Начало здесь
— Что ж это вы, Ирина Васильевна, — укоризненно произнёс Сагайдачный, заглядывая в приоткрытое окно машины. Он обошёл авто и уселся на переднее сиденье. Небрежно смахнув влагу с ёжика волос, продолжил:
— Мы ведь на вас надеялись, что поможете разыскать нашего гостя, а вы, оказывается, с ним сговорились. Нехорошо получается.
Старовойтова застывшим взглядом смотрела перед собой. Она видела, как подошёл к “Мерседесу” охранник, как сунул руку в окошко. Потом из стоявшего неподалёку микроавтобуса выскочили крепкие ребята в костюмчиках и выволокли обездвиженные тела Сергея и его помощника из машины. Пока они втаскивали пленников в свой фургончик, из рядом стоящей иномарки вышел Сагайдачный и, несмотря на моросящий дождь, вальяжной походочкой направился к “Фольксвагену”.
— Я вас, конечно, понимаю, — елейным голосом продолжал вещать главный телохранитель ныне покойного угольного короля. — Левченко ваш земляк и всё такое… Но вы-то живёте в Киеве, а не в Донецке… Неужто вас не волнует ваша собственная судьба? А может вы думали, что мы пустим всё на самотёк, закроем на всё глаза?.. Вы даже машину свою не пожалели — отдали этому проходимцу.
Врач продолжала молчать. Оправдываться было бесполезно. Судя по всему, Сагайдачный знал всё или почти всё, и никакие аргументы здесь никак не помогут.
— И что вы намерены делать? — наконец выдавила из себя Ирина Васильевна.
— С вами — ничего, — расплылся в фальшивой улыбке собеседник, — Живите себе, лечите людей… Вы очень грамотный специалист и толковый администратор. Такие люди очень нужны, даже если у них иногда и появляются в голове глупые мысли. Но кто ж в наше время идеален? — философски заметил Сагайдачный. — Но вот с господином экстрасенсом у нас будет особый разговор. Кто-то же должен ответить за смерть моего шефа, возместить мне финансовые убытки…
— Он не виноват в смерти Ильинского, — хоть как-то пытаясь оправдать экстрасенса, тихо произнесла Старовойтова. — Он уже ничего не смог сделать.
— А может не захотел?
— Нет, — в голосе врача появилась уверенность, — вы слишком поздно привезли своего шефа в больницу. Болезнь прогрессировала… Левченко — не господь бог, он не может воскрешать тех, кто переступил черту невозврата.
— Ладно, Ирина Васильевна, езжайте на работу. Вас уже, наверное, там ждут. И пожалуйста, — Сагайдачный взглянул колючим, неприятным взглядом, — не нужно больше ничего выдумывать и как-то пытаться помочь этим ребятам. Во-первых, вы им никак не поможете, а во-вторых, не ваше это дело — встревать в чужие дела. Они свой выбор уже сделали, а вы теперь должны сделать свой ПРАВИЛЬНЫЙ выбор.
Мужчина уже было собрался покинуть автомобиль, но, словно что-то вспомнив, обернулся и сказал:
— К тому же, уважаемая Ирина Васильевна, не забывайте про долг.
— Какой долг? — не поняла сразу Старовойтова.
— Ну как какой? — лицо Сагайдачного вновь расцвело улыбкой. — Долг вашего мужа, который вы теперь обязаны выплатить вдове моего шефа, или… Или лишитесь своей чудесной квартиры.
— Я помню… — строго ответила собеседница, — только я не думала, что долг как-то связан с Ильинским.
— Ну, именно с Семёном Леонидовичем он не связан никак. Просто я посоветовал его вдове выкупить у банка ваши долговые обязательства, что она и сделала.
— И зачем это вам нужно?
— Так… на всякий случай. Авось пригодится, — хмыкнул главный телохранитель.
— Я отдам долг, — вполне уверенно сказала Старовойтова.
— Да-а-а? — протянул Сагайдачный. — У вас появился миллионер-покровитель, или вы, может, всё ещё как-то надеетесь на вашего экстрасенса? Он, как я посмотрю, мастер пускать пыль в глаза и снимать со счетов своей жертвы наличные.
