Теперь всё ясно: они существуют. Чужие, пришельцы, НЛО. Уфолог Вадим Чернобров с младых ногтей, с армии ещё пытается доказать, что нет никаких чужих, — и каждый раз получается доказать, что иной разум существует. Как так? А просто потому, что они есть.
Вадим Чернобров
Да, они существуют. Чужие, иные — можно называть их как угодно, не это важно. Вопрос о реальности внеземных цивилизаций уже давно не стоит. Ответ очевиден. Чтобы так уверенно заявлять это, я прошел свой собственный путь сомнений.
Немаловажную роль сыграло то, что я родился в летном городке. Легко начать увлекаться авиацией и космонавтикой, когда вокруг профессионалы своего дела. С НЛО я сталкивался несколько раз, но правильно сказать не «я», а «мы». Одно дело, когда видишь только ты, и совсем другое дело, когда видит весь летный городок. И ты понимаешь, что если взрослые дядьки, профессионалы, не понимают, с чем имеют дело, то это нечто.
Естественно, мы пытались дать разные объяснения увиденному, люди судачили, обсуждали. Я придерживался снисходительной точки зрения, что летчики из нашего городка всё-таки не имели высшей формы допуска и просто не могли знать об особо секретных аэродромах и более современной технике. И я думал, строя планы на жизнь, что окончу авиационный институт, получу все формы допуска, и уж я-то точно буду знать, что это такое. Надо сказать, эти жизненные планы я воплотил на сто процентов. В институте я выбрал самую интересную, на мой взгляд, специальность и факультет, связанный с космонавтикой.
Случай в армии окончательно определил всю мою дальнейшую жизнь и желание изучать НЛО. Я служил в погранвойсках на турецкой границе (территория нынешней Грузии). Меня забрали после первого курса. Во время службы у нас произошел инцидент: две недели каждый вечер внаглую на границу прилетал НЛО. Он выглядел как светящийся диск, размер трудно определить, но мне удалось его высчитать — порядка нескольких десятков метров. Дерзость заключалась в том, что он прилетал в то место, где была максимальная плотность наблюдений и пэвэошники и пограничники в два счёта могли вычислить любой объект, но тем не менее две недели подряд нам не удавалось его поймать. Команды сбить не было, пэвэошники вылетали на опознание, но НЛО легко, играючи уходил от них.
После этой истории к нам на разборки приехал большой чин из Москвы. Он проезжал по заставам и чинил разносы, ведь ему нужно было понять меру ответственности каждого. Это, конечно, вопиющий случай, чтобы две недели подряд кто-то дразнил лучшие силы страны. Сказать, что это дерзость, — это не сказать ничего. Это плевок в душу. Понятно, что за это нужно было кому-то нести ответственность. Он явился к нам на заставу, долго решал что-то с офицерами, и в какой-то момент вспомнили о сержанте Черноброве, который занимался самостоятельным расследованием. Что называется, припекло так припекло. Обычно редко, конечно, слушают нижние чины, но в данном случае меня вызвали.
Я был убежден, что в небе мы видели не НЛО, а Венеру. Такое бывает регулярно, пару раз в год. Для этого нужно, чтобы сложились особые условия наблюдений. И в тот момент они были, и Венеру было видно превосходно именно 10–15 минут на закате. Чуть раньше — понятно, что это звезда или планета, чуть позже — тоже. А вот в рамках этих двух недель на закате она может устроить очень хорошее промывание мозгов. Я тогда уже знал, что история с Венерой тянется ровно столько, сколько идет речь об НЛО. Венеру принимали за НЛО и профессионалы, и военные, все кому не лень. А начинающие уфологи и подавно.
Естественно, я выступал и выступаю за то, чтобы никого не обманывать, и себя в первую очередь. Мне это совершенно не интересно, моя задача — отсечь лишнее, то, что объяснимо. Меня вызвали, и я стал рассказывать. Генерал был в шоке: как же наши профессионалы могли принять Венеру за иностранный самолет? Такого не бывает, вы что же, хотите сказать, что совершенно дубовые офицеры служат? Я говорю: позвольте, наши ещё ничего, а вот американцы в аналогичной ситуации обстреливали Венеру из орудий линкоров. То есть наши просто ошиблись, а те так вообще. Да, мы совершили ошибку, но по сравнению с американцами мы не настолько глупы. И эта идея как-то запала ему в душу, потому что это явно было в интересах всех: если доказать этот случай, то никого не надо наказывать. Что называется, сложились условия, и всё тут. И он немного расслабился, начал меня расспрашивать, где я учусь. Он понял, что я не простой солдат, а начинающий специалист. Я отвечал на его многочисленные вопросы: чем дальше, тем он больше ко мне проникался. И тут он достает все карты на стол — секретные папки, которые он получил в других воинских частях, в том числе у пэвэошников. Папки, в которых были тактико-технические характеристики того летающего объекта. У меня этих данных, понятное дело, не было. А вот это как объяснить? А вот это как? Генерал задавал все больше вопросов. И чем дальше он уходил в конкретику, тем больше я понимал, что ничего не понимаю.
