Автор: Баир Иринчеев
Серия детских книг «Прадедушкины медали».
Севастополь — вечный символ стойкости нашего народа. Это единственный город страны, медаль за оборону которого учреждалась дважды. В первый раз — в годы Крымской войны 1854–1855 годов. Второй раз — 22 декабря 1942 года, когда город всё ещё был в немецкой оккупации. Оборона Севастополя в Великую Отечественную войну длилась 250 дней. Враг сумел захватить город только с третьей попытки. Цветущий белокаменный город у Чёрного моря был разрушен до основания. За годы оккупации население города было почти полностью уничтожено оккупантами. Весной 1944 года советские войска освободили Крым и Севастополь стремительным ударом, нанеся противнику тяжелейшее поражение.
22 июня 1941 года
Севастополь встретил внезапное нападение нацистской Германии первым в стране. Нельзя сказать, что налет немецкой авиации застиг главную базу Черноморского флота врасплох. Уже в середине июня боевые корабли флота находились в состоянии боевой готовности № 2. В первый час рокового дня 22 июня 1941 года Черноморский флот перешел на боевую готовность № 1.
Лучше всего это описал в своих мемуарах начальник штаба Черноморского флота адмирал Иван Дмитриевич Елисеев:
В ночь на 22 июня на такое дежурство заступил я, начальник штаба. Такова уж традиция на флоте: самым ответственным считается дежурство с субботы на воскресенье.
В 01:03 поступила телеграмма из Москвы. Через две минуты она уже лежала у меня на столе. Вскоре телеграмма была вручена прибывшему командующему флотом. Это был приказ Наркома ВМФ о переводе флота на оперативную готовность № 1. Немедленно привели в действие заранее отработанную систему оповещения. Предусматривалось два способа вызова личного состава: через оповестителей (скрытно) и по тревоге. Сначала я приказал использовать первый способ. Но в штаб стали поступать сообщения, что переход на повышенную готовность осуществляется недостаточно быстро. Тогда я приказал сыграть базовую тревогу.
Оперативная готовность № 1 была объявлена по флоту 22 июня 1941 года в 01:15. Постепенно начали гаснуть огни на бульварах и в окнах домов. Городские власти и некоторые командиры звонили в штаб, с недоумением спрашивали:
— Зачем потребовалось так спешно затемнять город? Ведь флот только что вернулся с учения. Дали бы людям немного отдохнуть.
— Надо затемниться немедленно, — отвечали из штаба.
Последовало распоряжение выключить рубильники электростанции. Город мгновенно погрузился в такую густую тьму, какая бывает только на юге. Лишь один маяк продолжал бросать на море снопы света, в наступившей мгле особенно яркие. Связь с маяком оказалась нарушенной; может быть, это сделал диверсант. Посыльный на мотоцикле помчался к маяку через тёмный город.
В штабе флота вскрывали пакеты, лежавшие неприкосновенными до этого рокового часа. На аэродромах раздавались пулемётные очереди — истребители опробовали боевые патроны. Зенитчики снимали предохранительные чеки со своих пушек. В темноте двигались по бухте катера и баржи. Корабли принимали снаряды, торпеды и всё необходимое для боя. На береговых батареях1 поднимали свои тяжёлые тела огромные орудия, готовясь прикрыть огнём развёртывание флота.
В штабе торопливо записывали донесения о переходе на боевую готовность с Дунайской военной флотилии, с военно-морских баз и соединений кораблей.
«Примерно к 02 часам 00 минутам 22 июня весь флот находился в готовности», — записано у Н. Т. Рыбалко.
Около 3 часов дежурному сообщили, что посты СНИС и ВНОС слышат шум авиационных моторов. Рыбалко докладывает об этом И. Д. Елисееву.
— Открывать ли огонь по неизвестным самолётам? — звонит начальник ПВО полковник Жилин.
— Доложите командующему, — отвечает начальник штаба.
Рыбалко докладывает комфлоту. И тут у них происходит разговор, который воспроизвожу по записи дежурного.
Ф. С. Октябрьский. Есть ли наши самолёты в воздухе?
Н. Т. Рыбалко. Наших самолётов нет.
Ф. С. Октябрьский. Имейте в виду, если в воздухе есть хоть один наш самолёт, вы завтра будете расстреляны.
