Начало здесь
Конечно же, Старовойтова никогда не позволила бы себе заставлять калеку ухаживать за ней. Войдя на кухню, она лишь поинтересовалась, что у меня приготовлено съестного, и сама всё разогрела в микроволновке. Я только и помог ей, сидя за столом, порезать принесённый ею батон.
— Ммм, вкусно! — улыбнулась врач, попробовав мою стряпню. — Вы действительно умеете готовить или это опять… — она сделала неопределённый жест правой рукой, — эта ваша, так называемая, магия? Может, это вы мне всё внушили?
— Не волнуйтесь, — поспешил заверить я свою помощницу, — всё предельно честно и натурально. Семьи, знаете ли, у меня нет, готовить некому, а вкусно покушать иногда хочется. Пришлось освоить кулинарное искусство. Сестричка, правда, меня иногда балует своей выпечкой, но я и сам люблю сварганить чего-нибудь этакое.
— Словечки у вас интересные: “сварганить”… — заметила Старовойтова, уплетая рыбу.
— Так я на досуге интересуюсь историей древних славян, вот и нахватался оттуда кое-чего.
— А что там может быть интересного? — хмыкнула врач. — Жили в лесу, молились колесу…
— Не скажите, Ирина Васильевна, не скажите. Это раньше можно было так думать, когда интернета не было. Чего нам по зомбоящику говорили да в очень вумных книгах писали, тому мы и верили.
— Зомбоящику… — не удержавшись, прыснула Старовойтова. — Это тоже из древнеславянского языка?
— Нет, это уже из современного сленга, — ответил я кратко, не желая рассуждать о вещах мне не интересных, и продолжил: — С появлением же интернета всё в корне изменилось. Плохо только, что используют его многие лишь для развлечения. Для тех же, кто пытается что-то понять, кто интересуется, как устроен современный мир, и что было много веков назад, есть множество исследователей, находок, новых открытий… Появилось столько информации, что только успевай за всем следить. Неравнодушные исследователи по крупице просеивают исторические факты и опровергают устоявшиеся догмы и понятия. Теперь не так просто оболванить народ, как это можно было сделать раньше. Люди ищут и находят документы, артефакты… которые совсем не бьются с тем, что нам говорят официальные историки. Вот и древние славяне были вовсе не такими дикарями, какими их изображают наши уважаемые в кавычках профессора, получающие зарплаты и гранты из-за бугра, а на родине защищающие диссертации, основанные на вранье. Эти чинуши за паршивые зелёные бумажки готовы что угодно написать и аргументированно обосновать, лишь бы угодить своим покровителям, которые уже много лет стараются как можно ниже опустить заслуги наших древних предков и как можно больше возвысить, так называемую, культуру, пришедшую с запада.
— Ну, это вы уж слишком загнули, — скептически заметила врач, вытирая губы салфеткой.
— Ошибаетесь, Ирина Васильевна, это я ещё мягко выражаюсь. У нашего народа уже несколько столетий стирают из сознания, и, к сожалению, весьма успешно, память о нашем истинном происхождении и нашу истинную историю. Вы даже себе не представляете, какое будущее уготовано народу, который не помнит своих корней, которому со школьной скамьи внушают, что наши предки были дикарями, и только благодаря просвещённому западу мы имеем и культуру, и какие-то знания. Они мнят себя благодетелями, которым мы должны кланяться в ножки и благодарить за всё то, что они, якобы, для нас сделали. А они и сейчас делают, и не мало, да только нужно ли всё это нам? Вот возьмите хотя бы то, что происходит у нас сейчас. Разве это не следствие того, что кто-то, не будем переходить на личности, взял и перевернул все события и всю новейшую историю с ног на голову? Кому было выгодно разделить и сделать чуть ли не врагами русского и украинца? Кому была выгодна эта Оранжевая революция? Кому мешал президент Сидорович? Почему наш город с четырнадцатого года регулярно обстреливают, а нас, простых жителей, объявили террористами и сепаратистами. Ваше нынешнее правительство погрязло во лжи и коррупции, и оно даже не желает слушать то, что мы, рядовые граждане отделившихся республик, пытаемся ему сказать?
Ирина Васильевна, вот вы здесь живёте, неужели вы не видите, куда ведёт вас ваше правительство? Я же не зря заметил про названия улиц, которые просто бросаются в глаза любому, кто ещё хоть немного помнит о зверствах бандеровцев во время и после Великой Отечественной. Вот так и меняют историю! Вот так из настоящих героев делают какое-то чмо, а из предателей и убийц — героев. И все эти изменения в умах украинцев проделали, буквально, за пару десятилетий. А представьте, сколько всего можно было наворотить, да и наворотили, начиная со времён антихриста Петра Первого.
