окинув жадным взглядом,
И говорит Настёне: «Ой!

Ты душенька, красна девица,
Мне подари забаву ту,
Что у тебя в твоей деснице²⁰, —
Что хочешь дам за красоту!

Есть золотое веретёнце, —
Я напряду, холстин натку,
Но вышить так, чтоб ярче солнца,
Без этих пяльцев не смогу.

В обмен не хочешь — так продай же,
Я цену дам тебе сполна,
О чём и не мечтала даже,
Получишь ты за них одна».

«Нельзя!» — ей Настя говорила, —
«Нельзя то пялечко продать, —
Мне их с иголочкой дарила
Богиня, что не описать.

Она добра, добрее нету,
И красотой своей мила,
И не могу я за монеты
Продать сей дар, что мне дала.

Отдам тебе я даром это.
Их забрала хозяйки дочь, —
А дать ей ничего и нету,
И говорит, как прежде, в точь:

«Ты приходи, коль хочешь, к мужу, —
Сама просилась, что же ждёшь?!
Мух отгонять, наверно, нужно».
«Приду уж, если ты зовёшь».

А после ужина сначала
Хозяйки дочь себя бодрит:
«Давать бы зелье я не стала,
Ведь Ясный Сокол крепко спит».

Но зная — с зельем крепче спится,
Добавит Соколу, — «Пусть спит.
Глаз не откроет на девицу,
И на красу не поглядит».

Открыла в горницу ту дверцу,
И Настя к милому спешит,
Уж не стерпело её сердце, —
Припав к груди его, твердит:

«Ты пробудись, мой Сокол Ясный,
Мой суженый, тебя я жду, —
Не оставляй меня несчастной,
Я так давно к тебе иду!

Чрез семь земель небесных пешей
К тебе прошла я долгий путь, —
Проснись, головушку не вешай,
Свою ты Настю не забудь!

К тебе я долго так летала
Через Сварожьи небеса,
Что смерть сама за мной устала
Ходить по землям и лесам!

Семь пар сапог тех стёрли ноги
Железных, так был путь далёк!
Железных семь хлебов в дороге
Сглодала, в твой стремясь чертог!

Ты встань-проснись, Соколик Ясный,
Скорее очи ты открой,
Ты встань, мой суженый прекрасный, —
Очнись же, сжалься надо мной!

Не чует Сокол — спит, лишь дышит,
Заморским зельем опоён,
Он голос Настеньки не слышит,
Не может сам проснуться он.

Так долго Настенька будила, —
Глаза слезами все полны,
Но не проснулся её милый, —
Крепко то зелье у жены.

Слеза горячая упала
Ясному Соколу на грудь,
И на лицо вторая пала,
Мешая крепче спать-заснуть.

Одна из них на сердце пала, 
И обожгла его тотчас,
Вторая на глаза попала,
И он проснулся в тот же час.

«Ах!», — говорит он, — «Что же это, —
Что обожгло сейчас меня?!»
«Мой Ясный Сокол, я ведь это, —
Я наконец нашла тебя!» —

Сказала Настенька, — «Искала
Я долго-долго лишь тебя,
Железа стёрла, и немало,
О небеса и земли я.

Они не вынесли дороги,
А я стерпела весь тот путь,
В пути мне помогали боги
Найти тебя, себе вернуть.

Здесь третью ночь зову тебя я,
А ты не слышишь, только спишь,
На голос мой не отвечая,
Хоть я зову: «Меня услышь!

Я сохранила то, что стоит», —
Ему коробочку даёт,
А в ней его перо простое, —
Он вспомнил всё, узнал её!

Припомнил Настеньку-девицу,
От радости лишившись слов,
С ней поспешил устами слиться,
Её к груди прижать готов.

Привыкнув к Настеньке, очнулся, —
Она ведь с ним, — сказал он ей:
«Тебе б голубкой обернуться, —
Мы б улетели поскорей!

Мне честь и верность сохранила,
Сквозь дали дальние прошла,
О наших встречах не забыла,
И наконец меня нашла».

Достала Настенька подарок,
Что Тарх Перунович дарил.
Он многоцветием был ярок, —
Красивой ленточкою был.

В свою косу её вплетает,
И, обратившись в тот же миг
В голубку сизую, взлетает, —
А милый Соколом возник.

И в поднебесье враз вспорхнули,
Летели рядом так всю ночь,
И до рассвета дотянули,
Летя от тех хозяек прочь.

В полете Настенька спросила:
«А как же, Сокол, та жена, —
Она б остаться попросила,
Глядишь, соскучится она?!»

