Глава 2 / Глава 3
Меньшикова Ольга. Сказки старого домового.
Книга 1. Отважная Оленюшка или По ту сторону Радуги.
Глава 4. Енгарова пещера
То, что она несколько дней не видела домового, у Сашеньки не вызывало никакого беспокойства: мало ли какие дела есть у хранителя. Девочка хорошо помнила, как однажды домовой сказал:
— Мы несколько дней не сможем увидеться с русалкой.
— Почему? Что-то случилось с рекой? — обеспокоено спросила Сашенька.
Девочка в этот момент не на шутку встревожилась: не предвещает ли это каких-нибудь бед для природы.
— Нет, просто пришли Русалии, — домовой совершенно обыденно произнес незнакомое для Сашеньки слово, как если бы сказал, что просто пришло лето, — и все русалки будут очень сильно заняты.
Дальнейшие расспросы оказались безрезультатными: домовой наотрез отказался рассказывать, что такое Русалии и чем может быть так сильно занята русалка. В тот вечер Сашенька пристала к маме:
— Мама, а ты знаешь, что такое Русалии? Можешь мне рассказать?
— Конечно, это период полнолуния, приходящийся на начало-середину июня. Вот, как сейчас. В старину считали, что русалки под этой полной луной хороводы водят и сбивают добрых людей с пути, уводя их в глубокие омуты, откуда уже человеку и не выбраться. А с чего это тебя так заинтересовало?
— Просто слово незнакомое услышала и захотела узнать, что оно значит, — уклончиво ответила Сашенька, понимая, что объяснение, данное мамой, не совсем соответствует тому, что делают русалки в этот период на самом деле, но расспрашивать маму дальше девочка не стала, решив дождаться возвращения подруги.
Прошло целых две недели прежде, чем Сашенька снова встретилась с русалкой. В тот вечер зеленоволосая подруга встретилась девочке не на берегу реки, как обычно, а шла по колосившемуся полю за краем их села. Женщина шла как всегда, не касаясь земли ногами, даже зелёная рожь не приминалась, когда русалка проходила по ней.
— Ветер-ветрило! — донеслось до Сашеньки в шелесте колосившейся нивы, — Из семерых братьев Ветровичей старший брат! Ты не дуй-ка, не плюй-ка дождём с гнилого угла, не гони трясавиц-огневиц с Неруси на Русь! Ты дуй-ка из семерых братьев старшой, тёплым теплом, ты пролей-ка Ветер-Ветрило, на рожь-матушку, на яровину яровую, на поля да на луга дожди тёплые к поре да ко времени! Ты сослужи-ка, буйный, службу да всему-то царству русскому: мужикам-пахарям на радость, малым дитяткам-ребяткам на утеху, старикам со старухами на прокормление, а тебе буйному ветру, над семерыми братьями старшому-большему, на славу!
— Что это? — тихонько спросила девочка у сопровождающего её домового.
— Это, девонька, заговор называется… В былые-то времена люди сами заговоры читали, и нам хранителям меньше работы было… А теперь…Эх… — домовой тяжело вздохнул, махнул рукой, после этого прислушался и, уже обращаясь к русалке, громко сказал: — Приветствуем тебя, сестричка!
— И вам доброго здравия, друзья мои! — выходя с поля, откликнулась русалка.
— А почему тебя так долго не было? — не утерпела, сразу задала вопрос Сашенька. — Пожалуйста, объясни, что такое Русалии, а то мне никто ничего толком рассказать либо не может, либо не хочет, — и девочка с укором взглянула на домового, которой с хитрым видом сидел на Сан Саныче.
— Понимаешь, в этот период начинают колоситься и зацветать яровые: рожь, пшеница, овёс. Мы, русалки, ходим в это время по полям и следим, чтобы все колосья зацвели да опылились и чтобы не осталось пустоцветов. Ходим, песни поля поём, заговоры читаем, а людям, тем, кто способен ещё видеть и слышать нас, кажется, что мы просто хороводы водим, а песни наши и заговоры за заманивание принимают. Боятся люди того, чего объяснить не в силах, а знающих людей уж почти и не осталось.
