— Боже, доктор, какое счастье, такой долгожданный ребенок, да ещё двое. — Доктор Ганс Мерке загадочно улыбнулся, он был доволен. Эксперимент проходил успешно. То, что сначала показалось ему непредвиденными осложнениями, вызванными сменой часовых поясов и климата, оказалось новым и интересным полигоном для исследований. Да и условия жизни здесь были очень приятными, жена была совершенно довольна. Доктор задумчиво погладил свою бороду и направился к машине.
Девочка 3 лет, совершенно голенькая, лежала на блестящем металлическом столе, пристегнутая ремнями. Синеватое тельце невероятной худобы было опутано множеством трубок. Из руки и ноги ребенка по ним струилась красная кровь. Жидкость собиралась в специальный контейнер, потом проходила консервацию. Кровь, обработанная несколько часов назад вливалась в руку и ногу ребёнка, лежащего на соседнем столе. Он тоже был абсолютно раздет, но цвет тела был здоровым, оно выглядело более жизнеспособным.
Доктор Мерке внимательно посмотрел на третий образец. Результат положительный. После стольких неудач по сохранению забранной крови, когда в теле образца начиналось отторжение, долгожданный успех, удача. Он мысленно поздравил себя.
— Кровь ждут раненые. А расходного материала более, чем достаточно, — доктор равнодушно посмотрел на детские тела на столах. Обычная картина его лаборатории.
— Херм, ты проверил?
— Да, мы слили кровь всех рас, живущих на этой дальней земле, куда они переселились. Начался конфликт. Горэны начали отторгать друг друга. А так как у них во время войны раненых огромное количество, мы им подкинем идею о переливании крови. Начнётся массовое выздоровление, и они не заметят, как начнут меняться на уровне частиц. Начнется война их микромиров, которая неминуемо отразится в их макромире. Даже их Высшие Непроявленные начнут воевать. Нам достаточно будет пси-воздействия через сновидения, чтобы они себя сами уничтожили на всех уровнях, — совершенно гладкое синее лицо Херма продолжало оставаться неподвижным, чувства или эмоции чикваркам были неведомы.
Этот сон преследовал доктора: «Белая женщина, совершенно обнаженная, стояла перед ним на коленях со сложенными лодочкой руками и преподносила ему в дар двух крошечных одинаковых близнецов.
— Прими, о великий, — говорила она, и склонялась еще ниже, почитая Ханса, как Бога. — Ты вложил мне семя, ты сделал меня плодородной. Ты повелеваешь моей способностью рождать, ты решаешь кому стать родительницей, кто достоин права родить». И она в восторге склонялась ещё ниже и мела своими длинными белыми волосами землю перед ним.
И Мерке чувствовал себя Богом. Его тщедушное тело словно увеличивалось в размерах, и, вспоминая огромный банк спермы, которую он собрал и заморозил в хранилище, доктор забывал о своей мужской ущербности и упрёках жены.
Теперь он заставит родить всех этих женщин в бараке. Это ничего, что они истощены. Он вживит им клетки, и они станут носить, как миленькие. Причём сразу по двое. Количество рабочей силы будет расти очень быстро.
Сон незаметно перерос в реальность. Мерке открыл глаза. Рядом лежала его стареющая жена. Он встал, выпил отличный кофе и отправился в лабораторию. Во сне Мерке уже понял, что надо изменить в эксперименте, чтобы клетки прижились. Молодая полька умоляла его не трогать её. Но материал был настолько качественный, что он зажал ей рот кляпом, привязал ремнем к столу и сделал все без наркоза, чтобы быть уверенным. Женщина потеряла сознание.
— Вот тебе и искра Божья, — с сарказмом подумал доктор, вспоминая о глубокой религиозности поляков.
Война явно подходила к логическому концу. Заокеанские друзья уже связались с доктором и просили ни о чем не волноваться. Вся лаборатория с научным материалом будет переправлена на благоустроенную южную виллу у моря.
— Милый, ты представляешь, доктор сказал, что вполне может нам помочь, и у тебя будет наследник, — мадам Струлле нежно обняла мужа. Он бы вдвое старше своей молодой супруги и отличался очень нездоровым, несмотря на южное солнце, голубовато-серым цветом лица. Он как-то по-рыбьи посмотрел на неё и слабо улыбнулся:
— Посмотрим…
— Объект «ИО» превзошел все наши ожидания, — на неподвижном, как всегда, лице Херма ничего не отразилось, он продолжал смотреть на экран. — Сначала объект переливал им кровь, а теперь ещё и оплодотворяет искусственным образом, в обход желания их Высших Непроявленных. Это наша полная победа. Так они совсем себя забудут и вскоре, нам будет очень легко подавить их волю пси-едой и питьём.
Огромный экран был виден и с другой стороны гигантской линзы пространства.
— Чикварки поработали на Славу. Теперь нашим земным придется усилить связь с нами в разы, чтобы оживить искусственные творения чикварков, пока те не превратились в слепые орудия их воли. Главное, чтобы они помнили о нас и разговаривали с нами, тогда мы сможем держать их в нашем канале.
Детская была ни на что не похожа. С одной стороны, это была одна из дворцовых комнат, увешанных портретами прошлых поколений герцогов Струлле с одинаковыми рыбоподобными лицами; а с другой, в ней располагались самые современные игрушки, чудеса технологической мысли, изготовленные в единственном экземпляре чуть ли не из золота. Два одинаковых 6-летних мальчика, похожих на молодых окуньков, возились у столика с ведерком и сачком, в котором судорожно билась лазоревая переливчатая стрекоза. Один из мальчиков с равнодушно-изучающим взглядом вытащил из коробочки большую иглу и спокойно нацелил её прямо в брюшко насекомого:
— Вы только посмотрите на них, — запричитала их толстая няня, обращаясь к портретам родичей, висящим вокруг, — ну что за дети, никого им не жалко, даже такой красоты.
И словно она обратилась к некоей силе пространства, способной изменять ход событий, иголка в руках мальца сломалась пополам, стрекоза выскользнула из рук и улетела…Мальчики переглянулись, и впервые за шесть лет няня увидела на лицах братьев некое подобие улыбки.
