Не такой. Книга первая / Не такой. Книга вторая
Не такой 3. Гл.7 / Не такой 3. Гл.8
Восточная Сибирь, Красноярский край. Июнь 1970 года.
Вертолёт с итальянской экспедицией на борту кружил над тайгой. Пилот долго выискивал подходящее место для посадки. Он уже несколько раз, пристально всматриваясь в пёструю зелень тайги, пролетел над озером Чеко — главной целью экспедиции. С высоты оно напоминало по форме большую голубую фасолину, с впадающей в неё и почти сразу же вытекающей рекой. Возможно, такой несколько необычный вид этого водоёма и его притока и дал повод некоторым исследователям тайны Тунгусского взрыва выдвинуть версию о его метеоритном происхождении. Озеро находилось на краю так называемого Куликовского вывала — огромного пространства среди тайги с поваленными во время катастрофы деревьями. В среде исследователей возникло устойчивое мнение, что именно в это место упал один из осколков взорвавшегося в воздухе Тунгусского метеорита. Сделав большой кратер, который сразу же наполнился водами, протекающей рядом реки Кимчу, осколок остался лежать на дне нового озера.
Приземлиться возле самого водоёма пилоту так и не удалось. Рядом с озером не было даже намёка на какой-нибудь захудалый пляжик — густые сосны и лиственницы окружили его плотной стеной. У самых берегов плавали попавшие в воду стволы деревьев и прочий бурелом. Лётчик, сделав ещё один заход вокруг Чеко, чтобы пассажиры смогли как можно подробнее рассмотреть интересующий их объект, направил свою летающую машину вдоль реки. Приблизительно, в километре от озера, высмотрев небольшую каменистую поляну на берегу Кимчу, заросшую травой, он и посадил вертолёт.
Заглушив двигатель, пилот дал возможность участникам экспедиции не спеша выгрузить своё имущество, после чего, обдав своих бывших пассажиров мощным воздушным потоком, взмыл в небо. Люди с непонятной грустью в глазах на некоторое время замерли, провожая взглядами удаляющийся в небе вертолёт. Видимо, такая вот непонятная тоска заложена в человеке самой природой и всегда возникает помимо его воли тогда, когда он смотрит либо на покидающий полустанок поезд, либо на улетающий вдаль самолёт.
Профессор Бернарди, всё ещё продолжая придерживать рукой свою соломенную шляпу, перевёл взгляд на своих подопечных. Двое из них являлись его соотечественниками — научными работниками, с которыми он общался уже не один год. Тот, что ходил с ним в село являлся его бывшим учеником. Это был молодой и подающий надежды учёный, Серджио Морелли. Второй — товарищ и напарник в поисках метеоритов, учёный со стажем, Пьетро Рива. Именно он и оплатил все расходы, необходимые для оснащения этой научной экспедиции. Двое других людей были русскими: переводчица Наталья Сергеевна Копылова и разнорабочий, подвернувшийся буквально сегодня, который представился всем как Илья. Когда улетающий вдаль вертолёт превратился в маленькую точку, а затем и вообще исчез из виду, члены экспедиции осмотрелись вокруг. Первым объектом, заслужившим пристальное внимание людей, была речка Кимчу. В том месте, где она соседствовала с поляной, её ширина была не слишком большой. Между, заросшими деревьями и травой, берегами было всего метра три-четыре. Кимчу, в отличие от некоторых других рек этого края, по характеру была спокойной и неторопливой. Она без какой-либо суеты неспешно несла свои воды в озеро Чеко. Не успели новоприбывшие гости налюбоваться чистой и прозрачной речной водой, в которой почти у самого берега играла и плескалась рыба, как их атаковали полчища мошкары и гнуса. Перед вылетом люди, несмотря на лето, облачились в свитера с длинными рукавами и плотные брюки, а Илья, с подсказки бывалых “таёжников”, даже натянул лыжный костюм, прихваченный им ещё для прошлой экспедиции. У всех на головах были головные уборы: у мужчин — фуражки и шляпа, у женщины платок, завязанный сзади. Однако их лица и кисти рук всё равно оставались открытыми и поэтому были прекрасными мишенями для мелких обитателей тайги.