Сашенька хорошо помнила ту встречу, а потому, когда исчез домовой, она и не забеспокоилась. Но спустя несколько дней девочка услышала разговор взрослых и поняла: дела намного серьёзней, чем ей казалось раньше, только вот спросить: «Что происходит?» — сейчас некого.
— Знаешь, дорогой, что-то случилось с нашей печью, — озабоченно сказала мама за завтраком. — Когда я готовлю, еда горит по краям, а внутри остается сырой. Я уже чего только не придумывала и с соседками советовалась, да всё не впрок… Ладно бы в первые дни жизни в деревне это было, сказала бы: просто неумёха. А то ведь уже давненько приноровилась, а тут, на тебе: никак с печью не слажусь.
— Да, только и сам бабушкин дом стал рассыпаться на глазах: видно отслужил своё… Пора в новый дом перебираться… Потерпи ещё недельку, пока я доведу наш новый дом до ума…
Этот разговор очень встревожил Сашеньку:
«Что случилось с домовым, раз он своё основное дело бросил? Не мог он так с нами поступить без серьёзной причины!»
Девочка вышла во двор, там, под крыльцом, спал Сан Саныч. Пес после исчезновения домового целыми днями валялся на солнышке, мало обращая внимания на окружающий мир. Сашенька подошла к собаке:
— Сан Саныч, ты не знаешь, что происходит?
Пёс поднял голову, внимательно посмотрел на маленькую хозяйку, вильнул хвостом и повернулся на спину, как бы говоря:
«Не волнуйся! Все нормально! Лучше живот мне почеши!»
— Сан Саныч, что-то происходит, — девочка присела на корточки и стала гладить живот собаки. — И это что-то не очень хорошее! Иначе наш домовой не оставил бы дом без присмотра. Мама с папой говорят, что дом просто уже отслужил своё. Но мы-то с тобой знаем, что всё это оттого, что дедушка-домовой ушёл. Ну почему он нас оставил?.. Ты не знаешь?
Пёс повернулся на бок, поднял голову и лизнул, успокаивающе, девочку в нос: «Все нормально!» — потом вдруг вскочил на лапы и бросился вон со двора. Сашенька хотела бежать за ним, да куда там. Девочка выскочила за собакой, но только увидела, как хвост Сан Саныча исчез за заборами где-то в конце улицы. Сашенька постояла какое-то время у калитки. Ей было очень обидно оттого, что даже верный пёс её бросил. Такого она от своих друзей никак не ожидала! Но плакать себе девочка не позволила:
«Я — взрослая! Подумаешь, ушли! У меня игрушки и книжки есть — они меня не бросят! Жила же я раньше и без домового, и без собаки, ничего переживу…»
Но какая-то её часть точно знала, что друзья просто так бросить её не могли, и эта часть её, не обращая внимания на обиду, очень беспокоилась и за домового, и за Сан Саныча.
После обеда девочка достала игрушки и книжки. Но игра никак не клеилась, и на чтении у неё сосредоточиться тоже не получалось. Так промучившись какое-то время, девочка решила сходить к своим друзьям: лешему и русалке — она была уверенна, что они-то смогут ей разъяснить, что случилось с дедушкой-домовым. Сначала Сашенька пошла к русалке. Добрая и приветливая русалка больше нравилась девочке, чем ворчливый леший, которого она всё ещё побаивалась, и потом он настойчиво продолжал именовать Сашеньку «Оленюшкой», наотрез отказываясь звать девочку по имени, а ей, ребёнку современного мира, было от этого немного не по себе.