— А это уже не ваше дело, где я возьму деньги, — резко заявила Ирина Васильевна.
— Ну-ну, не горячитесь, — примирительно сказал главный телохранитель. — Мне всё равно где вы возьмёте деньги, а пока – до свидания.
— Прощайте, — буркнула вслед Старовойтова.
Она посидела ещё несколько минут в раздумье. Микроавтобус уже покинул автостоянку, а Сагайдачного подобрала дожидавшаяся его “Вольво”. Затем Ирина Васильевна подъехала к шлагбауму и со злости со всей силы надавила на клаксон. Громкий протяжный звук разрезал тишину просыпающегося города. Всё тот же охранник нехотя вышел из будки и, не покидая навеса, под который не попадал дождик, нажал на кнопку пульта. Шлагбаум мягко поднялся вверх, разрешая машине покинуть стоянку.
* * *
Боль в онемевших руках, привязанных к чему-то, свисающему с потолка, вернула меня в реальность. Где я и сколько сейчас времени понять было невозможно. Помещение, в котором меня подвесили, будто тряпичную куклу, было тёмным и сырым, похожим на какой-то подвал. Пахло плесенью и ещё чем-то неприятным. Я попробовал пошевелиться. Руки затекли, и кроме тянущей боли не ощущалось ничего.
— Эй, — попытался крикнуть я, но пересохшее горло издало только непонятный хрипящий звук.
Я попробовал прокашляться и сделал ещё одну попытку крикнуть. В этот раз получилось чуть громче, но ответа не последовало. Звук моего голоса, вяло шлёпнувшись о сырой бетон помещения, тут же в нём увяз, словно муха, угодившая в липкую ленту. “Всё познаётся в сравнении, — ухмыльнулся я про себя. — Что не говори, а лежать в гробу было более комфортно, чем висеть в подвале, словно тушка кролика перед разделкой”. Однако сдаваться я не собирался. Попытка подтянуться на руках успехом не увенчалась — мышцы не желали меня слушаться. Тогда, набрав полную грудь воздуха, я заорал, насколько позволило моё сухое горло:
— Э-э-эй, кто-нибудь!..
В этот раз меня всё же услышали, так как за спиной щёлкнул дверной замок, и в помещение кто-то вошёл. Вспыхнул яркий свет, бритвой резанувший по глазам, а в следующую секунду на моё тело обрушился шквал ударов. Били дубинкой и куда попало: по почкам, по рёбрам, по рукам… Куртка, надетая поверх пиджака, конечно, немного смягчала удары, но не настолько, чтобы они не причиняли моему телу вреда. Стиснув зубы, я изо всех сил старался не вскрикнуть, дабы не показать палачу свою слабость. Занимаясь дома китайскими практиками цигун “железная рубашка”, я научился сосредотачивать свою внутреннюю энергию в определённом месте. Это позволяло в нужный момент обезопасить нужный мне участок тела от удара или другого механического повреждения. Однако сейчас, всё ещё находясь в состоянии заторможенности, да ещё когда удары посыпались внезапно и без какой-либо системы, сконцентрироваться было просто нереально. Немного удовлетворив свою садистскую страсть, мой палач, наконец, прекратил избиение, и в моём разгорячённом, болезненном сознании вновь проскочила мыслишка о том, насколько всё в мире относительно. Только что размышлял о своём хреновом положении, а теперь был уверен, что просто висеть, гораздо лучше, чем когда в придачу к этому из тебя пытаются сделать отбивную.
— Ну що, москалик, сподобалось?[1] — послышался за спиной сбивающийся грубый мужской голос. Видимо, этот ублюдок явно не дружил с физкультурой, если запыхался после нескольких минут махания дубинкой.
— Не очень, — насколько мог спокойно ответил я.
— Погодь, зараз буде ще краще[2], — осклабился за спиной мой мучитель, и на моё тело посыпалась очередная порция ударов.
Сколько я продержался — не знаю, так как моё сознание на некоторое время покинуло меня. Очнулся, когда мне в лицо плеснули холодной воды. Я приоткрыл глаза. Сквозь пелену непроизвольно выступивших слёз, размывающих чёткость изображения, прямо перед собой увидел ухмыляющуюся рябую рожу неизвестного мне мужика. Мои задранные вверх руки занемели окончательно, а задняя поверхность тела превратилась в один сплошной болезненный синяк.