Отмахиваясь от надоедливых насекомых, которые так и норовили залезть в глаза и нос, и бормоча что-то на своём языке, профессор открыл лежавший у ног рюкзак и достал из него какой-то тюбик. Выдавив немного содержимого, он, как и положено истинному итальянскому джентльмену, передал его женщине, а сам начал быстро растирать прозрачную мазь по лицу и рукам. “Всё проклятые капиталисты предусмотрели”, — чуть слышно буркнул Завьялов. Не дожидаясь, пока очередь дойдёт до него, он тоже извлёк из своего вещмешка небольшую баночку с каким-то прозрачным гелем и тоже намазал им открытые части тела. Своё средство предлагать “проклятым капиталистам” он, естественно, не стал.
Обезопасив себя на некоторое время от надоедливых насекомых, Бернарди отдал Серджио какое-то распоряжение, и тот достал из одного из ящиков небольшую пластмассовую коробку коричневого цвета. Присев в траву, он начал с ней что-то делать. Все присутствующие заинтересованно следили за молодым учёным, но что конкретно он делает, видно не было. Когда же оттуда послышались негромкие редкие щелчки, Завьялов и Копылова сразу поняли, что это радиометр. Предусмотрительные итальяшки в первую очередь решили убедиться, что радиационный фон местности, где они будут ночевать, не превышает норму. Собираясь в предыдущую экспедицию, Илья тоже обзавёлся карманным радиометром РМ-2[1], с которым он с тех пор никогда не расставался. Побывав на Куликовском вывале, он знал, что в некоторых местах приборы действительно фиксировали слегка повышенный уровень радиации. Был ли этот фон следствием падения небесного тела или же это такая особенность местности, сказать никто не смог.
— Радиационный фон в норме, — перевела Наталья специально для Ильи слова Серджио. Тот безразлично кивнул.
Убедившись, что с этой стороны опасность не угрожает, члены экспедиции принялись высматривать на поляне удобное место, где можно было бы поставить палатки. Обойдя заросшую высокой травой поляну несколько раз взад и поперёк, они заодно осмотрелись вокруг. Часть свободного пространства на этом небольшом пятачке, свободном от леса, уже начали отвоёвывать мелкие деревца и карликовые берёзы, которые некоторые неопытные исследователи тайги обычно принимали за кустарник. Первым же, что привлекло внимание итальянцев и переводчицы, было большое дерево, с корнем вывороченное из земли. Его, покрытый мхом, полуистлевший ствол почти полностью был скрыт выросшими вокруг деревьями. Самым же доступным для рассмотрения объектом был большой мощный корень. Видимо, в далёком тысяча девятьсот восьмом году, несмотря на свою толщину и мощь, ему всё же не удалось противостоять разыгравшейся здесь стихии и удержать могучий ствол дерева в вертикальном положении.
— Вот это силища! — восторженно произнесла Копылова, аккуратно трогая пальцем полусгнившую древесину.
— Вы бы побывали на Куликовском вывале, — хмыкнул Завьялов, принимая из рук Серджио аккуратную лопатку с деревянной ручкой. Он демонстративно поплевал на ладони и принялся расчищать место для установки палатки. — Там таких вот деревьев тысячи лежат, — продолжил Илья рассказ, умело орудуя шанцевым инструментом. — И все, как одно, уложены радиально, корнями в сторону взрыва.
— Так вы были на Куликовском вывале? — поинтересовалась переводчица, преодолевая свою неприязнь к навязавшемуся в экспедицию помощнику. С виду тот был, вроде бы, неплохим, покладистым работником, но что-то неуловимо неприятное чувствовалось в этом человеке, и с этим Наталья не могла смириться никак.
Завьялов уловил промелькнувшие в голосе женщины неприязненные нотки, но не стал обращать на них внимания.
— Был совсем недавно.
— Нужно работать быстрее, чтобы успеть до вечера поставить палатки, — сказала Копылова, выслушав длинную тираду на итальянском от профессора Бернарди. Тому, видимо, показалось, что помощник уделяет слишком уж повышенное внимание его переводчице, поэтому вклинился в их разговор.
