Не такой. Книга первая
Не такой 2. Гл.11 / Не такой 2. Гл.12
— Юрий Владимирович Андропов, если кто ещё не знает, это новый председатель Комитета Государственной Безопасности, лично приглашал меня на собеседование, — начал своё дневное совещание в понедельник двадцать девятого мая руководитель “Осот” Игнат Фёдорович Самойлов. С озабоченным видом он прошёлся по кабинету взад-вперёд, после чего остановился у окна и, обернувшись к сидящим у стены подчинённым, обвёл их хмурым взглядом. Сегодня кроме сотрудников особого отдела Поленова, Колесникова и Лукиной, здесь присутствовали ещё начальник интерната Зарубин и воспитатели — капитан Серёгин и старший лейтенант Крупинина.
— Вчера я летал в Москву, — продолжил полковник. — Кратко отчитался о работе нашего отдела. Должен сказать, товарищи, Юрий Владимирович остался недоволен. Он, конечно, человек новый, но, судя по всему, уже успел ознакомиться с материалами по нашему отделу и специнтернату. Юрий Владимирович дал указание, товарищи, более активно заниматься поиском одарённых детей, а также со всей ответственностью и пониманием относиться к воспитанию подрастающего поколения. — Самойлов взглянул на своих сотрудников. — То есть ковать, так сказать, новые кадры из ваших подопечных. В Рязани в скором времени открывается новый интернат для одарённых детей. Как заверил Юрий Владимирович, этот интернат не будет нашим конкурентом. Как и прежде со всем, что касается каких-либо отклонений от общепринятых норм у детей, будем иметь дело только мы. Но вот помочь отыскать одарённых детишек Андропов попросил нас. Поэтому, Анатолий Леонидович, — обратился полковник к Колесникову, — со следующей недели готовьтесь в командировку по Союзу.
— Есть! — ответил тот, привстав со стула.
— Так глядишь, и для нас пополнение отыщется, а то, понимаешь, мало того, что дети умирают от неизвестных болезней, так теперь ещё и убегают, — Самойлов строго посмотрел на майора Зарубина.
— Михал Трофимыч, поведайте нам, как же так получилось, что у вас из-под носа пропал человек? Не успел я вчера вечером вернуться из Москвы, как мне сообщают, в интернате ЧП — сбежал инопланетянин. Я, конечно, ещё не информировал начальство, но вы себе представляете, какой шум может подняться, если об этом происшествии станет известно за пределами нашего ведомства? Тогда уж точно ни меня, ни вас по головке не погладят.
— Но, товарищ полковник, мы делаем всё, что в наших силах, — ответил Зарубин, поднимаясь со стула. — Вы же сами говорите, что нужно всё делать деликатно, чтобы ничего лишнего не просочилось за пределы интерната.
— Долго, долго вы копаетесь… Прошло уже, считай, двое суток, а о пропавшем неизвестно ничего.
— Игнат Фёдорович, мы обыскали весь корпус, опросили всех сотрудников и детей, прощупали каждый сантиметр забора… — попытался оправдаться Поленов. — Пока нет ни малейшей зацепки, где он и как смог уйти, если ушёл.
— Что значит “если”? — вцепился Самойлов в последнюю фразу.
— Значит то, что мы так ещё и не выяснили всех возможностей Истела. Инопланетный разум это не то, что наши люди… В его голову так просто не залезешь, ни при помощи приборов, ни с использованием гипноза.
— Вот! — сердито отметил полковник. — О чём и говорил Юрий Владимирович… Гуманоид прожил в интернате, понимаете ли, уже несколько лет, а вы до сих пор не выяснили, что он может, а чего не может! Хорошо, если он действительно каким-то образом стал для нас невидимым и сейчас сидит где-нибудь в уголочке и посмеивается над вашими потугами его разыскать. А если он всё же покинул территорию и сейчас спокойно разгуливает по Зарецку или ещё дальше? В общем так. По поводу Истела принято решение, как только гуманоид будет найден, передать его в исследовательский отдел, где он будет находиться под надёжной охраной. Мы ведь, товарищи, даже не знаем, с какой миссией он прибыл на нашу планету… А вдруг, это представитель враждебной цивилизации? Вдруг, это разведчик?..
