Продолжение. Начало здесь...
Подступала ночь. Холодало. Как это бывает в горах, внезапно стемнело. Сако с тревогой думал о том, что пора возвращаться домой, но дурная овца как сквозь землю провалилась. Жалко её. И что он скажет жене? — думал Сако, обдирая в кровь руки об острые камни. Вдруг ветер донёс слабое блеянье.
— Вот же чертовка! Забралась ещё выше! Знать бы ещё, где мы есть, и как возвращаться… — бормотал со злостью пастух. Он медленно продвигался сквозь сгустившийся полумрак.
Неожиданно стало светлее. Сако выбрался на ровное место и огляделся: прямо над ним, улыбаясь большими глазами, плыла Луна. Она вздохнула, и серебристая полоса, переливаясь, расстелилась у ног. Где-то рядом послышался хрустальный перезвон. Овца промелькнула и снова исчезла в кустах. «Ну, держись, глупая, попадёшься ты мне!» — погрозил ей Сако и полез следом. Исхлёстанный ветками, он пробрался сквозь провал в стене и оказался на широкой лужайке старинного парка. Тут и там вокруг клумбы с диковинными цветами в величавом порядке виднелись красивые статуи. Кряжистые деревья серебрились листвой и бросали густую тень по краям поляны. Сако остолбенел: впереди, там, за парком, возвышались остроконечные башенки старого замка. В них горели окошки, мелькали тени, словно праздник шумел полным ходом. Но вокруг было тихо, и лишь хрустальный звон доносился с ветерком. Пастух протёр глаза, похлопал себя по щекам, и видение исчезло. Он вздохнул, устало сел на траву, прислонился к стволу. «Как бы там ни было, а мне надо искать беглянку-овцу» — подумал он, поднимаясь, и уже было вышел из тени деревьев, как почувствовал, что вокруг всё меняется.
Перезвон превратился в тончайший заливистый смех. Луна поднялась ещё выше, протянула лучи, и деревья затрепетали, будто перешёптываясь друг с другом. Пастух обомлел: дивная роза, что росла посередине клумбы в красивом вазоне, ожила, закружилась в серебряном вихре и обернулась женщиной! Темноволосой красавицей с розами в локонах. Она спрыгнула с края вазона, с наслаждением потянулась, расправляя плечи, словно вбирая в себя лунный свет. Заиграла хрустальная музыка, парк осветился огнями, и красавица Роза закружилась в чарующем танце. Статуи ожили на своих постаментах, восхищаясь и аплодируя. Даже деревья, казалось, задвигались в такт. Тёмно-вишнёвое платье сверкало драгоценной отделкой, атласом и бархатом в лунных лучах. Переливистый смех, словно сотни божественных колокольчиков, заполнил пространство вокруг. Кружась по поляне, Роза, не замечая в тени человека, приблизилась. Он стоял ни жив ни мёртв, окутанный розовым ароматом, не мог оторвать глаз от красавицы, так изящно, с таким наслажденьем танцевала она, так близка и так недоступна… Ох, он готов был смотреть на неё до конца своих дней! Эти ножки, мелькавшие из-под платья, эти тонкие белые руки и тёмные волны волос кружили голову бедному пастуху. И когда она снова приблизилась, он потянулся за ней, шагнул в лунный свет и пошёл по поляне, не в силах оторвать глаз от танцующей женщины. Ноги не слушались. Получалось как-то неловко, как будто бы он разучился ходить, но он так хотел поскорее дотронуться до прекрасной руки, что как мог ковылял вслед за нею.
Увидев Сако, она замерла. На мгновение они встретились взглядами.
— Ах! Медведь? — вскрикнула Роза. В её глазах метался испуг.
Музыка оборвалась. Растерявшись, Сако сделал вперёд пару неловких шагов, но услышал шум захлопавших крыльев и отпрянул. На поляну, закрыв собой Розу, опустился гигантский Орёл. Сако замахал было руками, но увидел, что они в бурой шерсти, а вместо пальцев — острые чёрные когти. Сако-медведь опустился на лапы и, мотая тяжёлой головой, стал отступать. Орёл хищно шипел, вытягивал шею, щёлкая клювом. Сако пытался кричать, но слышал лишь глухой медвежий рык.
Вдруг из тени выскочила девушка в белой одежде. Волнистые волосы казались серебряными ручейками. Она решительно загородила медведя и крикнула, протянув руку в сторону птицы:
— Стой, князь! Не подходи! Это я во всём виновата! Я забралась непрошенной в сад. Прости мне моё любопытство. Сейчас мы уйдём и больше вас не потревожим.
На этих словах она сорвала с себя красный ошейник и повернулась к Сако:
— Скорее, бежим! А то нам несдобровать!
Орёл опешил. Девушка прыгнула медведю на спину, обвила ошейником, и они помчались, продираясь сквозь кусты к лазу в стене. Ужасающий птичий крик и шум крыльев слышали они позади, но без оглядки бежали.
— Сако! Сако! Ты живой! Как я рада, как рада! — услышал пастух сквозь туман в голове. — Очнись! Вставай!
Солнечный свет резанул по глазам. Жёлтая птичка суетилась и щебетала над головой.
— Сако, ты жив! Я нашла тебя! Поднимайся, скорее домой! Твоя Лилу так волновалась, так волновалась! Всю ночь бушевала гроза, а ты куда-то пропал. Вставай, Сако, вставай! — суетилась Синичка.
Приходя в себя, он сел на траву. Вспомнив события ночи, поднёс руки к глазам, ощупал лицо.
— Уф, представляешь, Синичка, мне приснилось, что я был медведем!» — выдохнул он, с облегчением огляделся и рассмеялся:
— Чего только не увидишь во сне! Представляешь, хозяин замка — орёл! А жена его… божественна! Божественная женщина! Само совершенство…
Сако схватился за голову. Он вдруг всё вспомнил, вскочил на ноги, озираясь вокруг. Рядом мирно щипала траву белоснежная Руна. На траве возле ног лежал её красный ошейник…
