Январская сказка. Часть 2 / Январская сказка. Часть 3
Записано по быличкам деда Матвея. Автор - Ольга Боянова. "Сказки северного леса"
Если эта тема важная - расскажите об эфире друзьям, сделайте мир лучше!
Быть ДОБРУ!
Семья деда Матвея уже сидела за ужином, а Славка, дедов внук, что-то запаздывал. На вопросительный взгляд деда Славкина мать ответила:
— С Мишкой соседским пошли с горы кататься, у них там, кто дальше скатится на санях, тот герой! Дед хмыкнул, но ничего не сказал. А тут и Славка прибежал, радостный и возбуждённый: — Мы с Мишкой всех победили, дальше всех с горы проехали! Вот только назад идти далеко пришлось, — и он виновато глянул на деда. Тот мотнул головой, садись, мол, за стол, поговорим потом… Дед Матвей семью свою держал в ежовых рукавицах. Правил поведения в семье придерживались от мала до велика. Да и обычаи славянские тоже все выполнялись. А после ужина дед любил проводить «ликбез», как он сам объяснял — ликвидацию безграмотности — словечко, пришедшее ещё из юности деда Матвея. А безграмотностью он называл незнание природных праздников славянского календаря. Вот и сегодня, запивая чаем аппетитную шаньгу, дед, как бы невзначай спросил: — А как победителя-то определяют? Горка у всех одна, вроде бы? Да и санки похожие? Да и зачем он нужен, победитель-то? Славка тут же объяснил, больше для себя, чем для деда:
— Кто дальше всех по-ровному проедет, тот и победил.
— А что означает эта победа?
— Как что? Победитель и есть победитель!
— Эх вы! В календарь кто-нибудь смотрел нынче? Дни-то какие сейчас идут, знаете?
— А как же! — тут же отозвалась старшая сноха. Её обязанностью было пирогами, да разной выпечкой отмечать календарные праздники: — Велесовы Святки пошли. Коляду сыграли, Молодое Солнце встретили — теперь надо Велеса вспоминать. Его Святки будут до шестого января продолжаться!
— Правильно, — одобрил сноху дед.
— В эти дни многое можно делать, но и в Будущее есть возможность заглянуть. Не только колядовать, ряжеными ходить, играть, петь и танцевать, да хороводы водить. Узнать свою судьбу можно. Молодые девушки хотят узнать про суженого, а хозяева семейств загадать на урожай, на приплод скота. Катание с горы на санках тоже имеет значение. Считается — у того, кто дальше всех спустится с горы — в новом году будут стебли льна длинные и урожай будет хороший. Так что вы с Мишкой можете рассчитывать на хороший урожай, — посмеялся дед, и продолжил рассказ.
— А уж на лошадях-то, кто победит, у того вообще весь год счастливый. Деревни друг с другом гонки устраивали. В сани, бывало, набьётся народу столько, что друг у друга на головах только не сидят. А ещё гармонь, чтоб в каждые сани, ну не гармонь, так хотя бы балалайка. И помчались под песни, да под звон колокольчиков наперегонки от деревни до деревни. А если кто и вывалит своих седоков в сугроб, так это позором не считалось, а, значит, год для них будет весёлый. Но вот только дни эти, хотя и позволяют в Будущее заглянуть, интересные вещи узнать, могут и опасными быть.
— Почему это? — встрял неугомонный Славка.
— А потому, и это надо помнить всем, что в эти дни и ночи Велесовых Святок нечисть беснуется, потому что Врата, соединяющие Явь и Навь, широко распахнуты. Можно из Яви в другой Мир попасть, а то ненароком тайны Богов подсмотреть да подслушать, а Боги, страсть как, не любят этого. Могут осерчать и наказать любопытного! Но и с рук сойти тоже может. Кому как повезёт! Да, всякое может случиться, на то они и Велесовы Святки. Вот как-то недавно Лес нашептал мне про такой случай, — Дед Матвей многозначительно посмотрел на своих домочадцев и те, как-то само-собой, пододвинулись поближе к рассказчику. И полилась-запелась быличка про самые волшебные, чародейные дни в году.
— Деревня, где всё это и произошло, очень на нашу была похожа. Лес сразу за околицей начинался, огороды к реке спускались, но берег у реки был крутой, обрывистый. Ручьи дождевые промыли в нескольких местах себе дорогу, потом эти промоины расширились и образовались пологие спуски. Кто к реке, а кто в деревню, так и протопталась неширокая дорога. А зимой ребятня эту дорогу раскатывала. Да и молодёжь тоже не отставала. Бывало и снежку подсыпят, и водичкой польют, чтоб ледок образовался, да чтобы в Леденье уже и кататься с горки можно было. Горка-то тоже, как по заказу, была особая. Река в этом месте круто поворачивала, и сани мчались сначала по горке, а потом скатывались на лёд и мчались вдоль берега. Далеко могли так уехать. И ещё по реке, как лёд окрепнет, на лошадях ездили. Кто по делам в соседнюю деревню, кто просто так, прокатиться. Ну, а уж если праздник какой, так катание по реке самое то, что нужно.