— Но за всё время пребывания в интернате, он ни разу не проявил никаких признаков агрессии и попыток каким-либо образом связаться с братьями по разуму, — возразил Зарубин.
— Ладно, Михал Трофимыч, не оправдывайтесь. Всё равно ведь только что сказали, что ничего не знаете о гуманоиде… Ну, а какие вы предприняли меры на тот случай, если он всё же вышел за территорию?
— Мы передали фото и данные Истела в МВД.
— Каким образом вы аргументировали его поиски?
— Сказали, что пропал мой племянник, приехавший ко мне погостить.
— И?..
— Пока никакой информации от них не поступало.
— Понятно. Ну а что говорит ва́ш подопечный? — Самойлов перевёл взгляд на Серёгина. — Вы с ним по этому поводу беседовали? Кстати, товарищи, — обратился он вновь ко всем присутствующим, — если учесть всё происходящее в интернате, то вербовка, если так можно выразиться, Виктора Петренко, это единственное пока достижение в работе нашего отдела за последнее время. И то благодаря Иннокентию Витальевичу… — взгляд в сторону капитана. — Ну, так что сказал Виктор по поводу исчезновения Истела?
— Единственное, что он может сказать наверняка, — Серёгин встал и поправил галстук. Несмотря на весьма жаркую погоду, в отдел следовало появляться при полном параде. — Истела на территории интерната точно нет.
— И куда же он мог пропасть, а главное как?
— Витя ещё ребёнок, и даже те способности, которыми он обладает, у него ещё полностью не раскрылись, так что на данный момент он не может чётко обрисовать всю картину происходящего.
— По церкви летать в годовалом возрасте он, видите ли, может, а здесь он ещё, понимаете, маленький, — недовольно пробурчал полковник.
— Некоторые его способности более ярко проявляются именно во время стрессовых ситуаций, — пояснил капитан Серёгин. Исходя из своих собственных соображений, он не стал докладывать начальству про все способности своего подопечного, о которых тот ему поведал.
— Да, вот насчёт стрессовых, как вы говорите, ситуаций… Что же всё-таки произошло в парке отдыха? Кто, по-вашему, был тот китаец, который ни с того ни с сего, вдруг, на вас напал?
— Не имею понятия, Игнат Фёдорович. Могу только предположить, что это был сотрудник китайской контрразведки.
— Возможно, возможно, если учесть, что вы недавно оттуда приехали. Так вот, так как у найденного на прилегающей к парку территории трупа не было найдено никаких документов, то пришлось обращаться к товарищу Пань Цзыли, китайскому послу. Он нас заверил, что по его данным, никто из его сограждан не только не исчезал, но даже не мог находиться в нашем городе. Это, кстати, ещё раз подтверждает версию товарища Серёгина о том, что он пребывал у нас с какой-то секретной миссией… Что я хочу сказать ещё по поводу этого китайца… Единственными предметами, обнаруженными в кармане его брюк, были вот такие забавные вещицы.
Полковник подошёл к столу и достал из верхнего ящика блестящий стальной предмет, чем-то напоминающий снежинку или звёздочку, лучи которой были остро заточены.
— Как вам? — он повертел “снежинку” в руках, давая присутствующим рассмотреть её со всех сторон, после чего положил на свой стол.
— Сюрикен, — негромко произнёс Серёгин. — Японская метательная звёздочка.
— Вот именно, — подтвердил полковник. — И, скорее всего, эти звёздочки были предназначены именно для вас, Иннокентий Витальевич. Этот человек пришёл в парк, чтобы вас убить!
— Игнат Фёдорович, — с задумчивым видом обратился капитан Серёгин, — вот вы сказали, что сюрикен нашли у трупа? Отчего он умер? Ведь в нашем коротком поединке, который, собственно, и поединком-то назвать нельзя, ни я ему, ни он мне не причинили никакого вреда…
— Укус ядовитой змеи, — пояснил Самойлов.
— Змеи?! — удивился капитан. — Но откуда она там взялась? В этом парке что, ещё и змеи водятся?
— Ну, допустим, в самом парке не водятся... Укусила-то она его не за ногу, а за палец. Возможно, Иннокентий Витальевич, именно благодаря этому гаду, вы сейчас имеете возможность присутствовать здесь на совещании, а не лежите вместо китайца в морге. Видимо, отвлёкшись на укус змеи, он и не успел метнуть в вас этот самый сюрикен. Вы хоть в курсе, из-за чего именно поднялся в парке переполох?
