Не такой. Книга первая / Не такой. Книга вторая
Восточная Сибирь, Красноярский край. Январь 1970 года
Старенький Ми-1, вертолёт, принадлежащий геологам города Усть-Илимска, уже несколько часов кружил над раскинувшейся во все стороны бескрайней сибирской тайгой. Местность была неоднородная. Среди притрушенного снегом и серебрящегося на ярком солнце леса, который то сгущался, то редел, иногда встречались поляны различной величины. Издали они казались маленькими белыми озерцами, хотя, вполне вероятно, что это действительно были замёрзшие озёра, укрытые слоем снега. Изредка на пути вертолёта возникали высокие холмы, заросшие молодым лесом, а иногда гряды скал, торчащие из земли, словно обломанные клыки какого-нибудь хищника. При их появлении, сидевший рядом с пилотом сотрудник “Осот”, майор Анатолий Леонидович Колесников, ещё пристальней, почти до рези в глазах, всматривался в каждый валун и каждый, непокрытый снегом, холмик. За те несколько часов, которые он провёл в небе над тайгой, ему уже любой куст, и любой камень, выглядывающий из–под снега, казался похожим на человеческую фигуру. По уставшему, но сосредоточенному взгляду сотрудника особого отдела можно было понять, что он всё ещё не потерял надежды отыскать иголку в стоге сена. “Стогом”, естественно, была сама тайга, а вот иголкой, на поиски которой сотрудником “Осот” был потрачен уже не один день, являлся Витя Петренко. Три дня назад самолёт, на котором семилетний мальчишка с капитаном Сырых летел по заданию подполковника Поленова, ныне занимающего должность начальника особого отдела, потерпел аварию над тайгой в Красноярском крае. “Зачем нужно было посылать мальчишку в эту глушь, да ещё и зимой? — недоумевал Колесников. — Ведь не первый раз уже в отдел поступали сведения о том, что в районе села Марьявана Красноярского края завёлся оборотень. Неужели кроме Петренко больше некому было определить, так сказать, ху из ху? Ну, в крайнем случае, потерпели бы хотя бы до лета. Так нет, давай поезжай, выручай… Вот и получили…”
Самолёт с погибшими при падении пилотом и сотрудником “Осот”, который по непонятной причине почему-то отклонился от курса, был обнаружен довольно быстро. Снежный покров леса во время поисков оказался хорошим помощником. Остатки сгоревшего самолёта с обуглившимися близрастущими деревьями были заметны издалека. Вот только тела Вити Петренко ни среди догорающих обломков Ан-2, ни в районе аварии найдено не было. Начало поиска осложнила внезапно поднявшаяся к вечеру вьюга. По такой погоде никто не решился поднимать в небо вертолёт. Теперь же, потеряв столько времени, шансы на то, что мальчишка вообще будет найден, таяли с каждой минутой полёта. Анатолий Леонидович прекрасно знал о том, что Петренко, с его способностями, обычным мальчишкой назвать никак нельзя, но здравый рассудок твердил, что кем бы он ни был, но упасть с такой высоты и остаться в живых не получится даже у него. Однако же тело Вити найдено не было, поэтому, заглушая свой внутренний голос, Колесников настойчиво продолжал поиски.
Сегодня, к счастью, метель утихла, и геологи всё же выделили ему обещанный старенький Ми-1 с опытным пилотом Василием Ивановичем, тёзкой знаменитого командарма времён Гражданской войны. Это был среднего роста и телосложения мужчина лет сорока. Над проницательными монголоидными глазами — широкие чёрные брови, под приплюснутым, как у африканских народов, носом — редкие усы, больше походившие на трёхдневную щетину. Пилот был немногословен, и эта черта характера очень нравилась майору особого отдела. Болтать о чём-либо не было ни желания, ни сил.