— Само собой, — заискивающе улыбнулся Завьялов, подняв голову на своего нового шефа. — Только хорошо было бы, если бы мне кто-нибудь помог, сам я при всём своём желании быстро не управлюсь, — добавил он, уже для Копыловой.
— Вам поможет Серджио, — ответила та.
Молодой итальянец, услышав своё имя, обернулся и расплылся в добродушной улыбке.
— Си, си, я помогат, — сказал он, улыбаясь ещё шире и тоже берясь за лопату.
Две трёхместные палатки мужчины сообща поставили довольно быстро. Итальянец, по всей видимости, был не новичок в этом деле. Пока они готовили жильё для экспедиции, остальные её участники расчистили место для костра, натаскали кучу сухих дров и разожгли огонь. Через час палатки с уложенными в них еловыми лапами для подстилки были поставлены, а ящики и тюки с оборудованием сложены в пространстве между ними и укрыты брезентом. Осмотрев плоды своей работы, Илья скептически заметил:
— Если нас вдруг срочно нужно будет спасать, то вертолёт сюда уже не сможет сесть.
— Вы думаете, может случиться, что нас придётся спасать? — Копылова, помогающая профессору готовить ужин, с тревогой посмотрела на Завьялова.
— Думаю, что нет, — беспечно улыбаясь, ответил тот.
У предусмотрительных “капиталистов”, как мысленно называл итальянцев Завьялов, в одном из ящиков оказался не только раскладной стол, но также несколько раздвижных стульчиков с брезентовыми сиденьями. Поэтому, когда Копылова пригласила всех к столу, все члены экспедиции почти что со всеми удобствами разместились для принятия пищи.
— Умеют буржуи жить, — произнёс Завьялов так, чтобы его услышала только женщина, и присел на один из стульчиков, который для его крупной фигуры был явно маловат.
После скромного ужина, состоящего из консервов с тушёнкой и галет, компания не спеша попивала в прикуску с конфетами чай, заваренный в нержавеющих кружках одноразовыми пакетиками. Кипяток для десерта был приготовлен на костре в котелке. Копылова с удовольствием грызла “капиталистическую” карамель, а Илья, поглядывая на неё, морщился и потихоньку потягивал из чашки “бледную итальянскую бурду”. За чаепитием итальянцы, умиротворённые и успокоенные, что всё так хорошо начинается, вели между собой тихий и спокойный разговор. С завтрашнего дня учёные планировали проделать много работы. Сегодняшний же вечер можно было без проблем посвятить приятному безделью и приятной беседе. Солнце уже село за верхушки деревьев, и на поляне быстро начало темнеть. Для освещения итальянцы включили два переносных фонаря, повесив их по одному на каждую палатку. Комаров к вечеру только прибавилось. Они тучами клубились в лучах света и противно зудели над головами непрошеных гостей. Итальянское средство от комаров, видимо, было более надёжным и “долгоиграющим”, а вот Илье пришлось мазаться своей мазью ещё пару раз.
— Это что у вас за средство такое? — поинтересовалась Наталья, когда тот в очередной раз достал свою баночку.
— Репудин[2].
— Никогда не слышала про такую мазь.
— Диметилфталат. Так понятней?
— Намного, — недовольно фыркнула Копылова, но через некоторое время, вновь борясь со своими чувствами, произнесла: — Интересно, а дикие звери здесь водятся?
Вокруг небольшого пятачка, освещённого фонарями, уже царила непроглядная тьма.
— А как же в лесу без зверей… — не без иронии заметил Илья, который вовсе не собирался никого успокаивать, тем более, что дикие звери в тайге действительно водились.
— Мне нужно в туалет. Вы меня проводите? — напрямик спросила Наталья.
Ей очень не хотелось обращаться к этому неприятному типу, но не просить же иностранцев проводить её в кусты.
— Пойдём.
Илья, словно невзначай, прикоснулся к голени своей правой ноги, где под брюками у него были закреплены ножны с ножом. Охотничьи ружья были у всех членов экспедиции, кроме Копыловой, но брать с собой огнестрельное оружие, чтобы проводить даму по нужде, Илья не стал. Если возникнет необходимость, то он прекрасно сможет обойтись и одним ножом. “Жаль, что я не учил итальянский, теперь бы не пришлось по всякому поводу обращаться к этой пигалице”, — размышлял Завьялов, ожидая в сторонке, пока женщина делала свои дела. С английским и немецким у него было всё замечательно, но выучить язык макаронников до сих пор не возникало потребности.
