Начало здесь
После ужина, когда мой папаня, как обычно, улёгся на диване напротив телевизора, мать прикрыла кухонную дверь и негромко сказала:
— Витя, нам нужно серьёзно поговорить.
Я ждал этого разговора, так как после прихода родительницы из магазина заметил перемену в её настроении. Занимаясь готовкой, она время от времени поглядывала на меня, сидевшего здесь же и листающего книгу, и, думая о чём-то своём, чуть слышно вздыхала. Я сразу почувствовал, что мать что-то тревожит, и это что-то явно связано со мной. Пару раз она уже было решалась заговорить, но голодный супруг, то и дело заглядывающий на кухню, чтобы с укором задать один и тот же вопрос: “Ларочка, ну когда уже будем ужинать?”, всякий раз пресекал её попытки что-то мне сказать.
— Мамацька, я тебя слусаю, — ответил я, откладывая книгу в сторону.
Мне до сих пор приходилось копировать разговор двухлетнего ребёнка (благо, в садике было у кого поучиться), хотя я бы на данный момент, уже прекрасно мог изъясняться нормальным языком не хуже взрослых. К сожалению, даже дома я должен был придерживаться всего того, что было свойственно ребёнку моего возраста, чтобы не шокировать своих родителей, и те случайно не раскрыли мою тайну кому-нибудь постороннему. Несмотря на то, что они знали о некоторых моих способностях, я прекрасно понимал: это обычные люди, далёкие от мистики и прочего оккультизма, а потому считают меня просто одарённым ребёнком. Ну, а другим людям и подавно не следовало обо мне знать сверх того, что я им демонстрировал.
— Я сегодня встретила одного человека… — заметно волнуясь, продолжила разговор мамочка, не спеша вытирая кухонным полотенцем только что вымытые тарелки. — Помнишь доктора из больницы, где тебе на голову проводо́чки одевали?
— Дя, — кивнул я.
— Он ещё такой… на Айболита из твоей книжки похож. Помнишь?
— Дя, — кивнул я ещё раз.
— Так вот, понимаешь, этот дядя очень болен, — мать взглянула на моё невозмутимое лицо, немного помолчала и добавила: — Витя, он хочет, чтобы ты ему помог.
Я молча смотрел на родительницу, мысленно прикидывая, какая именно помощь от меня требуется, и почему этот Айболит обратился именно к нам? Во-первых, если прибор не выявил мои способности, и мой мозг ничем не отличается от лидочкиного и гришаниного, то с чего бы это доктор стал просить о помощи меня? Во-вторых, у них там что, нет специалистов, чтобы решить его проблему со здоровьем? Мать, словно прочтя мои мысли, сказала:
— Понимаешь, Витенька, он, оказывается, соврал тогда этому дяденьке, который с нами приходил, что ничего у тебя не обнаружил. Оказывается, его аппарат показал, что у тебя есть какие-то способности… — мамочка, видимо, заметила что-то в моих глазах, поэтому быстро добавила: — но он обещает, что никому об этом не скажет.., если ты ему поможешь.
— Со он хоцет? — деловито спросил я, быстро справившись с волнением, возникшим от того, что услышал.
— Он… — мать не успела договорить, дверь кухни вновь распахнулась, и в неё заглянул отец.
— Вы чего тут такие грустные? — улыбнулся он, остановившись на пороге. — Пойдёмте кино смотреть. “Ко мне, Мухтар” называется. Про собаку. — Отец многозначительно взглянул в мою сторону. — Там, представляешь, Никулин милиционера играет, — добавил он уже для матери.
— Коля, ты иди, смотри, мне нужно ещё здесь прибраться, — ответила та и, покрутив головой, словно чего-то выискивая, схватила веник.
— Витёк, — батя вновь переместил своё внимание на меня, — а ты чего тут у мамки под ногами мешаешься? Видишь, она уборкой занимается… Пойдём кино про собачку смотреть.
