Начало здесь
Глава 9. Песни Ангелов
Спать в этот вечер мы легли пораньше. Все устали за день, особенно дети. Теперь у каждого из нас был свой матрац из коры кедра. Сверху накрылись телогрейками. Головы повязали платками, их Маруся для всех припасла ещё дома. В сене ползало множество жучков и всякой другой живности, необходимо было прикрыть уши, если этого не сделать, то в ухо спящего человека может залезть какая-нибудь козявка.
Все быстро заснули. Я днем поспал немного, поэтому сразу уснуть не смог. Я лежал с открытыми глазами и думал о тех событиях, которые произошли со мной за последние дни. В шалаше пахло душистым сеном, от коры шёл кедровый аромат. Совсем рядом бурлила и гремела река.
Всё было необычно. После городской жизни это казалось сказкой. Вдруг откуда-то издалека послышалась негромкое пение. Временами оно затихало, то вдруг опять появлялось. Было такое ощущение, что пение это приносят порывы ветра. Но ветра не было совсем — на деревьях даже листья не качались.
«Странно, — думал я, — дед говорил, что на десятки километров кругом нет никого. Может быть, это такие же, как мы, покосники, где-то за горой сидят у костра и поют песни. Хотя речка так гремит, что заглушает даже вечернее пение птиц в лесу».
Я встал, вышел на улицу. Солнце ещё не зашло за горизонт, но из-за гор его уже не видно было. Редкие вечерние растекающиеся облака отливали золотистым цветом. Осматриваясь кругом, я пытался понять с какой стороны слышится пение. Но определить так и не смог. Было ощущение, что поют где-то вверху, над моей головой. Ещё мне показался странным цвет деревьев, особенно кедров. Они как будто светились, излучая тонкий, еле уловимый искрящийся свет. Это, наверное, отражение облаков, решил я. Завтра спрошу у деда, кто это мог петь. Вернулся в шалаш, удобно улёгся в своем ложе и под вновь появившееся убаюкивающее покачивание крепко уснул.
Утро следующего дня началось с выкашивания травы между кустами. Косари сначала выкашивают большую площадь, а потом обкашивают то, что осталось возле кустов и между ними. Косить я научился быстро. Маруся даже поинтересовалась, не приходилось ли мне раньше косить траву.
После завтрака и чаепития сгребали и укладывали в копны перевернутое и подсохшее сено. Увлекшись работой, я не заметил ползущую змею и чуть не наступил на неё. Я был обут в плетёнки на босу ногу, последствия могли быть серьёзными.
В последний момент какое-то шестое чувство заставило меня взглянуть на землю и заметить угрозу. Это длилось доли секунды, но для меня время будто остановилось. Я бросил в сторону вилы с сеном, и, оттолкнувшись от земли одной ногой, кубарем откатился от опасного места.
Так я впервые узнал, что такое инстинкт или внутренняя интуиция. На природе он просыпается в человеке, в городе замолкает. И ещё я узнал, что время течёт не одинаково, оно может ускоряться или замедляться, то есть время проходит внутри, через сознание человека.
Поднялась суматоха, сбежались все и закричали: «Змея, змея»!
Убить её хотели. Но дед остановил возникшее волненье.
— Постойте, от неё хотите вы чего?
— Змею убить необходимо! Смотри как разлеглась, на солнышке пригрелась!
Змея, тем временем, под валик сена небольшой шмыгнула и притаилась там.
— А убивать её зачем?
— Она ведь может кого-то из нас укусить.
— Конечно, может, если на неё наступишь. Но кто хозяин здесь, скажите, мы или она?
— Конечно, мы, — ответили все хором, — покос ведь наш, а, значит, и хозяева здесь мы.
— Нет, не правы вы. Она живёт здесь много сотен лет. Ну, не сама, конечно, род её, её все предки. А здесь лишь гости мы. Хозяева в своём мы только доме.
Мы замолчали, осмысливая сказанное дедом. Он, тем временем, отбросил граблями сено, прижал змею к земле, взял рукой за хвост и резко, но не сильно, встряхнул. Змея затихла и обвисла. Дед подошёл к реке и бросил её на другой берег в мягкую траву.
— Придёт она в сознанье скоро и уползет, а вы внимательнее будьте, смотрите зорко под ноги свои и на змею не наступайте.
