Источник: https://vk.com/feed?w=wall385735958_1294
Эта статья рассказывает о малоизвестной, для большинства современных исследователей Арктики, выдающейся роли трёх крупных коренных этнографических групп Поморья – ПИНЕЖАН, МЕЗЕНЦЕВ и ДВИНЯН - в развитии поморского арктического мореплавания. В частности – в открытии и освоении богатейшего природными ресурсами полуострова Ямал. А также - практически всех арктических островов, принадлежащих сегодня России.
Культура строительства практически всех беломорских традиционных морских судов поморов неразрывно связана с историей и культурой озерного и речного деревянного судостроения европейского Севера России. Типы больших озерных судов были конструктивно связаны с типами морских судов.
Ладожское и Онежское озера сопоставимы с Белым морем и Ботническим заливом Балтийского моря. Неудивительно, что плавание по ним осуществлялось на судах, во многом аналогичных поморским лодьям, кочам, дощаникам, насадам, бусам, карбасам и другим.
Не случайно эта огромная территория московского государства долгое время называлась Поморьем, а "ПОМОРСКИМИ ГОРОДАМИ" официально назывались даже ВЯТКА, ТОТЬМА, ЧАРОНДА и ВЕЛИКИЙ УСТЮГ.
В основе поморского судостроения (в данной статье под Поморьем подразумевается упомянутое историческое официальное название) является долблёная колода, заменяющая киль, использование кореневых опруг, носовой и транцевых кокор (коргов),
Все беломорские суда имеют своих родственников в озёрно-речной системе исторического Поморья. И не только Поморья, но и Фенноскандии, где судостроение в средние века имело много общего с поморским судостроением. Сюда относятся: шитьё судов вичьем, использование кокор и корней для судового набора.
О том, что незаурядными мореходами и первооткрывателями Русской Арктики были жители побережья (берегов) Белого моря написано немало научных и публицистических материалов. Это правда. Однако при этом авторами часто упускается из виду, что в большей степени культура поморского мореплавания и судостроения развивалась на значительном расстоянии от собственно морского побережья.
В частности, река Пинега, в отличие от других поморских рек, даже не впадает в Белое море, однако именно "ПИНЕЖАНА" на протяжении многих веков, были (наряду с мезенцами и двинянами) лучшими мореходами в ледовитой Арктике.
На реке Пинеге строились большие морские лодьи и кочи, на которых пинежские поморы промышляли морского зверя на Новой Земле и ходили на полуостров Ямал, в Златокипящую Мангазею, на Обь и Енисей.
На основании приведённых ниже документов, можно уверенно говорить о том, что, фактически, пинежне, мезенцы и двиняне и были основным костяком коренной субэтнической общности поморов, которые первыми открывали и осваивали Арктику.
Принято считать, что лучшими судостроителями и арктическими мореходами в Поморье издревле были жители поселений, расположенных непосредственно на взморье и в устьях рек, впадающих в Белое море.
Не отрицая этого факта, и не умаляя роли берегового поморского населения в освоении Арктики, важно скорректировать стереотипные представления о том, жители каких территорий современной Архангельской области сыграли наиболее значительную роль в формировании культуры арктического мореходства поморов.
Сохранившиеся исторические документы свидетельствуют о том, что почти все деревни на «летнем» и «зимнем» берегах Белого моря были основаны выходцами из поселений, расположенных в сотнях вёрст от беломорского побережья, в основном - на реках Северной Двине, Пинеге и Мезени.
ПОМОРСКАЯ КОРЕЛА
Кроме того, практически все "берега" Белого моря (не только Карельский берег, но и Летний, и Зимний) заселялись обрусевшим карельским населением. Это население совершало плавания по Белому морю на поморских транспортных судах - "корельских лодьях".
Не случайно, среди коренных "русских поморов" в Архангельской области широко распространена фамилия Корельский (Карельский). А в самом Поморье, особенно в низовьях Северной Двины и на Онежском полуострове многие местные топонимы имеют явно карельское происхождение. Например, Никольский рукав Северной Двины в средние века носил название Корельского рукава.
Именно поэтому коренные поморы, особенно жители побережья Белого моря, являются субэтносом не только условного "северорусского", но и карельского, и других северных народов, но при этом остаются этнографической группой, изначально связанной с первопоселенцами морского побережья - древними двинянами, пинежанами и мезенцами.
НЕ ХОЛМОГОРЫ, А КОЛМОГОРЫ
Крупнейшим центром арктического мореплавания и судостроения в Поморье издревле было урочище Колмогоры на Северной Двине, расположенное в сотнях верст от морского побережья. Именно так оно и писалось во всех исторических документах, вплоть до времени Петра I. Исконное название этого древнего "чудского" поселения было русифицировано, и в XVIII веке оно стало называться Холмогорами.
С раннего средневековья Колмогоры были основным форпостом новгородцев в Двинской Земле, и центром средневекового арктического мореплавания на беломорском севере. Здесь, по мнению учёных, находилось и крупнейшее торжище, куда местное двинское, пинежское и мезенское население издревле привозило рыбу, меха и добычу с морских зверобойных промыслов. И, очевидно, вело торговлю не только с новгородцами, но и с мурманами (северными людьми Скандинавского полуострова).