— Нихацу, — ответил я и потянулся за энциклопедией.
— Ну как хотите, — махнул рукой отец. — С вами каши не сваришь… — Он набрал в кружку из крана воды и, с наслаждением выпив, пошёл в зал, откуда доносился звонкий собачий лай.
Мать вновь прикрыла оставленную отцом нараспашку дверь и продолжила разговор.
— Витя, он хочет, чтобы ты помог ему выиграть большую сумму денег, — сказала она, опасливо поглядывая на дверь.
Такая постановка вопроса меня несколько удивила. Я-то подумал, что Айболит потребует от меня его исцелить.
— Ему нужно много денег, чтобы сделать операцию за границей, — пояснила мамочка, увидев удивление на моём лице. — Понимаешь, у нас в стране такие операции не делают. Скажи, ты сможешь ему помочь выиграть, например, в лотерею?
— Цего у дяди болит?
— Да зачем это тебе, Витюша? Он же не лечить тебя просит, а денег на операцию…
— Цего у дяди болит? — уже более настойчиво потребовал я.
— У дяди рак, — вздохнув, произнесла родительница. — Это, сыночек, очень опасная болезнь…
— Халасо, я памагу дяде, — согласился я.
— Витюша, ты уж меня прости, если что… — вздохнула мать. — Он ко мне на улице пристал, сказал, что если ты ему не поможешь, то он расскажет тому плохому дядьке, который ко мне приставал, что ты у нас особенный, и тебя тогда заберут в интернат. Сказал, что мы тогда тебя больше никогда не увидим, — на глазах родительницы выступили слёзы.
— Я памагу дяде, — заверил её я.
На следующий день мы, как обычно, возвращались с матерью из садика домой. Конец апреля выдался жарким. На деревьях и кустарниках уже вовсю бушевала молодая листва, газоны укрылись зелёными травяными ковриками, клумбы пестрели разнообразием тюльпанов. Отовсюду слышался весёлый птичий гомон, а вездесущие воробьи, забавно дёргая крылышками, мыли пёрышки в оставшихся после дождя лужицах.
Не успели мы перейти дорогу, на которой ещё совсем недавно с нами чуть было не произошла трагедия, как откуда-то сбоку возник Айболит. Он был в тёмном костюме и шляпе, с руки свисал серого цвета плащ. Появление профессора, в общем-то, не было для меня неожиданностью, так как мамочка ещё в садике предупредила, что он звонил ей на работу, и она ему сказала о моём согласии помочь.
— Здравствуй, Витя, — улыбнулся Айболит несколько натянутой улыбкой. — Хочешь конфетку? — он протянул мне какой-то леденец, завёрнутый в бледную обёртку.
— Неть, — ответил я и отвернулся в сторону, решив сыграть роль немного капризного ребёнка.
— Ну, как хочешь, — профессор спрятал конфету в карман пиджака. — Давайте отойдём чуть в сторону, — предложил он матери.
Мы сошли с тротуара, и Айболит присел передо мной на корточки. Он внимательно взглянул мне в глаза через стекляшки своих очков, а я, не теряя времени, быстро просканировал его организм. “Э дядя, — ухмыльнулся я про себя, — да ты, оказывается, врёшь!” Мой экспресс - анализ его состояния здоровья не показал никаких особых отклонений, если не считать некоторых возрастных изменений, что для обычного человека, ведущего не совсем здоровый образ жизни, вполне можно было считать нормой. Никакой онкологии, даже в зачатке, я не обнаружил, но понял другое: этот человек обладает некоторыми гипнотическими способностями. Пристально глядя мне в глаза, профессор попытался воспользоваться своим умением и оказать на меня небольшое воздействие. Видимо, он решил, что так я буду более покладистым, но мне все его потуги были, как сказал бы мой папаша: “По барабану”. Я просто установил между нами защитный ментальный экран и, как ни в чём не бывало, смотрел на старика невинным взглядом.
