Начало здесь
Прошёл месяц со дня рождения нашей троицы. Конечно, ничего общего, кроме дня рождения, у нас не было — слишком уж разными мы все были. Я продолжал тайно наблюдать за Гришаней, но больше ничего такого, что могло бы подтвердить мою версию о том, что он является инкарнацией мага, не заметил. Желание иметь всяческое превосходство над сверстниками, вряд ли можно однозначно трактовать как проделки существа, “прибывшего” из будущего. Скорее всего, такое поведение толстячка было продиктовано девятками в дате рождения. Мы занимались обычными делами: во что-то играли, чему-то учились… Гришаня, как и раньше, задирал нос, когда его хвалили и продолжал всячески выпячивать свои достижения. Самое неприятное было в том, что воспитатели ему в этом потакали, словно не понимая, что тем самым усугубляют мальчишке карму. Впрочем, конечно же, откуда в это время у обычных людей могли появиться знания о карме. Толстячок же, чувствуя поддержку со стороны старших, кроме умственного всячески пытался проявлять и физическое превосходство. То он, будто невзначай, толкнёт кого-нибудь, то игрушку у соседа заберёт, а когда тот пытается её отнять — укусит за палец.
Интересно то, что относительно меня лично Гришаня ничего не предпринимал. Порой мне даже казалось, что он немного меня побаивается, хотя я был в полтора раза его мельче. Делая мелкие пакости одногруппникам, Гришаня не только обходил меня стороной, но и старался, чтобы я не заметил эти его маленькие шалости. Будь я обычным мальчишкой, то, думаю, ему бы это вполне удалось, но я был не таким, как все, хотя мне и приходилось много внимания уделять тому, чтобы тщательно следить за своим поведением и своей речью, которую я намеренно искажал и упрощал до уровня развития двухлетнего ребёнка. К слову сказать, не трогал мальчишка и Лидочку. Почему? Для меня тоже оставалось загадкой. В течение месяца, не заметив никаких выпадов Гришани в мою сторону (насчёт того, что рисунок змеи предназначался мне, тоже оставалось под вопросом), я начал постепенно обо всём забывать, как в один из дней…
Наступало время сонного часа, и нашу группу всеми правдами и неправдами уложили в кровати. Как обычно, прежде чем уснуть в помещении ещё некоторое время слышалось чьё-то недовольное сопение, бурчание и возня. Однако вскоре сон всё же овладел обитателями нашего заведения, и наступила тишина. Справа от меня через одну кровать спала Лидочка в обнимку с медведем, которого мне подарили на день рождения. Его я, сам не отдавая отчёта по какой причине, сегодня принёс с собой в садик, и он так понравился девочке, что она просто прикипела к нему. У меня даже не возникло мысли, чтобы его у неё отнимать, особенно если учесть моё отношение к игрушкам. Для меня они ничего не значили, а вот для малявки, у которой с новыми игрушками по жизни была проблема, это был шикарный подарок. Я видел, как заблестели глаза у Лидочки, когда она взяла в руки это плюшевое создание.
Гришаня, наш главный разносчик всевозможных неприятностей, сопел сзади и слева у стены. Мне же не спалось. Погрузившись в свои мысли, я уставился в одну точку на стене как раз между двумя портретами вождей. Одним из них — лысый с бородкой — был, как все говорили, дедушка Ленин, а второй, с чёрной шевелюрой волос и широкими чёрными бровями — новый глава правительства Леонид Ильич Брежнев, заменивший буквально недавно Никиту Хрущёва.
К сожалению, в том моём мире не сохранилось никаких сведений о промежутке времени, в котором я находился в данный момент. Даже те, кто заглядывал в базу данных Ноосферы, получали оттуда очень скудные данные. Единственный отпечаток в истории страны под названием СССР, просуществовавшей всего шестьдесят девять лет, дошедший до нашего четыре тысячи двадцать третьего года, была большая война, которую здесь называют Великой Отечественной. Видимо, это, действительно, было грандиозное событие в истории Земли, раз оно сохранилось в памяти даже спустя два тысячелетия. Всё же остальное, что касалось этого периода, покрыто плотным туманом времени.