Девочка прошла через овраг и подошла к знакомой иве, которая, как показалось Сашеньке, уже стала узнавать её и весело приветствовала её шебуршанием кроны. Александра шла знакомым маршрутом, она уже успела хорошо изучить эту тропинку. Вот и коряга, на которой обычно сидит русалка. Но на коряге никого нет! Девочка остановилась в замешательстве, о таком она даже не подумала: обычно всегда они встречались на этом месте. И что делать теперь, Сашенька не знала. Девочка в замешательстве присела на корягу. Она лихорадочно стала вспоминать сказки и то, как вели себя герои, но ничего подходящего так и не вспомнила. Подруга хранителей хорошо знала одно: кричать и звать, нарушая гармонию звуков леса, нельзя. Это Сашенька усвоила хорошо ещё во время долгих путешествий с домовым по лесам и полям, окружающим деревню. Девочка стала вслушиваться в звуки природы, ища подсказку, и снова услышала песню леса, которую стала петь сначала тихо, неуверенно, а потом всё громче и уверенней. Сашенька сидела на коряге и пела песню вместе с лесом, как это обычно делала русалка. Она ждала. Девочка была уверена: сейчас что-то произойдёт, и кто-нибудь обязательно откликнется.
— Здравствуй! А ты кто? — окликнула Сашеньку девочка, примерно её ровесница, в белой длинной рубахе, понёве и с огромным венком из разных трав на голове. — Я вижу, что ты — не хранитель, но слышишь, как поёт лес, и знаешь заповедные тропы…
— Здравствуй! Я — Сашенька. Да, я — не хранитель, я — человек. А ты не знаешь, где они все? Русалка обычно здесь, на коряге, сидит, а сегодня её нет… — ответила, обернувшись к девочке, Саша, даже не задумываясь, кем может быть её собеседница.
— Человек? — девочка внимательно, с прищуром, оглядела Сашу. — Давно я не видела человека, способного услышать песню леса… Русалки сейчас там, где и другие хранители. Это только я немного задержалась, но и мне пора!
В голосе собеседницы Сашенька услышала холодные металлические нотки и, не понимая, чем провинилась перед незнакомой девочкой, встревожено спросила:
— А что случилось?
— Беда у нас. Всё из-за вас, из-за людей… — Сашеньке показалось, что девочка сейчас расплачется, но собеседница собралась внутренне и уже совсем холодно добавила, гордо вздернув носик: — Нам свой мир спасать нужно! И разговаривать мне с тобой некогда, прощай!
— А ты кто? — вдруг спохватилась Сашенька, только сейчас понимая, что та, кого она приняла за обычную девочку, тоже хранитель, а она про неё даже в сказках не слышала.
— Леля-повитруля*! — донёс ветер ответ до Сашеньки.
Александра встала с коряги. Путешествие к логову лешего стало бессмысленным. Было ясно, что никого из хранителей она больше не встретит, поэтому Саша сразу пошла домой. Девочка прошла знакомой тропинкой, поклонилась иве и свернула к дому. Сашенька надеялась, что Сан Саныч уже возвратился домой, но оказалось, что собака так и не вернулась. Вечером пропажу пса заметили и родители:
— А говорили, что такой пёс за своего хозяина и жизнь отдаст, — вечером сказал отец, когда Сашенька уже пошла в свою комнату, чтобы ложиться спать.
Девочка знала, что Сан Саныч не просто так сбежал, но как объяснить это взрослым, она не представляла. Несмотря на усталость, Сашенька никак не могла уснуть. Девочка лежала в своей кроватке и думала о том, что могло случиться у хранителей, про какой это мир говорила повитруля, и почему она обвинила в бедах хранителей людей. Но, чем больше она обо всем этом думала, тем больше у неё возникало вопросов и совсем не находилось ответов.
В окно заглянул месяц, на полу образовалась лунная дорожка. Вдруг на этой дорожке возник дедушка-домовой. Старик приложил палец к губам, как бы говоря: «Тихо! Не шуми!». Девочка села на кровати, она была очень рада видеть друга. Домовой влез на кровать к девочке и удобно сел, свесив ноги.
— Я думаю, ты на меня не сердишься, что исчез, ничего тебе не объяснив. Беда у нас. Тысячелетиями мы хранили мир Радуги от бед. А вот теперь напасть, с которой без человека хранителям не сладить. Нет у нас воли, вершащей судьбы, как у вас, у людей, — домовой задумался и замолчал.
— Воля? Мама говорит, что у меня нет силы воли, когда я за что-нибудь берусь и не доделываю… Ты про эту волю?
