Глава 1 / Глава 2
Меньшикова Ольга. Сказки старого домового.
Книга 1. Отважная Оленюшка или По ту сторону Радуги.
Глава 3. Знахарство Лисицы
Утром Сашенька вскочила, как только сквозь сон услышала, что родители встали. Она очень боялась, что взрослые уйдут в лес без неё, а ей очень хотелось пройти по лесу с корзинкой, найти под кусточками ягоды и грибы. И вот, позавтракав, всей семьёй они пошли в лес.
Когда вышли за околицу, их догнал Сан Саныч, несогласный отпускать людей в лес без своего присмотра. Отец одобряюще потрепал собаку за холку и посоветовал дочери:
— Сашенька, будешь ходить по лесу, от Сан Саныча не отходи: с ним не заблудишься. А ты, Сан Саныч, за Сашенькой смотри, не потеряй нам её.
Собака старалась показать хозяевам всем своим видом, что рада такому поручению, и пока шли к лесу ни на шаг не отходила от Саши. Верхом на Сан Саныче, как на коне, восседал домовой. Как только вошли в лес, девочка тихонько спросила у домового:
— А зачем ты с нами поехал? Тоже грибы и ягоды искать?
— Ну уж нет! Грибы да ягоды сами искать будете и возьмёте, если леший даст. Род лесовиков привередливый: одним все тропинки открывает, а другим глаза от растущих под носом грибов отводит.
— То есть, по-твоему выходит, что если мы не понравимся лешему, то ничего не соберём: ни грибов, ни ягод? — чуть не заплакала Саша, которой уже виделась полная корзина грибов и как она гордо её несёт.
— Нет, что-нибудь соберёте, но этого будет очень-очень мало…
— Это просто оттого, что мы из города, и мест, где растёт много грибов не знаем, — упрямилась девочка.
— Эх, так-то оно так. Но хранитель может показать и незнающему, где что растёт.
— Хранитель? Ты хочешь сказать, что леший — это хранитель леса?
— Я же тебе говорил, что у каждого места свой хранитель есть, а у каждого хранителя своя работа, — немного обиженно заметил домовой.
За разговором они вышли на поляну, где посередине рос большой крепкий дуб.
— А вот и страж леса, царь всех деревьев, — показывая на одинокое дерево произнёс домовой.
Сашенька смотрела на могучее дерево и не могла отделаться от мысли, что вот этот нижний сломанный сучок — нос, а вон те наросты над ним — закрытые глаза великана. Сходство было настолько велико, что девочка испугалась: вот сейчас лесной страж откроет глаза и посмотрит на неё, а как себя при этом вести она, Саша, не представляет. Сан Саныч лёг на траву, домовой, ворча мол, не сидится кое-кому дома, слез со своего «коня», подошёл к дереву и, как тогда у реки, поклонился ему:
— Здравствуй, царственный страж! Дозволь по твоему лесу прогуляться, грибы да ягоды пособирать да с друзьями встретиться. Будь добр, выпрями путь-дороженьку в твои владения!
По листве лесного исполина пробежал ветер, казалось, откликнулся грозный страж. Домовой вслушался в шебуршание листвы, вновь поклонился и поблагодарил дерево. Девочка, помнившая их поход в гости к русалке, поблагодарила дерево тоже, хотя ещё не совсем понимала зачем и за что.
— А теперь смотри внимательно: грибы не пропускай. Они нам заветную тропку покажут.
— Тропку? Какую тропку, куда?
— Ты зачем в лес пришла? Вопросы задавать? Заветная тропа тебя сама приведёт куда нужно, на то она и заветная, — совсем обидевшись, проговорил старик-домовой.
Он влез назад на своего «коня», отвернулся от Сашеньки и больше не реагировал ни на какие вопросы девочки. От такого поведения домового Саше стало не по себе, но она никак не могла понять, чем обидела старичка.
А грибы словно выстроились по приказу: вот у самой тропки красноголовый подосиновик, а там у пенька растёт на высокой ножке подберёзовик. Сашенька аккуратно брала грибы и складывала их в корзинку, наклонилась за подберёзовиком и увидела, что у ёлки, прикрывшись прошлогодним листочком, стоит красавец боровик. А вот и целая семейка лисичек, а за ними на пеньке дружно расположились говорушки. Так и шла Саша от гриба к грибу, даже не замечая, что они, как вехи на дороге, показывают путь. Домовой немного успокоился и наблюдал за девочкой, сидя гордо на собаке, Сан Саныч держался от Саши в стороне, но очень близко, чтобы девочка не потерялась. Уже корзинка стала тяжёлой, а гриб за грибом всё показываются девочке. Наконец, пришли к поляне, заросшей высокими бело-серыми цветами. Сашенька остановилась растерянно: как в таких зарослях грибы искать.
