Мои родители работали на Турбогенераторном заводе. «Турбинка», так его называли в народе. Однажды я подумал: «Может, и мне пойти работать туда же»? И, по совету деда, не накручивая, не думая долго, и не сомневаясь, устроился на Турбинку. В училище я изучал радиотехнику, электротехнику, устройство и работу генератора ГАБ, аккумуляторы. Поэтому выбрал профессию электрика. Меня приняли сразу по второму разряду.
Дома мы с отцом принялись за выделку шкурок ондатры и соболей, которых я добыл на севере. При помощи кефира, муки и отрубей они были отквашены, высушены, отмяты вручную. Из ондатры я заказал в ателье три шапки — отцу, себе и старшему брату. Шкурки соболей продал на толкучке. На вырученные деньги сшил себе первый в своей жизни приличный костюм светлого серого цвета. Купил обувь, куртку, в общем, на людях не стыдно было показаться. Оставшиеся деньги отдал отцу. Он, там же, на толкучке, на них купил себе очень хорошую дорогую дублёнку.
Однажды я пришёл к одному знакомому парню домой, переписать кое-какую музыку, тогда все делали так. Его мать, увидев меня, сказала:
— Олег, посмотри на Сашу, одет, как инженер, а ты, ходишь, в чём попало. Ни учиться, ни работать не хочешь, одна музыка на уме. Устроился бы на работу, хотя бы прилично оделся.
Мне было лестно и приятно слышать, что я как инженер выгляжу.
В свободное время я посещал кинотеатры, смотрел все новые фильмы, пересматривал полюбившиеся старые. Особенно нравилось бывать в «Победе» и «Металлисте», это были одни из лучших кинотеатров в то время. Там в выходные дни и в будни вечером перед началом каждого сеанса играл живой оркестр, и пели живые артисты со сцены. Можно было послушать музыку, потанцевать.
В фойе, в кафе продавался вкусный чай и кофе. К ним можно было всегда купить горячую выпечку или свежее пирожное.
Как-то в «Металлисте» я познакомился с двумя девушками. Это были скромные, порядочные девчонки, и, что интересно, они учились в том же училище, которое недавно я закончил. На этом мы и сошлись. Одна была повыше, её звали Надей, другую, пониже, звали Ниной. Мы стали встречаться втроём, гулять. Ходили в кино.
Девчонки были хорошие, но простые. В них я не видел потенциальных невест. Тем более, красавицами они не были, даже наоборот. Относился я к ним, как к друзьям. Они тоже внешне своих чувств ко мне не показывали. Правда, говорили иногда, что им нравится общаться со мной, потому что я много знаю и не ругаюсь матом, как другие парни.
Однажды они пригласили меня в свою квартиру на чай. Вернее, в квартиру, где жила Надя. Нина снимала комнату в соседнем доме. Мы сидели, пили чай с печеньем, слушали музыку, разговаривали. Вдруг в дверь позвонили. Надя открыла, и в комнату вошла она. Я не верил своим глазам. Это была девушка, которая в течение двух последних лет периодически приходила ко мне во сне: высокая, стройная, красивая, с русой косой на голове. Меня прямо в кресло вдавило. Я оторопел и от неожиданности растерялся.
— Здрассте, — сказала она, удивлённо посмотрев на меня.
В тот миг, когда мы встретились взглядами, меня как будто током ударило, и я увидел, как вздрогнула она.
— Это моя сестра, — сказала Надя, обращаясь ко мне.
— Ты что так рано пришла, после обеда обещала? — спросила она, повернувшись к вошедшей девушке.
— Отменили две пары, — ответила ей она.
Я пришёл в себя, встал, сделал к ней навстречу шаг, не отрывая взгляда от её глаз, спросил Надю:
— Как зовут твою красавицу-сестру?
По виду Нади было заметно, что она не рада её приходу, а мой вопрос совсем не понравился ей. Она промолчала, ничего не ответив мне.
— Тамара, — ответила она сама и протянула мне свою руку.
— Александр, — представился я, взял её руку, нагнулся и поцеловал тыльную сторону её ладони.
От неожиданности она её отдёрнула.
С этого времени мы стали дружить вчетвером. Вместе ходили в театры, кино, слушали музыку у кого-то из нас дома, чаще у меня. У меня была большая фонотека.