А у ребятни каждый день — праздник! И была у них ещё забава. Специально изготавливался из толстой проволоки крючок, чтоб за сани цепляться. Съедут, бывало, с горки, на санках промчатся вдоль по реке, а назад идти далеко, да и санки за собой тащить неохота. Ждут тогда попутных ездоков, что на лошадях груз какой везут или пустые едут. Улучат момент, к саням зацепятся, сами на санки плюхнутся и едут сколько надо. Крюк потом быстро отцепят, санки в руки, только на горку подняться останется. Как повезёт, так за день два-три раза удавалось прокатиться. Но возчики тоже разные попадались. Одни — добрые, особенно, если порожняком едут. Увидят ребят, своё детство вспомнят. Лошадей подстегнут, чтоб с ветерком прокатить, а у деревни приостановятся, всё, мол, приехали! Но бывали и вредные. Кнутом погрозят, только попробуй, мол! К таким лучше и не цепляться. Разные люди попадаются, а вроде все родом из детства. Но нет, забывают, что тоже детьми были.
И жили в этой деревне два дружка неразлучные. Часто и ночью спали вместе, то у одного на печке, то у другого на полатях. Родители их тоже дружили между собой, ну и не разбирали свой-чужой. И прозвище было у них одно на двоих — Ванька-Встанька. Они и сами не знали, кто Ванька, а кто Встанька. Оба и откликались. Так вот, эти парнишки мастера были с горки съезжать. То ли санки, какие особенные, то ли разгоняться умели, но уносились так далеко за деревню, что и не видать было, где остановятся. А уж цепляться к чужим саням, то же первые мастера были. И вот однажды, дело уже к вечеру шло, договорились, что последний разок съедут, да и по домам. Санки, как обычно, далеко вынесло. Глянули, видят, далековато назад-то плестись.
— Вот бы проехаться! — то ли Ванька, то ли Встанька сказал. И только сказал, слышат, бубенцы звенят.
— О, кто-то в нашу сторону! Готовься!
Крюк подготовили, но встали в сторонке, чтоб ездового успокоить. Стоят, мол, мальцы, худого не замышляют, лошадь с санями мимо себя пропускают. А сами глазами так и зыркают, что за лошадь, что за сани, оценивают хозяина саней, злой или добрый.
Видят — лошадка с белой гривой, сама тоже светлая, сани нарядные, резные, а в санях дед с бородой, одет богато. Скользнул по ним глазом, кнутом не погрозил. Парни переглянулись, давай, мол! Один крюк кинул, второй на санки плашмя упал, первый на него и ждут, что дальше будет. То ли хозяин увидит, что прицепились, да выгонит, то ли не заметит. А если не заметит, тогда и сесть нормально можно.
Прошло какое-то время, вроде не заметил, но лошадка ходу стала прибавлять. Ванька, а может Встанька, голову приподнял, чтобы поглядеть, где едут, чтоб отцепить крюк, да так и замер, не то, что слово сказать, пискнуть не смог. Только толкает друга в бок, на что-то показывает. Тот глянул, чуть с санок не выпал. Земля-то уже далеко внизу проплывает, лошадка вроде ногами перебирает, будто бежит, но грива больше на облака походит, такая же пышная, да и сама лошадка, что облако.
— Вот тебе раз! Ввалились, как мышь в короб! Делать-то что будем? Спрыгнем? — предлагает один.
— Ты что! Разобьёмся!
— А что тогда? Сидим молчком и ждём, — осторожничает то ли Ванька, то ли Встанька.
Так и сделали. Сидят, за санки покрепче держатся, а сами головой крутят, осматриваются. Холод стал донимать, но терпят. Да, что тут скажешь, коль хотел ехать прямо, да попал в яму. Но видят, снижаться начали, потом среди леса едут, а там и остановились сани. А парнишки от холода совсем задубели, зуб на зуб не сходится, как сидели друг за дружкой, так и сидят, встать не в силах, не то что бежать сразу, как договорились. Хозяин из саней вышел, лошадь похлопал по шее, выпряг, та белым облачком взвилась и исчезла. А тут ещё мужик подошёл, да прямо на ребячьи сани и наткнулся, темнеть уже начало, да и ребят снегом-инеем занесло, только глаза ещё моргают, ну и притихли ещё больше от страха.
— Живе и здраве, Мороз Ваныч! — мужик говорит. — А что это у тебя за поклажа с собой?
— Здорово, Велес! Рад тебя видеть! Какая-такая поклажа? Что-то не припомню.
— А вот глянь. Что это у тебя тут? — сказал так и ребятишек одной рукой приподнял слегка. А они от холода ни разогнуться, ни отцепиться друг от дружки не могут, смёрзлись вроде.