Наш парадоксальный разговор состоял в том, что в результате беседы он всё больше становился на мою точку зрения, что это Венера, а я всё больше понимал, что это совсем не Венера. Это абсолютно точно искусственный аппарат, не принадлежащий никому — ни туркам, ни американцам. Никто не в состоянии до сих пор такого сделать. Я уже, как нерадивый студент, который не выучил экзамен, начал импровизировать ради того, чтобы он всё больше и больше выкладывал материалы. Я понимал, что несу чушь. Что на этом месте надо сказать: извините, товарищ генерал, я ошибался, это НЛО. Это реально НЛО. Но мною овладело любопытство. Конечно, я хотел познакомиться с секретными материалами, к которым не имел бы доступа в другой ситуации.
Для моей психики, для моих стереотипов было бы нормальным, что я и весь народ не знаем всю правду про НЛО, но есть генералы, верхушка, которые в курсе всех дел. Такой миропорядок был вполне приемлемым для меня. Но в тот момент я увидел, насколько низок в нашем генералитете и, соответственно, в верхушке уровень знаний об этом. Мой стереотип лопнул. Оказалось, что знаний первокурсника хватило, чтобы объяснять какие-то моменты на пальцах генералу. Справедливости ради надо добавить, что специалисты, конечно, были. Но это штучные специалисты, к нам приехал не такой.
А дальше я закончил службу, учился и одновременно стал ходить в экспедиции, относясь к теме НЛО не как к хобби или увлечению, а как к способу получения технической информации. Мне всегда хотелось подглядеть технические решения тех, кто нас опережает, может быть, на тысячи или даже на миллионы лет. Надеюсь, понятно, что я не являюсь сумасшедшим, который кричит, что инопланетяне под каждой кроватью, но факт остаётся фактом: даже после очень жёсткого отбора ежегодно фиксируется две-три сотни доказанных случаев. Хотя на самом деле для доказательства существования НЛО достаточно одного. Часто в фильмах уфологов показывают псевдоучёными, которые как сумасшедшие бродят и наставляют на путь истинный с криками: «Поверьте мне, люди. Они, чужие, существуют». Я понимаю, что это, во-первых, карикатурное изображение, а во-вторых, ломки стереотипов произойдут в любом случае — днём раньше, днём позже. Не надо тратить много усилий на это.
Повторю ещё раз на случай, если кто-то ещё не понял: они абсолютно точно существуют. И это говорю я — самый большой скептик, который в нашей стране разоблачил больше всего фейков и розыгрышей по теме НЛО. Естественно, это не нравится той категории людей, которые верят во всё истово. Прежде чем во что-то поверить, нужно очень серьёзно подумать десять раз.
Я не называю инопланетян чужими. У термина «чужой» есть соответствующий привкус — что-то враждебное. Я больше чем убежден: они не представляют для нас угрозы. Такие выводы следуют не из моих предпочтений, не из моих принципов, во что я верю и не верю, а из прямого эксперимента. Прямой эксперимент проходит на протяжении существования всей нашей цивилизации. Я вправе предположить, что если за тысячи или миллионы лет существования землян нас никто не съел, не поработил, не превратил в рабов, значит, глупо предполагать, что это произойдёт завтра. Эта точка зрения возможна, если мы твёрдо стоим на научных позициях, а не на сумасшедших идеях.
С научной точки зрения, особенно последние годы, правильнее было бы доказывать не существование внеземных цивилизаций, а их отсутствие. Знания о космосе развиваются по гиперболе. В 50–70-е годы прошлого века самые рьяные сторонники существования внеземных цивилизаций говорили о том, что, может быть, в нашей галактике, а может быть, и во всей вселенной есть хотя бы десять планет вне Солнечной системы. И если есть десять планет, то, может быть, на одной или двух из них могут быть развитые формы жизни. И выглядели эти оптимисты как дети-фантазёры, потому что все вокруг указывало, что таких планет нет. Наша звездная планетарная система — жалкое исключение. Это уровень знаний полувековой давности. Сейчас количество открываемых планет таково, что ни один человек не может ответить на банальный вопрос — сколько их открыто. Для себя я примерно установил цифру 2–3 тысячи экзопланет. Чем выше возможности нашей техники, тем с большей вероятностью открывают экзопланеты, похожие на Землю, с условиями, близкими к земным. Вопрос, есть ли условия жизни вне Земли, — это уже не вопрос.
