Не такой. Книга первая
Не такой 2. Гл.6 / Не такой 2. Гл.7
Праздничное новогоднее застолье длилось недолго. Нежданные гости ушли буквально минут через десять, а спустя полчаса воспитатели развели детвору по своим комнатам и принялись убирать со стола. К завтрашнему дню везде должен быть порядок, а кроме них навести его сегодня было некому. После визита гостей, да ещё с таким сюрпризом, у Степашина пропало всякое желание продолжить праздник, уединившись с Илоной. К тому же, уже заканчивая уборку Ленинской комнаты, он почувствовал, что ему сильно хочется спать. Не скрывала своего желания поскорее поспать и его напарница. Крупинина тоже то и дело зевала, деликатно прикрывая рот ладошкой, а её движения становились более вялыми и неточными. Закончилось это тем, что, зевнув в очередной раз, она бросила веник прямо на пол и сказала:
— Олежик, я уже больше не могу. Спать хочется просто жуть… Ты как хочешь, а я пошла. Лучше завтра встану пораньше и закончу уборку.
— Та я, пожалуй, тоже пойду, — поддержал коллегу Степашин. — Только нужно ещё завтра не забыть наши подарки по комнатам разнести. Пока малышня не проснулась. В этот новый год у них прямо двойной праздник — каждому по два подарка.
— Ага, — нехотя поддержала коллегу Илона. — Поставлю будильник на шесть часов. Думаю, дети так рано не проснутся. Завтра у них утро не по режиму, общего подъёма не будет, так что, надеюсь, мы всё успеем.
— Если только кому-нибудь ещё не приспичит сюда заявиться, — недовольно буркнул Олег Иванович. Воспитатели вышли в коридор. — Выходит, что слухи о смерти Беспалова оказались сильно преувеличенными? — словно обращаясь к самому себе, негромко произнёс Степашин.
— Я только не пойму, зачем Поленову нужно было распространять эту ложь? Поставил весь интернат на уши… Чего он этим хотел добиться? — сказала Илона Викторовна, остановившись у спальни самых маленьких жильцов. Она тихонечко приоткрыла дверь и заглянула в помещение. Убедившись, что все спят, пошла дальше к комнате отдыха для женского персонала. Степашин, словно находясь в какой-то прострации, проводил Крупинину бессмысленным взглядом, а когда та скрылась из виду, медленно побрёл к себе. Войдя в свою комнату, он вдруг ощутил такую усталость, будто сегодня вечером ему пришлось разгрузить машину картошки. Сделав несколько неуверенных шагов вперёд, воспитатель на мгновение застыл на месте, покачнулся и упал лицом вниз на диван. Раскинув руки в стороны, он тут же уснул.
У Илоны, прежде чем уснуть, всё же хватило сил завести будильник на шесть часов и достать из антресоли верблюжье одеяло. В помещении было тепло, но привычка укрываться при любой температуре у неё осталась ещё с детства. Так она ощущала иллюзию защищённости от внешнего мира. Уже погружаясь в сладкий сон, в голове Крупининой промелькнула тревожная мысль: “А не происки ли это кого-нибудь из их подопечных…” Такое сильное желание лечь спать, у неё было лишь один раз в жизни, после выпитого снотворного. Однако эта мысль, промчавшись в голове неясной, словно размытой дождём, картинкой, тут же превратилась в маленькую пылинку и затерялась в хаосе разнообразных образов, которые обычно сопутствуют начальной фазе сна.
Сколько времени прошло с той минуты, после того, как уже крепкий сон овладел воспитательницей, трудно было бы сказать. В это время года ночи особенно длинны, тягучи и непредсказуемы. Илона проснулась от непонятного звука, который внезапно проник в её сознание. Открыв глаза, она прислушалась. В темноте комнаты было слышно лишь тиканье будильника, который оставила на столике возле дивана. Не прошло и полминуты, как звук повторился. Казалось, что кто-то скребёт в её дверь с обратной стороны.
— Кто там? — громким шёпотом спросила Крупинина, приподнимаясь на локтях.
Ей никто не ответил, а неприятный звук повторился ещё раз. Пришлось вставать. Откинув одеяло в сторону, Илона вскочила с кровати и на цыпочках подошла к двери. Прежде чем отпереть, она ещё раз прислушалась. Ничего не услышав, воспитательница щёлкнула замком и резко распахнула дверь.
— Степашин, твою ж мать… — выдохнула она, и было непонятно, чего в её голосе было больше: возмущения или облегчения. — Какого ты лешего скребёшься в двери и молчишь?