— Эх, нет здесь грибов! — сказал домовой, слезая со своего «скакуна» на землю. — Это мы на огород лешего вышли. Это его растение: белена называется. Обходи заросли, ядовита для человека сия травка. Пока леший понял это, скольких хороших людей погубил… Эх…
Девочка стала обходить это место, внимательно рассматривая красивые приятно пахнущие чем-то сладким цветы. Как такая красота может быть ядовитой?
— Не покупайся на их красоту и запах, это как капли росы на паутине для бабочки: манят, а трогать не смей — погибнешь.
Миновав огород лешего, путники вышли к огромному упавшему дереву. От самого дерева остался только высокий пень, но его корни, вырванные из земли, создавали огромную непролазную гору. Сашенька остановилась, не зная куда идти. Казалось, сам лес не хотел пускать её дальше.
— Вот мы и пришли. Это логово лешего, его берлога, — пояснил домовой и, заглядывая под корягу в глубокую яму, оставшуюся от корней, позвал: — эй, братец леший, отзовись! Гостей принимай!
— Ну, и что ты кричишь? — отозвался выходящий из чащи маленький старичок, его одежда не была такой справной, как у домового, местами латанная, а местами и дырявая, и носил он её швами наружу. — Когда вы, домовые, научитесь в лесу себя вести? Ведь не на дворе у себя! Малых животных всех напугал. Мало нам проблем с людьми? Так ещё свой брат, хранитель, нам проблемки подкидывает! Ну, и с чем пожаловал? Или от безделья маешься, хранителей от работы отрываешь? И кого с собой это ты привёл? — окидывая придирчивым взглядом Сашеньку, спросил леший. — Никак человеческое дитя? Мало тебе того, что эти существа в миру беды творят, так ты ещё их по заветным тропкам водишь?
— Дедушка домовой, раз нам здесь не рады, пойдём-ка мы обратно через лесок, да к дому, где дел у нас много, — почувствовав вдруг глубокую обиду за друга, сказала Сашенька, обращаясь к домовому и намеренно не обращая внимания на лешего, хотя знала, что если бы это мама увидела, то одернула бы, сказав, что так не прилично себя вести: нельзя собеседника не замечать. — Грибочков мы набрали, а выслушивать ругань понапрасну нам незачем.
— Э, да ты, братец, никак мне Олениху привёл! Гордая, да не злобливая. На неё с оскалом, а она только шею гордо вскинет и тряхнет, предупреждая: не тронь ни меня, ни моих близких, а то и копытом могу, — прищурив глаз и поглаживая бороду с впутавшимися в неё ветками, сказал леший, как ни странно поведение Сашеньки ему явно пришлось по душе.
— А ты думал, я всех подряд к тебе водить буду? Я хотя и не молод, но ещё из ума не выжил! Да разве наш пёс пошёл бы жить, к кому не следует, и позволил бы мне по заветным тропкам водить кого попало? — ответил домовой, почему-то совсем не обидевшись на гневные речи лешего.
— Олениха, где? — удивленно спросила Сашенька, оглядываясь: ей очень хотелось увидеть это гордое, красивое животное здесь, в лесу, на воле.
Раньше, когда они жили в Москве и бывали в зоопарке, Сашенька могла часами наблюдать за этими животными, причём всегда её тянуло к клеткам пятнистых лесных оленей — изюбрам. Поэтому упоминание лешего об этом гордом животном, всколыхнуло в её душе ожидание встречи с чем-то очень дорогим.
— Да, ты и есть — Олениха, — засмеялся леший. — Ишь как навострилась, словно стадо своё увидела!
— Нет, я девочка, Саша, — обиделась гостья, никто её ещё не сравнивал с животным, никто не обзывал так. Хотя и обидного ничего в этом прозвании девочка не видела, всё равно, какая-то её часть обиделась оттого, что именно с животным её сравнили, и не важно с каким именно.
— А ты, девонька, не обижайся. В каждом человеке родственный ему зверь спрятан. Только лесного зверя по шкурке легко узнать, а человека распознать сложно, только повадки его выдают зверя, его сродственника.