— Та мне как-то не до этого было…
— Вот именно… По словам немногочисленных свидетелей, которых удалось разыскать, именно китаец и принёс в парк змею, которая его же и укусила.
— Странный какой-то убийца, — подала голос Дина Лукина. — Имея набор спецсредств, которыми, я думаю, неплохо владел, он зачем-то притащил ещё и гадюку…
— Действительно, странно, — согласился с ней Самойлов. — Но факт остаётся фактом… На пальце потерпевшего был обнаружен след от укуса, а в крови наличие яда, который, кстати, не смогли идентифицировать. Нет пока у наших специалистов похожего образца.
— Чёрт! — вдруг воскликнул Поленов, и вопросительные взоры присутствующих обратились в его сторону. — Игнат Фёдорович, а вы помните случай в гастрономе “Юбилейный”, произошедший около года назад, когда вора за палец укусила змея неизвестного вида? Я вам тогда ещё об этом докладывал, помните? Тогда нам ещё не удалось ничего выяснить.
— Ну-ну-ну, — заинтересованно произнёс полковник. — Припоминаю. У вора ещё кличка интересная была… как же там?.. Пальчик, кажется?
— Так точно, — улыбнулся майор, — Если вы помните, в гастрономе во время этого происшествия тоже присутствовал Витя Петренко с матерью.
Теперь все, кто был в кабинете, не сговариваясь, перевели взгляд на Серёгина. Тот же, не понимая, о чём идёт речь, вопросительно взглянул на руководителя “Осот”.
— Про этот случай вам лучше расскажет Матвей Лукич, — не стал вдаваться в подробности Самойлов. — Ну, а я вам поручаю всё же выяснить про этих загадочных змей у вашего подопечного. Матвей Лукич верно заметил. Скорее всего, без вмешательства Петренко в этих двух случаях не обошлось. Не верю я, видите ли, в такие совпадения.
— Понял, — ответил капитан, — постараюсь всё узнать.
— Да уж, постарайтесь… Илона Викторовна, — обратился полковник к Крупининой, — у вас есть, что сказать про Саенко?
— Никак нет. Девочка она, конечно, своеобразная, но ничего кроме её развития, опережающего обычных сверстников, я пока не заметила.
— Неужели и с ней мы ошиблись так же, как с Толстых? — задумчиво произнёс Самойлов. — Ну, ничего. Смышлёные сотрудницы в будущем нам тоже пригодятся, — полковник бросил лукавый взгляд на Лукину и, опустив обе ладони на крышку стола, добавил: — хорошо, товарищи. Все свободны, а вы, Иннокентий Витальевич, и вы, Илона Викторовна, задержитесь минут на пять.
Пока осотовцы и начальник интерната покидали кабинет, полковник подошёл к аквариуму и некоторое время созерцал свою Золотую рыбку. В это время его строгое лицо преобразилось. Теперь в кабинете находился не высокопоставленный чиновник, обременённый заботами и тревогами о державе, а вполне обычный человек со своими маленькими слабостями и недостатками. Увидев вопросительные взгляды своих сотрудников, Игнат Фёдорович улыбнулся одними губами, словно извиняясь за свою минутную слабость и, вновь приняв надлежащий начальственный вид, сказал:
— Я попросил вас задержаться вот по какому поводу. Чтобы исправить сложившееся не очень лестное мнение руководства о нашей работе, у нас есть повод, так сказать, реабилитироваться, — полковник на несколько секунд замолчал, пристально глядя на подчинённых. — В первую очередь это касается вас, Иннокентий Витальевич, — Самойлов сделал жест рукой, начавшему подниматься с места капитану, чтобы тот оставался на месте. — Так вот, именно от вас, возможно, будет зависеть конечный результат очень важной операции, которую проводит наша контрразведка.
— А я ведь тебе теперь обязан, — сказал Серёгин, входя ко мне в комнату. Утром он говорил, что его и Илону вызывает начальник “Осот”, и, по всей видимости, Иннокентий там что-то узнал.
— Что вы имеете ввиду? — спросил я своего друга, волевым усилием подавляя огромное желание “нырнуть” в его голову.
