Радомир и Магдалина. Часть 2

Осталась одна и их славные дети, —
Их рыцарям Храма беречь и хранить,
Ведь нету дороже на всём белом свете, —
В них кровь Радомира, — так, значит, и быть.

Во Фракию, в сень Окситанской Долины,
Была рождена где, лежал её путь, —
И с дочерью Вестой плыла Магдалина
К другим берегам, чтоб судьбу обмануть.

Малышке четыре и лик её светел, —
«А папа, он с нами поехать бы смог?!»
И ей Магдалина печально ответит:
«Он должен остаться, ведь здесь его долг …»

Они добрались, и в земле Окситанской
Остались, чтоб жить и нести людям свет,
А сын Светодар был с Раданом в испанской
Земле сбережён, сохраняя секрет.

Ему было восемь, — характер отцовский,
Он стал проявлять с молодых уж годов, —
Был сильным и светлым, и норов бойцовский
В себе проявлял, — был к борьбе он готов.

Он знал об отце, им гордился, страдая, —
Хотел изменить он жестокий тот мир,
В котором за Правду людей убивают,
И гибнут они, как отец Радомир.

Где ложь и порок уж цвели буйным цветом,
Где трусость, предательство, алчность и блуд,
Где Предков уже позабыты Заветы,
Где рабство, невежество, каторжный труд.

Воспитан был дядей Раданом мужчиной,
И имя чужое носил для врагов, —
С сестрою и мамой судьба разлучила, —
Не свидеться больше во веки веков.

А мать Магдолина с дочуркою Вестой
В краю Окситании мирно жила,
И дочка вся в маму — светла и прелестна,
Глаза голубые, умна и мила.

И стала Мария учить тому Знанию,
Что из Мэтэоры пришло, от Богов,
Что нёс её муж Радомир пред закланием,
Чтоб Знанием избавить людей от оков.

И шли люди к ней, Светом Знаний питаясь,
Их десять уж, двадцать, и сто, и пятьсот, —
И с жаждой те Знания постигнуть пытались, —
Познать те науки, достигнуть высот.

Учение людям с любовью дарила, —
Храм Знаний открыт, — всяк познать его мог.
Все звали её Золотая Мария, —
Лишь в Знании Правда — вот истинный Бог!

И Мира Основы её постигали, —
О Жизни, о Космосе и о Душе,
Суть рабских религий они отвергали, —
Свободными люди те стали уже.

Их звали «катары» — кто Знание освоил,
Кто жизнь посвятил, чтоб Разумным здесь стать, —
Мария учила быть сильным, как воин, —
Чтоб Совесть, и Веру и Честь не предать.

За несколько лет уж вся Фракия знала
О славном Учении светлых катар,
Златую Марию она прославляла, —
Свою Магдалину и Знания дар.

И множилось Знание, людей вдохновляло,
Крестьянин и рыцарь, и аристократ
Стремились к нему, всё в их жизнях меняло
Оно, просвещая их тысячи крат.

Но те, кто казнил её мужа, не спали, —
Мешала она им со Знанием своим,
И скоро в Европе костры запылали,
Катар превращая лишь в пепел и дым.

Из Рима двоих к ней прислали, чтоб вскоре
Её разыскали, в доверие вошли,
Чтоб светлой семьи приумножилось горе, —
Убийц к ним послали, и те их нашли…

Как гости пришли, — здесь хватало всем места,
Друзьями назвавшись, чтоб с ними побыть.
Неладное лишь заподозрила Веста:
«Не нравятся, мама, глаза их, как быть…»

Но мать не вняла своей дочери славной,
И без подозрения к ним отнеслась, —
«Уж скоро уедут — всё, милая, ладно, —
Займи их, родная, откуда напасть…»

Они, находясь в окситанской пещере,
Услышали камешков звук от шагов, —
Крадутся лишь так, чтобы их не узрели, —
Заметили поздно они тех врагов.

То были те двое, что к ним подобравшись,
Уже не скрывались и были близки, —
Совсем не случайно за ними прокравшись,
Они их коварно сжимали в тиски.

Один улыбнулся натужно, смутившись,
Когда Магдалина спросила его:
«Рамон, вы следили за нами, укрывшись?!
Сакрально то место, скажи, для чего?!...»

А он, улыбаясь, приблизился дерзко,
И, выхватив длинный и тонкий кинжал,
За власы Марию с ухмылкою мерзкой
Схвативши, ей в шею вонзил и держал.

И с хрустом кинжал провернул он, зверея, —
Упала Мария, а рядом второй,
Напавши на Весту, свернул он ей шею,
Схвативши её, навалившись горой.

А первый лишь в бешенстве в сердце Марии
Кинжал свой вонзал в исступлении своём,
Но видя, что дело своё сотворили,
Спокойно ушли, не взглянувши, вдвоём.

Два тела остались в пещере холодной —
Мария и Веста, — и мама, и дочь,
Недолго прожили здесь жизнью свободной, —
Убиты, никто не успел им помочь.