Неоспоримым является факт, что надёжные большие поморские суда (арктические лодьи, кочи и др.) можно было строить только из отменного крепкого леса, в частности, растущего по берегам рек – Северной Двины, Мезени, Пинеги и их притоков. Этим объясняется то обстоятельство, что строители знаменитых поморских арктических лодий и кочей нередко проживали довольно далеко от Беломорского побережья.
Не удивительно, что развитие дальних зверобойных промыслов, главные открытия морских островов в Русской Арктике, освоение морских «ходов» в Мангазею, на Енисей и Обь на протяжении нескольких веков совершали, как правило, мезенцы, пинежане и двиняне (колмогорцы).
Об этом, в частности, говорят, археологические находки в средневековом арктическом городе поморов Мангазее. Многие обнаруженные там остатки кочей и лодий, предметы быта, кованые, деревянные и костяные изделия, имеют пинежское, мезенское и колмогорское происхождение.
Для примера, жители знаменитого заполярного средневекового города Пустозёрска (Ненецкий автономный округ), хотя и занимались морскими промыслами, не рисковали отправляться в далёкие плавания на дикие арктические острова, как это издревле делали пинежане и мезенцы.
Это прямо подтверждается текстом челобитной пустозерских жителей царю, в котором они умоляют его освободить их от новоземельских промыслов морского зверя, так как, в отличие от пинежан и мезенцев, они не имели необходимого опыта арктического мореплавания и охоты на моржей. А пинежане и мезенцы не просто имели такой опыт, но и считались в поморской среде главными покорителями Арктики.
В своем письме царю пустозерцы писали:
"А ЛЕТОМ ХОДЯТ НА МОРЕ НА НОВУЮ ЗЕМЛЮ И ПО МОРСКИМ ОСТРОВАМ В БОЛЬШИХ СУДАХ ДЛЯ МОРЖОВОГО ПРОМЫСЛУ МЕЗЕНЦЫ И ПИНЕЖАНЕ, НА ЮГОРСКИЙ ШАР И ВАЙГАЧ ОСТРОВ И ВСЯКИЕ МОРСКИЕ ОСТРОВА ВЕДАЮТ".1
ПИНЕЖАНЕ – СТРОИТЕЛИ КОЧЕЙ
Несмотря на свою удалённость от морского побережья, пинежане, мезенцы и двиняне издревле были вынуждены заниматься судостроением и дальними морскими промыслами. У них не было иного выбора, ввиду скудости местных почв и частых заморозков, нередко уничтожавших урожаи жита (ржи и ячменя).
Отсутствие крепостного права в Поморье способствовало развитию торговли и товарно-денежных отношений среди черносошных крестьян Двины, Пинеги, Мезении и посадских жителей Поморских городов. Благодаря этому, многие жители Поморья добивались немалых экономических успехов. Особенно преуспевали те из них, кто был связан с водными перевозками грузов и морскими промыслами.
Мезенцы строили новоземельские лодьи и кочи, как правило, для собственных потребностей. А пинежане - для себя и на продажу. В основном, пинежские суда продавались промышленникам из Колмогор и местным монастырям.
В частности, кочи и лодьи для морских промыслов у пинежских поморов покупали монахи Черногорского (в прошлом Красногорского) монастыря на Пинеге и Антониево-Сийского монастыря на Северной Двине.
УНИКАЛЬНЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА
К сожалению, старинных документов, рассказывающих о судостроителях и мореходах средневекового Поморья, сохранилось мало. Но те немногие, что сохранились, свидетельствуют о поморской стержневой древней культуре, объединяющей пинежан, мезенцев и двинян в единое целое, под названием ПОМОРЫ.
Например, единственное, известное на сегодня достоверное описание постройки поморской лодьи-двинянки конца XVII века обнаружено в приходско-расходной книге Архиерейского дома в Колмогорах за 1695 год. Лодью для плаваний в Ледовитом океане поморы строили не в деревнях на побережье Белого моря, а на реке Пинеге, которая впадает в Северную Двину.
Особую информативную ценность представляет оригинал сохранившегося текста:
«С Пинеги Волдокурского погоста крестьянин Антошка Пыхунов сделал в дом лодью нову двинянку на трех колодах из своего сухого соснового лесу. А мерою от корга до корга 11 саженей с локтем. А поперек в матерых набоях 4 сажени, а сажень мера щепяная два с половиною аршина, а вглубину два аршина с четвертью. И упруги и курицы положил добрые как водитца. А все сделал наготово и конопать и смола и скобы и гвозди и скалы и рогожная прядь. И к тое лодьи всё кладено домовое казенное». 2
Здесь необходимо пояснить, что означают упомянутые в документе поморские термины. Колода – это выдолбленный в виде узкой длинной лодки осиновый ствол, служивший в поморском судостроении аналогом европейского киля. Корги – аналоги европейских форштевня и ахтерштевеня.