Вот так, как бы между делом, обучал нас дед общению с природой, бережному и внимательному отношению к любому живому существу, к земле, воде.
С нами на покосе был Валера, мой племянник из Барнаула. Он в это лето тоже гостил у Маруси, которая приходилась ему родной тётей. Однажды с ним произошёл такой случай.
Как-то Валера решил половить рыбу. Приготовил удочки, взял сапёрную лопатку, которая лежала у костра, и невдалеке стал копать червей. Дед увидел, подошёл к нему.
— Зачем, Валера, землю роешь здесь?
— Хочу рыбачить и червей копаю.
— Так больше никогда не поступай. Червей найти и по-другому можно, земле не причиняя вред.
— Как по-другому можно накопать? — у деда мы спросили. Мы с интересом подошли, беседу их заслышав.
— Ну что ж, могу вас научить сейчас, смотрите.
Дед подошёл к костру, выбрал из кучи дров прочную длинную сухую палку. Заострил топором один её конец. Вернулся к нам. Воткнул острый конец палки в мягкую луговую землю сантиметров на тридцать-сорок и стал её покачивать в земле. К нашему удивлению из земли, прямо из травы, на поверхность стали выползать дождевые черви.
— Вот, черви вам, берите. А землю зря копать не нужно.
Сейчас же, после такого случая со змеёй и предупреждения деда, что бы мы были внимательнее, мы не спешили его выполнять.
Ни я, ни мои племянники не вняли последним словам деда. Прошло совсем немного времени, и мы забыли о случившемся, наша внимательность быстро улетучилась. Мы стали вновь шутить, рассказывать смешные истории. И тогда природа преподала мне ещё один урок. Только я поднял вилы с сеном на уровень головы, как вдруг из этого сена выскочило что-то огромное, чёрное, и с такой силой ударило меня в глаз, что я выронил вилы с сеном. На ногах я, правда, устоял.
Но в голове молнией пронеслась мысль:
«Змея, она ужалила меня, наверно, прямо в глаз».
Опять сбежались все, опять переполох начался. Змею стали искать, но не нашли. И только на земле огромный шмель валялся. Таких больших шмелей увидеть мне не доводилось раньше никогда. Глаз осмотрели мой. Всё было хорошо, укуса не было совсем. Удар был просто очень сильный. Тем временем очнулся шмель, пришёл в себя и улетел.
— Я вас просил внимательными быть.
— Дед, ты говорил нам под ноги смотреть, а он внезапно из сена вылетел. Куда смотреть, под ноги иль на сено?
— Внимательными быть должны всегда, смотреть под ноги, вверх, вокруг себя и звуки слышать все и шорохи. Понятно?
— Дед, да ты опять за шутки принялся?
Так в суете дня я забыл про вчерашнее вечернее песнопение. Вспомнил об этом вечером после ужина. Вернее, не вспомнил, а опять услышал очень слабое, еле различимое приятное пение. Я подошёл к деду. Он сидел на берегу речки, на камне, прикрыв глаза.
— Дед, ты говорил, что на десятки километров нет никого вокруг.
— Да, так оно и есть.
— Скажи тогда, откуда слышно пение людей? Ты что, не слышишь что ли?
— Конечно, слышу, но только поют это не люди.
— А кто тогда?
— То ангелы поют на небесах.
— Дед, ангелы, какие, где на небесах, ты что такое говоришь?
— На небесах, которые вокруг земли, но люди их не видят.
— А ты давно их слышишь, эти песнопенья?
— Я слышу их всегда, и днём и ночью, и зимой и летом.
— А почему не говорил об этом раньше никогда?
— Зачем я должен говорить? Я многое что слышу и что вижу, рассказывать об этом всем подряд? Знать истину не все желают люди, нужна им больше ложь или неправда, а правду даже слушать не хотят. Рассказчиков смешных и без меня хватает, которых иглами, рубашками и прочим усмиряют.
— Дед, зачем же ты тогда мне говоришь об этом?
— Ты тоже никому не скажешь. Ещё не время, не поймёт никто и не поверит. Всё, что услышишь от меня, чему тебя я научу, раскрыть возможным будет только через годы. Сейчас же слушай всё, учись, запоминай.