Послушал Сокол и ответил:
«К тебе, девица, я лечу, —
Кто мужа меною отметил,
С тем оставаться не хочу.

На веретёнце, на иголку,
На блюдце мужа кто сменял,
С той никогда не будет толку, —
Печален будет тот финал.

Жене той мужа и не надо,
И не соскучится она,
Ей и иголочка — награда,
Коль только жадностью полна!»

«А что же выбрал ты такую, —
Зачем женился ты на ней?» —
Спросила Настя, атакуя, —
«Аль воли не было твоей?!»

«Да, то не воля заставляла,
А зелье то, что мне в питьё
Та чужеземка добавляла,
Чтоб позабыл я всё своё.

Кто приворот тот делать станет,
Чтоб не судьбы и не любви,
Теперь уж больше не достанет
Меня, — зови иль не зови!»

И полетели рядом птицы,
И луч рассветный им помог,
До той небесной колесницы,
Где Тарх Перунович Даждьбог.

С голубкой Сокол в неё сели, —
На Мидгард-землю напрямик
Даждьбог к заветной, главной цели
Доставил их почти за миг.

И над родимою землёю
Те птицы вдаль, к родным лесам,
Летели синью голубою,
Навстречу новым чудесам.

В семейный скуф, где отчий терем,
Они спустилися с небес, —
Стоит как прежде, не потерян,
Вокруг всё тот же древний лес.

С отцом увидеться стремится
Настёна наша, и тотчас
Оборотилася в девицу,
Чтобы предстать пред ним сейчас.

А Сокол оземь разом бился,
И тут же пёрышком он стал, —
В него тотчас оборотился,
Чтобы отец не увидал.

Взяла перо то Настя в руки,
Его за пазуху кладёт,
Пошла к отцу, — конец разлуке, —
Её он примет и поймёт.

«Ну здравствуй, дочь моя меньшАя!» —
Увидел Настеньку отец, —
«Гляжу, ты стала уж большая!
Я рад — вернулась, наконец!

А я уж думать стал, что нету
Тебя на свете, дочь моя, —
Гляжу, скиталась ты по свету,
Но не забыла ты меня.

К родному скуфу воротилась,
Но где ж так долго ты была?
Что ж воротиться не спешилось,
Что за нужда тебя звала?»

«Прости ты, батюшка мой милый,
Что так надолго я ушла».
«Раз нужно, значит, нужно было, —
Я рад, что та нужда прошла».

Как на Триглав²¹, на праздник важный,
Открылось торжище опять.
Отец собрался, дочек старших
Он взял, подарки выбирать.

Позвал и меньшую в подмоги,
Но Настя говорит отцу:
«Я притомилася с дороги,
Да и одежда не к лицу.

Там люд-то, чай, в нарядах будет».
«Я там тебя и обряжу, —
 Сказал отец — «Оденут люди, —
Там торг большой, я погляжу».

«Надеть уборы можешь наши» —
Тут сёстры Насте говорят, —
«У нас есть лишние, и краше
Ты стань, примерив наш наряд».

Сказала: «Ах, сестрицы» Настя, —
«Не по кости мне платья те,
Мне дома быть сегодня счастье,
В спокойствии, не в суете».

«Ну быть по-твоему, младшАя» —
 Простил отец Настёне блажь, —
«Какой подарок порешаешь,
Тот привезу, отца уважь!»

«Мне ничего, отец, не надо,
Всё у меня теперь уж есть,
Лишь ты со мною был бы рядом,
Да отдохнуть сочла б за честь».

Отец поехал на торжище,
Сестёр с собою старших взял,
А Настя пёрышко уж ищет, —
Им Ясный Сокол враз предстал!

Стал добрым молодцем пред Настей,
Прекрасней, чем он прежде весь —
«Хоть и дивлюсь тобой от счастья,
Люблю тебя, какой ты есть!» —

Сказала молодцу девица.
«Ты не дивись, — любовь твоя
Дала мне сил преобразиться» —
Ей Сокол, чувства не тая.

«А где твой батюшка?» — «Уехал
На торжище, и сестры с ним».
«Чего бы с ними не поехать?» —
«Нужды нет с суженым моим.

Мне ничего теперь не надо,
На свете есть всё у меня, —
Твоя любовь — моя награда,
Других наград не знаю я!»

«Мне тоже ничего не надо» —
Тут Ясный Сокол ей сказал, —
«Моя ты Настенька, отрада,
В твоей любви богатым стал».

