Буквичные этюды. Ферт и Фита

Ферт всегда был благороден. Это было у него в крови. Весь его облик, манеры, речь, все говорило о том, что он родился для некой высокой цели во благо всех. Нельзя сказать, чтобы он гордился, скорее осознавал, и жил в сознании своей благородной миссии.  

И когда он встретил её, его поразила её простота. В самом её имени звучала Природа: Фита, тебе тут и Флора, и Фауна. Казалось, она вышла из самой Земли, как легендарная Сита. Да, нет, она и была Землей. Вечно что-то сажала, поливала, подбирала и лечила раненых птиц и животных, пристраивала в хорошие руки кошек и собак, и даже попугайчиков. И ей дела не было до его важности, его устремленности вверх, его вертикали. Она почти стелилась по земле, она была похожа на Ферт, повернутый по горизонтали. И руки этой горизонтали были устремлены к Земле, её Природе.  

Ему мнилось, что ей нет дела до его духовности, устремленности к Духу, нет дела до его мужской сути, до его Силы, его выстроенности по вертикальной оси, его соединённости с Небесным Электричеством, его Перуновой правде Чистого Огня, Молнии, дающей Наивысший Свет.  

Фита, всегда окруженная цветами и плодами, постоянно была в движении, притягивая к себе земные создания. Природа её Магнетизма была исполнена такой Женской, Материнской прелести, такой мягкости, что каждый желал прикоснуться, обнять, поцеловать подол платья.  

Вот такие разные и все же схожие по звуку они встретились, как встречаются те, кто предназначен друг другу. Ферт, звуча твердо и уверенно, появлялся во всех родных словах, чтобы в них слышалась его духовная природа. Ей же предоставлял появляться в инородных словах, чтобы она смягчила их чуждость и резкость для непривычного слуха.  

И они прекрасно справлялись со своими задачами. Она, помня, как долго ей приходилось прятаться в лесу, так как кто-то посчитал, что одного из них достаточно. Фита тогда была объявлена вне закона. Прервалась связь с Природой, которую она осуществляла. Без неё, ушла мягкость, желание прийти к согласию, всё наладить. Но совсем изгнать её было невозможно, она ушла вглубь лесов и там схоронилась до времени.
 
О, как он скучал, как тосковал. Всё время работал. Иногда, без неё, глупел и впадал в ощущение собственной значимости. Тогда Фита приходила к нему во снах, и там становилась им, разворачивалась по горизонтали и ложилась на Землю, сравниваясь таким образом со всем, что на ней есть, растворяя значимость. Он просыпался тихий, скромный, помудревший и очень спокойный. Она налаживала его, как музыкальный инструмент. Он, вернувшись к своей Природе, снова начинал звучать за них обоих.  

Несколько лет назад она вдруг появилась в ореоле своей природной чистоты и простоты. Ферт снова был очарован. И тогда, пока для немногих, они начали проявляться в словах, по почти забытым правилам. И жизнь всех, кто видел Фита, кто встречал её в текстах, писал в словах, становилась ближе к Природе. Земное и Небесное соединялись, соединялся Дух и Земля. Ферт и Фита творили человека, образуя его, как Божественный Канал. Человека, через которого Всевышний являет себя здесь, на Земле.