Здрав будь честной народ во всякий день и время суток, а особливо ныне, Велесовых святок кои заканчиваются 6 января. Однако 5 января - число Макоши, посему и в сей день ещё гадают, всяк по своей необходимости, а девки, знамо дело, о суженном!
Коляда. (Игорь Кобзев)
Отгулял, отпел листодер в лесах, всю озимую рожь отсеяли,
Приползла зима на пустых санях, ветры северные повеяли...
А как стало вновь солнце силу брать, заскрипел ледок под сапожками,
Вышли ряженые колядовать, пироги сбирать под окошками:
Коляда, Коляда, ждем-пождем середь двора
Пирога печеного да питья сыченого!..
Приползла зима на пустых санях, ветры северные повеяли...
А как стало вновь солнце силу брать, заскрипел ледок под сапожками,
Вышли ряженые колядовать, пироги сбирать под окошками:
Коляда, Коляда, ждем-пождем середь двора
Пирога печеного да питья сыченого!..
Величая песнями новый год, каждый счастья в душе загадывал,
Чтобы бог Ярила родной народ урожаем большим порадовал.
Проходил Боян по земле древлян, пробирался по мерзлой Припяти,
А под вечер спрашивал поселян: - Люди добрые, гостя примете?
Чтобы бог Ярила родной народ урожаем большим порадовал.
Проходил Боян по земле древлян, пробирался по мерзлой Припяти,
А под вечер спрашивал поселян: - Люди добрые, гостя примете?
В каждом доме старца к столу вели, и как всюду обычьем велено,
Угощали ласково, чем могли: пряным медом аль дичью стреляной;
Подносили чашу, все вновь да вновь, а уж там, глядишь, банька топится,
Приглашали гостя попарить кровь, как у добрых хозяев водится...
Угощали ласково, чем могли: пряным медом аль дичью стреляной;
Подносили чашу, все вновь да вновь, а уж там, глядишь, банька топится,
Приглашали гостя попарить кровь, как у добрых хозяев водится...
Говорят, какой-нибудь чужанин, побывав на Руси, пугается:
"Как никем не мучимый, славянин сам по телу прутьём стегается?!”
Эх, вы, глупые головы! Что скрывать: подружились бы с русской банею,
Научились бы чище себя держать, Крепче стали бы в испытаниях!
Чудо-банька! С травкой, с дымком, с кваском,
С хлестким веничком, злым, березовым!
Ровно в сказке: был седым стариком, обернешься отроком розовым!
"Как никем не мучимый, славянин сам по телу прутьём стегается?!”
Эх, вы, глупые головы! Что скрывать: подружились бы с русской банею,
Научились бы чище себя держать, Крепче стали бы в испытаниях!
Чудо-банька! С травкой, с дымком, с кваском,
С хлестким веничком, злым, березовым!
Ровно в сказке: был седым стариком, обернешься отроком розовым!
На дворе морозы зело люты, все пути замело, завьюжило.
А Боян, напарившись, пьет меды в терему резном, чисто кружево...
В доме тетки Прияты, вдовы честной, сладки яства не перевидывать.
А Боян, напарившись, пьет меды в терему резном, чисто кружево...
В доме тетки Прияты, вдовы честной, сладки яства не перевидывать.
Тут Бояна чествуют день-деньской, инда может князь позавидовать.
Как у той вдовы дочь Забавой звать. Вот разумница, раскрасавица!
Промеж многих милого как найдешь, коли витязи все хорошие:
Ярослав пригож, Ростислав пригож, Мирослав и того пригожее.
Женихи отменные, на подбор. Кто из них родней света белого:
Громобой? Могута ли? Ратибор? Творимир? Лучезар ли? Всеволод?
Как нарядны все! Не отвесть глаза! На оплечьях зерно жемчужное,
На кафтанах шитые пояса, На ремнях мечи харалужные.
Как у той вдовы дочь Забавой звать. Вот разумница, раскрасавица!
Промеж многих милого как найдешь, коли витязи все хорошие:
Ярослав пригож, Ростислав пригож, Мирослав и того пригожее.
Женихи отменные, на подбор. Кто из них родней света белого:
Громобой? Могута ли? Ратибор? Творимир? Лучезар ли? Всеволод?
Как нарядны все! Не отвесть глаза! На оплечьях зерно жемчужное,
На кафтанах шитые пояса, На ремнях мечи харалужные.
Кто тут ладный самый - поди, реши! Смотрят гордо, степенно движутся,
Слово молвят истово, от души, коли надо - мечом подпишутся!..
Слово молвят истово, от души, коли надо - мечом подпишутся!..
Крепче всех в Забавушку был влюблен витязь, коего звать Могутою,
Ан из гордости бережно прятал он ту заботу-кручину лютую.
