Начало здесь
В одну из суббот февраля, когда на улице светило яркое зимнее солнышко, а за окном градусник показывал минус десять, мать после завтрака начала куда-то собираться. Нет, я-то прекрасно знал, куда она идёт, а вот для отца это была новость.
— Ку-да-а?!! — удивлённо протянул он, опуская газету, когда супруга доложила ему, что идёт в библиотеку.
— Петренко, не прикидывайся идиотом, — мило улыбнулась ему мамочка, — я же тебе русским языком сказала куда иду. Или у тебя сваркой кроме глаз ещё и уши припекло?
— Ларочка, я прекрасно тебя услышал, — по-прежнему недоумевая, произнёс отец. — Мне только непонятно, с какого дуба ты навернулась, что тебя туда несёт? Ты же никогда в эти библиотеки не ходила…
— Витеньке нечего читать, а ребёнку нужно развиваться, — терпеливо, словно ребёнком был он, а не сын, объясняла супруга, подкрашивая губы возле трюмо. — Придётся мне записываться и брать для него книги Не ему же идти. А тем более тебе, — добавила мать, бросив на батю лукавый взгляд.
Это вот “тем более” меня весьма развеселило. Моя родительница, однако, не была лишена чувства юмора. Но отец, видимо, не обратил на её слова никакого внимания, “не догнал”, как сказал бы в таком случае он сам. Он только пожал плечами и, больше не говоря ни слова, сложил газету и двинулся в направлении своего любимого диванчика.
Надо сказать, что я действительно уже давно перечитал все те немногочисленные книги, которые, по моим представлениям, чисто случайно оказались в нашей семье. Отец кроме газет никогда ничего не читал, а матери, если честно, было не до книг. Если папаша, приходя с работы, ужинал и укладывался на диван, либо читая газету, либо высматривая всё подряд по телевизору, то мамочке приходилось готовить еду, делать уборку, по необходимости подшить, зашить или залатать какую-нибудь прохудившуюся вещь, а также успеть постирать в миске какую-нибудь мелочь. Крупную стирку (постельное бельё, одежду) она оставляла на выходные. В такие дни на печке грелась в большой кастрюле вода, и стиралось всё в огромной круглой стиральной машинке, которая так ужасно гудела и тряслась, что казалось, она сейчас взлетит.
Покончив со всей имеющейся домашней литературой, я от скуки даже прочёл библию, которую ещё до моего рождения принесла моя незабвенная бабуля, и которую, судя по её новенькому внешнему виду, так никто и не открывал. Несомненно, Матрёна Никитична была уверена, что данная книга должна быть в каждом доме, и все непременно должны её прочесть. Могу только представить лицо своего папаши, если бы его “любимая” тёща заявила это вслух. Как выражалась моя мамочка: отец за всю свою жизнь прочёл только две книги — “Му-Му” и “Анна Каренина”, но давно уже позабыл, в какой из них Герасим свою собачку под паровоз бросил.
Скорее всего, баба Мотя подсунула эту толстенькую книженцию своей дочери, а та положила её в дальний угол и преспокойно про неё забыла. Но я её извлёк из этого угла и не спеша прочёл. Честно скажу, что “Ветхий завет” меня не воодушевил. Не нашёл я в нём ничего притягательного для свой души. Масса перечислений кто от кого произошёл и тьма незнакомых мне имён, от которых голова шла кругом. Но самое главное, я так не понял, зачем нам, славянам, знать о том, как появился и проживал еврейский народ, и что эти знания нам могли дать? Ну, если кому-то интересно, то пусть сами это и изучают, это их, так сказать, история, но при чём здесь мы? “Новый завет” я прочёл с гораздо большим интересом. Я давно уже хотел узнать, кто такой Иисус, и чем он прославился, ну, а кроме как из библии что-либо узнать было невозможно. Не у бабули же спрашивать? Лично мне кажется, что она библию, особенно “Новый завет”, как раз и не читала. Как по мне, так все верующие должны быть идеальными во всех отношениях людьми, чего не скажешь о бабе Матрёне.
Ознакомившись с поступками, притчами и заветами, которые оставил людям учитель Иисус, я понял, насколько глубоки были мысли, высказанные, казалось бы, простыми словами. Если бы каждый верующий придерживался той концепции, которую проповедовал этот человек, то никогда не произошло бы то страшное преступление, которое совершило человечество против себя самого.
— Витёк, ну что, может, в шахматы сыграем? — обратился ко мне отец, когда за матерью закрылась дверь.