— А як зараз?[3] — ехидно поинтересовался рыжий садист.
Несмотря на то, что его, побитое оспинами, лицо вызывало во мне невероятное отвращение, я был рад что, наконец, смог его лицезреть. Заглянув палачу в глаза, я тихонько сказал:
— Теперь гораздо лучше, — как ни старался изобразить на лице улыбку, у меня не получилось.
— Опусти-ка меня аккуратно на землю и развяжи.
Рыжий молча подошёл к стене, на которой была закреплена металлическая коробка, и нажал какую-то кнопку. Негромко заурчал электрический привод, и моё тело плавно опустилось на холодный бетонный пол. Спина тут же отозвалась вспышкой боли, молнией вонзившейся прямо в мой мозг. Стиснув зубы, я подавил стон, а тем временем мужик, словно сонный лунатик, подошёл ко мне и принялся развязывать на руках верёвки. Выполнив всё, что я ему велел, он встал рядом, больше не обращая на меня никакого внимания. Мне понадобилось довольно много времени, чтобы при помощи массажа и разминочных движений восстановить кровообращение в руках и вернуть им чувствительность. Я также мысленно направил немного внутренней энергии на то, чтобы частично восстановить повреждённые участки тела.
— Где мы находимся? — спросил я, закончив свои манипуляции с руками.
— У підвалі пана Сагайдачного, — равнодушно ответил рыжий.
— А где сам Сагайдачный?
— Не знаю.
Одной из неудобств при общении с “обработанными” мной людьми была однозначность их ответов на задаваемые вопросы. Такие люди давали краткий ответ, не вдаваясь в детали и не пускаясь в пространственные объяснения. Чтобы что-то уточнить, необходимо было задавать новые и новые вопросы.
— Понятно. Ну а где мой товарищ, знаешь?
— Він тут, не далеко.
— Что с ним? — поинтересовался я, припомнив, что вытворял рыжий садист со мной несколько минут назад.
— З ним всё гаразд.
— Его били?
— На рахунок його у нас наказу ніякого не було.[4]
— Ну, слава Богу, — вздохнул я с облегчением. — Если бы ещё и его покалечили… а оружие у тебя есть?
— Так.
— Какое?
— Iж.[5]
— Давай.
Палач без возражения вынул пистолет из заплечной кобуры и протянул мне.
— Кобуру тоже, — скомандовал я.
Для этого рыжему пришлось снимать с себя камуфляжную куртку. Я тоже, не без труда и кривясь от боли во всём теле, проделал такие же манипуляции и с горем пополам нацепил на себя кобуру, Повертев оружие в руке и убедившись в наличии патронов в обойме (это был восьмизарядный пистолет), сунул его подмышку.
— Здесь ещё есть кто-нибудь из ваших? — продолжал я уточнять своё положение.
— Так.
— Сколько человек охраняют подвал?
— Ще двоє.
— Где они?
— Один — біля входу внизу, Другий — на виході вгорі.
— Понятно. Ты вот что, дружок, бери-ка свою дубинку и иди к товарищу, что внизу. Твоя задача сделать так, чтобы он, скажем, потерял сознание. Сможешь?
— Зроблю.
— Вот и чудненько. Тогда давай, топай.
Охранник вышел, а я огляделся по сторонам. Моих костылей нигде видно не было. Ясное дело, кто ж догадался бы забрать их из машины. Делать было нечего. Я встал на колени и короткими шажками направился к приоткрытой двери. Остановился, поняв, что так моим брюкам долго не продержаться. Пришлось становиться на четвереньки. Так вес распределялся уже на четыре точки, и можно было хоть как-то поберечь одежду. Где-то вдалеке послышались едва различимые голоса. Затем негромкий вскрик, и вновь воцарилась тишина. Я аккуратно выглянул наружу. Рыжего видно не было, так как коридор, в который выходила моя дверь, делал изгиб. Пришлось пройтись ещё некоторое расстояние. Со стороны это, наверное, выглядело весьма забавно: взрослый мужик крадётся на четвереньках, как маленький ребёнок, но мне в этот момент было вовсе не до смеха. Вновь выглянув из-за угла, я увидел возле ступеней лестницы, ведущей куда-то вверх, распростёртое тело ещё одного охранника. Над ним невозмутимо стоял рыжий, тупо вперив взгляд в какую-то точку на стене.