Шло время, я ловил себя на мысли о том, что уже дня не могу прожить, не увидев Тамару.
Мне хотелось остаться с ней наедине. Гладить, обнимать, целовать её. Но Надя с Ниной не оставляли нас наедине ни на секунду.
Однажды терпение моё закончилось. Как-то, проводив вечером до двери их квартиры, я попросил Тамару задержаться на минутку. Надя ушла.
Я взял её руки в свои. Почувствовал, как они у неё задрожали.
— Тамара, сколько мы будем ещё гулять вчетвером, когда девчонки оставят нас? Ты что, не понимаешь, что я тебя люблю. Прихожу только к тебе одной.
Я притянул её к себе и поцеловал её губы.
Что здесь началось. Я не ожидал от неё такой реакции. Тамара бросилась мне на шею, начала целовать мои губы, щёки, глаза, она рыдала.
— Милый, родной Сашенька! Я давно тебя люблю, с первой секунды, как увидела. Хорошо, что ты первый признался, я бы не посмела, я думала, что тебе Надя нравится.
Почти до утра мы проговорили и процеловались с ней под дверью её квартиры. Мы оба были счастливы.
На другой день, когда я пришёл к Тамаре, дверь мне открыла Надя, была она чернее тучи, глаза красные, заплаканные.
— Здравствуй, Надюша, — поприветствовал я её.
— Здравствуй, — ответила она, растерявшись, пытаясь улыбнуться и, не зная, как себя вести.
— Тамара дома?
Мой вопрос всё прояснил для неё.
— Дома, — поникшим голосом ответила она и ушла.
Вышла Тамара и мы пошли с ней гулять.
— Что Надя плачет? Обижается на нас?
— На меня. Она считает, что я виновата. Говорит, если бы я не пришла тогда рано домой и не увидел бы ты меня, и потом, если бы не гуляла вместе с вами, то всё было бы по-другому. Ты бы её полюбил.
— Нет, родная моя, по-другому быть не могло, я тебя одну искал и ждал. Ты моя судьба.
— Я знаю, дорогой, но как ей объяснить, она ничего не хочет понимать.
— Давай так поступим, — к вам домой я пока заходить не буду. Пусть Надя успокоится. Будем встречаться у меня дома или гулять больше.
На том мы и остановились.
Наконец, мы были вдвоём, весь мир перестал для нас существовать. Были только мы — я и она, и больше никого нам не нужно было. Мы казалось, летали от счастья и, действительно, было ощущение, будто за спиной у каждого из нас были крылья. Мы чувствовали в себе такую силу, что вдвоём горы могли сдвинуть.
Но недолго продлилось наше счастье. На свидание Тамара приходила взволнованная, заплаканная. Она хоть не признавалась мне, но я чувствовал, что мир между сёстрами не наступает, а наоборот, ссоры усиливаются. Я видел, как она, бедная, разрывается. Любила она и сестру и меня, терять никого из нас не хотела, а что делать, как разрешить эту ситуацию, не знала. Я тоже не знал.
Я всё же был уверен, справедливость восторжествует. Надя поймёт нас, пойдёт навстречу сестре. Не может она долго на неё обижаться.
Всё вышло не так, как я предполагал. Однажды Тамара пригласила меня к себе домой.
— Как же Надя? — спросил я.
— Её нет дома.
Я почувствовал что-то неладное. Мне показалось, что какая-то туча зависла над нами.
Мы одни были в квартире. Тамара долго не начинала разговор, не знала, видимо, как начать. Затем, собравшись, как-то по-особенному, встряхнула головой и выпалила:
— Знаешь, Саша, мы должны расстаться!
— Как расстаться? — я был в недоумении.
— Да, расстаться, я подумала и всё решила.
— Из-за Нади, что ли?
— Нет, не из-за неё.
— Почему тогда? Может это шутка? Если шутка, то очень злая. Разве такими вещами шутят?
— Саша, я не шучу. Я тебе не говорила, у меня есть парень. Я поняла, что люблю его.
— Тамара, какой парень? Где? Ты что говоришь?
— Да, правда, есть парень, дома в Казахстане.