— Мне кажется, вы мало представляете то, что происходит у нас здесь, — заметила, хотя и не очень уверенно, врач, вставая из-за стола. Она съела всё, что было в тарелке, и я чувствовал, что только её скромность и сдержанность не позволяют попросить добавки. — Люди прекрасно здесь живут. У них есть работа, хорошая пенсия, у молодёжи хорошие перспективы на будущее. Вы всё же несколько преувеличиваете масштабы бедствия.
— А вы скажите это тем, у кого в Донецке погибли близкие люди, кто зимой остался на улице, потому что в его дом или квартиру прилетели снаряд или ракета выпущенные таким же славянином, как и мы.
— Сергей Иванович, я понимаю ваше негодование и вполне разделяю ваше мнение по этому поводу, ведь я тоже могла сейчас находиться там же, но… Давайте пока не будем продолжать дискуссию на эту тему. У нас с вами на данный момент есть вещи более насущные, и вот о них, мне кажется, нам и следует поговорить. Сейчас нужно подумать, каким образом вам можно будет попасть домой, а для этого, прежде всего, нужно позаботиться, чтобы не попасть в руки Сагайдачного. Он ведь вам не простит смерть своего босса, даже если вы в ней и не виноваты. Затрачено много сил и средств на то, чтобы вас сюда привезти…
— Ага, — ухмыльнулся я, — один только гроб каких деньжищ стоит.
Старовойтова на мгновение умолкла. Видимо, я ей напомнил не очень приятные минуты её жизни, но она быстро взяла себя в руки.
— Здесь на даче вы пока что в безопасности, — продолжила врач, — но не сегодня, так завтра Сагайдачный непременно узнает про неё, и тогда вам от него не уйти так просто. Если только вы, конечно, не умеете силой мысли изменять направление пули, — грустно добавила она. — Поэтому-то мне и любопытно, откуда у вас всё-таки бритвенные принадлежности и свежемороженая рыба?
— Опять двадцать пять — за рыбу гро́ши, — вздохнул я.
— И тем не менее… — начала настаивать Ирина Васильевна.
Делать было нечего, пришлось вкратце рассказать о ночном воришке и о том, как я посылал его в супермаркет. Про то, что я ещё и незримо вмешался в конфликт с подельниками, решил благоразумно промолчать.
— И после всего этого вы можете спокойно спать? — удивилась Старовойтова. — А вдруг у этого Васи есть дружки, которые его спросят обо всём, что произошло? Вдруг они сегодня ночью придут сюда уже всей бандой? А я-то думала, что здесь безопасно…
Я только удивился прозорливости этой женщины, но поспешил её успокоить.
— Не переживайте, Ирина Васильевна, всё будет нормально. Справился с одним, справлюсь и с бандой.
Однако мои слова не возымели должного результата и, видимо, ни капли не убедили Старовойтову. Она с озадаченным видом уселась на табуретку и задумалась.
— Вам здесь оставаться опасно, — решительно произнесла докторша. — И куда же вас теперь девать? — Она взглянула на наручные часы. — Сегодня уже поздно что-то предпринимать, придётся вам всё же ночевать на даче, а завтра… — Ирина Васильевна помолчала некоторое время, после чего на её лице появилась загадочная улыбка. — Хотя почему завтра? Послушайте, Сергей Иванович, а что если…
* * *
— Шеф, мне кажется, я её потерял, — доложил по телефону водитель серой “КИА”, когда после часового ожидания решил пробежаться по супермаркету, и свою подопечную, естественно, не обнаружил.
— Так тебе кажется или ты действительно упустил Старовойтову? — сердито спросил Сагайдачный.
— Ну, я не знаю… Её машина так и стоит возле супермаркета, а её самой нигде нет.
— Молодец! Браво! — иронично воскликнул начальник охраны. — Ты хорошо посмотрел?
— Да, шеф. Нет её.
— Да-а-а, — протянул главный телохранитель. — Какая-то медсестра перехитрила профессионала. Ну что… сиди и жди теперь. Когда-то же она за машиной придёт.
— И сколько мне ждать?