— А я, Витя, имею ввиду змею, которая неизвестно каким образом вдруг оказалась в кармане у китайца, — Серёгин пристально взглянул на меня, и мне показалось, что желание влезть в голову своему собеседнику посетило не меня одного. Только в отличие от меня, мой друг не имел такой способности… наверно.
— Витя, давай начистоту. Ты же знаешь, что я тщательно анализирую всю информацию, которую ты мне даёшь, но, как ты понимаешь, не всё, что ты говоришь, доходит до ушей моего начальства. Кстати, по поводу информации… всё забываю тебя спросить… У вас в будущем что, все жители планеты вегетарианцы? Я смотрю, ты предпочитаешь только растительную пищу…
— Не только, — возразил я. — Много людей перешли уже на безъедение.
— Это как? — удивился Иннокентий. — Они что, вообще не едят?
— Ну да, а что тут удивительного? Человек ведь вполне может получать всю необходимую энергию для жизни из эфира воздуха.
— Ты только не говори это Тамаре, нашей поварихе, а то она от такой новости похудеет, — улыбнулся Серёгин.
— Ладно, не скажу, — я не стал представлять в своём воображении похудевшую повариху, чтобы с ней, вдруг, чего-нибудь не приключилось. — Между прочим, продолжил я свою мысль, — в вашей таблице элементов Менделеева я эфир почему-то не увидел.
— Тут я тебе ничего не могу сказать… — ответил наставник. — Я ещё в школе изучал такую же таблицу.
— Иннокентий Витальевич, вот, ты говоришь, что занимался китайскими практиками. Так что, разве никогда не встречал среди учителей такого феномена как безъедение?
— Возможно, и встречал, — подумав, ответил Серёгин, — только не придавал этому большого значения.
— А я ведь тоже в той своей жизни мог спокойно по несколько дней обходиться без пищи… Это уже когда сюда попал — всё полетело вверх тормашками. Пришлось есть то, что дают. Честно говоря, мне грустно смотреть, как люди в этом времени, не задумываясь о последствиях, поедают плоть умерщвлённых животных. Я могу понять, если человек находится в экстремальных условиях, и у него нет никакой другой пищи, хотя нас окружает множество съедобных растений, о которых люди даже не догадываются. Но вот выращивать животное, заботиться о нём, чтобы потом убить и съесть… — на миг представив (а вы знаете, что с воображением у меня всё в порядке) картину убийства коровы, я передёрнул плечами.
— Понятно, — произнёс Серёгин. — Но вернёмся к нашим баранам… — он на мгновение смутился, поняв, насколько неоднозначно прозвучала эта фраза. — Так что же насчёт змеи?
— Да, это я материализовал её в кармане китайца, — признался я.
— Ну что ж, я так и подумал. Тогда спасибо тебе большое.
— Та не за что, — улыбнулся я. — Подумаешь… Я, правда, думал, что его хотя бы этот укус остановит, а так получается, что всего лишь немного испугал…
— Ничего себе испугал, — хмыкнул воспитатель. — Китаец-то того… дуба дал…
— Как?! — изумился я. — Он же даже не обратил внимания на этот укус.
— Сразу, может и не обратил, а уйти далеко не успел. Где-то вблизи парка его труп и обнаружили.
— Неужели это опять… — вырвалось у меня. В моей голове вновь возник образ Лидочки. Она смотрела на меня и ухмылялась своей злодейской улыбкой.
— Что опять? — тут же задал вопрос Серёгин.
— Да так, — задумчиво произнёс я. — Просто у меня уже был подобный случай…
— В гастрономе “Юбилейный”? — улыбнулся Иннокентий.
— А вы-то откуда знаете?
— Витя, ты так говоришь, будто сегодня первый день как ты сюда попал… За тобой и твоей семьёй уже несколько лет ведётся пристальное наблюдение. В отделе знают и про твои полёты в церкви, и про сожжённую ёлку с бородой священника… Я сегодня побеседовал с майором Поленовым, и он рассказал мне очень много интересного, о чём ты, надеюсь, только лишь из своей скромности умолчал в наших откровенных беседах. Рассказал он и о случае в гастрономе. Сейчас-то ты мне можешь хотя бы намекнуть, что там случилось?