— Чёрт! — послышалось через некоторое время из кустов.
— Вам помочь? — ухмыльнулся Илья.
— Спасибо, не надо. — Из тёмных зарослей показалась Наталья. Выйдя на свет, она наклонилась и начала осматривать свои брюки. Итальянцы притихли и уставились на женщину, Завьялов с иронической улыбочкой тоже уселся на своё место. — Это не кусты, а какая-то бритва… — продолжала негромко возмущаться Копылова.
Она повернула ногу, и все увидели разодранную от края резинового сапога до середины бедра штанину. Сквозь дырку в штанине виднелся свежий кровоточащий порез. Бернарди что-то взволнованно залепетал на своём языке.
— Да я сама знаю, — с раздражением ответила переводчица, но потом, вспомнив, что профессор не понимает по-русски, уже более сдержанно ответила на его языке: — Грацие, синьоре[3].
За это время Серджио успел сходить в свою палатку и принести бинт и какую-то мазь. Они переговорили с Натальей на итальянском, после чего молодой учёный с явным интересом понаблюдал, как женщина снимает сапог и закатывает штанину. После того, как она смазала рану мазью, итальянец не без удовольствия и с излишней осторожностью помог перебинтовать Копыловой ногу.
— Карликовая берёза, — с интонацией знатока местной флоры произнёс Завьялов. — Она похлеще ножа режет…
Немного помолчав, итальянцы вновь принялись обсуждать завтрашний день. Они то спокойно перебрасывались короткими фразами, то вдруг, со всей присущей их нации импульсивностью, принимались о чём-то спорить. Копылова сидела рядом, прислушиваясь к их разговору. Илья же, не понимая ничего, присел возле костра, время от времени подкидывая в огонь сухие ветки. Собранный засветло сушняк, он рубил удобным маленьким топориком, выданным ему Ривой. Как понял Илья, этот Рива был в экспедиции кем-то типа завхоза или армейского старшины. Он, как истинный хозяин, знал где что упаковано и вовремя выдавал нуждающимся всё необходимое. Спустя некоторое время Бернарди, взглянув на свои наручные часы, что-то сказал.
— Синьор Бернарди предлагает лечь спать пораньше. Завтра предстоит много работы, — обратилась к Завьялову Наталья.
Илья, не поворачиваясь в её сторону, кивнул. Он подкинул в костёр ещё пару дровишек потолще и направился в палатку. Теперь огонь будет определённо гореть дольше и отпугивать лесных хищников, если тем вдруг вздумается подойти поближе. Как Завьялов и предполагал, итальянский профессор, на правах старшего экспедиции, в свою палатку взял женщину, остальные же мужчины расположились во второй палатке. Запасной спальный мешок опять, конечно же, достался Наталье, а непредусмотренному сметой наёмному работнику пришлось довольствоваться лежанкой из еловых лап. Несмотря на то, что спать легли часов около девяти вечера, намерение профессора заняться работой пораньше осуществить не получилось.
Завьялов проснулся, по привычке, самым первым, лишь только в маленьком окошке забрезжил рассвет. В палатке ещё было темно, а с улицы тянуло сыростью. Чтобы не разбудить итальяшек, Илья на ощупь нашёл в рюкзаке банку с репудином, тщательно смазал руки, а на голову надел фуражку с пришитым к ней мелким тюлем. Выбравшись на улицу, он сразу попал в объятия влажного лесного тумана, плотно окутавшего всё вокруг. Увидев явление природы, которое здесь в тайге встречается частенько, даже среди лета, Илье почему-то вспомнились клубящиеся облака, виденные им в иллюминатор самолёта. А летать по долгу службы в разные города и страны ему приходилось довольно часто.