Лежали в крови, что из сердца Марии
Текла, — сила жизни её велика,
Их волосы, спутавшись, свет свой дарили,
Казалось — склонились пред ними века.

В пещеру зашли вскоре рыцари Храма,
Увидев Марию, застыли они, —
Была непомерной и страшной та драма —
Златой их Марии закончены дни.

Вкруг тел они встали, лишь слёзы струились,
Блестя на щеках их, — удар был силён, —
Как белые птицы с небес вниз спустились,
Все в белых плащах, каждый был потрясён.

Один из них, Волхв, старый друг Иоанна,
В священную кровь опустил длань свою,
На белом плаще кровью крест начертал он,
Как символ их мести и братства в бою.

Все рыцари Храма тот жест повторили,
Макнув свои пальцы в священную кровь, —
Крестом тем кровавым союз сотворили,
Свой смысл, а не церкви используя вновь.

Так, церковь потом этот смысл исказила,
Присвоив себе так любимый ей крест,
Как всех тамплиеров******** она истребила,
И их не осталось уж больше окрест.

Ведь церковь жестоко боролась со Знанием,
Чтоб не пошатнулась невежества власть,
И тех истребляла с особым старанием,
В ком Дар Совершенный — тем нужно пропасть.

Катары хранили в себе эти Знания,
И были опасны как еретики,
Их ждали теперь только смерть и страдания,
И пламени страшных костров языки.

Прошло восемь лет. Светодар, подрастая,
С Раданом уже в Окситании жил.
Ни мать ни сестру здесь в живых не застал он, —
Лишь дядя Радан здесь наставником был.

Весь мир Светодара был боль и утрата,
За мать, за сестру, что погибли, борясь.
Чем больше страданий — тем ближе расплата
Всем тем, кто их предал, — он жил, не боясь.

Он тем помогал, кто об этом молили, —
Лечил, и заблудшим спешил он помочь,
И шли к нему люди, и благодарили, —
Он Светом делился, чтоб сгинула ночь.

Подрос, на отца — Радомира похожий
Стальным был оттенком своих синих глаз, —
Считал, что судьбой своей сам править может,
И всем кто мешает, дать сможет отказ.

Высокий и стройный, но выглядел сильным,
Был властный, но добрый и с ним верный меч,
И длинные волосы вились красиво,
И светлой волною спадали до плеч.

Он нёс на груди красный крест Магдалины, —
Нет силы заставить ту клятву забыть.
Вернулись с Раданом они в ту Долину
С испанской земли, чтобы здесь дальше жить.

В той самой пещере с Раданом стояли,
Где мать и сестра свою гибель нашли, —
Смотрел Светодар, как по скалам стекали
Потоки вод красных, что с глиною шли.

Как кровь Магдалины и маленькой Весты,
Как знак о всех бедах их светлой семьи,
Как будто бы проклято данное место, —
Те воды, как кровь их по скалам текли…

Вдруг шорох, — к соседней пещере метнулся
Радан, понимая — опасность близка.
Шум схватки, удар, — он назад не вернулся,
Удар нанесла ему вражья рука.

Вбежал Светодар, подхватил крепко дядю, —
Качал, как когда-то его самого
Младенцем качал на руках, нежно глядя,
Радан, словно сына тогда своего.

Радан говорил — Светодар слишком ценен,
К Богам уходил чтоб и кровь сохранил, —
Погибнуть легко, смерть никто не оценит, —
Ведь важно, чтоб жил он, любил и творил.

Сказать лишь успел, что нанёс ему рану
Чужой, — знал он всех, составлял кто их круг, —
Кинжал, что остался, был рыцаря Храма, —
Намеренно взят был, хитро и не вдруг…

Просил Светодар, чтобы с ним он остался, —
Наставник и друг, и родной человек,
Но грустно Радан лишь ему улыбался
И, силы теряя, ушёл он навек.

Судьба Светодара и странна, и сложна, —
Пославший убийцу им был отомщён, —
Тот не был катаром — кинжалом подложным
Катар обмануть здесь планировал он.

Внести чтоб раздор, недоверие посеять,
Как будто убийца был свой, из катар, —
Ослабить их орден, заставить поверить, —
Предатель из них, и он предал их дар…

Остался один, лишь жена Маргарита,
Катарская девушка рядом была.
Силён он и смел, но, судьбою избитый,
Не все испытания прошёл он сполна.

И после рожденья дочурки Марии
Прошёл всего год, и собрался он в путь.
На Север, к Богам, тем, кто Знания дарили,
Наказом Радана — познать Жизни Суть.

А дочку катарам, — надёжным, отважным,
Отдали, сберечь чтоб и жизнь сохранить, —
Прислужникам церкви «святой» было важно
Династию Светлую всю истребить.

За ними охотилась церковь «святая»,
Искала повсюду потом много лет,
Ищеек своих по их следу пуская,
Чтоб Знаний тех важных погашен был Свет.

