Арстрима хранила этот дольмен века, время не имело для неё значения, но люди жили в границах времени и менялись вместе с ним. Она осталась здесь душой, растворенной в пространстве, чтобы сохранить все те знания, которыми была полна её душа, в информационном поле земли. Она знала, что когда-нибудь люди придут к дольменам, их сердца приведут их к древним храмам, и эти открытые сердца воспримут знания Изначальных. Армстрима знала, что время забвения завершится, и тогда она сможет передать людям все богатства своей души.
В кристаллической структуре этих древних каменных сооружений была записана матрица её души, её Код в Вечности. И вдруг появился этот невежда, тот, одержимый энергией разрушения. Своим трактором он сломал, развалил дольмен, сделал то, что не смогло сделать время, вода, мхи и лишайники. И сейчас душа её плакала, прощала безумного, не ведающего, что он творит человека, и снова плакала.
Люди называли это место дольменом Материнской любви, и сейчас душа её проживала то же самое, что проживает мать, глядя на действия нерадивого ребенка. Ей так хотелось, чтобы люди снова стали разумны, жили в любви и гармонии, почитали красоту природы, были в согласии с собой и друг с другом.
Ну что же, снова приходится ждать, когда люди проснуться и найдут способ восстановить храмы и дольмены.
Армстрима разговаривала с молодой парой хранителей, которых Силы Света призвали к служению этому пространству. Она делилась с ними своими знаниями, побуждала приводить к дольменам новых людей, возможно, что среди них окажется тот, кто видит путь возрождения. Все было просто, но вибрации должны быть очень высоки, чтобы запустить процесс восстановления пространства и очистить место от энергии разрушения.
Армстрима не имела права вмешиваться в дела людей. Её функцией было просто быть, быть той самой Материнской Любовью, которая может побудить человека творить, вспомнить свою Божественную природу. И Армстрима с нежностью встречала всех, кто приходил к дольменам, открывала им сердце, будила разум. Но сила её энергии стала слабеть с разрушением дольмена. Она словно отдалилась от пространства земли. Теперь в самом человеке должна была быть материнская любовь такой огромной силы, чтобы притянуть её энергии ближе к земле. И Армстрима смиренно ждала, зная, что эта женщина, а она чувствовала, что это женщина, уже на пути к дольменам.
Наташа приехала в Сочи совсем ненадолго, побыть у моря, подышать его солёным воздухом, подставить лицо солнышку, может быть прогуляться в лес. Отпуск выдался не в сезон, а к морю всё равно хотелось. Тем более родственники жили в Сочи и давно звали. Сейчас, когда ещё холодно, это было для них менее обременительно.
Летом у Сони и Гриши было полно работы, они водили группы в горы на дольмены, и Наташа не решалась приехать. А сейчас ребята ей были очень рады и даже пригласили присоединиться к группе, идущей на дольмены в день Весеннего Равноденствия. Наташа с радостью согласилась.
Когда приехали на место, она поняла, что с ней что-то происходит. Она вместе со всеми поднялась к дольменам, и была удивлена, увидев разрушенное сооружение. Она ощутила такую печаль, словно сама земля горевала из-за нерадивости своих детей. Наташа встала недалеко от дольмена, прислушиваясь к птичьим голосам, глубоко вдыхая запахи весеннего леса.
Сначала она решила, что ей привиделось. Прямо над ней был странный свет. Он струился на неё радужным потоком, проникая во все её тело. Она чувствовала, что свет этот расширяется и что-то внутри неё расширяется вместе с ним. Наташа не знала названия тому, что ощущала, но чувство великой благодарности переполняло её. И она, сама того не осознавая, начала мысленно восстанавливать дольмен. Она вновь поставила стены, потом подняла крышку и поставила сверху. Стена с отверстием была расколота. Она мысленно соединила части, словно склеила. Подняла огромную каменную пробку и поставила её внутрь отверстия. Перед ее мысленным взором высился целый и невредимый дольмен. Вся его структура сияла фиолетовым свечением. Наташа увидела огромную женскую крылатую фигуру, словно вытканную из плотного воздуха. Фигуос обнимала дольмен, или сама была дольменом. Наташа не поняла. Видение исчезло. А в воздухе разлился горький и терпкий запах герани. Удивленная Наташа оглядывалась по сторонам, стараясь отыскать источник аромата, и не находила. Похоже сам эфир этого места источал этот волшебный аромат.
Погружённая в себя, под впечатлением своих ощущений, Наташа сидела в машине. Ей казалось она соединилась с Вечностью, с той Великой любовью, которая рождает всех нас. Она вспомнила о недавно ушедшей маме, о любимой бабушке. Увидела вереницу женских образов, которые дарили любовь её близким. Она чувствовала их всех в себе, как будто стала шире её женская суть. А аромат герани продолжал сопровождать её, пропитывая волосы, одежду, даже мысли…