Опруги – изготовленные из толстых корней шпангоуты. Курицы – деревянные кряжи, кницы, которые удерживали кровлю (палубу) лодии. Скалы (скальё) – широкая деревянная дранка, либо береста, служившие изолирующим водонепроницаемым покрытием лёгкой кровли поморской лодии.
Сажень – мера длины, которая в разные века и на разных территориях имела разное значение. В данном случае сажень – это два с половиною аршина (с локтем, равным длине локтевой кости человека).
В приходско-расходной книге Архиерейского дома за 1694 – 1695 годы также сказано, какое вознаграждение получил судовой мастер с Пинеги Антон Пыхунов за свою лодью:
«От дела тое лодьи и за лес дано ему Антошке по ряде за работу и на хлеб и на харчь двадцать пять рублев. Да пуд палтосины солёной. Да два пуда троски солёной».3
КОЧИ С ПИНЕГИ
Не только морские лодьи, но и легендарные новоземельские кочи для двинян, строились, как правило, не на побережье Белого моря, а на реке Пинеге, где имелся качественный строительный материал. Именно пинежане были одними из лучших строителей легендарных поморских судов, чьи корпуса выдерживали мощные напоры арктического льда.
Из представленных документов явствует, что, в отличие от лодий, противолёдные корпуса кочей усиливались не только более мощными кокорами, но и железными скобами. Такие скобы, которыми скреплялись между собою толстые доски обшивки кочей, археологи нередко находят в местах зимовок поморов в Арктике и Сибири.
В 1695 году пинежанин «волока Пинежского Сомпольской деревни (имеется ввиду дер. Совполье на Пинеге – авт.) крестьянин Елфимко Фёдоров сын Тарасовых» построил для Архиерейского дома «новоземельский промышленный коч… А мерою тот коч в длину по колоде девять сажен с локтем. А сажени мера полтретья аршина без двух вершков. А поперег в матерых набоях три сажени с локтем. А в глубину полтора аршина. А поверх курицы в восьми местах да перешва. А конопать и смола и скобы и на кровле скалы и рогожи к тому кочю всё кладено домовое казенное. От дела того коча и за лес дано тому Елфимку по ряде двенадцат рублев. Да три пуда рыбы палтосины и троски соленой дано».4
В 1695 году, согласно другой записи Архиерейского дома, поморскими судостроителями Пинежья был построен ещё один коч для новоземельских промыслов: «По указу преосвященного архиепископа волока Пинежского Николаевского прихода крестьяне Тимошка да Игнашка Фёдоровы дети Кулакова по подряду своему зделали в дом ево архиерейской новоземельской промышленной коч из своего сухого соснового лесу по угожеству.
И припроводили в дом ево архиерейской на Колмогоры… А мерою тот коч в длину по колоды деветь сажен поперег три сажени. А в вышину от колоды по двадцати набоев на сторону матерых. А в том кочи кладено упругов в тринадцати местах да два коряника в носу да копыги в коргу да десетеры курицы…
Да он же Тимошка со братом добыли ко тому кочу две тесницы на перешвы да сопцовой корень да бревно на дерево. А конопоть и смола и скобы и на кровлю скалы и рогожи к тому кочю всё кладено домовое казённое.
От дела того коча и за лес дано им Тимошке з братом денег деветь рублев да деветь бочек смолы большой рук, да тридцать бочек новоземельских под сало большой же руки да четыре бочки под вышеописанную смолу. За всё дано четыре рубля денег четыре денги. А делали они тот коч своим хлебом и харчем».5
В этом описании упомянуты поморские термины, требующие дополнительного пояснения. Так, сопцовый корень – широкий комель дерева с толстым корнем, из которого вытёсывали изогнутое «как сапог» перо руля, по-поморски - сопець. Изогнутая форма сопца позволяла не задевать дно на мелководьях, которыми изобилует побережье Русской Арктики.
А «деревом» поморы называли мачту коча. 6
"Поморская почта"
Использованные источники:
1. Из текста челобитной пустозерских крестьян царю с просьбой освободить их от новоземельского промысла ДАИ, т. V, Спб. 1853 г: с.172; Также упоминание см: Овсянников О.В., Материалы к словарю северных косторезов 17-18 вв сборник статей, Архангельск, «Холмогоры, центр художественной культуры Русского Севера», 1987 г: с. 37.
2. Санкт-Петербургский Институт истории Российской Академии наук, Рукопись археографической комиссии, № 107, лл. 116 об. – 117.
3. Там же.
4. Санкт-Петербургский Институт истории Российской Академии наук, Рукопись археографической комиссии, № 107, лл. 117 об. – 118.
5. Санкт-Петербургский Институт истории Российской Академии наук, Рукопись археографической комиссии, № 108, лл. 48 об. – 49.
6. "Поморские термины", И.И. Мосеев. Краткий словарь поморского языка «Поморьска говоря» Изд. «Солти», Арх-ск. 2005. см. Словарные статьи.
