Не всё, что я вижу, с чем сталкиваюсь, получается запечатлеть.
Да и не всё можно. Серых Лизунов, например, я могу только зарисовать. А нарисовать деда Колясыча или Любопытника даже пробовать не буду.
Некоторые вещи фотографировать просто нельзя. Например, параллельный Охотный Ряд, где я встречался с человеком, который мне кое-что объяснил.
Но то, что могу, я стараюсь сфотографировать. Не всё, конечно, выкладываю. Например, фотография потерявшегося старика, который лежал со мной в палате, досуха высосанный кем-то неведомым, у меня есть, но публиковать её нельзя. А вот то, что вызывает отклик, как сейчас можно говорить, вибрации, я стараюсь сохранить. Кое-чем решил поделиться.
Вот, к примеру, лик. Мимо него я долго ходил неподалёку от метро Бауманская, потом он исчез. А потом снова проступил сквозь краску.
Пустая беседка. Шёл мимо неё поздно вечером. Да ночью, честно говоря. Совершенно пустая, но меня потянуло к ней со страшной силой. Остановил себя неимоверным усилием. Прошёл несколько шагов — и, как ничего не было. Лишь когда остановился, подышал, осознал, насколько необычным было это ощущение. Что-то властно и требовательно меня звало. Но было в этом зове нечто, что заставило меня уйти, не поддаться зову.
Потом рассказал об этом Колясычу. Тот хмыкал, потом сказал:
— Как-нибудь в другой раз. Но правильно сделал, что не пошёл.
Проход через Елоховский пассаж к Бауманской. День.
И совершенно пустой проход, тишина даже за дверями магазинчиков, даже в окне кофейни никого. На брусчатке — четыре конфеты по краям, пятая в центре. Кого заманивают, на кого охотятся?
И, главное, кто?
Отдельная тема — знаки города. Они только для тех, кто понимает. Но тут штука такая, далеко не всегда те, кто их наносит, знает истинного адресата и истинный смысл послания. Как, например, вот на этой фотографии.
Примечания автора:
Этот текст я принципиально выкладываю бесплатно, но буду признателен за оценки и награды текста.
Прошу понять правильно — это не роман с чётко определённым сюжетом. Информация мира приходит не по заказу, обрабатывать её я тоже не всегда могу быстро, к тому же, не всегда сразу понятно, как перевести её в понятные людям слова и образы. Не всегда сразу понятно — стоит ли, вообще, публиковать узнанное и пережитое.