— И да, и нет. Твоя мама говорила про испытание характера, которое и проявляет эту самую волю. А вот что это за воля такая… В двух словах и не скажешь. Ладно, послушай сказку, может тогда и поймёшь…
Енгарова пещера
Жили недалеко от Полуденных гор два брата и сестра: Фёдор, Степан да Марфа. Родителей у них не было. За младшими братьями смотрела рассудительная и добрая Марфа. Мальчики росли покладистыми, работящими, во всём сестре были помощниками. Старший, Фёдор, был осторожен и умён, а младший, Степан, наивен и бесшабашен. Хоть и посмеивались иной раз в деревне над Степаном, но любили его больше старшего брата. Вот как-то ушла Марфа с подружками за грибами и пропала. Потеряли её подружки. Как девушки вернулись, вся деревня на поиски подалась, но, сколько ни кричали, девушку так и не нашли. Лишь собаки привели к брошенной корзине, а у корзины вдруг завыли, закружились, хвосты поджали, за хозяев спрятались. Дивятся люди: что это с собаками, которые ни волка, ни медведя не боятся? Как вернулись в деревню, пошли к самому древнему старику за советом. Тот выслушал их и говорит:
— Когда я маленьким был, старики рассказывали о злом духе гор Енгаре. Он, Енгар этот, сидит в своей пещере и сторожит богатства горных недр. Давно никто не слышал о нём. Люди уж думали, ушёл он. И вот, на тебе, оказывается-то, не ушёл, а затаился на время. Это он Марфушку-то украл, видно скучно ему одному в пещере сидеть.
Как услышал Степан, о чем говорит старик, сразу за сестрой засобирался. А Фёдор смотрит на брата и думает:
«Я — старший, а коли Степан сестру выручит да домой с почётом вернётся, то мне о старшинстве моём забыть придётся. А если не вернётся, так люди меня засмеют, скажут, что большой струсил, а маленький храбрым оказался. Всё одно, как ни прикидывай, если сам не пойду, а младшего брата отпущу, мне житья в деревне не будет. А если его не отпущу, и сам не пойду?.. Нет, не удержу его, дурака, дома: даже если запру, всё одно — сбежит…» — подумал ещё, пораскинул мозгами и говорит младшему брату:
— Нет, Степан! Я — старший, значит, мне и идти первому. А ты пока домом занимайся, хозяйство веди, нас с сестрой дожидайся. Если не вернусь к новой луне, значит, и я в беду попал, тогда только и попытайся нас выручить.
Распрощался Фёдор с братом и пошёл к горам, туда, где корзинку, брошенную, собаки нашли. Идёт, а сам думает, как бы самому в лапы злого Енгара не попасть. Вот и гора, где собаки след потеряли. Смотрит Фёдор вокруг: лес от этой горы будто отступил, сама гора, как гладкий камень, нигде ни травинки, ни мха не видать, зацепиться не за что, на гору не взобраться. Стал обходить эту гору Фёдор, ища вход в пещеру, а сам думает:
«Сестре-то уж вряд ли чем поможешь, а свою голову сложить не хочу. Сбежать что ли… Решат люди, что сгинул, сестру выручая. Ох, хоть на край света беги…» — и собрался уж выполнить задуманное, да одумался:
«Не зря старики говорят, что гора с горой не сходятся, а человек с человеком сходятся. Рано или поздно встретится кто-нибудь, кто людям и здесь, и там про меня расскажет… Что делать-то?»
