Картина художника Кожина С. Л. Гадание на венках
Ночь на Ивана Купалу – самый яркий праздник славянского лета. Корни его уходят в незапамятную древность. Этот праздник окружён мифами и легендами. Он очень поэтичен: романтика любви и тайны пронизывает Купальскую ночь, расцветая в строках фольклора. Но не только в народных песнях отражена красота Купальской ночи. Писатели и поэты XIX – XX веков тоже обращались к мифологической тематике купальских костров и цветущего папоротника.
Самым впечатляющим описанием ночи на Ивана Купалу русская литература обязана Николаю Васильевичу Гоголю:
«Дикой бурьян чернел кругом и глушил все своею густотою. Но вот блеснула на небе зарница, и перед ним показалась целая гряда цветов, все чудных, все невиданных. Тут же и простые листья папоротника. Глядь, краснеет маленькая цветочная почка и как будто живая движется. В самом деле чудно! Движется и становится все больше, больше и краснеет, как горячий уголь. Вспыхнула звездочка, что-то тихо затрещало и цветок развернулся перед его очами, словно пламя, осветив и другие около себя…».
А вот строки из стихотворения «Купальская ночь» Петра Якубовича:
Вырастают травы; расцветает пышно
Папоротник вещий, и с разрыв-травою
Шепчется, кивая яркой головою…
Сергей Есенин, певец русской природы и русских традиций, обращается к теме Купальской ночи в двух стихотворениях.
Погорают мох и пни.
Ой, купало, ой, купало,
Погорают мох и пни…
Нетрудно заметить, что в этом стихотворении поэт берёт за основу традиционные обрядовые песни. Жизнеутверждающее начало вплетается в есенинские строки: «Кому радость, кому грех, А нам радость, а нам смех…».
А вот другое стихотворение этого поэта:
Босая с подтыками по росе бродила.
Травы ворожбиные ноги ей кололи,
Плакала родимая в купырях от боли…
Лирический герой рождается в Купальскую ночь:
Зори меня вешние в радугу свивали.
Но будет ли счастье у «внука купальской ночи»? Или ждёт его судьба-разлучница? Чувствуется тоска в строках стихотворения, перебирает поэт тёмные струны купальской лиры. Не всегда ночь на Ивана Купалу обещает счастье. Есть у этого праздника и тёмная сторона, таинственная, запредельная…
Эта сторона языческого праздника нашла своё отражение в народных сказаниях о поисках цветущего папоротника, о разгулявшейся нечисти, о попытках найти разрыв-траву, отворяющую любые двери. Мифологическое наследие народа вплелось и в произведения русских литераторов, слилось с душевным надрывом, психологическими исканиями. Например, как в стихотворении «Цветы» поэтессы Серебряного века Черубины де Габриак:
Даны ушедшим и забытым,
А у меня, по старым плитам,
В душе растёт разрыв-трава.
Максимилиан Волошин использует образ разрыв-травы для создания образа России:
Вся наша непашь буйно заросла
Разрыв-травой, быльём да своевольем.
Размахом мысли, дерзостью ума...
А Павел Антокольский с разрыв-травой сравнивает… женщину!
Как молния или разрыв-трава.
Как все красавицы и все уроды,
Она всегда по-своему права.