— Приведи сюда моего товарища, — скомандовал я ему.
Тот всё также молча прошёл мимо меня и отпер ключом металлическую дверь.
— Вася, — негромко позвал я, так как охранник своим видом мог испугать моего помощника.
Послышались торопливые шаги, и в коридоре появился Василий. Он опасливо покосился на равнодушное лицо охранника, а увидев меня, сидящим на полу, кинулся мне помогать.
— Що з вами? — озабоченно произнёс он, пытаясь меня поднять на ноги.
— Не нужно, Вася, — остудил я его пыл. — Без костылей я всё равно не смогу встать. Придётся пока как-то так передвигаться. Ты вот что… — Я взглянул на открытую дверь подвала. — Возьми-ка вот этого товарища, — указал головой на лежавшего без сознания охранника, — и быстренько перетащи его в свою бывшую камеру. Потом забери у рыжего ключи и запри её. Его тоже пригласи туда же.
— Ага, — радостно согласился помощник и принялся выполнять поручение.
— Посмотри, есть ли у него оружие, — сказал я, когда парень тащил охранника мимо меня.
Через пару минут Василий щёлкнул замком с этой стороны.
— Ключі куди подіти? — спросил он, протягивая мне пистолет.
— Оставь всё себе. Ключи выкинешь где-нибудь на улице, подальше отсюда, а пистолет спрячь. Применять его только в самом крайнем случае, если увидишь, что без него тебе конец. Ты хоть стрелять-то умеешь?
— З калаша стріляв, — ответил помощник, — з такого ні.
— Ладно, разберёшься потом. Лучше его вообще в дело не пускать. Так, припугнуть, если что…
— Гаразд, — согласился он и сунул пистолет за пояс.
— Теперь подожди меня здесь, я позову, когда всё будет в порядке.
Погода была с самого утра мерзопакостная, и охранник, которому довелось караулить не внутри, а снаружи подвала, мысленно ругал всех и вся на чём свет стоит. Дождик то пускался, то снова утихал, но от этого ему веселей не становилось. Вдруг дверь в подвал приоткрылась, и из-за неё выглянуло испуганное лицо одного из привезённых утром мужиков. Он стоял на четвереньках и, тыкая пальцем себе за спину, твердил одно слово:
— Там, там, там…
Охранник, уставившись на мужика удивлёнными глазами, сразу не понял в чём дело, а потом и вовсе потерял над собой контроль. Он отворил дверь пошире и вошёл внутрь. Подчиняясь неведомой ему воле, отдал мужику свой пистолет и покорно спустился по ступенькам вниз.
— Вася, — крикнул я ему вдогонку. Внизу показалась голова помощника.
— Закрой и этого субъекта туда же.
— Ага, — привычно ответил тот и повёл несопротивляющегося охранника к его дружкам.
Когда, управившись, Василий поднялся по лестнице ко мне, я уже успел окинуть беглым взглядом двор. Центральное место в нём занимал большой особняк, в подвале которого мы и сидели. Остальное пространство было пустым. Скорее всего, возле ворот тоже была охрана, но выезд со двора находился с другой стороны особняка. Закрыв глаза, я попытался просканировать окрестности, чтобы убедиться в своей относительной безопасности. Мои предположения оказались верны — где-то за домом я действительно ощутил двух живых существ. Ещё одного почувствовал на первом этаже дома, а на втором “увидел” самого пана Сагайдачного. Его-то я действительно видел хорошо, так как мне уже приходилось с ним “поработать”. Человека, глаза которого подверглись моему сканированию, я мог найти и рассмотреть где угодно, и единственным ограничением было — большое расстояние между мной и объектом, исчисляемое десятками или сотнями километров. Мало того, если быть честным, то я мог сделать с “отсканированным” человеком, практически, что угодно. Как говорил раньше, достанься такой дар существу, не слишком отягощённому нравственными и духовными ценностями, он много чего смог бы натворить. Однако в данный момент я вполне отдавал себе отчёт, какую угрозу несёт и мне, и Старовойтовой, да и вообще всем честным людям этот субъект, а поэтому решил предпринять относительно его более жёсткие меры.