Продолжает Фёдор искать пещеру, а сам на сестру злится: не могла к подружкам ближе держаться, когда грибы собирала? Ну и пропала бы другая девица, да до неё ему, Фёдору, и дела бы не было. А тут иди, ищи, да ещё и голову сложи… Заметил Федор расщелину в горе: уж не та ли это пещера, о которой старик говорил. Перекрестился парень и полез в дырку. А там… Стоит Фёдор, раскрыв рот, озирается: вокруг каменья самоцветные переливаются, а по середине пещеры кристалл, светящийся стоит. Подошёл к нему Фёдор, заглянул в него и увидел свое отражение…
Степан меж тем всё делал, как брат сказал: за домом и скотиной смотрел, полем занимался, в огороде копался, — только дела сами как-то делались, а сам парень за брата и сестру волновался. Вот прослышал как-то Степан, что брат вернулся. Очень удивился: ни к нему не зашёл, ни сестру не привёл. Собрался парень, пошёл к брату поговорить и видит: строит Фёдор новую мельницу, работников набрал. Прошёл Степан к брату, ему бесшабашному, всё нипочём: ни окрик приказчика, ни косые взгляды работников. И услышал парень то, что от брата родного никак не ожидал:
— Я новую жизнь начал. Ни тебя, ни сестрицу больше знать не желаю: где её, беспутную, черти носят, и знать не хочу, а тебя, голодранца, чтобы духу более в моём доме не было! И не смей людям говорить, что я брат твой: лучше никакого родства, чем такое!
Пригорюнился Степан, домой пошёл, что с братом случилось, не ведает, но ясно, что что-то очень страшное. Дома собрал парень котомку, чтобы идти сестру выручать; зашёл к соседке, попросил, чтоб за домом да за скотиной присмотрела. А добрая женщина и говорит ему:
— Пойди к старику, может, и подскажет что. Раз Енгар проснулся, всем нам опасность грозит…
— Слышал я про Фёдора, — сказал старик, как только Степан порог его дома переступил. — Это твоего брата Енгар околдовал. Страшные беды и жестокости несли раньше людям околдованные злым духом. Боюсь, и твой брат стал таким: страшнее и жесточе лютого зверя.
— А что теперь делать? Подскажи, дедушка. Хочу я сестру выручить, да брату помочь, — поклонился старику парень.
— Помочь им ещё можно… До полной луны время ещё есть. Если брату и сестре сумеешь помочь до полной луны, то снова заснёт злой дух на много лет, и перестанет грозить опасность и нашей деревне, да и всей округе. Слушай внимательно, сам я, конечно, с Енгаром не встречался, но старики рассказывали, что парень, заставивший его заснуть, твёрдо держал в голове одну мысль, то зачем пришёл в пещеры, на самоцветы и соблазны не откликался, миражам не верил, а требовал одного: вернуть, то зачем пришёл. Не сумел сбить его с толку злой дух, а потому и отдал то, что требовали.
— Но, дедушка, разве можно вот так просто получить то, что хочешь?
— Эх, внучек, не так-то это просто. На то вся твоя воля понадобится да вся твоя любовь к сестре да брату. А Фёдору, видно, именно силы любви и не хватило… Да и нет для злого духа ничего страшнее твёрдой воли человека, точно знающего, что ему нужно. Оттого и засыпает дух на долгие годы, чтобы силы после такого единоборства пополнить. Помни, лишь воля твоя и любовь помогут тебе сестру найти. Слушай сердце своё, оно подскажет, где злой дух твою сестрёнку прячет.
— Скажи, дедушка, а совсем его, лиходея, нельзя со света изжить?
— Не знаю, внучек! Только старики рассказывали, что те, кто с этой мыслью против него шёл, бед среди людей после этого более других делали. Видно нельзя злу злом противостоять…
— Спасибо, дедушка, за слово доброе, за совет мудрый!
— Ох, внучек, лучшей благодарностью будет твоя победа! Ступай с богом! Да помни, зачем идёшь! Крепко мысль свою держи! — перекрестил старик парня да в бессилии снова на лавку лёг.
Пошёл Степан в лес к той самой горе, где сестрёнка пропала. Идёт вдоль горы, вход ищет, а сам думает: «где сестра, жива ли?» Увидел расщелину, влез в дырку, оказался в пещере со сверкающими самоцветами, огляделся, заметил ход и, не останавливаясь, пошёл прямо к нему, прошёл сколько-то и слышит:
— Оглянись, Степан! Посмотри, какие богатства вокруг! Хочешь, твоими станут?
— Не нужны мне богатства твои, сестру мою отдай!
— Нет её у меня! Но раз ты пришёл, так что тебе с пустыми-то руками уходить? Бери, что нравится, я разрешаю!
— Не верю я тебе. Моя сестра здесь: люди зря говорить не будут. А камни твои красивы, только мне они без надобности, — ответил Степан, продолжая идти к проходу.