— Как это родственный зверь? Человек от обезьяны произошёл, я это с мамой в книжке читала: «Энциклопедия для детей» называется. Там все, как по-настоящему было, написано. Вот обезьяна получается и родственна человеку.
— Может, кому и обезьяна родственный зверь, — философски согласился леший и продолжил: — а вот тебе Олень сродственник, а другому человеку Лиса или Волк, а то и сам Медведь, а кому-то и Кабан или Белка. Суть человека внутри его, коли поймёшь, кто есть кто, так и будешь знать от кого что ждать. Лиса по-лисьи хвостом метёт, следы да хитрости свои заметает. Заяц, тот следы-то путает, да дрожащее тело его всегда выдает, если не успеет убежать и спрятаться. Ёж, если что, сразу колючки выставляет, а в обычной жизни громко топает и часто фыркает. Глухарь, этот как свою песню заведёт, так только себя и слышит, да покрасоваться перед другими любит. Ну, и так далее. Много зверей в лесу, и у каждого свой характер да свои повадки, и человек этим повадкам следует. Обязательно обманет тот, кому рыжий лис родственник. Если с Волком дело имеешь, то следи, чтобы «сыт» поначалу был, а потом, как друзьями станете, он, как пёс, верен будет. А чтобы лучше в повадках зверей разбираться и как их распознавать понять, больше сказок читай и слушай, где о зверях речь ведётся. Извини, коли обидел тебя! Забыли люди, кто кому родня, — закончил свою длинную речь леший.
— А как это по повадкам можно зверя узнать? Я думала, что только по шкурке, по мордочке, по размерам. Мы с мамой так зверей на картинках узнаём, а в зоопарке ещё и по табличкам на клетках, где всё про зверя написано.
— А ты послушай сказку. Может, поймёшь, что лиса от волка не только цветом шкурки отличается, — усмехнувшись, ответил леший и стал рассказывать:
Знахарство Лисицы
Сказку эту старые люди сказывали и говорили, что слышали её от своих дедов, так что когда было, было или не было, судите сами. В те времена животные людей не боялись, как со своими дружили, только четко блюли, кто кому роднёй приходится. Да и люди род свой помнили: кто какому зверю брат. Охотник своего зверя не трогал: это как брата родного убить, только на чужого зверя охоту вёл. Вот тогда-то и случилась эта история.
Шла как-то Лиса по лесу, а навстречу ей Волк. Волк хоть хищник и опасный, но, когда сыт — не страшнее собаки и нравом прост, бесхитростен. Лисонька испугалась, Волка завидев, но, поняв, что тот сыт и не злобен, успокоилась и стала прикидывать, какую выгоду можно поиметь с этой встречи. Села на пенёк, да стучит по пеньку хвостом.
— Что это ты, Лисонька, делаешь? — спросил, заинтересовавшись, Волк.
— Как что? Службу несу, лес от злых духов сторожу, таких, как ты, от бед оберегаю, — продолжая стучать хвостом, ответила Лисица.
— И в чём же твоя служба? По пню хвостом стучать? Не велика заслуга. Да так, разве что, муравьёв распугаешь!
– Э, не скажи! Моя служба трудная: вот уж, сколько часов стою, хвостом бью, во рту и маковой росинки не было, а отойти не могу. Нельзя! Если отойду, так налетят на лес полчища злых духов, некуда будет зверью спрятаться. И на тебя, я вижу, сглаз и порча наведены! — вошла во вкус Лисица.
— Э, нет, Лиса, врёшь ты всё! — рявкнул начавший уже сердиться Волк.
— Можешь мне не верить — дело хозяйское. Да только бабка-знахарка, у которой я в ученицах ходила, — продолжала врать рыжая плутовка, соображая, что же всё-таки она с Волка получить может, — сказала, что, как шерсть у тебя клоками полезет, тогда помогать тебе поздно будет. А коли не веришь, так не мешай, а то пустой болтовней от важного дела отвлекаешь. Не дай-то бог, с ритма собьюсь: беда будет. — С этими словами Лисонька отвернулась от Волка, продолжая бить по пню хвостом, а сама краем глаза следит за Серым, чтобы не ушёл, чего доброго, оставив их разговор без внимания и предоставив делать ей то, что она считает нужным.
А Волк тем временем озадаченно почесал затылок и хотел, не разгадывая загадок Лисы, пойти по своим делам. Но недаром Лисица начеку была.