Обратив внимание на то, что комаров пока что не наблюдается, Завьялов откинул тюль с лица. Теперь стало видно лучше, но ненамного. Сориентировавшись по расположению палаток, он, помня неудачный поход в кустики их переводчицы, осторожно углубился подальше от поляны в лес. Облегчив кишечник и мочевой пузырь, мужчина не менее осторожно вернулся назад, где почти что нос к носу столкнулся с Бернарди. Тот явно был чем-то озабочен. Профессор выдал длинную тираду на итальянском, но из всех произнесённых им слов, Илья понял только три: своё имя, имя Серджио и слово синьор. По смыслу же и встревоженному голосу Бернарди он догадался, что с Серджио что-то случилось. Скорее всего, профессор заглянул в палатку, а того просто не оказалось на месте.
— Чего вы так переживаете? — насколько мог деликатнее произнёс Завьялов, пытаясь успокоить итальянца. — Может, человек просто поссать пошёл в кустики, — он махнул рукой в сторону леса.
— Поссать?! — удивился Бернарди, услыхав незнакомое ему слово. — Ко́за сини́фика[4]?
— Вот чёрт нерусский, — прошептал Завьялов. — Как же тебе, дятлу, объяснить-то, что здесь нет европейских туалетов. Сам же тоже в кустах облегчался…
— Но-но, но тоилетте, — затараторил профессор, услышав знакомое слово, и отчаянно замахал руками.
Он ещё что-то говорил, пока на шум голосов из тумана с разных сторон, словно призраки, не материализовались ещё две фигуры. Это были Копылова и Рива.
— Что случилось? — поинтересовалась Наталья у Ильи, ёжась от сырости и утренней прохлады.
— Похоже, Серджио куда-то пропал, — неопределённо ответил тот.
Переводчица переговорила с Бернарди, и оказалось, что Завьялов правильно растолковал слова шефа. Наконец, поняв, что произошло, женщина что есть силы заорала в сторону леса:
— Серджио!
От её внезапного крика оба итальянца вздрогнули, но, быстро оправившись от испуга, и сами принялись звать и кричать во все стороны. Чтобы не отставать от коллектива, Илья тоже выкрикнул имя молодого учёного несколько раз. Однако шум, поднятый в лагере исследователей, не дал никаких результатов. Серджио как в воду канул.
— Ты спроси у шефа, может, он купаться любит? — обратился Завьялов к Копыловой. — Может, у него с утра по распорядку водные процедуры?
Он немного посетовал на себя за то, что перед выходом из палатки не обратил внимания на спальники, в которых ночевали итальянцы. Определить, когда пропал Серджио, теперь не представлялось возможным. “Да что я нянька, в конце концов, за взрослыми мужиками следить…”, — сам себя одёрнул Илья и тут же успокоился. Переводчица ещё немного побеседовала с профессором. Во время небольшой паузы в разговоре с итальянцем она сообщила Илье, что Серджио не мог пойти купаться, так как с детства боялся воды. Однако, словно повинуясь какому-то общему порыву, все четверо дружно посмотрели в ту сторону, откуда доносилось мерное журчание реки. Больше минуты оставшиеся члены экспедиции молча всматривались в густую проседь тумана, прислушивались к плещущейся в воде рыбёшке. Естественно, это не помогло разгадать, вставшую перед ними проблему. Туман не только не давал ничего рассмотреть, но и скрадывал все далёкие звуки. Казалось, будто людей поместили в огромную коробку, набитую мягкой, воздушной ватой.
Вдруг за спинами исследователей раздался какой-то едва различимый шелест. И вновь, будто по команде, все резко развернулись в сторону леса. То, а точнее того, кого они увидели, заставило Наталью вздрогнуть, а Илья сделал непроизвольное движение рукой в сторону кобуры с пистолетом.
Продолжение следует...
[1] РМ-2 — радиометр малогабаритный предназначен для обнаружения радиоактивных веществ по гамма- и бета-излучениям в полевых и лабораторных условиях.
[2] Репудин (диметилфтолат) — Применяют в качестве пластификатора эфиров целлюлозы, виниловых полимеров, каучуков; компонента репеллента для отпугивания кровососущих членистоногих (комаров, клещей).
[3] Грацие, синьоре — спасибо, сеньор (итальянский).
[4] Ко́за сини́фика? — Что это означает?