Всё бы хорошо, если бы не два потерянных, важнейших для поисков дня. Анатолий Леонидович, после того как Витя вновь вернулся в свою семью, а Серёгин получил другое задание, продолжил по долгу службы опекать бывшего воспитанника интерната. Колесников прекрасно помнил то время, когда он только-только пришёл в “Осот” и впервые увидел четырёхлетнего карапуза Петренко. С того времени прошло не так уж и много времени, всего каких-то три года, но теперь Витя превратился в стройного крепыша-блондина с умными и по-взрослому серьёзными глазами. В том, что мальчишка был не по годам развитым, у работников особого отдела уже не вызывало удивления, так как все прекрасно знали, кто он на самом деле и как попал в этот мир. Когда Витю собирали в эту командировку, майор лично принял в этом участие и был абсолютно уверен, что его подопечный хорошо одет и обут для сурового сибирского климата. Тёплая шубка, меховая шапка-ушанка, носки домашней вязки и плотные подшитые валенки. Только теперь Анатолий Леонидович всё больше впадал в отчаяние по поводу того, что сможет отыскать в тайге мальчишку, и что вся эта подготовка вообще имела какой-то смысл. Даже если Витя всё же каким-то чудесным образом выжил в катастрофе, то, как бы тепло он не был одет и какими бы сверхспособностями не обладал, сможет ли он выдержать столько времени без еды и тепла в тридцатиградусный мороз?
— Куда теперь, товарищ майор? — услышал Колесников в наушниках низкий голос пилота. — Горючее заканчивается. Скоро нужно будет возвращаться на базу.
Анатолий Леонидович протёр ладонями глаза, слезящиеся от напряжённого непрерывного всматривания в сверкающую на солнце поверхность тайги, и взглянул на Василия Ивановича. Тот, увидев уставшее и, кажется, даже постаревшее на несколько лет лицо осотовца, тут же отвёл взгляд. В глазах майора было столько страдания и мольбы, что у лётчика с большим жизненным опытом поневоле сжалось сердце. Вдруг Колесников встрепенулся, что-то заметив со своего борта.
— Что это там? — указал он на какие-то заброшенные строения с выбитыми стёклами и прохудившейся крышей.
— Учёные там когда-то жили, — выдержав паузу, будто собираясь с мыслями, ответил Василий Иванович. — Метеорит искали. Слышали, небось? — треск винтов вертолёта был такой громкий, что с непривычки трудно было разобрать речь пилота, звучавшую в далеко не новой гарнитуре.
— Слышал, — громко ответил Колесников, грустным взглядом провожая деревянные постройки, когда-то служившие жильём для людей.
Он, конечно, не только слышал о Тунгусском метеорите. Узнав, в какой именно район придётся лететь Вите Петренко, майор тщательнейшим образом изучил всё то, что успел найти за короткий срок в многочисленных материалах, хранившихся в архиве “Осот”. Благо, их отдел специализировался по всему, что выходило за рамки научно объяснимых фактов. К тому же, два года назад капитан Сырых, по приказу Поленова, лично побывал в этих краях. Его отчёты, к сожалению, были скупы на какие-то выводы, зато в архиве хранилось ещё много материалов и сведений о других экспедициях. Там были и копии отчётов о первых экспедициях Леонида Кулика в поисках Тунгусского метеорита, и об относительно недавних походах Кирилла Флоренского… По этой теме имелась и новенькая книга ещё одного исследователя Тунгуски, Бориса Вронского, вышедшая всего два года назад, которая называлась “Тропой Кулика”. Уже в самолёте, чтобы скоротать время в перелёте из Москвы в Красноярск, майор даже прочёл фантастическую новеллу Александра Казанцева “Гость из космоса”. В ней автор утверждает, что тунгусский метеорит был вовсе не метеоритом, а инопланетным кораблём с Марса. Непонятно почему, но именно эта фантастическая теория из всех тех, что выдвигали многочисленные исследователи тунгусской тайги, откликнулась в душе Анатолия Леонидовича сильнее всего. Версия же коренных жителей тех мест, которые издревле были людьми весьма суеверными, что события, произошедшие в далёком тысяча девятьсот восьмом году, — дело рук Бога грома Агды, была просто наивной и смешной.