Тамара и Надя приехали в Новосибирск из Казахстана на учёбу. Жили в квартире их родной тёти.
— Тамара, причём какой-то парень, тем более в Казахстане. Мы же любим друг друга, что ты придумываешь. Скажи прямо, что всё это ты из-за сестры делаешь.
— Нет, говорю тебе, не из-за сестры.
В общем, разговор был тяжёлым и долгим. Проговорили мы несколько часов. Тамара твердила и повторяла одно и то же. Когда оба устали, я понял, дальше продолжать бессмысленно.
Я сказал, что сегодня я ухожу, приду для разговора завтра. На что она ответила фразой, которая выдала её полностью.
— Конечно, приходи, если меня дома не будет, то будет Надя, с ней пообщаетесь.
Ничего не сказал ей на это, попрощался и ушёл.
Приходил я к ней ежедневно в течение месяца, но она разговаривала со мной заученным текстом, говорила одно и то же.
Я страдал. Страдал так, что не мог ни есть, ни спать, ни работать. Да, я понимал — сестринская любовь дороже, чем наша. Сестра одна на всю жизнь, а любимых может быть несколько. Одним можно пожертвовать. Тамара думала, что я разлюблю её и быстро полюблю Надю.
Меня напрягало ещё одно обстоятельство. Со мной повторяется подобное второй раз за неполных полтора года. Весной 1969 года, перед тем, как уехать на метеостанцию, я
познакомился с девушкой, её звали Наташа. Она была племянницей моей бывшей учительницы и жила у неё. Иногда я заходил к ней в гости. Там я и увидел Наташу. Она была студенткой первого курса Электротехнического института. Внешне с Тамарой они были очень похожи, и обе похожи на образ из моих снов.
Протекала наша дружба с Наташей примерно так же, как и с Тамарой. Я приходил к ним в гости, втроём мы общались. Всё было хорошо. Но как только я заговорил с ней о своих чувствах, она прямо мне сказала, что мы из разных социальных категорий. Её отец был военным, в звании подполковника. Мы друг другу не подходим. Ей нужен другой человек. И такой человек уже появился на горизонте. Наташа была прагматичная и деловая.
В дальнейшем я узнал, как сложилась её судьба. Она нашла социально равного себе человека, настояла на защите им кандидатской диссертации. Во время перестройки они занялись очень перспективным доходным бизнесом. Дела у них прекрасно шли. Но в «лихие девяностые» её мужа вместе с водителем бандиты расстреляли из автомата.
Всё это было потом. Сейчас я недоумевал. Почему со мной происходит одно и то же?
Почему говорят, что снаряд дважды в одну воронку не попадает, а в меня попал? Хорошо, что с Наташей у меня не дошло до поцелуев. Не возникло привязанности. Я легко её отпустил из своего сердца.
С Тамарой всё было сложнее. Страдал я сильно и долго. Она несколько раз приходила ко мне домой, но дома меня не заставала. Каждый раз она разговаривала с моей матерью. Спрашивала, почему я не прихожу к ним. Просила передать мне, чтобы я обязательно пришёл, что Надя меня очень ждёт. Но больше к ним в дом я никогда не приходил.
В очередной раз Тамара пришла года через два. С родителями я не жил. У меня была семья, недавно родился сын. Мать сказала ей об этом. Но она не поверила.
— Так ты сходи к нему милая, сама узнай, — сказала моя мать и назвала мой адрес.
Ко мне она не пришла, а стала прогуливаться частенько рядом с домом, где я жил. Однажды, когда я шёл по улице с сыном на руках, Тамара повстречалась мне. Увидев меня с ребёнком, она вспыхнула вся, даже не поздоровавшись, быстро перешла на другую сторону улицы.
Всю свою жизнь я помню Тамару. Не сожалею ни о чём. Она — моя первая любовь.
С годами я понял, не должна первая любовь переходить границу поцелуев. Иначе она потеряет чистоту. На протяжении всех прожитых лет несу свою первую любовь, как эталон чистой любви, и благодарен Тамаре за то, что именно она пробудила во мне это чувство. У Нади, если бы мне довелось с ней встретиться, я бы на коленях попросил прощения и поцеловал бы её руки.
фото Виктора Васильевича Ахломова