Тот и теперь не ответил, а молча сделал шаг навстречу Илоне и, крепко обхватив за талию, впился в её рот губами. Досада на коллегу тут же испарилась. Горячая волна желания прокатилась по телу женщины. На миг отстранившись, чтобы набрать в грудь воздуха, она успела бросить беглый взгляд в тускло освещённый коридор и аккуратно прикрыла дверь.
— Сумасшедший, — прошептала Крупинина, запуская руки под рубашку Олега.
Их губы вновь слились в долгом и страстном поцелуе. Несмотря на привлекательную фигуру, которую умела подчеркнуть правильным выбором одежды, и большое давнее желание обрести семью, Илона, тем не менее, до сих пор была одинока. Мужчин, которые ею иногда интересовались, как ветром сдувало после того, как узнавали, в какой организации работает их объект увлечения. Коллеги же по работе все были женаты. Подъезжал как-то к ней Беспалов, но его она как раз меньше всего хотела бы видеть возле себя. Что-то отталкивающее было в этом, с виду привлекательном, мужчине. Так и жила в ожидании чуда. Поэтому теперь, изголодавшееся по ласке и нежности, тело трепетало и таяло в объятиях Олега, словно эскимо на жарком летнем солнце. Праздничное платье, на которое, чтобы его снять перед сном, у Илоны не хватило сил, теперь, вжикнув за спиной молнией, казалось, само соскользнуло вниз, обнажая идеальное тело. Всё происходило в полной тишине, если не считать оглушительного, как казалось женщине, набата двух жаждущих наслаждения сердец да звуков маятника будильника, никак не поспевающего за их ритмом.
Вот уже и Олег освободился от своей рубашки. Илона получала огромное наслаждение, поглаживая в темноте горячими ладошками его крепкое накачанное тело. Всегда внимательная ко всяким мелочам, сейчас, в порыве чувств, она даже не обратила внимания на то, что Степашин почему-то стал немного шире в плечах и приобрёл завидную для многих мужчин мускулатуру. Наоборот, это шикарное тело ещё сильней возбуждало её и заставляло терять рассудок. Руки женщины прошлись по рельефным “кубикам” на животе и, медленно поднимаясь выше, внезапно упёрлись во что-то холодное и скользкое в самом центре грудины. Вдруг тишину интерната пронзил резкий истошный крик. Взвыв от боли, Илона инстинктивно отпрянула назад. Ощущение было такое, словно пальцы её правой руки обожгло током высокого напряжения. Кисть моментально занемела и начала распухать прямо на глазах. Естественно, в темноте это разглядеть Крупинина не могла, но она чувствовала, как рука воспаляется и тяжелеет с каждой секундой, будто по её венам потекла не кровь, а расплавленный свинец.
В мозгу воспитательницы начало происходить что-то непонятное. В глазах появились разноцветные блики, а комнату, казалось, начало раскачивать из стороны в сторону. Чтобы не упасть, Илона сделала несколько неуверенных шагов назад и, упёршись спиной в стену, левой неповреждённой рукой нащупала выключатель. Первым, что она увидела, когда немного привыкла к яркому свету, была отвратительного вида тварь. Толстая гадюка, извиваясь и подрагивая раздвоенным языком, мерзким чёрным отростком торчала из разверзшегося тела Степашина. Вид змеи заставил Крупинину вскрикнуть ещё раз. Только теперь в её крике слышалось не страдание от ощущения внезапной боли, а панический страх перед тварью, которых Илона боялась с самого детства. Олег же, как ни в чём не бывало, продолжал стоять и мило улыбаться, будто всё происходящее было для него в порядке вещей. Он призывно протянул вперёд руки и двинулся по направлению к коллеге, а змея, которая сейчас казалась отвратительной третьей рукой, выросшей в середине тела, ещё шире распахнула свою пасть.
— Ты всё равно скоро умрёшь, — мягким гипнотизирующим голосом произнёс Степашин. — Так давай же насладимся друг другом в последний раз.
— Нет! — что есть силы заорала Илона. Она уже не боялась, что своим криком может разбудить детей. Наоборот, она хотела привлечь хоть чьё-то внимание, чтобы хоть как-то отпугнуть этого монстра.
