Миссия. Начало пути. Книга первая
Миссия. Эликсир. Книга вторая
Миссия. Великий целитель. Глава 22 / Глава 23
Эпилог
Конец мая в этом году был довольно жарким. Не менее жаркими были и все события, происходящие как в стране, так и в самом Донецке. Страсти кипели и бурлили, словно огненная лава вулкана, который разверз своё жерло ещё в конце прошлого года и теперь с каждым днём сжигал в своём огне всё больше и больше людских сердец. Раскручиваемая рептилоидами инфернальная воронка неумолимо продолжала расти день ото дня и уже достигла громадных размеров. Всё это происходило, несмотря на усилия всех здравомыслящих людей, ясно осознающих причины всего того, что творилось вокруг, а также на работу особой группы волхвов, заинтересованных в сохранении своей матушки-Земли и пытавшихся всячески противостоять этому злу. Однако древним врагам славян пока что легко удавалось разжигать страсти и сеять вражду между братскими народами. К сожалению, сознание людей, замутнённое искусно созданной аналитиками и психологами Ордена пропагандой, всё ещё было погружено во мрак галактической ночи. Инфернальная воронка — зловещее детище Аннунаков, получая от обезумевшей толпы, разгорячённой алкоголем и псевдопатриотическими лозунгами, огромное количество негативной энергии, неуклонно продолжала увеличиваться. Она, точно дикий, голодный зверь, с остервенением и наслаждением безжалостно поглощала всё больше и больше человеческих жизней, попавших под её влияние и поддавшихся её коварному магнетизму. Рептилоиды же, породившие этого голодного зверя, ликовали, наблюдая за тем, как капли славянской крови, которые пролились зимой, сейчас превращались в небольшие ручейки, готовые уже в скором времени превратиться в реки горя и страданий. Многие надеялись, что это всего лишь последняя предсмертная агония умирающего зверя, что рассвет уже наступил, и что это последние деньки, когда лживые, коварные существа ещё могут творить зло. Всё так, но сколько ещё человеческих душ сгинет из-за того, что люди, столетиями погружённые во мрак лжи, до сих пор так и не смогли распознать и противостоять хитрым уловкам тёмных сил.
Андрей, как никто другой, ясно осознавал, что именно происходит перед его глазами, и кто является главным режиссёром этой вакханалии, но, к сожалению, ничего большего не мог добавить к тому, что уже делал. Не всё, к сожалению, зависело от него и от тех людей, которые уже проснулись от спячки и начали видеть реальный мир своим незамутнённым взором. Большинство населения страны, да и, пожалуй, всей планеты, всё же ещё спало. Огромные массы народа даже не подозревали, куда они, словно лунатики, движутся в своём безумном сне, и к чему всё это может привести.
На улице радовал глаз солнечный май, а на календаре был понедельник. Несмотря на то, что выходным днём он для большинства людей не был, но целитель, при содействии своей любимой секретарши, загодя разбросал всех желающих посетить его сегодня на другие дни недели, чтобы в этот день, наконец, встретиться со своими друзьями. По ведической астрологии воскресенье являлось первым днём недели, в который нужно было больше времени посвящать своему духовному и физическому развитию, чем семья Столяровых и занималась. Понедельник же для встречи с друзьями был более благоприятным, да и в скользящих графиках друзей именно этот день выпал как выходной.
В беседке, расположенной в саду здравницы Андрея, за накрытым всякими вкусностями столом собралась небольшая компания. Света, находящаяся уже на восьмом месяце беременности, поучаствовав в приготовлении пищи, теперь только давала своим подругам Веронике и Владе, сервирующим стол, некоторые советы касательно того, что поставить сейчас, а что ещё подождёт.
— Извини меня, подруга, — обратилась к ней Вероника, поправляя одной рукой только что принесённое блюдо с салатом. — Я, хоть убей, никак не могу понять, как ты можешь так вот спокойно сидеть здесь, когда у тебя ребёнок сейчас сам сидит дома. Да у него же такой возраст, что только и смотри, чтобы чего-нибудь не натворил.