Как так случилось, что общественный строй СССР, который называется социалистическим, просуществовал очень короткий период времени по сравнению с многовековой историей развития человечества и не оставил после себя значительного следа? Исходя из тех знаний, которые я получил за два года и девять месяцев пребывания в этом мире, я смог сделать для себя определённые выводы. Преимуществом данного строя перед капитализмом (это ещё одна система, существующая в большинстве стран в этом мире), являлось то, что здесь провозглашались практически все божественные законы: равноправие, свобода воли, свобода слова, возможность получать бесплатное образование и лечение, а также многое другое. То есть — всё во благо человека. Главным же недостатком, который, по моему мнению, и не дал этой системе прогрессировать и развиваться в будущем, был атеизм, возведённый на уровень внутренней государственной политики. Церкви, конечно, здесь существуют, и люди, кто явно (это, в основном, беспартийные, как моя бабуля), кто тайно их посещают, но это совсем не то. Решающим фактором было то, что государство, как механизм управления, самоустранилось от такого понятия как Бог. А это, конечно, не могло не отразиться на его дальнейшей судьбе. Возможно, чтобы заполнить пробел в нашей истории, профессор Здравомыслов и выбрал именно этот период для моей инкарнации.
Так, рассуждая о перипетиях жизни, я уже начал было засыпать, когда к нам в спальню заглянула Алевтина Васильевна. Я, едва приоткрыв веки, взглянул в её сторону. Заметил, как воспитательница окинула беглым взглядом помещение и, убедившись, что всё в порядке, хотела уже было уходить. Но тут с её лицом произошли некоторые метаморфозы. Оно вдруг стало каким-то отрешённым, словно женщина потеряла всякий интерес ко всему, что её окружает. Однако, несмотря на кажущееся безразличие к внешнему миру, она, тем не менее, двинулась в мою сторону. Я сердцем почувствовал что-то неладное. Такого выражения на лице всеми любимой воспитательницы я не видел никогда. Весь мир для меня перестал существовать, так как я сосредоточился на приближающейся ко мне женщине. Её шаги были тихими, но какими-то неуверенными, а её тело, казалось, неохотно выполняет приказы, поступающие из мозга.
По моей спине вновь, как и когда-то в моём страшном сне с участием Серого мага, пробежал озноб. Вот только на этот раз я был уверен в том, что не сплю, и всё это мне совсем даже не снится. Алевтина Васильевна подошла к моей кровати и остановилась. Я знал ещё с прошлой жизни, что неспящего человека выдают подрагивающие веки, поэтому успел научиться контролировать и этот маленький нюанс. Притворяясь, что сплю, я лежал с прикрытыми глазами и чувствовал на себе недобрый тяжёлый взгляд. И взгляд этот был нечеловеческим. Прокрутив в голове множество сравнений, я остановился на том, что, пожалуй, так могла смотреть лишь рептилия, гипнотизирующая свою жертву холодными, словно застывшими в глазницах, глазами. В моей голове вспыхнул фонтан мыслей. Я понимал, что если сейчас чего-нибудь не сделаю для своей безопасности, то может произойти что-то ужасное.
Однако в тот момент, когда я уже сконцентрировал всю свою энергию, готовясь пулей вылететь из кровати (будь что будет — жизнь и здоровье дороже), сквозь приоткрытую входную дверь донёсся гул шагов.
— Алевтина Васильевна, вы здесь? — послышался тихий голос нянечки, заглянувшей в спальное помещение. — Вас Раиса Андреевна просила зайти.
Я всё ещё находился в напряжении, готовый на решительные действия, но где-то вдалеке уже появилась мысль, что в этот раз опасность миновала. Стараясь не показать, что не сплю, я слегка приоткрыл глаза. Воспитательница, словно лунатик, которого вдруг разбудили, в недоумении оглядывалась вокруг. Было видно, что она не понимает где она и что здесь делает.
— Да-да… я… иду. — Так и не поняв, что же с ней произошло, Алевтина Васильевна неспешно направилась к выходу из спальни. У дверей она остановилась и, обернувшись, обвела спящих детей неуверенным взглядом. Казалось, что она пытается что-то вспомнить, но у неё это никак не получается.