— Почитай, сразу после революции начали сюда приезжать, да только так ничего толкового и не нашли, — продолжил своё повествование Василий Иванович. — Одни одно говорят, другие — другое… До сих пор, почитай, каждый год наведываются… То экспедиции, то какой-нибудь неугомонный исследователь-одиночка. Ну, так что, товарищ майор, — резко сменил тему пилот, — летим на базу?
— Летим, — скрепя сердце, согласился Анатолий Леонидович и уже хотел было откинуться на спинку кресла, как внизу вновь заметил что-то необычное.
— А это чего? — спросил он, указывая на серое пятно, проглядывающее сквозь верхушки заснеженных деревьев. Издали оно очень походило на крышу какой-то одинокой постройки.
— Это? — Василий Иванович проследил в направлении, указанном пассажиром, — Так это дом местной шаманки.
— Шаманки? — переспросил майор.
— Ну да, шаманки, — наклонив в знак согласия голову, подтвердил пилот.
— Мне нужно к ней попасть, — не терпящим возражения тоном прокричал в микрофон Колесников. Он и сам не знал, откуда у него вдруг возникло это странное желание. Одинокая, наполовину засыпанная снегом, хижина находилась далеко в стороне от места крушения самолёта, и вряд ли мальчишка смог бы добраться сюда по глубокому снегу, тем более, не имея никакого представления о том, в каком направлении следует идти. Ну а тем более во время разыгравшейся метели.
— Не получится ничего, — замотал головой Василий Иванович, тем не менее, разворачивая летательный аппарат ещё на один круг.
— Почему? — строго зыркнул на лётчика Колесников, оторвавшись от наблюдения за избушкой. Когда вертолёт пролетал чуть ближе, он даже заметил, что из трубы тонкой ленточкой струится дымок.
— Приземлиться здесь негде, — Василий Иванович кивнул в сторону расстилающейся под брюхом машины зелёно-белым ковром тайги. — А оттуда, где можно сесть, вы её дом просто не найдёте.
— А если по лестнице спуститься? — предположил майор.
— Тоже не выйдет.
— Да почему? — не выдержав напряжения, Колесников чуть ли не заорал в микрофон. Однако в вертолётном гуле его голос прозвучал не так грозно, как если бы он говорил с пилотом в укромном месте с глазу на глаз.
— Потому, — не обратив никакого внимания на гнев кагэбиста, невозмутимо ответил Василий Иванович, — что подлетать к самой избушке я не могу — очень она хлипенькая. Сами видите, того и гляди, ветром всю солому с крыши снесёт. Ну а если чуть поодаль притормозить, то вы, опять же, не найдёте ничего. Это хорошо ещё, что зима, — будто рассуждая сам с собой, продолжил пилот. — Летом-то здесь вокруг болота… Топь… без проводника сгинуть можно за милую душу. Впрочем, и с проводником-то… — неопределённо закончил свои рассуждения Василий Иванович.
За время пока вертолёт делал большие круги вокруг избы шаманки, Анатолий Леонидович, кроме дымка не заметил больше никаких признаков жизни в окрестностях дома. Ни домашних животных, ни саней, на которых можно передвигаться, запрягая оленей, как это делали жители местной деревни Марьянавы. Странно как-то… Даже расчищенных от снега дорожек, ведущих от входа в избу куда-нибудь в лес, он тоже не обнаружил. “Может и правда, напрасно я на Иваныча голос повысил?” — подумал Колесников, но какая-то заноза, словно застряла в его душе, не давая смириться и прекратить поиск.
— Остановись, где сможешь, я спущусь по лестнице, — решительно скомандовал он, застёгивая полушубок.
— Напрасно вы это затеяли, — укоризненно произнёс лётчик, но спорить не стал. Отдалившись метров на двести от избушки, вертолёт завис на одном месте, опустившись чуть ли не к самым верхушкам деревьев. — Я долго зависать не смогу, — добавил он, пока его пассажир ещё не снял с головы гарнитуру. — Слетаю, заправлюсь, часа через полтора-два вернусь. Возьмите на всякий случай вот это, — Василий Иванович протянул фальшфейер[1], похожий на толстый японский фломастер белого цвета с чёрным колпачком. — В случае чего, просигналите.