— Он у меня умный мальчик, — в очередной раз отмахнулась молодая мамочка и многозначительно переглянулась с Владой, которой уже было известно о том, кто присматривает за Ярославом.
— Ну, я не знаю… — протянула подруга и пошла в дом за очередной порцией салатов.
Андрей, беседовавший в это время в сторонке с Колянычем и дядей Ваней, с любовью посмотрел на свою пополневшую и ещё больше похорошевшую жену и улыбнулся ей искренней улыбкой. По его необременительным наблюдениям, у них должен был вскоре появиться второй мальчуган. Ребёнок на данный момент развивался гармонично и без малейших признаков какой-либо патологии, что не могло не радовать молодого отца.
Когда женщины, наконец, поставили на стол всё, что требовалось на данный момент, все не спеша расположились на лавочках в тени заросшей виноградом беседки. Дядя Ваня, активно помогая своему работодателю в обустройстве этого мероприятия, присутствовать на нём деликатно отказался, несмотря на уговоры Андрея. Он прекрасно понимал, что у молодёжи свои интересы и им удобней будет говорить о своих делах без посторонних ушей. Пожелав приятного застолья, садовник незаметно удалился.
— Друзья, — не присаживаясь, обратился Андрей к гостям, когда те расселись по своим местам, — сегодня мы собрались здесь просто без всякого повода, так как настоящим друзьям не нужен никакой повод для встречи. Давайте проведём этот день вместе и пообщаемся не по телефону, как обычно, а так, как это делали наши предки, не имеющие никаких средств связи, просто глядя друг другу в глаза. Думаю, что нам сегодня не будет скучно, несмотря на то, что на нашем богатом столе нет одурманивающих и бодрящих разум напитков.
— Согласен, — весело пробасил Коляныч и, как на собрании, добавил, — предлагаю наш сегодняшний утренник считать открытым. Кто за?
Вся компания дружно подняла руки, после чего весело зааплодировала обоим выступающим. Коляныч, Вероника и Влада не были вегетарианцами, поэтому специально для них на столе стояли блюда из различных морепродуктов. Остальные присутствующие ели всевозможные овощи, приготовленные разными способами и сдобренные ароматными соусами и зеленью.
— Хорошо, что вы всё это организовали с утра, пока солнце не припекло, — сказала Вероника, накладывая в тарелку салат из кальмаров. — Сегодня днём синоптики обещали тридцать градусов в тени.
— Синоптикам, конечно, можно верить, — с серьёзным выражением лица поддержал Коляныч. — Они ведь, как сапёры — ошибаются один раз… один раз в день.
Все улыбнулись старой шутке в исполнении богатыря, а Вероника, испробовав всё то, что положила себе в тарелку, с нескрываемым интересом посмотрела на Коляныча и спросила:
— Ты работаешь водителем?
— Сейчас нет. У меня отпуск, — улыбнулся здоровяк в ответ, приступая к дегустации праздничных блюд, которые были редкостью в его ежедневном рационе.
— Это не от того ль, что ты какого-то бизнесмена машиной снёс с дороги? — ухмыльнулась Вероника, смакуя действительно вкусно приготовленный рыбный деликатес. — Там же, насколько я знаю, в живых никого не осталось, а как ты..?
— Давай не будем ворошить прошлое, — теперь уже вполне серьёзно ответил Коляныч, проигнорировав иронию в голосе женщины. — Да, это была моя вина, и я глубоко раскаиваюсь за содеянное. Но, если честно, то я ничего не помню. Даже не знаю как вырубился. Очнулся уже в больничке, на койке.
Эту легенду ему придумало его начальство, и он придерживался её даже в узком кругу друзей, так как у врагов везде могли быть уши.
— Так тебя судили? — не желая оставлять интересующую её тему, продолжала допытываться Вероника, а Влада, недовольная её повышенным вниманием к своему жениху и задаваемыми ею вопросами, сердито взглянула на сидящую напротив неё подругу Светланы.
— Было дело. Но наш суд, самый гуманный суд в мире, отнёсся ко мне благосклонно, — увлечённый поглощением пищи, ответил богатырь, вновь обретя хорошее настроение. — Отделался условным сроком. Адвокат был один из лучших в нашей стране, спасибо Олегу Витальевичу. Деяние было расценено, как непредумышленное, а посему дали два года условно.