Он обернулся от девицы,
В окошко свистнул, и тотчас
Вся в злате, тут же колесница
Там появилась напоказ.

Три коня, словно лебедь белы,
И с гривой прямо до земли, —
В неё Соколик с Настей сели, —
Их кони вихрем понесли.

Примчались в город на торжище,
Что лишь открылось, люда нет, —
Товаров, яств лежат там тыщи,
Гора богатств здесь, весь их цвет.

Купил Соколик все товары,
И яства все, что были тут, —
«Отцу Настёны как подарок
Пусть в скуф лесной их отвезут!»

Одну лишь мазь, колёса мазать
Не стал он брать, оставил тут,
Пусть все миряне купят мази, —
Быстрей на свадьбу попадут.

К нему на свадьбу чтоб доехать,
Им мазь колёсная нужна,
В езде чтоб не было помехи,
Чтоб побыстрей она была.

Поехал Ясный Сокол с Настей:
Во скуф лесной их кони мчат, —
Навстречу радости и счастью,
Копыта по земле стучат.

Летят, коням лишь ветер свищет,
Уж полпути им до конца, —
Вдруг видит Настя — на торжище
Сестёр спешащих и отца.

Велела Настя ворочаться
Им в скуф родимого двора, —
На свадьбу скоро собираться
Им с Ясным Соколом пора!

Через три дня на пир собрался
С округи на сто вёрст народ,
И старый волхв в их скуф добрался,
Благословил союз вперёд.

И свадьбу дивную сыграли,
А в пищу в свадебном пиру
С маслёнки масло добавляли
Из серебра, ей-ей, — не вру.

Что Насте в дар дала при встрече
С красивой крышечкой златой
Богиня добрая, Несреча, —
Вкуснее пищи нету той!..

А из намолотой мучицы
Той меленкой из серебра
Пекли им пряники девицы —
Вкусней не ела детвора!

А как на гусельках играла
Настёна — стал весь мир плясать,
И свадьба пела, пировала, —
Других таких не отыскать!

Прабабки молодых встречали,
Прадедки были, — знал весь свет, —
Союз прекрасный величали,
И им желали долгих лет.

Был пир горой, — с весны к зиме бы
Не разошлись, да урожай
Пора сбирать, какой бы не был, —
Хлеб осыпАлся, — убирай!

Так свадьба славно завершилась,
И на пиру гостей уж нет,
Что было на пиру — забылось,
Лишь сердца любящего след

Остался в памяти народной, —
Стереть столетия не смогли
След сердца Насти благородный
В родах славян Мидгард-земли²²…
                ***
Закончен Сказ, он нам подмога,
Чтоб знали Быль, где кривды нет,
Ведь лгут нам часто, лгут нам много,
А там, где ложь — там счастья нет.

С богами равны Предки были,
Летали к звёздам, вот те раз, —
А то, что мы о том забыли,
Так нам напомнит этот Сказ.

Другим путём, другой дорогой
Нам суждено с тобой пройти,
Чтоб не рабом здесь стать у бога,
А Разум светлый обрести.

Раскрыл тот Сказ, чтоб лучше знали,
И понимали хорошо,
Не за награды и медали
Нам академик Левашов.

Он жизнь отдал, чтоб лучше жили,
Чтоб понимали, что к чему,
И чтоб мы Родину любили,
Не превратив её в тюрьму.

Хлебнула горюшка Россия,
А сколько ей ещё хлебать?!
Себя в который раз спросил я,
Пытаясь главное понять.

Покуда бьётся Сокол в клетке,
Не будет лучшей жизни здесь, —
Нас не затем рождали Предки,
Чтоб было так, как ныне есть.

Чтоб множить горе и страдания,
И, прозябая в нищете,
Не верить в силу Созидания, —
«Да, мы такие, мы не те…»

В возне мышиной мы устали,
И обмельчали напоказ, —
Ах, если б мы другими стали,
Как в прошлой жизни, не сейчас.

Когда могли раздвинуть горы,
Когда цвела планета Русь, —
Должно вернуться это скоро,
И я надеюсь и борюсь.

Борюсь с тоскою и коростой,
Что проедает нам мозги,
И бой тот выиграть непросто,
Коль в нас самих сидят враги.

Пусть Русью две слезы прольются,
Чтоб пробудилась память в нас,
Чтоб со второю нам проснуться, —
Услышать Предков Древних глас!

А стать достойными той птицы,
Что люди Соколом зовут, —
Пускай Россия возродится,
И сбросит бремя рабских пут!!!
               

29.11.2023 г.