Песнь о Гайавате. Часть 18

СМЕРТЬ КВАЗИНДА

 
   Далеко прошел по свету
   Слух о Квазинде могучем:
   Он соперников не ведал,
   Он себе не ведал равных.
   И завистливое племя
   Злобных Гномов и Пигмеев,
   Злобных духов Пок-Уэджис,
   Погубить его решило.
 
   "Если этот дерзкий Квазинд,
   Ненавистный всем нам Квазинд,
   Поживет еще на свете,
   Все губя, уничтожая,
   Удивляя все народы
   Дивной силою своею, -
   Что же будет с Пок-Уэджис? ~
   Говорили Пок-Уэджис. -
   Он растопчет нас, раздавит,
   Он подводным злобным духам
   Всех нас кинет на съеденье!"
 
   Так, пылая лютой злобой,
   Совещались Пок-Уэджис
   И убить его решили,
   Да, убить его, - избавить
   Мир от Квазинда навеки!
 
   Сила Квазинда и слабость
   Только в темени таилась:
   Только в темя можно было
   Насмерть Квазинда поранить,
   Но и то одним оружьем -
   Голубой еловой шишкой.
   Роковая тайна эта
   Не была известна смертным,
   Но коварные Пигмеи,
   Пок-Уэджис, знали тайну,
   Знали, как врага осилить.
 
   И они набрали шишек,
   Голубых еловых шишек
   По лесам над Таквамино,
   Отнесли их и сложили
   На ее высокий берег,
   Там, где красные утесы
   Нависают над водою.
   Сами спрятались и стали
   Поджидать врага в засаде.
 
   Было это в полдень летом;
   Тих был сонный знойный воздух,
   Неподвижно спали тени,
   В полусне река струилась;
   По реке, блестя на солнце,
   Насекомые скользили,
   В знойном воздухе далеко
   Раздавалось их жужжанье,
   Их напевы боевые.

  По реке плыл мощный Квазинд,
   По теченью плыл лениво,
   По дремотной Таквамино
   Плыл в березовой пироге,
   Истомленный тяжким зноем,
   Усыпленный тишиною.
 
   По ветвям, к реке склоненным,
   По кудрям берез плакучих,
   Осторожно опустился
   На него Дух Сна, Нэпавин;
   В сонме спутников незримых,
   Во главе воздушной рати,
   По ветвям сошел Нэпавин,
   Бирюзовой Дэш-кво-ни-ши,
   Стрекозою, стал он тихо
   Над пловцом усталым реять.
 
   Квазинд слышал чей-то шепот,
   Смутный, словно вздохи сосен,
   Словно дальний ропот моря,
   Словно дальний шум прибоя,
   И почувствовал удары
   Томагауков воздушных,
   Поражавших прямо в темя,
   Управляемых несметной
   Ратью Духов Сна незримых.
 
   И от первого удара
   Обняла его дремота,
   От второго - он бессильно
   Опустил весло в пирогу,
   После третьего - окрестность
   Перед ним покрылась тьмою:
   Крепким сном забылся Квазинд.
 
   Так и плыл он по теченью, -
   Как слепой, сидел в пироге,
   Сонный плыл по Таквамино,
   Под прибрежными лесами,
   Мимо трепетных березок,
   Мимо вражеской засады,
   Мимо лагеря Пигмеев.
 
   Градом сыпалися шишки,
   Голубые шишки елей
   В темя Квазинда с прибрежья.
   "Смерть врагу!" - раздался громкий
   Боевой крик Пок-Уэджис.
 
   И упал на борт пироги
   И свалился в реку Квазинд,
   Головою вниз, как выдра,
   В воду сонную свалился,
   А пирога, кверху килем,
   Поплыла одна, блуждая
   По теченью Таквамино.
 
   Так погиб могучий Квазинд.
   Но хранилось долго-долго
   Имя Квазинда в народе,
   И когда в лесах зимою
   Бушевали, выли бури,
   С треском гнули и ломали
   Ветви стонущих деревьев, -
   "Квазинд! - люди говорили. -
   Это Квазинд собирает
   На костер себе валежник!"