— Зря ты мне не веришь! Наслушался сказок… А в мире всё просто: есть у тебя богатство — ты король, а нет… Так кому ты такой нужен? — продолжал убеждать парня голос. — Бери самоцветы, пока я сам тебе даю… И не слушай людей: они все завистники, злятся, что богатство другим досталось.
— Оставь самоцветы себе, а мне сестру отдай, тогда я и уйду, — отвечает на все посулы Степан и продолжает идти к проходу
— Не возьмёшь, значит, подарков?! — вдруг грозно взревел голос. — Тогда мои верные слуги растерзают тебя!
В проходе, куда, наконец, подошёл Степан, взвилось пламя, из которого выскочили два огромных дракона и бросились на парня. Хотел было биться с ними парень, да вовремя вспомнил слова деда: «Миражам не верь!» — и… прошёл сквозь страшных чудовищ и огненную стену. А они, как не грозны были, вреда ему не смогли причинить.
— Хоть и не слушаешь меня, а сестру свою не увидишь! — закричал голос и, вдруг расхохотавшись, добавил: — А найдёшь, так увести и спасти её не сможешь, да и сам погибнешь!
А Степан идёт себе по каменным лабиринтам пытается понять, где же сестра спрятана. Вдруг сердце сжала тоска смертная, понял — это сестра рядом, плохо ей. Оглянулся и увидел… Стоит зеркало ледяное, а в нём лицо человеческое в ужасе застывшее, седые волосы по плечам разбросаны, еле узнал парень сестру свою ненаглядную… Как её оттуда достать? Не сказал ему об этом дед, видно и сам не знал, только помнил Степан слова дедом произнесённые: «На то вся твоя воля понадобится да вся твоя любовь к сестре», — вот тут-то и понял парень, что, действительно, задача не из легких. Воля и любовь — хорошо сказано, да только это не вещь волшебная, которая в сказках героям на такой случай даётся. Что с ними делать-то? Смотрел Степан на сестру, да почувствовал, как отчаяние ледяной змеёй в сердце заползает.
«Нет! — думает. — Не позволю себе тебя, сестрёнка, раньше времени оплакивать. Старик сказал: до полной луны тебе помочь можно. Значит, жива ещё. А раз человек жив, то можно ещё всё исправить!»
Попытался Степан сердцем своим прикоснуться к сестре, почувствовать: жива ли? И откликнулась сестра — почувствовал Степан ужас её смертный, смотрит: она глаза открыла, а в них мольба.
— Не верь, сестричка, ты в путы, тебя сковывающие! Верь в любовь мою — она тебя согреет! За тобой пришёл, без тебя не уйду! — закричал Степан сестре, надеясь, что услышит она его.
И увидел он, что улыбнулась сестра, сначала одними глазами, а потом улыбка озарила и всё её начавшее оттаивать лицо. И седина оказалась не сединой, а инеем, запорошившим её косы. Поверила сестра в любовь брата и вышла из своего ледяного плена.
Взвыл тут злой дух, а потом и говорит:
— Убирайтесь отсюда, пока каменными глыбами вас не засыпал! А брата я вам не отдам: он по своей воле моим стал, и не вам его у меня забирать!
— Ошибаешься, Енгар. Это наш брат родной, мы за него, как за себя в ответе. И если он ошибку совершил, то нам её и исправлять! — твёрдо заявил Степан, а сестрёнке тихонько говорит: — Чтобы не происходило, верь, что домой вернёмся и Фёдора спасём! — и повёл Марфу к выходу из подземелий.
Где-то здесь тайна колдовства над братом. Только в чём само колдовство, не знает Степан. Опять парень надеется на сердце своё, что не подведёт его оно, подскажет, как брата вернуть. Но и о сестре помнит: изнемогает она, больно долго ужас её длился. А потому, не плутает он более по пещере, а к выходу сестрёнку ведёт, чтобы побыстрее домой её привести, в баньке отогреть и отвары целебных трав дать: спасти человека от напасти — одно, а дать после этого ему силы на жизнь — другое. Вдруг снова ледяной холод пронзил сердце парня. Откуда это? Они почти уже у выхода… Смотрит Степан странно мерцает огромный кристалл в центре зала. Крепко парень держит сестру за руку, походит к кристаллу и видит брата…
— Не достанете его! Не вернуть его вам! Он мой! — мстительно захихикал злой дух.