— Так и быть, Волчок, давай посмотрю, на сколько плохи твои дела. Бабка-знахарка говорила, что с добром надо ко всем относиться и нельзя ни на кого обижаться. Если пока всё нормально, то бегай пока не поймёшь, что помощь моя нужна, а если — нет, то сам увидишь, что правду говорю, — и Лиса ущипнула, что есть мочи, бок Волка, вырвав изрядный клок шерсти, Серый аж взвыл от боли. — Ай-ай-ай, родненький, ай, как плохи твои дела! — запричитала рыжая плутовка. — Ну, ты посмотри! Ну, совсем я тебя не тронула, а шерсть так и отваливается от тебя.
— Как не тронула?! — возмутился, свирепея, Волк. — Так прихватила, аж искры из глаз посыпались!
— Бог мой, так у тебя дела ещё хуже, чем я думала! Я тебя только слегка тронула, а у тебя уже боли такие! — продолжила причитать Лисица, не забывая отстукивать ритм по пню хвостом. — Срочно порчу снимать нужно, а то сгинешь, да ещё быстрее, чем думала я! Хотя… Что я могу сделать, если ты не веришь мне? Лгуньей обзываешь… Вот, хочешь доброе дело сделать, а тебе сразу: «Врунья, плутовка!», — заплакала Лиса.
Растерялся Волк, стыдно ему стало, что не поверил Лисе сразу, а она вроде и вправду ему помочь хочет.
— Ну, что ты, Лисонька, верю я тебе, верю, — успокаивал Лисицу Волк. — Говори: что делать нужно? Всё исполню!
— Для ворожбы силы нужны, а я еле на ногах стою. Уж сколько времени службу свою несу, давно ничего не ела, совсем силы потеряла… Нет, не смогу я тебе помочь… Нет сил, не справлюсь я… Боюсь, что так и погибну, стоя на своём посту, а отойти не могу… — удручённо, разыгрывая умирающую, пролепетала Лиса.
— А ты погоди, Лисонька, я сейчас! — проговорил Волк, в два прыжка достиг леса и скрылся в чаще.
Лиса осталась сидеть на пеньке, довольная результатами своей хитрости: сегодня ей не нужно будет охотиться — Волк накормит её до отвала.
Через некоторое время Волк вернулся, неся Лисе куропатку. Поела Рыжая, а сама по пню хвостом стучит.
— Снимай порчу, Лисичка! А то чую, хуже мне! — обратился Волк к Лисе.
— Не торопи меня, я сейчас ритуал делать буду, но сначала принеси мне три шишки: еловую, сосновую и пихтовую, — раздражённо проговорила Лиса.
Сытость изменила её отношение к хитрости, и наивность Волка ей уже начала надоедать, да вдобавок наскучило на одном месте сидеть: она теперь как привязанная к этому пню. Тем временем Волк выполнил приказ Лисы: принёс три шишки. Взяла их Лисонька и стала перекладывать, то одну возьмёт, то другую, и что-то шепчет, лапами водит. Волк сидит тихонько, за Лисой наблюдает, боится помешать. А Рыжая, нашептывая что-то, сорвала травинку, узелок завязала, повесила одну шишку, потом сорвала другую травинку и то же сделала со второй шишкой, а затем и с третьей.
— Ну вот, Волчок, иди: амулеты я на тебя надену. Самому тебе их трогать нельзя…
Подошел к ней Волк, повесила она на него «заговоренные» шишки и говорит:
— Вот теперь ты защищён, но порчу, ранее нанесенную, я ещё не сняла. Травка мне одна нужна, а растёт она только в огороде бабушки-знахарки, что меня учила. Боюсь, тебя собаки в деревне узнают и загрызут: ты сейчас под порчей. Это раньше, когда порчи не было, ты мог своре собак противостоять, а сейчас не сможешь. А я отойти не могу. Меня-то все собаки знают: я им кума. Меня бы они не тронули. Ну, как эту травку достать?!
Задумался Волк, в затылке почесал:
— А по пню стучать очень сложно?
— Стучать-то не сложно, сложно с ритма не сбиться. И выдержать надо, кто бы не приходил. Я сегодня столько злых духов прогнала: они в образе Медведя, Зайца, Кабана приходили, что когда тебя увидела, испугалась: ещё один злой дух пожаловал. А потом смотрю: это ты пришёл.
— Говоришь, злых духов прогнала… — снова почесал затылок Волк. — А это как?