Дождавшись, когда воспитательница выйдет из спальни, я облегчённо вздохнул. “Наверно, слишком рано расслабился и потерял бдительность, — восстанавливая бешенный ритм сердца, рассуждал я. — У моего скрытого врага, видимо, серьёзные намерения насчёт меня, а значит, так просто он не оставит своих попыток сделать…” Вот только чего именно добивается мой недруг, я пока понять не мог. То ли он хочет меня просто запугать, тогда непонятно с какой целью, и что это ему даст, то ли это только, так сказать, разведка, проба сил, чтобы вскоре перейти к более серьёзным действиям. Ещё неизвестно, чтобы сотворила Алевтина, если бы её не окликнула нянечка. Но главным вопросом оставался один: кто же он, кто мой враг? То, что это не наша воспитательница, я был уверен почти на сто процентов. Она была лишь марионеткой, управляемым роботом в руках искусного мага. Тогда кто он? Всё-таки Гришаня? Вполне может быть. Чтобы завладеть человеческим сознанием, нужно, конечно, обладать незаурядными способностями, но кто сказал, что у этого толстяка их нет? Я ведь так и не смог заглянуть в его голову. Может, он ради того, чтобы навести на меня как можно больше страха и выпячивает свои способности. Смотри, мол, и дрожи, то ли ещё будет… Что ж, из всех вариантов Гришаня оставался для меня самым вероятным. Брать в расчёт остальных одногруппников можно было едва ли. Имея такие вот способности, маг по любому хоть как-нибудь себя да проявил бы. Была ещё Лидочка, но… Мысль, что эта, несомненно развитая, девчушка может желать мне зла, а тем более является инкарнацией мага, для меня, вообще, казалась абсурдной. Но кто-то же изобретает и моделирует все эти чудовищные сны и ситуации? Значит, враг где-то совсем рядом?
И опять встаёт вопрос: с чего я взял, что это именно враг? То, что этот кто-то меня пытается запугать, ещё ни о чём не говорит. Он может просто преследовать какие-то свои цели, которые для меня могут быть вовсе не такими трагическими, как я себе накрутил.
— Селур, — мысленно позвал я духа-куратора.
— Слушаю тебя, — отозвался тот, визуально не проявляя себя даже в моей голове.
— Ты мне можешь подсказать, от кого исходит опасность? Кого мне нужно опасаться?
— Увы, Витя-Пересвет, этого я тебе поведать не могу.
— Но почему? — возмутился я.
— Вот видишь, — хмыкнул дух-куратор, — ты уже и эмоции проявляешь так же, как и все люди этой эпохи. Где твои: спокойствие, рассудительность и хладнокровие, которыми ты обладал в том своём мире?
— Извини, — согласился я с Селуром. — Не сдержался.
— Не нужно извинений. Я прекрасно тебя понимаю. Ты живёшь в этом мире и, хочешь того или нет, энергии окружающих тебя людей постоянно будут смешиваться с твоей энергией, заставляя поступать так как принято в этом времени. Поэтому, чтобы полностью не скатиться на их уровень, тебе нужно быть очень внимательным, сильным, выносливым… Только так ты сможешь удержаться, примерно, на том уровне, какого достиг в той своей покинутой на время жизни.
— Я тебя понял, и всё-таки, почему ты не можешь ответить на мой вопрос?
— Всё просто, мой мальчик, ты ещё в той жизни сам сделал свой выбор. Это, если можно так сказать, своего рода контракт или кармическая задача, которую ты сам и должен решить.
— Но я же с профессором не договаривался, что мне здесь будет что-то угрожать.
— Об этом не нужно договариваться. Это всё нюансы, которые подразумеваются сами собой. Неужели ты думаешь, что перескочив в другой временной промежуток, ты попал в кармический вакуум, где тебя ожидает райская жизнь, как говорят в этом мире? Ты же видишь, что попал далеко не в золотой век, а стало быть, и испытания тебя ждут нешуточные. Ты же помнишь случай с мотоциклистом?
— Да.
— Спасти тебя от случайной гибели была моя задача, что я и сделал, но вот решать за тебя кармические задачи я не собираюсь, да мне этого и не позволят те, кто стоит надо мной. Так что извини, но на твой вопрос ответить я не смогу.
— Понятно, — вздохнул я, — значит, крутись сам, как сможешь.
— Выходит, что так, — согласился Селур, и я почувствовал, что он удалился.
“Что ж, — продолжал размышлять я, — раз так, то пока я не разгадал намерения моего, назовём его, оппонента, придётся ухо держать востро”.