Прежде всего я влез в его голову и отдал предварительные команды. Главный телохранитель тут же вытащил мобильник и набрал какой-то номер. Дождавшись ответа, он отдал несколько распоряжений и мирно уселся в кресло, ожидая дальнейших указаний. Чтобы нас с Василием случайно не заметили, я предложил ему войти в подвальное помещение и прикрыть дверь. Прошло минут двадцать-тридцать, когда за дверью послышался звук открываемых ворот, и во двор въехал какой-то автомобиль. Не останавливаясь, машина завернула за угол и остановилась прямо возле дверей подвала. Увидав в щёлку приоткрытой двери знакомый мне “Мерседес” Старовойтовой, я удовлетворённо улыбнулся. Василий, уже начавший замерзать, сидя на холодной ступеньке, только удивлённо таращил глаза, не понимая, что происходит. Из машины вышел мужчина в коричневом костюме и направился в нашу сторону.
— Здравствуйте, — вежливо произнёс я, сидя на пару ступенек выше моего помощника.
Мужчина вздрогнул, не ожидая увидеть у входа незнакомых ему людей, но предпринять что-либо уже не смог, так как взгляды наши уже пересеклись. Он молча замер в ожидании, а я сказал:
— Отдай-ка ключи от машины, а сам спускайся вниз и охраняй пленных.
Тот повиновался беспрекословно и, сунув мне в руки связку ключей, начал спускаться по ступенькам.
— Як ви це робите?[6] — недоумевая прошептал Василий. — Це гіпноз?
— Можно и так сказать, — улыбнулся я. — Ты, Васёк, не бери в голову… Слышал поговорку: “Меньше знаешь — крепче спишь?”
— Так.
— Вот и не нужно тебе знать лишнего. Ты лучше вот что, — сказал я, приоткрывая дверь подвала, чтобы убедиться, что поблизости по-прежнему никого нет, — вот тебе ключи, загляни в машину и посмотри мои костыли. Они должны где-то сзади лежать.
Помощник опасливо выглянул во двор и, крадучись, подошёл к “Мерседесу”. Открыв дверцу, заглянул в салон и извлёк из машины костыли. В два прыжка он снова достиг двери подвала и с радостной улыбкой протянул их мне.
— Благодарю, — сказал я, принимая важные на данный момент средства моего передвижения. Колени на брюках я всё равно измазал, но сейчас это не имело никакого значения. — А теперь пойдём в машину вместе.
Мы уселись, как и прежде, в комфортабельном авто, и я сказал помощнику, чтобы он подъезжал к воротам. Пока он делал несложный манёвр по двору, мысленно отдал очередную команду Сагайдачному. Подъехав к воротам, мы долго не ждали, из будки охраны выскочил камуфляжный паренёк и в недоумении уставился на нас.
— Ну, чего застыл? — властным голосом прикрикнул я в открытое окошко.
— Тебе пан Сагайдачный чего приказал?
Тот, всё ещё не понимая, что происходит, тем не менее, подчинился и открыл ворота. Выезжая со двора, я услышал едва различимый хлопок, на который никто больше не обратил внимания. “Ну что ж, — подумал я, — вы сами выбрали свою судьбу. Надеюсь, православная церковь не ошибается, когда говорит, что самоубийцы в рай не попадают”.
- [1] Ну що, москалик, сподобалось? (укр.) — Ну что, москалик, понравилось?
- [2] Погодь, зараз буде ще краще (укр.) — Погоди, сейчас будет ещё лучше.
- [3] А як зараз? (укр.) — А как сейчас?
- [4] На рахунок його у нас наказу ніякого не було. (укр) — Насчёт его у нас приказа никакого не было
- [5] Пистолет служебный ИЖ-71 — калибр — 9 мм.
- [6] Як ви це робите? (укр.) — Как вы это делаете?