Ещё сильнее вжавшись в стену, женщина выставила вперёд обе руки. Её взгляду открылась печальная картина. Укушенная кисть распухла и посинела, словно у мертвеца, и эта, не обещающая ничего хорошего, синева медленно продолжала подниматься всё выше к плечу. Сердце, ещё недавно трепетавшее от сладкой истомы, теперь неистово рвалось из груди, словно пытаясь выскочить и убежать от всего этого кошмара, который разворачивался на глазах Илоны. Даже электрическая лампочка, видимо, не выдержав накала страстей, громко хлопнула и рассыпалась множеством стеклянных осколков, вновь погрузив помещение в кромешную тьму. Сквозь грохот бьющей в виски крови, Крупинина с трудом различала зловещий хруст башмаков Степашина по стёклам, неумолимо приближающихся к ней, но не могла ничего сделать. Её тело словно парализовало. Теперь она уже не в силах была пошевелить не только укушенной рукой, но и никакой другой частью тела. Илона с ужасом осознавала, что медленно умирает. Однако, услышав совсем рядом зловещее шипение и ощутив у самого лица зловонный запах, исходящий из пасти гадюки, она всё же смогла сделать ещё одно неимоверное усилие над собой. Дёрнувшись изо всех сил, будто освобождаясь от невидимых пут, сковавших её, Крупинина… наконец, проснулась. Теперь уже, видимо, по-настоящему.
Всё ещё не веря, что происходящее с ней было лишь сном, Илона вскочила и начала энергично растирать правую руку. Её ум ещё находился в пограничной зоне сна и яви, поэтому замлевшая от неудобно принятой позы рука до сих пор воспринималась им отмирающей от укуса змеи плотью. Страх, что она может навсегда потерять конечность, вновь холодком пробежал внутри дрожащего от нервного озноба тела женщины. Но вскоре Крупинина с облегчением почувствовала пульсацию крови в руке, а затем и болезненное, но такое, в сложившейся ситуации, приятное покалывание в пальцах. Через несколько минут кровообращение окончательно восстановилось, и рука заметно потеплела. Одновременно начал уходить из груди и холод страха. Немного успокоившись, Илона прислушалась, не разбудил ли детей её крик. В этот момент она ещё толком не могла понять, кричала ли наяву или только во сне, поэтому выходить из комнаты и проверять, всё ли в порядке у подопечных, не стала. Посидев ещё немного, молча созерцая темноту комнаты, Крупинина глубоко вздохнула и, наконец, почувствовав значительное облегчение, вновь прилегла на диван. Несмотря на то, что в помещении было довольно тепло, Илона чуть ли не с головой укрылась одеялом, с сожалением думая, что сегодня уже больше не заснёт. Однако, несмотря на только что пережитые ощущения страха и безысходности, тем не менее, сон вновь быстро овладел ею. Интернат, словно огромное животное со своим нравом и характером, продолжал жить своей ночной жизнью.
Лидочке в эту ночь тоже приснился сон. Но в отличие от Илоны Викторовны, ей, даже непонятно по какой причине, приснилась мать. Девочка, а точнее сознание Трогра, живущего в маленьком хрупком детском тельце, никогда по настоящему не любила свою родительницу. И не потому, что та в силу своего социального и материального положения не могла дать ей многого из того, что имели её сверстники. Просто маг воспринимал эту женщину всего лишь как некий объект, который, в силу обстоятельств, обязан заботиться о его новом теле. То есть накормить, напоить и одеть, чтобы это тело не умерло с голоду и не замёрзло. Всякие другие мелочи, такие как игрушки или более красивая одежда, Лидочку не интересовали вообще. Все её желания и надежды были устремлены в будущее, а в будущем места для её биологической матери из этого мира не было вообще.
Она проснулась от чьего-то лёгкого прикосновения. Приоткрыв глаза, девочка увидела чью-то тень. Протерев кулачками глаза и присмотревшись, она улыбнулась.
— Крак, — почти одними губами произнесла она.
— Тс-с-с, — зашипел мальчишка и, подав знак идти за ним, быстро направился к выходу из спальни.
Бросив опасливый взгляд на спящего Витю, Лидочка поспешила следом за тенью. Войдя в туалет, Крак зашёл в первую кабинку и прикрыл дверцу.
— Заходи в следующую, — громким шёпотом приказал он Лидочке.
— Крак, — так же шёпотом ответила та, — ты с ума сошёл? А если нас кто-нибудь увидит вместе?
— Во-первых, я об этом позаботился, — деловито ответил мальчишка. — Степашин дрыхнет, как после хорошей пьянки, а Илоночка сейчас смотрит такие сны, что не позавидуешь. А во-вторых, для того мы и сидим в разных кабинках, чтобы, если что, никто не догадался.
— Слушай, а Илона-то чем тебе не угодила? Вроде бы нормальная тётка. Чем она тебе не нравится?
— А мне никто не нравится, — фыркнул Крак. — Все они существа наполовину.
— Но мы ведь с тобой тоже сейчас такие же, как и они.