Колесников, натягивая вместо гарнитуры шапку-ушанку, последних слов пилота не услышал, но, увидев в его руке знакомый предмет, благодарно кивнул и, сунув его в карман полушубка, открыл дверцу. Тут же в лицо майору колючим февральским холодом дохнула неприветливая к чужаку Сибирь. Привыкая к морозу, он на несколько секунд затаил дыхание. Затем, сбросив в просвет двери верёвочную лестницу, осторожно перебирая руками и ногами, спустился на землю. Пока спускался, не раз был присыпан сухим снегом, срывавшимся с ветвей. На таком холоде он, казалось, не таял, даже попадая на кожу лица. Задержавшись на лестнице у вершины снежного покрова, Анатолий Леонидович аккуратно начал опускать одну ногу вниз, пока она не коснулась земли. Как оказалось, снега здесь намело почти по колено. От попадания его внутрь обуви спасли высокие эвенкийские унты, которые ему “на всякий случай” выделил местный участковый. Вертолёт ещё некоторое время зависал над головой, сдувая на Анатолия Леонидовича с веток новые порции снега, после чего лестница медленно поползла вверх, и машина, набирая высоту, взмыла в небо.
Колесников немного постоял, прислушиваясь к удаляющемуся гулу, а потом, достав компас и прикинув направление, в котором следовало двигаться, направился к избушке. Идти по бездорожью было не так-то и просто. Местами попадались присыпанные снежным покровом колючие кустарники, иногда приходилось обходить вывороченное из земли старое дерево. Утешало то, что расстояние до избы было совсем небольшое и, чтобы до неё добраться, по самым грубым расчётам майора, ему понадобится каких-нибудь минут двадцать. Энергично продвигаясь вперёд, он даже подумал, что, посетив избушку шаманки, придётся долго ждать возвращения вертолёта. Некоторое время Колесников шёл, если учесть глубину снега, довольно быстро, не раз добрым словом вспоминая участкового. Унты, сшитые из ровдуги[2], хорошо сохраняли тепло, в голенища, как в привычные нам валенки, не набирался снег, и они практически не скользили. Однако минут через десять пути ноги Анатолия Леонидовича всё чаще начали то проваливаться в засыпанные снегом овражки, то цепляться за, скрытые от глаз, сухие ветви и крупные камни. Несколько раз его нога попадала в неизвестно откуда взявшуюся глубокую яму, и он, матерясь и фыркая, валился лицом в сугроб. Казалось, будто кто-то специально подбрасывал под ноги чужаку всевозможные препятствия, тем самым усложняя ему путь и не желая, чтобы он вторгался на его территорию. “Эх, лыжи бы сюда, — подумал Колесников, вспоминая широкие, с меховой обкладкой снегоходы участкового милиционера, стоявшие в тамбуре у дверей. — На них никакие скрытые препятствия не страшны…”
Спина осотовца уже порядком взмокла от напряжённой ходьбы, а долгожданной избушки, которая по всем прикидкам уже должна была бы появиться, всё не было. Но тут его нос учуял едва уловимый запах дыма. Это придало майору больше сил, и он с ещё большим энтузиазмом начал шагать в выбранном направлении. Сверившись с показаниями компаса, Колесников был уверен, что находится совсем рядом с избушкой. Однако прошло ещё около пяти минут, но ничего похожего на жильё, несмотря на то, что деревья росли не слишком густо, он не видел. Даже дымок, который ещё недавно так явно ощущался, теперь, сколько майор не тянул носом холодный воздух, уже не ощущался. Ещё раз взглянув на компас и убедившись, что направление выдержано правильно, Анатолий Леонидович всё же решил, что в каком-то месте разминулся с избушкой, а потому не пошёл дальше, а развернулся на сто восемьдесят градусов. По уже “пропаханной” им в снегу тропе он пошёл назад, пока обоняние вновь не зафиксировало слабый запах дыма. Остановившись, майор оглянулся вокруг и, несмотря на уверенность в компасе и правильности выбора направления, решил всё же немного изменить маршрут. Отклонившись чуть вправо, он вновь пробирался по высокому снегу минут десять, и вновь его постигла та же участь. Ни дома, ни даже намёка на него мужчина не увидел. И снова он вернулся, и снова изменил маршрут, отклонившись теперь влево. Результат оказался тот же.