— Витя, мама сказала, что ты согласен мне помочь, — наконец произнёс Айболит после минутного молчания. То ли он решил, что этого времени будет достаточно, чтобы меня охмурить своим дурацким гипнозом, то ли понял, что он не может на меня повлиять.
— Дя, — подтвердил я, кивая головой.
— Хорошо, — улыбнулся уже вполне естественной улыбкой профессор. — Тогда, — он поднял голову на мать, а затем поднялся с корточек. Айболит ростом был ниже матери, поэтому, даже встав в полный рост, всё равно смотрел, немного приподняв голову. — Тогда давайте сделаем так… Пару дней я буду занят, а когда улажу все свои дела, я вам снова позвоню. Только на этот раз вам нужно будет забрать Витю из садика немного раньше, чтобы мы могли пройти по киоскам Союзпечати и отыскать выигрышные билеты.
— Но я же работаю, — возразила мамочка.
— Лари-и-са Бори-и-совна, — протянул Айболит, скривив губы, — неужели вы не найдёте повода, чтобы уйти с работы на пару часиков раньше?
— Хорошо, я попробую отпроситься.
— Вот и прекрасно, — удовлетворённый результатом беседы, весело сказал профессор. — Тогда позвольте откланяться. — Он картинно взялся за кончик шляпы и, слегка её приподняв, еле заметно склонил голову. Развернувшись, Айболит бодро зашагал по улице.
Слушая, как он насвистывает что-то весёлое, я провожал мужчину сочувствующим взглядом. Всё, что было нужно, я уже сделал в процессе нашей с ним беседы. Мне, собственно, и делать-то особенно было нечего. Нельзя, даже если очень нужно, разбрасываться такими словами как “болезнь” и тем более “онкология”. Таким образом, сам того не ведая, человек закладывает в себе зёрна тех проблем, которые озвучивает. Я уже понял, что в этом мире, в котором я сейчас живу, эти тонкие вещи мало кто понимает, а точнее сказать, не понимает практически никто. Вот и профессор корысти ради начал играть в опасную и даже смертельную для себя игру, ну а я… Я лишь немного ускорил своим посылом те негативные процессы, которые он своими мыслями уже успел пробудить в своём организме. С такой же лёгкостью я мог бы его и избавить от возникшей проблемы, но вот только после этого мне уже действительно пришлось бы нарушить закон Вселенной о равновесии, помогая этому человеку незаконно обогащаться.
Через два дня, мать, действительно, как и обещала, отпросилась с работы на два часа раньше. В этот раз профессор подошёл к нам уже не таким бодрячком, каким уходил от нас в прошлую нашу встречу. За прошедшее время его настроение и внешний вид заметно изменились. Его лицо явно осунулось, под глазами появились небольшие мешки, а кожа слегка пожелтела. Недавней весёлости как небывало, и даже слова он произносил не слишком внятно, видимо, из-за отёка языка. Первые признаки цирроза печени были, как говорится, налицо. Несмотря на явное недомогание, Айболит старался не подавать вид и мужественно прошёлся вместе с нами по близлежащим киоскам Союзпечати. Там, под видом того, что у ребёнка счастливая рука, продавщицы протягивали мне в окошко пачку лотерейных билетов, а я, делая непринуждённый вид, выбирал из этой пачки “нужный”. Это был мой первый опыт контакта с лотереей, но каким-то образом я , действительно, чувствовал билеты, которые должны были выиграть. Их было не так и много и не в каждом киоске, но я для нашего знакомого, к его великой радости, наобум доставал один из тех, которым выигрыш не светит вообще. Я не боялся, что моя афёра будет разоблачена, так как знал, что Айболит уже обречён и до очередного розыгрыша вряд ли доживёт. К моему большому сожалению, он сам сделал свой выбор, а мне необходимо было думать о том, как уберечь себя и свою семью от посягательства таких вот товарищей, которые нам совсем даже не товарищи.