Тогда Мэтэора*** помочь тем пыталась,
В ком кровь Радомира с Марией текла,
Но память о жертве той вестью осталась, —
Отцом, что пожертвовал сыном тогда.

Простить не могли той ошибки ужасной
Отцу, что на смерть Радомира послал,
И смерти его, что свершилась напрасно
За тех, кто не принял его, не познал…

И вот Светодар с Маргаритой прощался,
И дочку Марию он нежно обнял, —
В далёкий опасный он путь собирался, —
В страну, где доселе пока не бывал.

В страну, что на севере дальнем лежала, —
В далёкий, прекрасный и сказочный мир, —
Страну, что когда-нибудь хищное жало
Всё ж вырвет у Зла, как хотел Радомир.

Со Странником встретился, так его звали, —
Познал от него Древней Истины Суть,
Ту Истину Боги лишь Древние знали, —
Узнал Светодар тот Богов Древних Путь.

Он прожил всю жизнь там и Знание освоил,
Чтоб людям его донести и открыть,
Чтоб Мудрость ту Древних Богов и Героев
Познали народы, чтоб мир изменить.

Со Странником рядом он жил и учился,
И прожил он там шесть десятков годов,
Но вот вышел срок, и он с ним распростился,
И в путь свой далёкий собраться готов.

Напутствовал Странник его лишь, прощаясь,
Что сможет он Знание другим передать,
Но тем, кто сумеет принять, просвещаясь,
Его, чтоб самим за судьбу отвечать.

Вернуться непросто — он долго скитался,
И тяжесть потерь ощутил он здесь вновь, —
Уж нет Маргариты — один он остался,
Праправнук лишь нёс родовую их кровь.

Уже умерла его внучка здесь, Тара,
Рождённая дочкой Марией его,
Мария — праправнучка, что с Белояром
Родиться должна была здесь для него, —

Погибла при родах, — нет горче утраты,
Один Белояр лишь, праправнук, был тут, —
Тяжёлая ноша потерь безвозвратных
Давила его хуже вражеских пут…

Учение Марии Златой, Радомира
Разлилось по свету, не зная преград, —
Волною по странам тогдашнего мира
Неслось оно мощно, — в нём Правды заряд.

Настал Золотой Век катаров, и право,
Они просвещённым открыли глаза, —
Певцы-трубадуры им пели во славу,
И в странах далёких та слава росла.

К Учению этому люди стремились,
Оно достигало открытых сердец,
И церковь «святая» напрасно бесилась,
Казалось — настал её власти конец…

Цвела Окситания, — дух Магдалины,
Всех Знаний её и вселенской Любви
Собой всё наполнил, его сохранили, —
Здесь в каждом цветке его видеть могли.

Однажды, гуляя в пещерах знакомых,
Набрёл Светодар на одну, что не знал.
Он был потрясён, крик застыл в горле комом, —
В ней лик его матери в камне стоял.

Природа сваяла тот лик в этом месте, —
Для всех сохранить, кто их в жизни не знал,
Взглянул Светодар — рядом тут образ Весты,
Сестры его милой беззвучно стоял.

Он был потрясён, из пещеры метнулся,
Где капля по капле возникли они,
Природа старалась — их облик вернулся,
И в камне теперь продолжались их дни.

Как памятник вечный Любви настоящей, —
Не той, о которой всё церковь поёт, —
Прекрасной и чистой, Державы творящей,
Единственной, — той, что вовек не умрёт…

Любви, что Ученье Безсмертных дарило,
Даарии********** древней, ушедшей на дно,
Любви, что несла Золотая Мария, —
Любви, что познать нам когда-то дано!..

И вот Светодар с Белояром остался, —
Малыш очень рад был, что деда нашёл.
К катарам, домой с ним навек возвращался, —
Любил, уважал их, так долго к ним шёл…

Они в Монтсегуре, в том замке прекрасном,
Остались и жили — учил он катар
Тем Знаниям Богов, что познал не напрасно,
Делился он честно, познав этот Дар.

Вершиной горы была Знаний Обитель, —
Тот замок как крепость над миром парил,
Надеждой Мидгарда********, всей Правды хранитель,
Для всех Совершенных оплотом здесь был.

В его Храме Солнца они собирались,
Что башнею был в Монтсегуре большой, —
Он Силу Живую их множил, — старались
Чужой чтобы тайно здесь к ним не прошёл.

Он Силою Света удесятирённой
Всегда облегчал им Познания Путь,
И им, Совершенным, в Познание влюблённым,
Понять было проще глубин его суть.

Однажды, стремясь объяснить и поведать,
Открыл Светодар здесь им Сущность свою, —
Пылала огнём она ярким и светом, —
Светила как Солнце им в тёмном краю.

Его вопрошали, что значило это,
Но он был не в силах им всё объяснить, —
Лишь Странник на это мог дать им ответы,
Но он далеко — невозможно спросить.

С тех пор все катары его называли
Учителем Огненным, кто его знал,
Так ярую силу его признавали, —
Для видящих он откровением стал.

                                       Часть 3