— Ребята, давайте сегодня поговорим о вещах более нейтральных. — перевёл разговор на другую тему Андрей. — Я, вот, между прочим, Никодима у нас в городе встречал.
— Савченко, что ли? — удивился Коляныч.
— Его. Виделись ещё в прошлом месяце.
— А чего это ему не сидится в такое время у себя на печи?
— Вот поэтому и не сидится. Говорил, что приезжал лично поучаствовать в событиях. Чтобы, значит, не остаться в стороне в такое время. Думал, что его знахарская помощь понадобится защитникам нашего городского Белого дома.
— Ну и как, понадобилась? — улыбнулся Коляныч.
— Нет. Знахари пока там оказались не нужны. Сказали, что у них есть нормальные профессиональные медики, а он, если хочет помочь, то пусть получает “калаш” и на баррикады вместе со всеми. Но воевать он отказался — возраст уже не тот.
— Ну, а вообще, чего он интересного рассказывал?
— Да чего? Народ как болел, так и болеет, так что у него недостатка в клиентах и сейчас нет. Тяжелее стало, говорит, особенно после того, как я уехал. Привык Григорьевич, что мы с ним на пару работали, а теперь вновь всё самому тянуть приходится. Да и возраст даёт о себе знать.
— Сильно постарел?
— На вид храбрится, конечно. Старается не показывать свои проблемы, но я-то вижу. Такая работа и такой график, как ты понимаешь, здоровья не прибавляют и молодость не продлевают.
— Но ты же тоже лекарем работаешь, и вон, смотри ж, ничего. Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.
— Ты меня с ним не сравнивай. У меня система другая, и я практиками энергетическими занимаюсь, а он, что называется, на износ работает, тратит на людей ту энергию, которую Бог лично для него отмерял.
— Это да, Никодим никогда себя не жалел, всего себя без остатка людям отдаёт. Огромной души человек! — сказал Коляныч, и за столом на некоторое время воцарилось молчание, нарушаемое лишь шорохом листьев, растущих поблизости кустарников, да постукиванием вилок о тарелки.
— А на референдум ходили? — через некоторое время, хитро прищурившись, прервала молчание Вероника и обвела взглядом друзей.
— Я ходила, — опередила всех Влада, — народу было, я уже отвыкла в очередях стоять, а здесь пришлось немного потолкаться. Раньше, помню, на выборах такого ажиотажа никогда не было. Видимо, многим нынешняя государственная власть не по душе пришлась.
— За что проголосовала? — небрежно бросила Вероника, переведя взгляд на стол и примеряясь чего бы ещё попробовать.
— Конечно за Республику. Нафига нам эти дяденьки столичные нужны, если они наших ребят, которые независимость отстаивают, террористами называют, да ещё эту дурацкую антитеррористическую операцию объявили. Коля тоже за Республику голосовал! Правда, Коленька?
Влада с нежностью положила свою почти детскую ладошку на огромную кисть Коляныча и с нескрываемой любовью заглянула в его глаза.
— Угу, — подтвердил тот, дожёвывая салат из молодой капусты с огурчиками, и тоже бросая в сторону своей девушки влюблённый взгляд.
Быстро проглотив пищу, он с блаженной улыбкой произнёс:
— Вы только представьте, будь сейчас на столе хотя бы одна бутылка какой-нибудь гадости, вроде водки или ещё чего, и всё…
Коляныч обвёл всех хитрым взглядом. Как он и ожидал, друзья, как один, перестали жевать и вопросительно уставились на оратора. В глазах собравшихся читался один вопрос: “Что всё?” Здоровяк не стал их долго мучить и закончил свою мысль:
— И тогда бы вся эта божественная пища, заботливо приготовленная нашими хозяюшками, стала бы называться одним поганым словом “закуска”.