Сказал он это, однако, как-то вяло и без особого энтузиазма. Мне даже показалось, что он более хотел услышать от меня “нет”, чем “да”. Объяснялось это всё очень просто. Кому же, скажите, понравится всё время проигрывать “какому-то сопляку”. После нового года я решил играть в полную силу и больше отцу не поддаваться, а он, как оказалось, был морально не готов к такому повороту событий. Ругаться вслух батя, конечно, не смел, но проигрывая у меня, начинал нервничать, дуться и в итоге несколько дней к шахматам вообще не подходил. Потом, видимо, решив, что в тот день он был не в лучшей форме, он вновь предлагал мне сыграть. Я, для поддержания его боевого духа, и чтобы не лишиться хоть какого-то партнёра, первую партию обычно проигрывал. У отца самооценка сразу же прыгала до самых небес, и вторую партию он уже играл с большим энтузиазмом. Вот только, проиграв и в этот раз и в следующий — вновь расстраивался и обиженным уходил в другую комнату, заставляя меня, вопреки правилу, которое сам же и установил, что фигуры собирает проигравший, самому собирать шахматы в коробку.
— Сыглаем, — ответил я и засеменил ножками в спальню, чтобы надеть свою маленькую телогреечку. Топили в нашем доме нормально, но долго сидеть на полу в одной рубашке было всё равно прохладно. Играли мы обычно не за столом, а усевшись как попало на ковре.
Не успели мы расставить фигуры, как в дверь позвонили.
— Кого это нелёгкая принесла? — пробурчал отец. Он, поднимаясь с пола, показушно изобразил из себя старика, кряхтя и держась за поясницу и, не торопясь, пошёл открывать дверь.
— Привет! — услышал я, как обычно, радостный голос Толика, — вы нас не ждали, а мы припёрлись.
— Привет! — вторила ему Оксана.
“Всё понятно, — улыбнулся я про себя, — мои крёстные пожаловали”. После моих неудавшихся крестин, я заметил, что они всё чаще начали наведываться к нам вместе, а судя по разговорам, которые велись у нас дома, они, скорее всего, с недавних пор вместе и жили.
— Здорова! — весело ответил им батя. — Это уж точно… Свалились, как снег на голову.
— Ничего, что мы так внезапно? — поинтересовалась Оксана и, заглянув к нам в зал, добавила:
— Привет, крестничек!
— Пливет, — поприветствовал её и я.
— А смотри, что тебе крёстные принесли, — женщина протянула мне кулёк с конфетами.
— Пасиба, — поблагодарил я и, схватив кулёк, побежал на кухню.
— Привет, сорванец! — Толик хотел в шутку хлопнуть меня по месту, что пониже спины, когда я с кульком пробегал мимо него, но я, сделав вид, что слегка оступился, качнул бёдрами и легко ушёл от такой своеобразной ласки. — Да вы тут в шахматы играете?! — удивился несостоявшийся крёстный, входя вслед за Оксаной в зал.
— Вот, учу потихоньку, — ответил батя с достоинством, а я от такой несправедливости даже негромко хрюкнул, заходя на кухню.
Здесь я увидел на столе круглую бумажную коробку, перевязанную бумажным шпагатом. Я уже знал, что в такие коробки в магазине упаковывают торты. Высыпав конфеты в стеклянную вазочку, выполненную под хрусталь, я не спеша вернулся в зал.
— Правильно! — одобрил Толик слова отца. — Шахматы — вещь полезная и нужная. Развивают сообразительность и смекалку… Ну и как, у Витька получается?
— Да так себе… — неопределённо ответил отец и слегка покраснел, увидев, что я уже вернулся и слушаю их разговор.
— Ничего, научится ещё. Ему простительно. Некоторые в его возрасте ещё и не знают, что такое шахматы. Кстати, анекдот, — как обычно весело произнёс Толик и, не дожидаясь ответа, начал: — Приходит мужик в гости к соседу, а тот решает шахматную задачу. Он, значит, спрашивает: “А где же твоя жена?” “Да в сарае дрова колет”. “А чего это она на морозе дрова колет, а ты тут в тепле задачки решаешь?”. “А что я могу сделать, если она в шахматы играть не умеет”.
Крёстный залился весёлым заразительным смехом, а батя, едва улыбнувшись, бросил на меня подозрительный взгляд.
— Да, кстати, а ваша мама где? — поинтересовалась Оксана, обращаясь ко мне.
— В сарае дрова колет, — ответил за меня Толик и вновь зашёлся смехом.
Я же лишь скромно пожал плечами, а отец сказал:
— По делам вышла, скоро будет. Ты, кума, присаживайся, она ненадолго. Если хочешь, телек включу?
— Ладно, не нужно. Я смотрела программу, там сейчас ничего интересного нет.
— Так, может, мы пока сразимся? — подмигнул отцу Толик, кивая на шахматы. — А хозяйка придёт, тогда и тортик с чайком попьём.
— Давай, — согласился родитель, вновь усаживаясь на ковёр возле доски. Он знал, что приятель не прочь вместо чайка выпить чего и покрепче, но так как в этой семье спиртное не употребляли, то и ему приходилось терпеть.