Каждый раз, возвращаясь и меняя направление на несколько градусов, он обследовал практически уже всю территорию по окружности метров на сто, а то и больше, только так ничего и никого не нашёл. От отчаяния Анатолий Леонидович уже готов был бросить всё и усесться прямо в снег дожидаясь вертолёта. Но вдруг что-то заставило его оглянуться. Быстро развернувшись, майор увидел вдали, у большого чёрного валуна, неизвестно как попавшего в эти места, мелькнувшую чью-то тень. Неизвестный скрылся так быстро, что он даже не успел разглядеть, кто это был — мужчина или женщина. Всё, что успел заметить Колесников, так это серую шубу.
— Эй, — крикнул Колесников немного охрипшим голосом и бросился туда, где был замечен неизвестный. — Постой. Мне нужно кое-что спросить…
Ему никто не ответил. Через несколько минут, тяжело дыша от быстрой ходьбы, почти что бега, Анатолий Леонидович добрался до странной глыбы и, обойдя её справа, остановился с противоположной стороны. У самого валуна снег был немного утоптан, словно кто-то некоторое время стоял на месте, стараясь остаться незамеченным. Вот только следы эти были вовсе не человеческие — это были следы от лап какого-то крупного зверя. Если до сих пор майору было жарко от долгой ходьбы с препятствиями, то теперь по спине пробежал неприятный холодок. Анатолий Леонидович вовсе не был трусом и всегда старался смотреть опасности в лицо, но в данный момент страх шёл не из сердца, а откуда-то из глубин подсознания. Такие чувства, возможно, испытывали его очень далёкие предки, оставшись один на один без оружия с каким-нибудь динозавром или огромным аллигатором. Инстинктивно рука майора коснулась правой стороны полушубка, нащупав выпуклость от кобуры с табельным ПМ[3]. Опасливо оглянувшись вокруг, Колесников бросился бежать в ту сторону, где он высадился с вертолёта. То и дело оглядываясь назад, он, наконец, добрался до небольшой полянки, которая образовалась, пока он топтался у свисающей с вертолёта лестницы. Потратив на обратный путь все оставшиеся в запасе силы, майору теперь казалось, что ещё чуть-чуть, и он просто рухнет в снег, не имея возможности держаться на ногах.
Обхватив рукой ствол какого-то дерева и тяжело дыша, Анатолий Леонидович, к своему облегчению, услышал гул вертолёта. Взглянув на часы, он удивился. Оказывается, он “гулял” по тайге уже больше трёх часов. Увидев сквозь макушки сосен, в каком месте завис вертолёт, майор направился в ту сторону. Солнце уже начало клониться к закату. К счастью, воспользоваться сигнальным огнём не пришлось. Собрав остаток сил, Колесников с трудом взобрался по сброшенной пилотом лестнице и с угрюмым видом молча уселся в пассажирское кресло.
— Не нашли? — поинтересовался Василий Иванович, когда майор, сняв мокрую от пота шапку, нехотя натянул на голову гарнитуру.
— Нет, — устало качнул он головой.
— А я предупреждал… — сдерживая улыбку, произнёс пилот. — Ежели заранее с Агияной не договориться о встрече, то, сколько вокруг не броди, ни за что её избушку не отыщешь. Рядом пройдёшь и не заметишь.
Возможно, кто другой и вспылил бы, выругав пилота за предрассудки и за чепуху, которую тот болтал, только работа в особом отделе давно изменила взгляды Анатолия Леонидовича на мир и на всякое волшебство в частности. Он вполне допускал, что всё, о чём говорил Василий Иванович, имеет под собой основу. Колесников хорошо был знаком с народным фольклором и вполне доверял рассказам про всяких там домовых, кикимор, леших и прочих тонкоматериальных сущностей. После сегодняшней встречи с оборотнем, а то, что это был именно он, майор ни капельки не сомневался, его уверенность в существовании всей этой фольклорной братии укрепилась ещё больше.