— Не верю я тебе, опять мираж построил, — решил схитрить парень. — Если это мой брат, то кто тогда мельницу выстроил, да муку теперь людям мелет? Не верю тебе!
— А вот и зря не веришь… Вот это твой брат, а тот что по земле ходит, его отражение из кристалла. Я их местами поменял, вот как хитро придумал! — бахвалился злой дух.
— Не верю я тебе! — громко повторил Степан, а про себя добавил: — А верю сердцу своему, в беде мой брат!
Отвел Степан сестру домой, передал её на руки заботливым соседушкам, а сам думу думает непростую. Хотел к деду старому за советом сходить, да узнал, что как он ушёл искать сестру, в тот день дед-то и помер. Идет Степан в задумчивости мимо ручья, а там деревенский дурак ведром воду черпает да назад выливает:
— Что ты делаешь? – спросил Степан дурака — Воду из ручья не вычерпаешь, всё одно назад её льёшь…
— А ты, дяденька, не думай, это я отражение своё ловлю. Оно никак мыться не хотело, вот теперь и пытаюсь его поймать, чтобы в баню отнести. Сам-то я уже в баньке побывал…
Вот тут и понял Степан, что делать нужно! Пошёл парень к «брату». Тот увидел его и говорит:
— Что надобно? Сказал тебе, не ходи ко мне!
— Не хочешь, не пойду. Только не хотел я с чужими людьми находкой своей делиться: несметные сокровища нашёл, а перетащить самому сил не хватает. Вот за помощью к тебе и пришёл. Ну, а коли не хочешь, я к соседям обращусь, — сказал Степан и развернулся вроде как уходить.
— А ну, постой! — закричал вслед ему «брат». — Это про какие такие несметные сокровища ты говоришь?! Ладно, по-родственному помогу тебе, но девять мешков из десяти — мои! Согласен?
— Не знаю! Давай, пять из десяти! — начал торговлю Степан, понимая, что «брат» похоже «наживку заглотил».
— Ну, ты, брат, совсем обнаглел! Я — тебе помоги, я — лошадей дай, я — подводы дай! Ладно, согласен на восемь из десяти!
— Ладно, так и быть шесть из десяти! — не унимается Степан.
— Ну это, брат, грабёж! Так и быть: семь из десяти! И ни камнем, ни монеткой меньше, а то ищи себе подельников в другом месте! — разошёлся «Фёдор».
— Ладно, брат, не обижайся! Согласен, семь из десяти! По рукам?
Ударили по рукам, запрягли несколько подвод, друг за друга зацепили и вдвоём пошли в лес. Степан идёт песни поёт. А «Фёдор» о чём-то крепко думает, видно считает, что, торгуясь с братом, продешевил. Вот прибыли к пещере. Степан «брату» и говорит:
— Смотри без меня во внутрь не заходи и кристалл, что в центре зала не трогай! Сейчас мешки подготовлю…
Не успел Степан речь свою закончить, как «Фёдор» уже в пещеру забежал и за кристалл ухватился:
— Моё! Всё моё! — кричит.
Подошёл Степан к кристаллу и говорит:
— Забери, кристалл своё, отдай наше, — так когда-то в детстве, в какой-то сказке говорил герой, и сейчас эти слова пришли на ум Степану.
Заискрилось всё вокруг, исчез чужой Фёдор, и появился свой, только без сознания. Вытащил его Степан, положил на одну из подвод. Тут с грохотом расщелина и закрылась. Видно, снова на много лет заснул злой дух. А Степан брата домой привёз. Пришёл Фёдор в себя, а мужики уже к нему: пора мельницу открывать — подводы с зерном стоят, люди муки ждут. Так и пришлось Фёдору мельницей заниматься, только в отличие от своего отражения он с людей высокой платы не брал. Зато люди, прослышав про справедливого и честного мельника, съезжались к нему не только со всей округи, но и значительно дальше. А Степан продолжал жить с сестрой, заботился о ней да о брате и никогда не вспоминал, что это именно его любовь и воля спасли дорогих ему людей от страшного плена. Теперь поняла, о какой воле я говорил?