Все присутствующие, за исключением Вероники, улыбнулись. Если все сидящие за столом уже давно вели трезвую жизнь, то для неё явно не хватало хоть какого-нибудь вида алкоголя на столе, к тому же её давно тянуло покурить. Она пыталась себя сдерживать, и это вовсе не придавало заядлой курильщице хорошего настроения. Вместо ощущения праздника, которое Вероника привыкла испытывать лишь при помощи горячительных напитков в прикуску с сигаретой, сейчас где-то в глубине её сознания начало зарождаться раздражение.
— Чего нового на работе? — видя, что настроение у подруги портится, попыталась отвлечь её Света.
— Да что там может быть нового? Переломы, черепно-мозговые… всё, как всегда. Если честно, то мне уже всё до чёртиков надоело. Марго зверствует. Попробуй опоздай или сделай что не так, сразу репрессии. При Молчанове совсем другое дело было. Ты, кстати, не слыхала, где он сейчас?
Вероника вопросительно посмотрела на Свету, та отрицательно покачала головой.
— Жаль. Вот к нему бы я пошла работать. Скажу вам по секрету, — таинственно произнесла Вероника, — есть у меня мечта — открыть свой салон красоты. Чтобы сама себе хозяйка и не от кого не зависеть. Я даже уже в городе и помещение для этого дела присмотрела. Людное местечко, можно будет быстро раскрутиться. Скажи, — она перевела взгляд на Андрея, — а у твоего Игнатова нельзя занять денег, так сказать, для разгона? Я даже под проценты согласна. Даю гарантию, что за год отдам всё до копеечки.
— Вряд ли, — немного удивившись, ответил Столяров, пытаясь заглянуть Веронике в глаза, но та уже вновь шарила взглядом по столу, отыскивая ещё какую-нибудь “вкусняшку”.
Она совсем забыла, что за столом присутствует дочь упомянутого ею бизнесмена, а та, услышав свою фамилию, вновь метнула в эту мечтательницу пару молний из-под своих длинных ресниц.
— Ты бы лучше о квартире подумала,— озвучил мысли своей девушки Коляныч, который, немного насытившись, откинулся на деревянную спинку лавочки. — А то попросилась на чуть-чуть, а сама уже несколько месяцев на халяву в чужой квартире живёшь.
— Коля, перестань, — укоризненно произнесла Светлана, — пусть живёт столько сколько нужно. Она ведь нас не стесняет и за коммуналку расплачивается по счётчикам.
— Да пусть живёт, — быстро согласился богатырь, немного расстроившись, что взволновал беременную женщину, но всё же добавил. — но прежде, чем планы строить, нужно о главном подумать.
— Тебе хорошо рассуждать. — ответила Вероника, которая вдруг вспомнила, кем приходится Влада Игнатову, и не удержалась, чтобы не съязвить. — Самому, наверное, тесть квартирку купить обещает?
— Ну, это уже не твоё дело, — вновь вступила в разговор Влада, больше не скрывая своего раздражения.
— Спокойнее, девочки, спокойнее, — вмешался Андрей, видя, что назревает скандал, — мы же не ссориться собрались. Нам что, уже и поговорить не о чем, кроме как выяснять кто кому и сколько. Коляныч, ну-ка вспомни свеженький анекдот.
— Эт можно, эт пожалуйста,— улыбнулся здоровяк. — Вот, например, свеженький, актуальный. Вступила, значит, держава, от которой наша Республика недавно отделилась, в Европейский Союз. Сидят, значит, два кума выпивают. Один спрашивает: — Ну, що? Второй отвечает: — Да фигня, кумэ, этот ЕС, я ось бэз работы, жинка в Италии полы моет, сын вышел замуж за нимця, дочь на панели во Франции! А во всём ведь кляти москали виноваты! Казалы нам: "не вступайте в ЕС, не вступайте в ЕС!" Знали падлюки, що мы назло зробым!