Н. Т. Рыбалко. Товарищ командующий, как быть с открытием огня?
Ф. С. Октябрьский. Действуйте по инструкции.
Я дословно привожу записи Н. Т. Рыбалко не для того только, чтобы дать характеристику людям. Хочется пояснить, как было трудно принимать первые решения, означавшие переход от мирного времени к войне.
Ведь дело касалось Севастополя — главной военно-морской базы Черноморского флота. Отдать здесь приказ об открытии огня всей системой ПВО по неизвестным ещё в те минуты самолётам далеко не равнозначно открытию огня на какой-либо пограничной заставе, привыкшей ко всяким инцидентам. На командовании лежала большая ответственность: с одной стороны, не пропустить безнаказанно врага, а с другой — не вызвать нежелательного осложнения. Несколько позже, когда все флоты получили прямое разъяснение, что война началась, сомнения и колебания отпали.
Естественно, такой ответ не мог удовлетворить дежурного Н. Т. Рыбалко, и он обратился к стоявшему рядом с ним начальнику штаба флота И. Д. Елисееву:
— Что ответить полковнику Жилину?
— Передайте приказание открыть огонь, — решительно сказал И. Д. Елисеев.
— Открыть огонь! — скомандовал Н. Т. Рыбалко начальнику ПВО. Но и полковник Жилин хорошо понимал весь риск, связанный с этим.
— Имейте в виду, вы несёте полную ответственность за это приказание. Я записываю его в журнал боевых действий, — ответил он, вместо того чтобы произнести короткое флотское «Есть!».
— Записывайте куда хотите, но открывайте огонь по самолётам! — уже почти кричит, начиная нервничать, Рыбалко.
3 часа 07 минут. Немецкие самолёты подходили к Севастополю крадучись, на небольшой высоте. Вдруг сразу вспыхнули прожектора, яркие лучи стали шарить по небу. Заговорили зенитные орудия береговых батарей и кораблей. Несколько самолётов загорелись и начали падать. Другие торопились сбросить свой груз. У них была задача заблокировать корабли в бухтах Севастополя, не дать им возможности выйти в море. Противнику это не удалось. Мины упали не на фарватер, а на берег. Часть попала в город и взорвалась там, разрушая дома, вызывая пожары и убивая людей.
Мины спускались на парашютах, и многие жители думали, что это выбрасывается воздушный десант. В темноте принять мины за солдат было немудрено. Невооруженные севастопольцы, женщины и даже дети бросились к месту приземления, чтобы схватить фашистов. Но мины взрывались, и число жертв росло. Однако налёт был отбит, и рассвет 22 июня Севастополь встретил во всеоружии, ощетинившись орудиями, которые смотрели в небо и в море.
В первые же минуты вторжения в Севастополе взрывы немецких мин убили свыше 20 мирных жителей. Среди погибших при первом налёте вражеской авиации Великой Отечественной войны были пожилая женщина Александра Белова, её дочь Варвара Соколова и внучка Леночка.
Первый штурм
Изначально нацисты не придавали большого значения Крыму и Севастополю. Однако Севастополь является главной базой Черноморского флота — не только для боевых кораблей, но и для авиации. Советские тяжелые бомбардировщики ДБ-3, взлетая с аэродромов Крыма, нанесли несколько мощных ударов по стратегически важным объектам противника — по нефтепромыслам Плоешти в Румынии.
Это был единственный регион добычи нефти для нацистской Германии. Без горючего немецкая военная машина работать не могла. Поэтому уже 23 июля Гитлер приказал обратить внимание на захват Украины и Крыма. 
К осени 1941 года немецкие и румынские части блокировали Одессу и вышли к Перекопу2 — воротам Крыма. Однако советские войска и Черноморский флот сумели отбить все попытки противника захватить Одессу. Город готовился к длительной обороне. На Перекопе оборону держала Приморская армия генерала Петрова.
Здесь, на Перекопе, враг нанёс следующий удар. 28 октября 1941 года немецкие и румынские войска, собрав мощную ударную группировку, прорвали нашу оборону и ворвались в Крым. Наше командование очень рассчитывало на то, что оборона здесь выстоит. Прорыв немцев и румын сразу поставил наши войска в тяжёлое положение. Направленная на помощь оборонявшимся на Перекопе 7-я бригада морской пехоты полковника Жидилова выступила из Севастополя слишком поздно. В результате нашим войскам Приморской армии пришлось вести бои на дорогах Крыма с превосходящими силами противника. Немцы и румыны превосходили наши войска не только в численности, но и в средствах связи, подвижности и организованности. Теряя людей и технику, но отчаянно сопротивляясь, наши части отходили к Севастополю.