— Сколько нужно, столько и будешь ждать, раз проворонил, — повысил голос Сагайдачный. — Это не та дамочка, которая будет пешком по городу разгуливать. Либо сегодня вечером, либо завтра утром она обязательно появится. Сиди и жди. И не дай Бог, прошляпишь ещё раз. Хотя, думаю, раз она пошла на хитрость, то почувствовала слежку, а значит, будет более осторожной и, следовательно, никуда нас не приведёт. Но терять её из виду всё равно не стоит. Так что жди.
— Понял, шеф, — обречённо прогундосил водитель иномарки.
Он сбросил вызов, открыл на телефоне игру “Тетрис” и принялся собирать разнообразные и разноцветные блоки, падающие вниз. Играя, он, однако, не забывал поглядывать на одинокую красную машину на стоянке. Давно стемнело, прошёл небольшой дождик, но никто возле “Фольксвагена” не показывался. Наблюдатель уже выкурил все имеющиеся в наличие сигареты, его желудок настойчиво требовал пищи, однако покинуть свой пост он не решался. Если и в этот раз потеряет врача, то Сагайдачный его точно по головке не погладит.
Время от времени салон ярко освещался светом проезжающих по трассе машин. Вот очередной автомобиль на миг осветил фарами кабину иномарки, но не промчался дальше, а свернул на стоянку. Это было такси. Из него, как ни в чём не бывало, вышла его подопечная и направилась к своему авто. Наблюдатель черкнул в блокнотик номер машины, чтобы потом можно было справиться у водилы, откуда тот забирал свою пассажирку. Злорадно осклабившись, он приоткрыл окно, чтобы выбросить окурок только что выкуренной сигареты, чудом завалявшейся в бардачке. В это время чья-то сильная рука молниеносно скользнула в окошко, ухватила водителя за ворот пиджака и рывком дёрнула на себя. В щель между дверцей и стеклом голова наблюдателя пролезть не смогла, но этого неизвестному было и не нужно. Филёр сильно стукнулся лбом об обшивку кабины и последнее, что он увидел и запомнил, так это огромные чёрные зрачки, которые, точно две острые иглы, вонзились прямо в середину его мозга.
* * *
Я отпустил обмякшее тело шпиона и обратил внимание на блокнот с номером такси, на котором вместе со Старовойтовой сюда приехал. Просунув руку в салон, я открыл дверцу, взял блокнот и вырвал из него листок с номером и ещё три за ним — опытный эксперт сможет легко восстановить запись по оттиску на следующей странице. Сунув листки в карман и осмотревшись вокруг, я не спеша подошёл к выехавшей со стоянки машине врача.
— Всё в порядке, — весело сообщил я, усаживаясь на переднее сиденье. — До завтра можно быть уверенными, что нас не будут разыскивать.
— Вашими бы устами… — невесело произнесла Ирина Васильевна, напряжённо вглядываясь сквозь лобовое стекло “КИА”, освещённое лишь габаритными огнями её авто, в спящего водителя. Наконец, машина плавно двинулась с места. — Я вот, что подумала, — возобновила разговор докторша, когда они молча проехали минут десять. — У меня в Запорожье живёт родная тётка — старшая сестра матери. Ей сейчас семьдесят четыре года, но она ещё весьма живенькая старушка. Хорошо было бы вас туда отвезти. Это и подальше от Киева и, всё-таки, поближе к Донецку. Оттуда, я думаю, вам будет гораздо легче добраться домой. Вот только вопрос, как вас к ней переправить? Сама я отлучиться не смогу — в связи с пандемией никто меня с работы не отпустит. У меня есть старенький “Мерс”, и я, в принципе, могла бы вам его одолжить, но встаёт другой вопрос: как вы на нём поедете?
— А ваша мама где? — поинтересовался я, обдумывая сложившуюся ситуацию.
— Мама умерла три года назад. Онкология.
— Понятно… Извините.
— Да нет, ничего. Я уже свыклась с тем, что её нет.
Мы вновь немного помолчали.
— А знаете, — пришла мне в голову мысль, — я попробую связаться с моим воришкой.
— Зачем это? — не поняла Старовойтова.
— А вдруг у него есть права. Тогда он сможет и меня отвезти к вашей тётеньке и машину назад пригнать.
— Вы что, так ему доверяете?
— Видите ли, слово доверяю здесь не совсем подходит. Я чувствую человека, с которым хоть раз имел какой-либо контакт.
— А меня вы тоже чувствуете? — на губах врача мелькнула улыбка.