Подумав, я рассказал Серёгину о случае с пропажей кошелька у матери, умолчав лишь о том, что пытался вернуть ей утерянную наличность.
— Ну вот, другое дело, — похвалил меня мой друг. — Ну, а теперь послушай, что нам с тобой поручили сделать.
После разговора с Иннокентием, который, честно сказать, меня с одной стороны немного удивил, а с другой — всё же порадовал, я направился на ужин. Так как с Лидочкой мы были, практически, одного роста, то в столовой мы с ней сидели за одним столом, приспособленным как раз для малышей. Когда наша повариха поставила перед нами по тарелке горячей рисовой каши, сваренной на молоке и пошла дальше обслуживать остальных ребят, я, наклонив голову, чтобы никто не видел, спросил:
— Китаец, это твоих рук дело?
Пару минут девчонка делала вид, что не услышала мой вопрос. Она с удовольствием лопала кашу и смотрела куда угодно, только не на меня. Видя, что она меня проигнорировала, я повторил свой вопрос.
— Что ты ко мне прицепился, как репей? — процедила она сквозь зубы, одновременно продолжая мило улыбаться.
— Потому что я не желаю, чтобы ты вмешивалась в мои дела.
— А почему ты думаешь, что наша безопасность и безопасность наших воспитателей, это твоё личное дело? С чего ты взял, что это твоя прерогатива?
— Но я не хотел убивать ни Беспалова, ни китайца. Я вообще не хочу никого убивать, разве это не понятно?
— А тебе не кажется, Витенька, что из-за твоего слюнявого либерализма, может пострадать гораздо больше хороших людей, чем ты думаешь? — зло зыркнула на меня Лидочка. — Ты уже четыре года живёшь в этом мире, а всё никак не привыкнешь, что здесь — это тебе не там. Ты не понимаешь, что с такой жизненной позицией можно было хорошо жить в том мире, но не в этом. О Беспалове я уже говорила, что таких, как он, пугать бесполезно. Такие, как он, если им причиняют какой-то вред, только больше озлобляются, но никогда не отступаются от задуманного. То же самое и китаец… Вот вы, как я понимаю, подружились с Кешей… Так почему ты сам не смог достойно наказать обидчика своего друга.
— Но он же ничего такого не сделал, — высказал я свой слабенький аргумент.
— Слушай… — Лидочка не договорила, а вновь засияла улыбкой, заметив, что к нам приближается повариха с компотом. — Ты зэ мне обессял подалить свой лисунок, — просюсюкала она, пока Тамара Юрьевна, поставив на стол поднос, снимала с него наши стаканы.
Повариха ласково улыбнулась, погладила девочку по её белокурой головке и, взяв коротенькими полненькими ручками поднос, словно огромный колобок, одетый в белый халат и колпак, направилась к соседнему столику. Лидочка, продолжая улыбаться, продолжила нормальным голосом:
— Так вот, Витенька, врагов нужно уничтожать беспощадно, а не развозить сопли по тарелке. Знаешь, что сказал по этому поводу один немецкий философ? Он сказал: “Легко прощать врагов, когда не имеешь достаточно ума, чтобы вредить им”. Ну а если тебе не позволяют это сделать твои убеждения, то тогда и нечего предъявлять претензии другим, тем, кто это делает за тебя, Ви-тень-ка!
И вновь я уже в который раз не нашёлся что ответить. Ведь, по сути, девчонка-маг была права. Для того, чтобы воспитать нас настоящими борцами за идеи революции и истинными защитниками своей Родины, нам каждую неделю в Ленинской комнате крутили всевозможные патриотические фильмы, а также читали лекции на эту тему. После ужина наша нянечка отвела нас с Лидочкой в игровую комнату, где позволила нам заниматься, кто чем захочет. Настроение у меня испортилось, и я, взяв лист ватмана и гуашь, начал рисовать всякие разноцветные каракули. Вдруг у меня возникло ощущение, что на меня кто-то смотрит. Обернувшись в сторону окна, за которым уходящее на покой солнце бросало во двор косые оранжевые лучи, я заметил остатки странного прозрачного облачка, медленно выплывающего в открытую форточку. “Это ещё что за фиговина, — подумал я, возвращаясь к прерванному занятию. — Нужно не забыть завтра рассказать об этом Кеше”.