— А вот как: стоишь, хвостом по пню бьёшь, заветные слова говоришь: «Злые духи ешьте злых зверей». Слова такие, чтобы злых духов обмануть и до конца ритм отстучать. Видишь, кто-то идёт. Если это злой дух, то он напасть на тебя хочет. Если это кабан, то говоришь: «злой дух, иди, ешь кабана», злой дух и растворится, исчезнет.
— Ладно, — говорит Волк, — беги за травкой побыстрее, а я тут за тебя службу нести буду.
— Ой, а ты сможешь? Не собьёшься с ритма? А то весь лес под погибель подведёшь! Если вдруг от твоих слов злой дух не исчезнет, значит, где-то ты с ритма сбился. Тогда злого духа в драке победить нужно, а то заселят они лес вместо добрых зверей.
— Если всё так, как ты говоришь, то, я думаю, смогу…
— Ой, не подведи меня, Волчок, а я мигом: туда и обратно. Порчу твою быстро снимем, как только травка у меня будет! — весело засуетилась Лиса.
Рыжая плутовка убежала, а Волк остался по пню стучать. Серый исправно «службу» нёс. А Лисица тем временем сытая и довольная по лесу идёт и неймётся ей: рассказать кому-нибудь хочется. Идёт навстречу ей Кабан. Лиса делает вид, что не видит его, и говорит, будто сама себе:
— Ой, что я знаю, про Волка знаю, но никому не скажу. Страшную тайну знаю…
— Эй, Лиса! А ну, выкладывай, что за тайна такая! А то, разорву! Ты меня знаешь! — рявкнул Кабан.
— Ой, это ты, Кабанчик? Знать-то тебя знаю, а я Волка боюсь… — испуганно залепетала Лисица, а сама рада: попался на хитрость Кабан.
— Твой Волк где? А я здесь! Он пока тебя найдёт, если найдёт. А сейчас я тебя разделаю… — усмехнулся Кабан.
— Ой, Кабанчик, ты так говоришь потому, что не знаешь страшной тайны про Волка! — запричитала Лиса.
— Это что ж за тайна такая, что твой Волк, находящийся где-то, страшнее, чем я рядом? — озадаченно спросил Кабан.
— И не говори, страшная тайна… А ты меня не выдашь? Хотя, боюсь, он сам узнает!
— Ты что, спятила? Как он узнать может, если находится незнамо где? — возмутился Кабан. — Ты, Лиса, не юли, знаю тебя! Что знаешь, говори, а то разорву: пустые разговоры мне надоели!
— Ой, не сердись, Кабанчик, страшно мне, — залепетала Лиса и, оглянувшись по сторонам, прошептала: — Наклонись ушком ко мне, всё тихонько расскажу, поймёшь, почему я так боюсь…
Наклонился к Лисе Кабан, уж очень ему стало интересно, что ж за тайна такая, напугавшая настолько Лису.
— Волк наш — ученик чёрного колдуна…
— Думай, что говоришь! — грубо прервал Лису Кабан.
— Я-то думаю, а ты сам требовал, чтобы я рассказала… — обиделась Лиса. — А не веришь, сходи на поляну, что на пригорке, сам всё увидишь…
— Я-то схожу, только и ты со мной пойдёшь. А если обманываешь, выдерну тебя из шкуры! — заревел Кабан.
Лисонька довольна: и тут хитрость удалась, вот она сейчас позабавится, поглумится над этими дураками! Идёт за Кабаном, дорогу ему указывает. Подошли к пригорку.
— Кабанчик, миленький, давай тихонько по кусточкам проползём. Ты не веришь мне, а я страсть как Волка боюсь. Злого духа, как напустит! — заскулила Лиса.
— Ну, ладно, показывай, где твой колдун Волк, — смягчился Кабан.
Лиса и повела Кабана потайной тропочкой на вершину пригорка. Лисонька двигается неслышно, тихо-тихо. А Кабан, тот тихо ходить не умеет, не привык: вот, то там, то тут наступит на ветку, а то и птицу с куста спугнёт. Слышит Волк, кто-то страшный к нему через кусты пробирается, и давай громче и громче слова, Лисой данные, повторять:
— Злые духи ешьте злых зверей! Злые духи ешьте злых зверей!
Услышал его Кабан, оторопел: никак Лиса правду говорила.
— Ой, а ты посмотри, Кабанчик, он ещё и шишками обвешался! Точно лес сгубить решил! Надо его как-то остановить! Что делать-то? — причитала тихонько Лиса так, чтобы только Кабан и мог её услышать.