— Вас тоже, — улыбнулся в ответ и я.
— Ну и что же вы… чувствуете? — с некоторым сомнением поинтересовалась собеседница.
— Я же вам уже говорил. Что вы надёжный человек и калеку в беде не бросите.
— Ну да, говорили…
В это время машина въехала на стоянку и остановилась возле большого двенадцатиэтажного дома. Старовойтова заглушила мотор, потушила фары. Некоторое время мы молча сидели, всматриваясь в окружающую темноту, которая из-за ярких фонарей, освещающих стоянку, казалась ещё гуще. Я, применив свои способности, не ощутил никакой угрозы, о чём и доложил моей покровительнице. Та вынула ключ из замка зажигания и сказала:
— Сейчас мы войдём в подъезд, там сидит вахтёр… Вы сможете поколдовать, чтобы он вас не запомнил? Это будет лучше и для вас, и для моей репутации тоже.
— Без проблем, — ответил я. — Мне только нужно будет посмотреть ему в глаза.
— Он у нас господин любопытный, обязательно из своей будочки выйдет. Так что насмотритесь, сколько вам будет нужно.
Мы вошли в подъезд. К нам, как и обещала Старовойтова, на встречу тут же выскочил невысокий мужчина лет шестидесяти в камуфляже и, как положено, в беленькой марлевой повязке.
— Добрый вечер, Ирина Васильевна, — поздоровался он и бросил пристально-изучающий взгляд на меня.
— Добрый вечер, Фёдор Савельевич, — ответила врач и тоже взглянула в мою сторону.
Лицо мужчины приняло безразличное выражение. Казалось, он вовсе потерял интерес ко всем присутствующим. Не говоря больше ни слова, он, даже не обернувшись, вернулся на своё место, а мы спокойно прошествовали к лифту.
— Значит, вы здесь живёте? — задал я риторический вопрос, осматривая чистенькие, зашитые в пластик, стены коридора.
После моего рассказа о воре, забравшимся на дачу, Старовойтова, несмотря на мои увещевания, всё же настояла на том, чтобы я не оставался там в эту ночь.
— Живу, — подтвердила врач, нажимая кнопку пятого этажа в кабине лифта.
На хорошо освещённой площадке было всего две двери. Врач достала из сумочки ключи, открыла правую входную дверь. За ней была ещё одна. Если первая выглядела скорее декоративной и служила для красоты, то вторая — была более массивней и толще. “Видимо, в квартире есть чего прятать за такой дверью”, — подумал я, дожидаясь пока хозяйка её отопрёт. Мягко прошелестели ригели мощных замков, и мы вошли внутрь. Старовойтова щёлкнула выключателем и заперла наружную дверь.
— Вы одна живёте? — спросил я почти утвердительно, оглядываясь вокруг.
Хозяйка не успела ещё ничего ответить, как я, шаря глазами по богатой обстановке прихожей, увидел в приоткрытой двери одной из комнат быстро промелькнувшую тень.
— Да, одна, — устало ответила Ирина Васильевна и, увидев, как я насторожился, вглядываясь в темноту комнаты, испуганно спросила: — Что?
— Тс-с-с, — одними губами прошептал я, приложив палец к губам. — Оставайтесь здесь.
— Что вы увидели? — также тихо прошептала хозяйка квартиры, и в её глазах промелькнула тревога.
Я не стал отвечать, а медленно и как умел бесшумно начал продвигаться к открытой двери. Только попав в такую ситуацию, как я, можно реально ощутить свою неполноценность. Были бы у меня здоровые ноги, всё, возможно, было бы по-другому. Тем не менее с потерей конечностей я не потерял главного — при мне остались моя честь, храбрость и достоинство, а это уже кое-что да значит. Дома я немало времени провёл, отыскивая варианты самозащиты, стоя на костылях. Меня вдохновлял просмотренный ещё в детстве индийский фильм (их так любила моя мать), который назывался “Затянувшаяся расплата”. Там главный герой, оставшись без рук, сражался с бандитами одними ногами. Я же наоборот — укреплял свои руки. А так как мои ноги были обездвижены только ниже колен, то научился за счёт бёдер резко выбрасывать их в разных направлениях, чего вряд ли кто-то мог ожидать от калеки на костылях.