Сухопутных резервов, чтобы успешно оборонять Севастополь, у нас не было. Оборону Севастополя держали только морские части. В связи с этим Ставка приняла решение оставить Одессу и эвакуировать оставшиеся там войска Приморской армии в Севастополь для укрепления его обороны.
В самом Севастополе и вокруг него обстановка оставалась тяжёлой. Адмирал Октябрьский считал, что самое главное — сохранить боевые корабли, и спешно отбыл из Севастополя в Новороссийск, чтобы подготовить эвакуацию основной военно-морской базы Черноморского флота.
Официальной датой начала Второй обороны Севастополя считается 30 октября 1941 года, когда 54-я береговая батарея, расположенная около села Николаевка, открыла огонь по наступающим немецким колоннам. На батарее было всего 4 устаревших орудия калибром 102 мм и около 200 человек личного состава. Командовал этой небольшой воинской частью лейтенант Иван Иванович Заика, которому тогда исполнилось всего 23 года. Краснофлотцы 54-й батареи, отрезанные от основных сил, продержались четверо суток, выпустили по противнику несколько сотен снарядов. Более половины батарейцев погибло, часть — попала в плен. Но кто-то из батарейцев Заики сумел прорвать немецкое кольцо окружения и выйти в Севастополь. 8 декабря 1941 года лейтенант Иван Иванович Заика был награжден Орденом Красного Знамени за бой своей батареи.
Первый штурм Севастополя, который немцы и румыны начали с ходу, наши части сумели отбить, хотя это и стоило больших усилий. Морская пехота и прибывшие из Одессы дивизии Приморской армии генерала Ивана Ефимовича Петрова сумели удержать ключевые высоты вокруг города. На фронте установилось относительное затишье.
Как и Ленинград, Севастополь оказался блокированным противником с суши. Подвозить важные для обороны грузы можно было только морем. Однако снабжать осажденный Севастополь было ещё труднее, чем Ленинград. Да, в Севастополе на момент начала обороны не осталось так много мирного населения, как в блокадном Ленинграде. Но в Севастополе не было столь больших военных заводов, как в Ленинграде, которые могли бы производить боеприпасы, оружие и военную технику. А севастопольская «Дорога Жизни» — путь снабжения города по Черному морю — была длиной около 400 километров. Немецкие флот и авиация постоянно атаковали наши транспорты и военные корабли.
Несмотря на все трудности, город держался. В штольнях3 Севастополя было налажено производство миномётов и боеприпасов к ним, проводился ремонт боевой техники и оружия. Была построена плавучая зенитная батарея «Не тронь меня» и бронепоезд «Железняков».
Командование обороны приложило все силы для эвакуации мирного населения Севастополя в порты Новороссийска, Батуми и других портов кавказского побережья. Корабли, подвозящие в Севастополь боеприпасы, подкрепления и продовольствие, обратными рейсами увозили детей, женщин и стариков.
В условиях господства в воздухе немецкой авиации эвакуация была сопряжена с большим риском. 12 ноября 1941 года немецкие самолёты-торпедоносцы атаковали и потопили советский транспорт «Армения», который вывозил из Севастополя не менее 5000 человек гражданского населения. В спешке погрузки даже не успели посчитать и записать, сколько людей было на борту. «Армения» затонула очень быстро, и спасти удалось всего несколько человек. Это стало самой большой катастрофой на море для советского флота за всю Великую Отечественную войну. Эвакуация мирного населения продолжалась всю зиму и весну.
- Батарея — подразделение в артиллерии, совокупность артиллерийских орудий.
- Перекоп — простонародное название Перекопского перешейка, который образует сухопутную связь между Крымским полуостровом и материком. Самая северная часть Крыма. В самой узкой части ширина Перекопского перешейка составляет 7 километров.
- Штольня — горизонтальная или наклонная горная выработка (искусственная пещера).
Медаль за оборону Севастополя. Часть 2
