Так много людей топчутся рядом для чего-то большего, чем они могут себе представить, при этом разменивая себя на привычки и те животные начала прошлого мира, в котором точно нет будущего для человека. И как ему об этом сказать, если он так изворотливо привык лавировать между ними, прячась за удобную «логику». А Жизнь находит этот язык событий, чтобы доходило…
Чиновники жонглируют цифрами в надежде, что они оправдают их деятельность, которой просто нет. Чванливое, кастовое самодовольство, тренируемое так долго и привычка блюсти ритуалы своей системы, опошлили их окончательно и всё, к чему они прикасаются бездарно и безответственно. Народ же, по доброте душевной, терпеливо прощает и надеется, что они вот, вот всё решат, не замечая, что они уже просто не могут и вовсе пустышки без него.
Мать троих детей, но всё ещё девушка, с пытливым и быстрым умом, самозабвенно ныряет в тонкий мир, в котором она неподдельно счастлива. И тут же, в этой жизни, на ней виснут трое детей, очень разных, вяжут её вниманием, не давая опомниться и привыкнуть. Она устаёт, мечтает, протестует и терпит, и терпит в неясной надежде, что тот мир когда-то станет единственным.
Шахтёр рано утром забирает последний тормозок, спешит на шахту, ныряет в забой, по привычке справляется с делом, юморит перед товарищами, вот, вот получит зарплату и что-то счастливое организует дома, в своей семье и детям. И не замечает уже, что система доит его каждый день, урезая его надежды.
Профессор и практик, вдохновлённый своим опытом, стучит во все двери и кабинеты в надежде осчастливить целый Народ, который его не слышит, потому что не понимает. А в тех кабинетах он просто чужой и тоже не понимаем со своей новизной и возможным счастьем для всех, где они не привыкли быть равными.
В какой-то новой республике ополченцы в окопах свято верят в возможность новой жизни и готовы умереть за неё, пока жадные олигархи не разделят её снова и снова, убирая всех героев с дороги…
Больные фанатики склеивают вокруг себя нереализованных и докучливых людей, изливают на них тонны слов и смутных идей, полагают, что вот – вот зажгут их омертвелые сердца. Да и нужны им теперь только страсти борьбы, где они выбирают своих псевдогероев, ожидая от них побед и своей скромной радости в подпрыгнувших эмоциях.
Фермер с зарёю встаёт и без отдыха, не разгибаясь, обходит свои «владения» безконечного труда, веря в свой успех, раз уж столько на него положено.
Простая хозяйка и жена, с нетерпеливой страстью мнёт тесто, в надежде порадовать близких чем – ни будь вкусным, улыбается от предвкушения.
Кто-то едет в дальние края продавать свой труд, уповая на то, что тех денег хватит, чтобы обеспечить свою семью.
Мать с глазами полными тоски и печали даёт свою грудь младенцу, который уцепившись за неё руками, пытается высосать из неё то, чего там нет.
Полудрузья в пьяном угаре и веселье вываливают из бара прокатиться по ночному городу, чтобы заглушить безсмысленность своего существования.
Позирующие президенты «блещут» цитатами и цифрами, которые как будто их заслуги, старательно убеждают народ в своей праведности и исключительно – незаменимой полезности.
И вся планета людей грезит надеждой, что вот, вот всё наладится и снова будет хорошо.
Многословесные болтуны, обозначая свою причастность ко всему, пророчествуют, критикуют, что-то объясняют в своей незатейливой логике, претендуя на роль самых востребованных и всезнающих о всех рецептах жизни, которые только в пространстве их слов и не далее.
А за пределами этих условностей и надежд на планете что-то случилось, и какая-то незаметная и болезненная грязь вползает во все поры жизни и тихо убивает тех самых людей, которые объединились ложью, оправданной многоцветными надеждами. Ещё никто не понимает, что привычные уклады, за которые лихорадочно цепляются, уже все обнулены этой новой чумой с новыми названиями. Старые «знания» не выручают, суетливые крайности, в итоге, тоже безполезны, и никто не знает, что делать…
Кто-то, предчувствуя этот новый рубеж, чистым сердцем ищет слова к людям, чтобы опомнились и проснулись. Но как же не просто слышать этот новый язык, когда внимание увлечено лживыми страхами и надеждами ещё раз проскочить.
А новый мир в своей прозрачной Правде уже всё перестроил и ставит людей перед главным вопросом, на который придётся ответить каждому, не за него, а именно каждому в сердце своём и новом сознании.
И где-то в укромных уголках планеты сидели двое: мальчик – чертил веточкой какие-то схемы, понятные только ему, на которые живо откликались его ясные и глубокие глаза; и девочка на другом краю старательно мастерила руками какой-то незатейливый быт и заботливо обнимала его любящими руками, и награждала не по детски мудрым взглядом новой правдой будущего этой планеты.
Вот он – новый Мир с возможностью мудрым сознанием строить каждый помысел, дело, образ будущего только по законам Любви и самых высоких свойств Человечности..., и сзади ложь, суета, безпочвенные надежды и страхи уже помеченные смертью, такой изобретательно новой, чтобы ни одна лазейка вчерашнего не просочилась, давая понять – ВСЁ изменилось и возврата нет, как бы не вязала привычка всё делать по старому, прячась от такой очевидности взять на себя всю ответственность за будущий мир, который не где-то, а в самом человеке, как простые дела на основе Любви, которые и вырастают в будущее…