— Да, кажется, — немного растерянно ответила девочка. — Но как эта воля вам сейчас помочь может? В сказке понятно, Степан держал одну мысль и победил злого духа, а как в мире Радуги эта воля должна проявить себя?
— Только человек способен изменить размеренный неизбежный ход вещей, — пояснил домовой и тут же спохватился: — Да только, где нам этого человека-то взять? Раньше много было тех, кто знал и помнил наш мир. К этим людям, если что, хранитель за помощью и обращался. А сейчас… Если погибнет мир Радуги, то и этому миру придётся несладко. Не станет хранителей, кто людям помогать будет? Рушиться начнёт даже то, что веками устоялось… Эх… — домовой удручённо вздохнул и снова замолчал.
Сашенька в первый раз видела своего друга растерянным: раньше он всегда знал или находил выход из любой ситуации. У девочки было много вопросов, но задать их так сразу она не решалась.
— Эх, жаль, ты ещё годочками не вышла, — продолжил говорить домовой. — Тебя б позвал нам помочь, да мала ты ещё. А взваливать на тебя не по возрасту ответственность не могу, не обижайся.
— Мне уже восемь, а мы с мамой в книжке читали, что раньше в этом возрасте девочка уже почти взрослой считалась! — ответила Сашенька, обиженная, что дедушка-домовой, как и другие взрослые, считает её совсем маленькой.
— Раньше в этом возрасте девочка в отрочество переходила: ей две косы в одну переплетали. А почти взрослыми считали тех, кому уж крылышки на сарафане обрезали, так тем уж годков двенадцать было, — возразил Сашеньке домовой.
— Ну вот! Раз отрочество — значит я уже не маленькая! А что воля человека, про которую ты говорил, от возраста зависит? — Сашенька очень боялась услышать на этот свой вопрос утвердительный ответ, который лишит её возможности помочь хранителям, то, что именно она будет им помогать, девочка уже решила.
— Возраст здесь ни при чём. Человек уже рождается с этой волей. А вот отвечать за свои поступки учится с годами… Хотя не все взрослые понимают, что делают…, и не отвечают не только за свои дела и слова, но и за себя самих. Вот такие хуже новорожденных… — домовой удрученно замолчал, вздохнул, а потом добавил — Эх, измельчал человек…
— Дедушка-домовой, а если от возраста воля человека не зависит, так значит и я смогу вам помочь, — девочка очень боялась, что хранитель откажет ей, отвергнет все её доводы, просто считая её маленькой, как это обычно делают взрослые, но домовой угрюмо молчал, и Саша продолжила: — Только мне нужна будет ваша подсказка, ведь многого я ещё не знаю, и ваша помощь, ведь многое я ещё не умею…
— А что, может ты и права! — воскликнул домовой, вдруг становясь тем обычным хитроватым старичком, каким его знала Сашенька. — Многие взрослые в вашем мире не дают ответа за свои поступки. Так может у ребёнка хватит ответственности на всё человечество? Хорошая идея… Только…
Тут Сашенька увидела, что домовой снова угрюмо потупился. Неужели всё-таки не захочет принять её помощи! И тогда девочка сама решилась задать вопрос:
— Дедушка, говори всё. Что только? О чём ты сейчас задумался?
— Ох, девонька, только не игра это всё. Опасно там сейчас. Можно и погибнуть. Сегодня на рассвете откроется на несколько минут дорога в мир Радуги, да только не найти нам помощи у людей…
— Как не найти? А я? Ответь, что будет с нашим миром, если мир Радуги погибнет?
— Об этом лучше и не думать! Да, ты права, если мир Радуги не спасём, быть и здесь великим бедам… Ну, что ж собирайся в путь!
*Повитруля — родопомошница диких животных (от слова повитуха, повитья).