Остановившись у дверей, я замер, до предела обострив свои чувства. Странно, но я не ощущал в помещении ни единой живой души. Подойдя ещё ближе, я начал медленно открывать дверь шире. То, что я увидел, никак не вязалось с тем, что я чувствовал. Комната не была абсолютно тёмной, в неё, хотя и очень рассеяно, всё же попадал свет уличных фонарей. В этом сумраке у стены справа хорошо была видна тёмная фигура человека. Это был мужчина, что я определил по широким плечам и короткой стрижке. Ни его лица, ни каких-либо других деталей я, как не пыжился, разглядеть не смог. Фигура стояла неподвижно, словно чего-то ожидая.
— Кто вы? — спросил я тихо, пересохшим от волнения голосом.
Незнакомец продолжал молча стоять. Немного осмелев, я шагнул в комнату и повторил вопрос. И вновь ответа не последовало.
— С кем вы разговариваете? — услышал я за спиной голос хозяйки квартиры и на мгновение обернулся, чтобы не дать ей сюда войти, пока я не разобрался с этим “чёрным человеком”.
Когда я вновь повернул голову внутрь комнаты, то увидел, что чёрный силуэт исчез. “Ну и что это было?” — мысленно задал я сам себе вопрос.
— Так с кем вы здесь разговаривали? — вновь обратилась ко мне Старовойтова, обшаривая недоумённым взглядом тёмное помещение.
— Да так… показалось, — ответил я, а моё сердце продолжало предательски громко стучать.
Хозяйка включила свет и вместе со мной ещё раз окинула взглядом комнату.
— И часто вам так кажется? — подозрительно взглянув на меня, спросила Ирина Васильевна.
— Бывает, — соврал я, так как со мной такое случилось впервые.
— Ладно, — уже вполне спокойно сказала хозяйка квартиры, — раз уж вы всё равно вошли, то садитесь в кресло и снимите обувь хотя бы здесь. Куртку повесьте на вешалку в прихожей. Женщина вышла, а я, присев на стоящее рядом кресло, принялся стягивать полуботинки. Тёмная фигура не выходила у меня из головы. Я то и дело поглядывал в ту сторону, где только что стоял силуэт мужчины.
— Чего ты туда пялишься, меня там уже нет, — услышал я насмешливый незнакомый голос прямо у себя за спиной.
Моё тело отреагировало быстрее, чем мой ум. Сильные руки, точно катапульта, выбросили меня из кресла. Сделав пару оборотов туловищем по ковру, я резко вскочил на колени и, развернувшись в обратном направлении, принял защитную стойку. Несмотря на яркий свет дорогой люстры, я по-прежнему не мог досконально разглядеть таинственного незнакомца. Теперь я понимал, почему не почувствовал присутствие в доме живого человека. Всё оказалось банально просто — это был человек мёртвый, а точнее призрак мёртвого человека. Я много слышал и читал про эту аномалию, когда тонкая энергетическая оболочка умершего не исчезает, а продолжает жить своей собственной жизнью. Вот только встретился один на один с таким вот явлением впервые.
— Каратэ? — ухмыльнулся призрак, видимо, имея в виду мою стойку, и, не дождавшись ответа, продолжил. — Это хорошо, что ты боец, но плохо, что безногий. Ну да ладно, всё равно у меня нет другого выбора, как говорится: что имеем, то имеем.
— Ты кто? — вновь я задал свой вопрос незнакомцу.
— Серёга, всему своё время. Давай обо всём поговорим чуть позже, когда хозяйка квартиры уляжется спать. Незачем её зря пугать твоим непонятным поведением. Она-то меня не видит и не слышит, а вот твой голос слышит прекрасно.
— Вы снова разговариваете сами с собой? — в дверях показалась Старовойтова.
Она уже переоделась в тёплый домашний халат, а её босые ноги были обуты в шлёпанцы. На её лице присутствовала смесь тревоги и испуга. Я представил, как нелепо выгляжу в глазах женщины и еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Ей-то точно было не до смеха. Привела в дом чужого человека, который сам с собой разговаривает и, так и не сняв верхнюю одежду, принимает на полу нелепые позы.
— Вы извините, Ирина Васильевна, просто моё тело немного затекло. Мне постоянно нужно его как-то разминать, поддерживать в форме. Тем более я не оставил надежды всё же когда-нибудь встать на ноги без костылей, — постарался я хоть как-то объяснить своё поведение.
Судя по лицу хозяйки дома, она мне не очень-то поверила, но хотя бы немного успокоилась.
— Идите, наконец, разденьтесь и проходите на кухню, я чайник закипятила, — устало произнесла Старовойтова и вышла из комнаты.
