Он забирал свою дочь из детского садика вечером каждую пятницу, чтобы вместе провести выходные. Обычно они ехали из одного конца города в другой. Сначала добирались до центра автобусом, затем прогуливались по парку, спускались по центральной улице к метро, доезжали до станции "Дворец спорта" и ехали несколько остановок троллейбусом.
В эту пятницу детский сад посетил Дедушка Мороз со своей внучкой Снегурочкой. Большинство родителей пришли на новогодний утренник со своими карманными видеокамерами.
И её папа в том числе.
Праздник, конечно же удался. А когда дети облепили Дедушку чтобы получить долгожданные подарки, папа отошел в сторонку и навёл зум на лицо Кати, чтобы снять крупным планом.
Катя не суетилась, как остальные дети. Катя внимательно рассматривала Деда Мороза и пыталась понять: тот ли дед приходил к ней в прошлом году? Её мысли можно было прочитать по серьёзно сдвинутым бровкам и слегка наклонённой голове.
Конечно же это был не тот дед мороз. В прошлом году дед пришёл без внучки. Дед пришёл прямо к папе домой. Жаль, что в тот новогодний вечер папа задержался на работе и опоздал буквально на десять минут. Кате и бабушке пришлось женским коллективом развлекать старика: читать выученные стишки и петь песни. Старик тоже не оплошал. Показал несколько фокусов, научил вырезать снежинки из бумаги, чертить в воздухе волшебные слова зажженными бенгальскими огнями, устроил соревнования по загадкам-разгадкам, а под финал сплясал Барыню Сударыню да так, что рухнул от усталости на пол и чуть не завалил ёлочку.
Старый. Чё с него возьмёшь?
Всю дорогу от детсада до центра Катюша считала прохожих с весёлыми и беспечными лицами, а папа с озабоченными и серьёзными. И конечно же папа проигрывал.
А на одной из остановок они вместе увидели девушку с печальным лицом. Ей явно было тоскливо и одиноко. Что произошло накануне? Ссора? Выговор от начальника? Сломавшиеся планы?
Кто знает.
— А давай мы ей языки покажем, — легонько толкнул папа Катюшу локтем в бок.
— А давай! — чуть не подпрыгнула доця от дерзкой мысли папы. — Её нужно позвать!
— Ты готова?
— Готова! А как?
— Я знаю как. Как только она посмотрит на нас — сразу высовываем языки и корчим рожи. Готова?
— Готова!
Папа громко постучал пальцами по окну автобуса и девушка тут же обратила на это внимание. А Катя с папой тут же принялись ей корчить рожицы с высунутыми языками.
Куда делось плохое настроение девушки? Как и не бывало. Сбежало оно куда-то.
Девушка рассмеялась, застенчиво опустила глаза, прикрыла ладошкой рот и отвернулась. Катя тут же повторила то, что сделал папа в самом начале этого безобразия: весело забарабанила пальцами по стеклу. А когда девушка обернулась, Катя ещё больше высунула язычок и скорчила шаловливую рожицу.
Девушка всё поняла. Она прикрыла глаза на пару секунд и улыбнулась.
Снова посмотрела на странную парочку в автобусе и беззвучно проговорила губами:
— Спасибо. Мне очень приятно.
Автобус уехал. И девушка осталась на остановке одна.
Нет. Не одна. С хорошим настроением.
И в хороводе кружащихся снежинок.
А Катюша, движимая радостью от свершенного ею волшебства, принялась повторять для папы рожицы, которыми она развеселила незнакомку, твёрдо обосновывая причину именно этой рожицы именно в этих предлагаемых обстоятельствах. И самое важное — длинна и изгиб языка. Они по утверждению дочери, каждый раз были разными, потому как имели каждый раз определенный смысл, заложенный глубокий подтекст и внутренний монолог.
Семеня в припрыжку по скользкому асфальту городского парка, Катя продолжала то громко с выражением читать стишки, которые выучила для утренника, то вспоминала о девушке и предлагала вернуться, чтобы поинтересоваться причиной её плохого настроения. Папа попытался чуть уменьшить пыл разгулявшихся эмоций дочери и пару раз напомнил о том, что Бабушка Зима не только припорошила первым снегом вечерний город, но и постаралась сделать скользким асфальт. Но куда там! Не глядя на свои тяжелые зимние сапоги, Катя продолжала беспечно скользить и весело скакать до тех пор, пока ...
... увы. Пока не упала плашмя на слегка подмёрзший, но ещё грязный асфальт.
Папа подхватил Катюшу с асфальта и поставил на ноги.
Присел перед ней на корточки.
Внимательно посмотрел на лицо растерянной дочери.
До бела сжимая губы и пересиливая боль, Катюша протянула перед собой грязные ладошки. Огромные слёзы в одну секунду заполнили глаза и сорвались с ресниц. Но ни одного звука.
До бела сжатые губы, мокрые ресницы, затаившееся дыхание и ладошки.
Счёсанные и грязные.
— Обидно. Правда? — сказал папа очень тихо, по-доброму, понимая чего стоит маленькой девочке её терпение.
— Знаешь как больно, — сипло, подавляя в себе плачь, проговорила Катюша.
— А мы сейчас сделаем так, — папа взял Катины руки и приложил ладошками к своим щекам. — Мы сначала согреем твои ладошки.
— Они грязные, — прошептала Катюша и попыталась убрать ладошки от папиного лица.
— Ну и что? Щёки можно отмыть. Позже. А сейчас ладошкам нужно согреться. Им станет легче. Чувствуешь? Ладошки согреваются и боль уходит.
Катюша закусила нижнюю губку и покачала головой. С ресницы скатилась ещё одна слеза, шлёпнулась на щёку, попыталась сбежать, но так и зависла на подбородке.
— А когда ладошки согреются я аккуратно сниму с них грязь влажной салфеткой и расцелую твои царапины.
Папа прикоснулся губами к Катиной ладошке и несколько раз поцеловал.
— А когда ... ладошки ... усп...окоятся, — вздрагивая голосом и сдерживая слёзы, чуть громче заговорила Катюша, — я вытру ... своим носович ... ком твои грязные ... щёки.
Катюша обняла папу за шею и крепко-крепко прижала к себе.
— Я смотрела сегодня на Деда Мороза. Я узнала. Это ты приходил в прошлом году.
— В пролом году я опоздал.
— В прошлом году опоздал он, — Катюша умоляюще посмотрела папе в глаза. — А ты переоделся у дяди Артёма.
— У дяди Артёма, — согласился папа, подхватил Катю под ноги, встал и пошёл по аллее парка, аккуратно прижимая к себе успокаивающуюся дочь.
Аккуратно прижимая к себе дочь и сливаясь с вечерними красками города, в котором начинала бурлить новогодней суетой веселящаяся масса отдыхающего народа.