— Нет. Мы всё равно другие…
— Ладно, раз пришли сюда, говори, зачем разбудил, — перешла на деловой тон Лидочка.
— Да просто поболтать… Когда ещё подходящий случай подвернётся. Все спят, как убитые, а нам в прошлый раз даже нормально поговорить не удалось…
— Ну, давай поговорим, — без особого энтузиазма согласилась девчонка, делая над собой усилие, чтобы не зевнуть.
— Ты мне вот что расскажи… Что из себя представляет этот Витюша? Я его до сих пор никак не могу раскусить.
— А ты его и не раскусишь, — ухмыльнулась Лидочка и, не спеша, поведала своему земляку всё, что знала о Вите Петренко. Потом, по просьбе земляка, рассказала об устройстве общества будущего, откуда они с Витей инкарнировали в это время.
— Вот, значит, как? — хмыкнул Крак, выслушав девчонку. — Выходит, он тоже из твоего времени сюда явился… Что ж, это тогда меняет дело.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, насколько я понял из твоего рассказа, у него тоже должен быть, так сказать, особый взгляд на многие вещи, который он сохранил из своего прошлого. Ведь получается, люди будущего своей моралью и взглядами на мир очень сильно отличаются от тех, что живут сейчас. Общество непуганых праведников, я бы сказал. Значит, нам с тобой можно особо не волноваться, что он может влезть кому-нибудь из нас в голову и прочесть наши мысли.
— А ты-то чего переживаешь? Ты же поставил себе защиту от такого рода неожиданностей.
Крак промолчал, словно что-то обдумывая.
— Мне уже пора менять кожу, — наконец произнёс он.
— Ты имеешь в виду ауру? — уточнила Лидочка.
— Пусть ауру, какая разница как я называю. Ты ведь поняла о чём речь, — рыкнул Крак. — Тебе-то с этим повезло, и такой проблемы, как у меня, не возникает. Ты ведь родилась в этом мире и имеешь обычную человеческую ауру, а мне приходится постоянно её обновлять.
— Так ты уже менял “кожу”?
— Пару раз.
— И как ты это делал? — заинтересовалась девчонка.
Она действительно уже начала отвыкать от того, что и ей в том мире, откуда она прибыла в прошлое, тоже время от времени приходилось “стаскивать” для себя чужие ауры, чтобы защитить своё тело от потоков солнечного излучения. На их с Краком планете были совсем другие условия для жизни. Там им не нужно было думать о таких, казалось бы, пустяках как аура. Впервые попав на Землю, Трогр на своей, что называется, шкуре почувствовал, что такое энергия Солнца. К счастью, он быстро сообразил, в чём тут дело и, подкараулив на улице задержавшегося допоздна прохожего, самым наглым образом стащил у него ауру. Шуму, конечно, тогда этот случай наделал много. Как же, небывалое до сей поры событие — человек серьёзно заболел. По слухам, он долго лечился у знахарей, а те только удивлялись и никак не могли взять в толк, как это он так ухитрился остаться без энергетической защиты.
— А то ты не знаешь, как снимается “кожа”? — ухмыльнулся Крак. — В первый раз при выборе донора я особо не задумывался. Был здесь в интернате такой Сашок Иванов, мысли, гадёныш, умел читать… А в мою голову, понимаешь, залезть не получалось. Уж как он пытался… И так и эдак… Начал на меня поглядывать с подозрением. Вижу, не отстанет, гад, от меня, а тут как раз и проблема с “кожей” появилась…
— Он умер?
— Естественно. Только, мне кажется, он скорее коньки отбросил не из-за отсутствия биополя, а от лекарств, которыми его пытались лечить местные доктора. Они-то понятия не имеют, что такое аура, вот и поили его всякими пилюлями, пока он не загнулся совсем. Второй раз я стащил “кожу” у местного вундеркинда Ванечки Громова. У того не голова была, а вычислительная машина. Любые математические действия в уме за доли секунды выполнял. Мне он по объёму тела в самый раз подходил. Здесь я уже осознанно подошёл к выбору донора. Этого даже удалось спасти, потому что отвезли пацана не в больницу, а к какому-то не то шаману, не то к колдуну. Говорят, выходил он этого Ванечку, да только у того в скором времени с головой начало что-то твориться. Сейчас, вроде бы, в какой-то психушке лежит, задачки в уме решает, — Крак хихикнул. — Вот, я и думаю, у кого на этот раз “кожу” позаимствовать.
— А чего тут думать, — удивилась Лидочка. — Есть хорошая кандидатура. Как раз тебе подойдёт. Отличная чистая аура.
Продолжение следует...