Толик неуклюже, так как мешал начинающий выпирать животик, умостился с противоположной стороны доски, я же, недолго думая, уселся рядом с отцом.
— Бу́дешь бате подсказывать? — в шутку спросил меня крёстный, делая первый ход.
Я кивнул, мысленно улыбаясь такому опрометчивому предложению с его стороны и весело крикнул:
— Е два — е четыли.
— Правильно! Молодец! — похвалил меня наш соперник. — А мы вот так! — Дождавшись, когда отец двинет свою пешку, Толик сделал следующий ход.
— Тогда мы вот так! — ответил батя.
Несколько минут мужчины играли молча.
— А ещё анекдот хотите? — не отрывая взгляда от доски, нарушил молчание Толик. — Тоже про шахматы.
— Рассказывай, — Оксана, устроившись с ногами на диване, от нечего делать, просматривала вчерашнюю газету.
— Так вот. Приходит муж домой пьяный, — начал крёстный и сделал короткую рокировку. — Жена у него спрашивает: “Где ты был?” “У соседа”, — отвечает муж. “И что вы там делали?” “В шахматы играли”. “А почему от тебя водкой пахнет?” — потянув воздух носом, спрашивает жена. “А что, от меня шахматами должно пахнуть?”
Толик вновь зашёлся громким смехом. В этот раз отец его поддержал. Оксана деликатно улыбнулась — скорее всего, она уже слышала этот анекдот и, возможно, от того же исполнителя. Пока крёстный отвлёкся, я еле заметно толкнул батю в ногу и, чуть наклонившись к доске, быстро переставил нашего слона на пару клеток назад, делая ход за родителя.
— Я уже пошёл, — сообщил отец нашему сопернику, когда тот, отсмеявшись, вновь сосредоточился на игре. По лицу крёстного, которое вмиг стало серьёзным и сосредоточенным, было понятно, что своими действиями я разрушил его коварный замысел.
— Тогда… тогда… — начал бубнить Толик. — Тогда я пойду вот так.
Отец было потянулся к пешке, чтобы сделать очередной ход, но я вновь толкнул его в ногу. Я видел, как напрягся в этот момент наш оппонент, в ожидании неверного хода соперника, но батя вдруг передумал и пошёл конём. На лице Толика отразилось разочарование и растерянность. Он надолго задумался, поглощённый своими расчётами, а я, делая вид, что надоело сидеть, встал и, упершись руками в спину отца, чуть слышно шепнул ему на ухо:
— Фейзь.
Лицо родителя осветила довольная улыбка. В предчувствии неминуемой победы он совсем позабыл, что ему в данный момент подсказывает не какой-нибудь спец по шахматам, а всего лишь двухлетний ребёнок. Толик, наконец, сделал ответный ход, но его уже ничто не могло спасти. Привыкший всё время выигрывать, он не ожидал от отца такого подвоха.
— Мат! — объявил родитель, делая ход ферзём, как я и советовал.
— Молодцы! — похвалил нас крёстный, хотя в его глазах явно читалась обида и разгорающийся азарт. — Это тебе Витя, наверное, подсказывал? — пошутил он, даже не догадываясь, насколько он был прав.
— Ну, а кто ж ещё, — в такой же шутливой манере, нисколько не смутившись, честно ответил батя.
— Ладно, давай-ка ещё разок, — предложил Толик.
— Давай, — не стал возражать отец.
В этот момент щёлкнул дверной замок, и в квартиру вошла мать.
— Ой, у нас гости! — радостно воскликнула она с порога. — А я как чувствовала — пряников купила.
— А мы с тортиком! — похвалилась Оксана, откладывая газету в сторону и спеша на встречу к подруге. — Куда ходила, кума?
В прихожей послышались звонкие поцелуи.
— Записалась в библиотеку.
— Ну надо же! — восхитилась крёстная. — Кто б мог подумать… А что это тебя, мать, на книжки потянуло?
— А что… Витя уже подрос, столько внимания ему уже не нужно, вот и решила заняться чем-то полезным в свободное время.
— У тебя ещё муж хоть куда… Есть чем заняться в свободное время, — негромко намекнула подруга, и обе женщины, весело смеясь, ушли на кухню готовить чай.
Я же, делая вид, что потерял интерес к шахматам, вышел в прихожую. Отец осуждающе взглянул мне вслед, но я не поддался на его примитивную уловку. Помог один раз — теперь, будь добр, самостоятельно решай свои проблемы. Меня интересовала сумка, которую мать оставила возле обувной полки, а точнее её содержание. Мне не терпелось узнать, чего же мне моя родительница принесла из библиотеки. Пока взрослые занимались своими делами, я не без труда отволок увесистую сумку в спальню и достал книги. Больше всего я переживал, что мать возьмёт какую-нибудь беллетристику, не содержащую никакой полезной для меня информации. Я, конечно, от нечего делать прочёл имеющиеся в доме детективы, но мне это чтиво не принесло никакого удовлетворения. Единственное, что меня взволновало, так это то, что в этом мире существует так называемая преступность и, оказывается, есть люди, которые могут не только украсть что-либо у другого человека, но даже лишить его жизни. Мои опасения оказались напрасными, так как из сумки я извлёк два тома “Большой советской энциклопедии”.
