В бесконечной дали корридоров…
А. Блок
Гулкое эхо едва долетало из рекреаций, в которых занятия давно закончились. Он шел по гулкому коридору, через окна которого падали косые лучи солнца. Казалось, что пол залит водой – такой был контраст сумеречного вида внутри и яркого света снаружи. Наверное. Я иду по школьному коридору, подумалось ему. Но вместе с тем это был коридор казармы, в которой он ещё не бывал. А если это коридор университета, где ему предстоит учиться, на родине или за границей, читать лекции или выступать с докладом?
Снаружи слева между кронами летал пёстрый мячик. Как в мифе про Одиссея, на берегу моря. Он решил подойти к окну, но сколько он ни пытался, стопы становились ровно посередине коридора. А что, если я остановлюсь, подумал он, а потом уже сверну к подоконнику? Но и этого сделать не удалось, поворот влево не получался, разворот вокруг оси – тоже. Он шёл вперёд, подгоняемый временем, вечностью, некой непонятной потусторонней силой. За окнами начало смеркаться, и потихоньку зажигались фонари – сначала мягким светом в сиреневом воздухе, затём жёлтым, похожие на одуванчики, в тёмно-лиловом, когда он отсчитал пять сотен шагов. Не существовало пути назад или в сторону. Он не устал. Туфли не жали, жажда не мучила его.
Внезапно по стене прошли, а затем пробежали тени – воины с пиками. Лучники, шах под балдахином, боевые слоны, горбатые чудовищные исполины, проплыли пернатые существа из других измерений. Зажёгшийся неяркий свет ламп в коридоре не мешал теням продолжать показ своей мистерии. Вот распятие на горе… Вот проходят парусные судна и пролетают самолеты…
И вдруг он понял, что источник всех теней, столь фантасмагоричных и однажды им уже увиденных – в воображении? на телеэкране? – он сам и его память, которая не исчерпывается одним-единственным воплощением. Нам лишь мнится, что мы начинаем жизнь с чистого лица. Также призрачен уход из мира – ибо мы приходим вновь в новом облике, неузнанном душой. Все это было похоже на сказку, и надлежало проснуться, чтобы не забыть и запечатлеть на бумаге, в словах или рисунках, тот мир, который открылся ему в этом предначертанном движении по прямой.
Наша тень взволнована минувшим и грядущим. Как ни мимолётна она, словно маятник, качаясь от бытия к забвению, словно шаги над пропастью времени, ничто не исчезает от её оттенков, остающихся на шершавой стене внутри или снаружи здания. Встречаясь, тени обнимаются и делятся опытом долгого времени. Только знают ли об этом владельцы теней, считая их чем-то слишком призрачным и даже смехотворным. Он осознал, что погружён не в сон и не в грёзу, а в Тень – кокон вечного возвращения и превращения в новую бабочку, порхавшею перед ним в лучах уже утренних отблесков солнца из окон напротив крыла его коридора. Это лабиринт, выпрямленный совершенным сознанием.