Лишь гонясь за турами по лесам, витязь душу свою развязывал,
Он ночным дружкам - кочевым ветрам о любови своей рассказывал:
Ан из гордости бережно прятал он ту заботу-кручину лютую.
Лишь гонясь за турами по лесам, витязь душу свою развязывал,
Он ночным дружкам - кочевым ветрам о любови своей рассказывал:
“Гой вы, буйные вихри, стрибожья рать! Вы по белу свету гуляете,
Вы огни умеете распалять, вы морскую глубь колыхаете!
Полно, братцы ветры, без толку дуть, понапрасну сушить дубравушку,
Вы повейте милой в лебяжью грудь, Присушите ко мне Забавушку!
Чтоб ни пить, ни есть она не могла, чтоб открылась мне речью смелою,
Чтоб, как хмель обвившийся вкруг кола, обвила мое тело белое!
Чтоб вошли ей в душу и в хоть и в плоть мои шепоты к ней бессонные,
Чтоб булатной саблей не расколоть наши руки переплетенные!”
Вы огни умеете распалять, вы морскую глубь колыхаете!
Полно, братцы ветры, без толку дуть, понапрасну сушить дубравушку,
Вы повейте милой в лебяжью грудь, Присушите ко мне Забавушку!
Чтоб ни пить, ни есть она не могла, чтоб открылась мне речью смелою,
Чтоб, как хмель обвившийся вкруг кола, обвила мое тело белое!
Чтоб вошли ей в душу и в хоть и в плоть мои шепоты к ней бессонные,
Чтоб булатной саблей не расколоть наши руки переплетенные!”
Тут как раз в посад Коляда пришла. Снег как скатерть в полях застуженных.
Для влюбленных - истинная пора погадать о желанных, суженых!
Не беда, коль ветер свистит в бору. Да щелкает мороз орешками,
Парни с девушками от двора к двору мчат с загадками, с пересмешками:
Для влюбленных - истинная пора погадать о желанных, суженых!
Не беда, коль ветер свистит в бору. Да щелкает мороз орешками,
Парни с девушками от двора к двору мчат с загадками, с пересмешками:
- Кто такой, друг мой: ночью спит со мной,
Днем одет, как пан, Во черный кафтан?
Днем одет, как пан, Во черный кафтан?
Кто-нибудь чернявого жениха ищет, глупый, промеж ребятами,
А подружки тешатся: - Ха-ха-ха! Глянь: Забаве блоху присватали!
И летит смешок, как тугой снежок, и вдвойне посмелей теперича
В затаенной загадке сквозит намек на цветной поясочек девичий:
А подружки тешатся: - Ха-ха-ха! Глянь: Забаве блоху присватали!
И летит смешок, как тугой снежок, и вдвойне посмелей теперича
В затаенной загадке сквозит намек на цветной поясочек девичий:
- Днем он, как обруч, Ночью, как уж. Кто разгадает, Будет мне муж!
Тут уже начинает игра-гульба голубкам голубок подсказывать,
Тут уже начинает швея-судьба по две ниточки в узел связывать.
И гадает Забава на именах, на лучине, на воске тающем,
На колечке, на туфельке, на свечах, на дымке, в туман улетающем.
Вот, заботы девичьей не тая, просит девушка старца светлого:
Тут уже начинает швея-судьба по две ниточки в узел связывать.
И гадает Забава на именах, на лучине, на воске тающем,
На колечке, на туфельке, на свечах, на дымке, в туман улетающем.
Вот, заботы девичьей не тая, просит девушка старца светлого:
- Посоветуй, славный мудрец Боян, как мне ладу сыскать заветного? -
А Боян не зря по земле бродил, В шумных селах, в лесной безлюдности,
- Много он в душе за года скопил Заповедной народной мудрости!
Говюрит гусляр:
- Много он в душе за года скопил Заповедной народной мудрости!
Говюрит гусляр:
- Верный способ есть: ляг пораньше да спи без просыпа.
Не забудь перед сном ложку соли съесть, пусть, кто любит, напоит досыта!
Не забудь перед сном ложку соли съесть, пусть, кто любит, напоит досыта!
- И приснился девице тот, кто мил, тот, о ком и мечтать боялася,
До утра полной чарой ее поил, а питья еще впрок осталося!
Разгадала, кто ей родней иных:
До утра полной чарой ее поил, а питья еще впрок осталося!
Разгадала, кто ей родней иных:
“Ты, Могута, могуч детинушка, ты - мой суженый, ряженый, мой жених,
Мой сугревушка, красовитушка!”
Мой сугревушка, красовитушка!”
Боги ближе к нам в дни празднеств. Как и Предки готовы помочь в нужде и радости, помнящим и славящим их. Радости и вам, слушателям Народного Славянского радио и Добра! Быть Добру!