— Колдовство? — вяло предположил майор, откидываясь в кресле, чтобы расслабиться, но тут же, как и в первый раз, встрепенулся, вновь увидев проплывающую внизу злополучную избушку. — Чертовщина какая-то!
— Вот и я говорю… — поддержал его пилот. — Я, конечно, мало чего знаю про Агияну, но если вам так интересно, то поспрошайте у местных. Думаю, они вам много баек порасскажут об этой старухе.
— И давно она здесь живёт? — безо всякого интереса спросил Колесников, прикрыв глаза.
— Так кто ж её знает. Люди по разному говорят… Кто говорит, что ещё бабка её знавала, кто – от прабабки о ней слыхал.
— Ну, это уже сказки… — устало улыбнулся майор и под монотонный гул винтов начал медленно погружаться в сладкий сон.
Спустя двое суток, Анатолий Леонидович уже стоял в кабинете начальника “Осот”. Подполковник Поленов внимательно выслушал доклад подчинённого, не перебивая и не задавая никаких вопросов.
— Что ж, — наконец произнёс он после непродолжительной паузы, — раз тело Петренко не найдено, то объявлять его погибшим, считаю преждевременным. Пусть пока числится, скажем, пропавшим без вести. Места там аномальные, так что, думаю, не стоит раньше времени паниковать. Глядишь, наш герой где-нибудь и объявится. Всё же Витя не совсем обычный ребёнок.
— А если он того, — неопределённо покрутил пальцами перед собой Колесников. — Если он опять в своё будущее уже смылся.
— Ерунда, — улыбнулся Матвей Лукич, — если верить тому, что он рассказывал, то в будущее переместится только его сознание после смерти его физического тела здесь.
— С этим понятно, а что мы скажем его родителям? — поинтересовался майор.
— Родителям,.. родителям… — задумчиво произнёс подполковник, подойдя к аквариуму, в котором, как и при прежнем начальнике, обитала одна единственная Золотая рыбка.
— Может, не надо было идти на поводу у Серёгина и отпускать мальчишку из интерната? Сейчас бы никто и не знал, что он пропал…
— Да нет. Думаю, что в этом случае мы поступили верно. Ты же понимаешь, что Петренко только на вид мальчишка. Если прибавить его нынешние семь лет к его тридцати шести из прошлой жизни, то получится сорок три. Держать среди детей сорокалетнего мужчину, пожалуй, не очень подходящий вариант. К тому же, чего ему там, собственно, делать? Не в игрушки же играть… Нет, в семье ему, конечно, более комфортно. Ну а что сказать родителям?.. Давай-ка отложим этот разговор с ними на попозже. Сейчас просто скажи, что пришлось ему там задержаться по службе. Они должны понимать, что сотрудник госбезопасности обязан выполнять приказы и исполнять свой служебный долг. Ну а если к лету ничего не выясним, или если обнаружат… — Поленов запнулся, помолчал и продолжил: — В общем, тогда видно будет. — Он по привычке посыпал рыбке корм, вернулся к столу и сел в своё кресло. — Плохо то, что мы опять перед вышестоящим руководством сплоховали. Поставленную задачу, как ты понимаешь, мы не выполнили, — кто из жителей деревни превращается в волка, не определили. Если люди так и будут пропадать в тайге, то нас, как ты понимаешь, по головке не погладят. Что ж, Анатолий Леонидович, хорошо… Иди, отдыхай, остальные вопросы обсудим завтра на утреннем совещании.
Не такой 3. Гл.1
[1] Фальшфейер белого огня — предназначен для подачи сигналов бедствия, сигналов предупреждения об опасности, а также других сигналов обращения внимания.
[2] Ровдуга — замша из оленьей или лосиной шкуры у народов Севера и Сибири.
[3] ПМ — пистолет Макарова.