— Ребята, идите на кухню, чай готов, — услышал я звонкий мамочкин голос.
В тот же момент задорный рассказ крёстной о том, как она забыла дома деньги и как краснела в автобусе, когда ехала на работу без билета, прервал дверной звонок. Отец, видимо, проходя в это время на кухню, открыл дверь, и я тут же услышал его голос.
— Матрёна Никитична! — воскликнул он. — Вот уж не ожидали. Проходите, проходите… Давайте, я вам помогу снять пальто.
— Спасибо, зятёк. Я уж как-нибудь сама, — как всегда недовольно пробурчала бабуля.
— Коля, — вновь послышался голос матери, — раздвигай стол. Мы теперь все на кухне не поместимся.
В зале послышалась возня. Мужчины принялись выполнять команду хозяйки — удлинять наш праздничный стол, вставляя между двух раздвижных створок крышки дополнительную центральную. Спустя уже несколько минут, приготовленная для чая посуда и кулинарные изделия перекочевали из кухни в зал. Я всё это слышал, как говорится, одним ухом, одновременно листая книгу и ясно представляя себе, что происходит в другой комнате.
— Витюша, сынок, — вновь отозвалась мамочка, — ты чаёк с тортиком пить будешь?
— Неть, — ответил я громко, но в зал сходил, чтобы взять пряник, купленный родительницей. Не знаю почему, но я не любил эти чересчур жирные и не в меру сладкие тортики и пирожные.
— Ой, а я же баночку вареница принесла, — воскликнула бабуля, и я вскоре услышал, как она копается в своей сумке, оставленной в прихожей.
— Кстати, анекдот про варенье, — раздался жизнерадостный голос Толика. — Приходит, значит, Вовочка к дедушке с бабушкой в гости и хвастает: “А меня вчера в пионеры приняли”. “Молодец”, — хвалят его старики. “И я теперь всегда буду говорить только правду”. И вновь старики его хвалят. “Так вот, — говорит юный пионер, — я как-то был у вас в гостях и съел банку варенья, а чтобы вы не заметили, положил в неё какашки”. Тут старик нахмурился и как даст бабке подзатыльник. “Говорил же тебе, старая, дерьмо едим, а ты — засахарилось, засахарилось…” Раздался дружный смех.
— Толя, не за столом же, — попрекнула рассказчика Оксана, хотя в её весёлом голосе не было ничего осуждающего.
— А чего тут такого? — возразил отец. — Анекдот — он и есть анекдот.
И надо же было мне прислушиваться к этому дурацкому анекдоту. Ну, сидел бы себе, читал принесённые матерью книги…. Так нет, развесил уши… Мало того, я, как назло, очень ярко представил себе эту самую баночку. В своём воображении я увидел, как мальчик Вовочка, очень похожий на того, что приходил к нам в детсад и двигал взглядом игрушки, с упоением уплетает украденное варенье. Когда же со сладостью было покончено, он с ужасом вдруг осознал, что совершил что-то плохое и, чтобы избежать наказания, выскочил на улицу. Здесь, словно поджидая добычу, на остатки варенья налетели мухи. Это были большие пронырливые существа с блестящими зелёными брюшками и тонкими прозрачными крылышками. Они, словно стая голодных птиц, роем ринулись в банку, тут же облепив её стенки с остатками варенья.
Я тряхнул головой, сбрасывая с себя неприятное видение, и сразу услышал голос бабы Моти.
— Кыш, кыш, проклятые, — кричала она, — кыш, сатанинское отродье.
Послышался звук бьющегося стекла.
— Мама, — закричала моя родительница, — откуда взялись эти мухи?
— Кыш, кыш, — не слушая дочку, продолжала вопить бабуля. — Господи, да что ж это такое творится?!
— Откуда зимой столько мух? — задал резонный вопрос Толик, но и его голос затерялся в общем шуме голосов остальных присутствующих.
Кто-то распахнул в зале настежь окна, впустив в помещение морозный воздух, кто-то махал попавшимися под руку вещами, пытаясь выгнать навязчивых насекомых из квартиры. Я затаился в спальне, как нашкодивший ребёнок. Впрочем, что я говорю, я ведь и был самым настоящим ребёнком, который, не задумываясь о последствиях, взял и превратил своими глупыми мыслями банку с вареньем в банку с мухами.
Продолжение следует...