Зато существует масса других вопросов. Если есть внеземные цивилизации, то почему они не выходят с нами на связь в радиодиапазоне, где мы их ждём? Почему они не идут с нами на прямой контакт? На эти вопросы есть ответы, но они могут не понравиться большинству землян, потому что в кратком изложении звучат примерно так: вы сначала на себя со стороны посмотрите, а потом подумайте — вы бы с такой цивилизацией дружили, вы бы рискнули поделиться с ней технологиями? Я за другие цивилизации не отвечу, а за себя отвечу — я бы не стал. Мне об этом внеземные цивилизации, конечно, не говорили. Но я думаю, против этой позиции очень сложно возразить. Включаем в любой день новости, и к концу выпуска вопрос о том, вступать ли в контакт с этой цивилизацией, закрывается на очень долгое время. Тем не менее, я оптимист и считаю, что мы хоть и вредная воинственная цивилизация, но с приставкой «подростковая» — в космическом плане. А подростки, у них же пубертатный период, ветер в голове, куда их кривая выведет, никто не может знать. Проходит какое-то время, цивилизация набирается опыта, и подростки становятся взрослыми, ответственными. Мое мнение оптимистическое: да, чужие есть, они угрозы не представляют, тем не менее, никакого желания контактировать у них нет, и слава богу. Потому что если бы они задались такой целью, прилетели и, грубо говоря, сказали: «Да нам пофиг, что они такие воинственные. Дадим им какие-то высокие технологии. Либо они перебьют друг друга, либо эти высокие технологии их как-то образумят». Второе я говорю с некоторой наивностью. То, что они не делают этот шаг, в моих глазах только повышает их авторитет и статус разумности. Было бы хуже, если бы в каких-то своих неизвестных целях они пошли на этот контакт. Естественно, у меня бы сразу возникли целые скопища неприятных вопросов: а с кем бы они контактировали — со мной, президентом России, США? По большому счёту земляне раздроблены, у нас нет единого центра. Вариант, что это могла бы быть ООН, выглядит очень наивно, всерьёз его не хочется рассматривать. ООН не контролирует ситуацию у нас на Земле. Вступать в контакт с 200 государствами — это маразм. Одной стране подарить высокие технологии, а вторую игнорировать по непонятным причинам — попахивает стравливанием разных стран. Мы не раз видели, как наличие более высоких технологий являлось непосредственным поводом к развязыванию войны. Итак, три основных момента: они есть, они не опасны, и они к нам достаточно ответственно относятся.
Как они выглядят, есть только догадки. Сразу скажу, я их не видел, хотя за НЛО охочусь всю жизнь, поэтому сами техногенные аппараты видел многократно — они, кстати, разной формы, что вполне логично, если прилетают представители разных цивилизаций. Очевидцев, которые видели инопланетян, гораздо меньше, чем тех, кто видел НЛО. За полсотни лет в мире накоплен и систематизирован материал о том, как выглядят эти самые иные, составлены целые таблицы. В основном, конечно, похожи на нас, хотя какова здесь доля нашей психологии, а какова доля беспристрастности? Это очень больной вопрос, потому что сам момент такого рода контакта не может пройти бесследно для психики человека, поэтому о достоверности описаний можно поспорить. Тем не менее, когда независимые друг от друга наблюдатели на разных континентах рассказывают и описывают почти дословно одно и то же существо, то я вынужден признать, что в этом что-то есть.
Но тут я достаю из рукава очень убийственный контраргумент, который снижает эту достоверность. Все мы читали «Войну миров» или видели фильм: главная идея заключается в том, что близкородственные цивилизации несут друг другу опасность в микробиологическом плане. У человека внутри порядка шести килограммов микробов, с большинством мы существуем в симбиозе, то есть мы с ними дружим. Но то, что конкретно мы к ним привыкли на протяжении миллионов лет, не говорит о том, что они не могут легко уничтожить близкородственную жизнь. Причём эта опасность обоюдоострая. Есть люди, которые часто мне возражают, приводя аргументы, что инопланетяне очень сильно продвинулись в технике, а значит, и в медицине. Прилетая сюда, они могут использовать супердезинфекционные мази или стерилизующие дымы. Я, конечно, рад за прогресс инопланетной медицины, если таковой имеет место быть, но просто скромно напоминаю, что есть и вторая сторона — мы с вами. Я думаю, они руководствуются принципом «не делай другим того, чего не хочешь, чтобы сделали тебе». Я думаю, что это вселенский принцип. Все говорит о том, что контакты с близкородственной жизнью опасны. И сейчас им гораздо проще посылать на контакт биороботов, которых можно стерилизовать, на худой конец — выбросить, если будет слишком сильно загрязнен. К слову сказать, это как раз и объясняет, почему они кажутся слегка туповатыми, как их описывают контактёры. Самый распространённый тип инопланетян, которых чаще всего рисуют, — греи или серые. Они все слишком похожи друг на друга, лишены эмоций, инициативы, постоянно с кем-то советуются. Они лишь инструмент. Не надо автоматически считать первых попавшихся на глаза инопланетян инопланетянами. Встреча с ними нам ещё только предстоит.
Мнение редакции может не совпадать с мнениями авторов статей.