А Кабан долго думать не привык: если надо что-то делать, так надо делать, что слова попусту переводить! Выскочил он на Волка из зарослей. Серый его увидел и, ну, повторять, как Лиса велела:
— Злой дух, иди, ешь Кабана!
Кабан тут совсем рассвирепел. А Волк видит: не исчезает злой дух, а на него несётся. Завязалась драка, да не просто потасовка, а смертельная. А Лиса сидит в кусточке и посмеивается: хорошая хитрость удалась, и накормили, и позабавили.
А тем временем Сорока Медведю весть принесла, что дерутся Кабан и Волк на пригорке. Собрался Косолапый, ему как Воеводе леса, за порядком следить положено, и пошёл на пригорок разбираться, что случилось и кто виноват. Пришёл, отшвырнул лапой Кабана, другой дал затрещину Волку и заревел:
— А ну, отвечать! С чего драка началась?!
— Это злой дух в образе нашего Кабана, — затараторил Волк, показывая на противника.
— Что за чушь?! — проревел Медведь. — А теперь ты, Кабан, отвечай!
— Он злых духов на лес напускал, вот я и решил его остановить, — стал оправдываться Кабан. — Лиса говорила, что он теперь чёрный колдун! Я сам слышал, как он злых духов звал!
— Лиса, говоришь? — усмехнулся Медведь и, уже мягче обращаясь к Волку, спросил: — Ну, и какие у тебя дела были сегодня с Лисой?
Рассказал тут Волк Медведю, как Лиса «знахарствовала», как его «службу» нести оставила. Выслушал Медведь и попросил Кабана рассказать по порядку и про чёрного колдуна, и про злых духов.
— Да, оба сегодня вы злых духов гоняли, — рассмеялся лесной воевода и вдруг очень серьёзно сказал: — Спасибо, что не только о себе, а за весь лес радели! Только впредь Лису не слушайте. Она злом за добро ответила. Ей это с рук не сойдёт. А вы умнее будьте, с Лисой дела более не имейте!
— Про то, что Лиса плутовка и обманщица, я давно поняла. Но неужели это не просто сказочный выдуманный образ? — удивилась Сашенька, когда леший многозначительно замолчал.
— Сказочный, да. Но не выдуманный. Если оглянешься, то среди людей и Волка, и Медведя, и ту же Лису узнаешь. А повадки их и подскажут тебе, кто кем приходится, — заключил домовой. — Только, братец леший, нам пора. Родители Сашеньку не потеряли бы, а то волноваться будут.
— Спасибо тебе, дедушка леший, за сказку, за грибы — произнесла Саша.
— За сказку — пожалуйста. А за грибы дуб благодарите, это его подарок. Видно понравилась ты ему. И заходи в гости, Оленюшка, всегда буду рад тебя видеть. А теперь прощайте, да и мне по делам пора, — и леший снова ушёл в чащу леса.
Сашенька подняла тяжелую, практически полную корзину с земли, и друзья пошли в обратный путь по заветной тропке, которая оказалась почему-то значительно короче, чем когда шли к дому лешего. Вскоре показался и дуб. Девочка сама, первая, поклонилась могучему дереву и поблагодарила его за грибы и за тропинку. Ветер прошелестел в ветвях огромного дерева, а когда он стих, девочка услышала, что мама и папа зовут её. Саша откликнулась. Вскоре на поляну вышли родители. Взрослые очень удивились, что Сашенька сумела столько грибов за такое короткое время собрать. Мама деловито осмотрела Сашину корзину и сказала:
— Очень красивая корзина! Только для полной гармонии не достаёт вот сюда белого гриба, а вот сюда подосиновика! Молодец Сашенька!
Вся семья пошла к дому. Сашенька уже шла и не думала о грибах. Корзинка будто с каждым шагом становилась всё тяжелее. Девочка остановилась и поставила корзину на землю, чтобы отдохнуть. И тут она увидела подосиновик. Гриб приподнял мох и вылез, прикрываясь зелёным пушистым одеялом. Он будто выглядывал из своего укрытия. Девочка аккуратно взяла гриб и положила туда, куда указала мама, рассматривая корзину. Сашенька хотела уже поднять корзинку и увидела под маленькой ёлочкой большую коричневую шапку боровика. Это был ещё один гриб, который лес подарил Сашеньке. К девочке вернулся папа:
— Что? Тяжело? Давай понесу!
После возвращения из леса мама сразу занялась собранными грибами, а Сашенька так устала, что почти сразу уснула, хотя она уже большая и давно не спит после обеда.