Все снова улыбнулись, а Коляныч, чтобы ещё больше поднять настроение у друзей, продолжил:
— А вот ещё…
Однако договорить ему не дал непонятный, приближающийся откуда-то издалека шум. Все замерли, прислушиваясь к незнакомому до сих пор звуку. Уже через несколько секунд шум превратился в рёв, и над посёлком, заглушая все городские звуки, пронеслись два военных самолёта. Компания с тревогой проводила взглядом этих сверкающих на солнце металлических монстров, летящих на низкой высоте, после чего все начали недоумённо переглядываться. По прошествии ещё нескольких секунд, тишину, которую так никто и не нарушил, снова прервал всё тот же гул. Самолёты сделали над городом большой круг и, вновь разорвав воздушное пространство оглушительным рёвом, понеслись куда-то в сторону аэропорта.
— Это они чего? — с тревогой в голосе спросила Влада, прижавшись к плечу Коляныча.
Тот промолчал, устремив свой суровый взгляд вслед за самолётами. Остальные тоже молча уставились в том же направлении, а ещё через несколько секунд до их слуха донеслись раскаты не то грома, не то взрывов.
— Коля, что это? — воскликнула Влада, и теперь в её голосе было больше страха, чем удивления.
Коляныч продолжал молчать, инстинктивно сжав свои огромные кулаки. За него ответил Андрей, который, мысленно переместившись вслед за самолётами, уже чётко знал, что там сейчас происходит.
— Ребята, — как можно спокойнее сказал он, — это война, самолёты наш аэродром бомбят.
— Как же так?! — тихо, но с каким-то надрывом в голосе произнесла Светлана. — За что же это они нас?!
Её вопрос остался без ответа. За столом вновь воцарилась полнейшая тишина. В саду всё так же продолжали петь птички, на ветках растущей поблизости черешни начали краснеть ранние плоды, но в окружающем мире вдруг что-то изменилось, что-то незримое и неосязаемое. И эти ещё неосознанные умом, но ощущаемые каким-то шестым чувством изменения давили на мозг, словно невидимые глазом тиски, безжалостно сжимающие голову в своих стальных объятиях. К беседке быстрой походкой подошёл дядя Ваня.
— Андрюша, — обратился он к Столярову, — что всё это значит? Ты что-нибудь понимаешь?
— Дядя Ваня, всё нормально, — негромко и спокойно ответил тот, чтобы не вызвать у окружающих, а особенно у женщин, панику. — Скоро мы всё узнаем.
Садовник недоверчиво посмотрел на своего работодателя, видимо, усомнившись в его словах, но больше ничего не сказал. Как человек, умудрённый опытом, он понял, что Андрей не хочет волновать свою беременную жену. Несколько секунд помявшись на месте, дядя Ваня развернулся и неохотно пошёл заниматься своими делами. Компания, потеряв всякий интерес ко всему, что стояло на столе, не обронив ни слова, быстро свернула свои посиделки. Сложив остатки пищи по пластмассовым контейнерам, женщины разложили их в два пакета. Один забрала Вероника, второй семья Столяровых. Коляныч с Владой от пайка отказались. Попрощавшись с дядей Ваней и охранником, друзья дождались вызванное Колянычем такси, и когда он со своей девушкой уехал, двинулись пешком к своему дому. От такси Света отказалась, сказав, что после такого чревоугодия нужно немного прогуляться. Андрей возражать не стал. Всю дорогу никто из троих не проронил ни слова. Все погрузились в свои мысли и делиться ими с посторонними никому не хотелось. Столяров, как настоящий кавалер, донёс обе сумки до третьего этажа, где одну из них передал Веронике.
— Не переживайте, — попробовал немного приободрить он женщин, — я думаю, что скоро всё разрешится, и мы заживём ещё лучше, чем раньше.
Женщины только молча взглянули на Андрея. Светлана посмотрела как-то грустно, по взгляду же Вероники, который лишь скользнул по лицу мужчины, трудно было судить, о чём она думает. Сдержанно распрощавшись, семья Столяровых скрылась в своей квартире. Когда за Андреем закрылась дверь, оставшаяся в одиночестве Вероника подняла с пола пакет с продуктами и не спеша пошла по ступенькам на свой пятый этаж. Чем выше она поднималась, тем веселее становилось её лицо.
— Не пегеживайте… — передразнила она слова соседа, бросив опасливый быстрый взгляд назад. — Никто и не пегеживает. Подождите ещё… это только цветочки, ягодки ещё впегеди.
