Продолжение. Начало здесь...
Погрузившись в письмена и свитки, князь не заметил как задремал. Звон стекла вырвал из сна. Порыв ветра распахнул окно, разметал бумаги. Князь с тревогой взглянул на цветок: лепестки его были черны. За окном клубились свинцовые тучи, ветер стонал в кронах деревьев, гнул их до самой земли. В ужасном предчувствии князь бросился вниз по лестницам, перескакивая ступени. Сердце рвалось, охолодевшее от предчувствия страшной беды, князь бежал не чувствуя ног. Не успел: возле расколотого вазона, весь перепачканный чёрной землёй, сидел несчастный Сако. Раненая Роза беспомощно распластала поникшие ветки, не в силах даже стонать. Шаровая молния гневно шипела, кружась по поляне.
— Что ты наделал? — в отчаянии выкрикнул князь.
Он отшвырнул пастуха, упал на колени, пытаясь сгрести чёрную землю на оголённые корни. Ещё утром шикарные розы роняли вокруг лепестки. Князь с трудом встал. Казалось, за эти мгновения он постарел лет на сорок. Гнев и отчаянье перекосили его бледное лицо, черты лица заострились, губы сжались в суровую тонкую линию. Совладав с собой, он выпрямился и повернулся к Сако:
— Нет тебе оправдания за то, что ты сделал! В наказание, быть тебе снова медведем. До полнолуния ровно три дня. Если ты не спасёшь её, навсегда останешься в шкуре. А жена твоя будет цветком засыхать средь камней под палящим безжалостным зноем. Сыновьям же твоим быть теперь сорняками. А теперь уходи! Оставь нас! — выкрикнул князь с такой силой, что медведь замотал головой, заскулил, попятился и стремглав бросился вон.
Шаровая молния понеслась, рассекая воздух, в долину. Ясное небо внезапно окрасилось чёрным, его раскромсали рваные всполохи. Грянул гром, налетел, разметал травы бешеный ветер, застучал оконными ставнями. Лилу, почуяв опасность, вышла из дома. Она стояла, прижав руки к груди, глядя на зловещее небо, когда яркая вспышка обожгла, ослепила её, и мир вокруг изменился до неузнаваемости.
Падая от усталости, медведь вернулся домой. Сколько ни звал он Лилу, детей, они не откликались. Слабый стон донёсся со двора. Там, средь камней, на выжженной чёрной земле, он увидел увядшую лилию. Осознание страшной потери ударило Сако прямо в сердце.
— Лилу, что же я натворил с собой и тобой! Лилу, ты меня слышишь?
— А-а-аххх… — только и смогла прошептать Лилу-лилия.
Сел медведь на горячие камни, обхватил лапами голову и заревел. Гулким эхом отражали далёкие скалы его отчаянный рёв, умножая стократно боль и горечь утраты. Напуганная Синичка примчалась к дому друга и с изумлением увидела на пороге большого медведя. Медведь качался, как безумный, из стороны в сторону и ронял на землю горючие слёзы.
— Сако, Сако, что же с тобой приключилось? — с тревогой щебетала Синичка. Выслушав грустный рассказ, повздыхала, поохала и сказала:
— Выход только один: иди к старому Ворону. Только он теперь сможет помочь тебе стать человеком. Не упрямься и не рычи. Собери ему угощенья в котомку и ступай на высокую гору к одинокому дубу. Там сидит мудрая птица последнюю сотню лет. Всё он ведает, но не всем помогает. Ты должен попробовать. Скорей, мало времени!
Эх и трудно же быть медведем! Лапы не слушаются, всё из них выпадает. Сако так рычал от досады, что стены дома дрожали. Но справился: положил-таки сыра и хлеба в котомку, продел в неё голову и, что было сил, побежал к старому дубу.
Ворон строго глянул на него круглым глазом и отвернулся, втянув голову. Медведь виновато склонился, вытряхнул из котомки гостинцы и отступил в ожидании. Долго ждал так Сако, уж смеркалось, когда мудрый Ворон, обдумав, соизволил с ним заговорить:
— Что ты хочешь? — раздался в вечерней тишине скрипучий старческий голос.
— Я? — медведь растерянно захлопал глазами. Он так долго крутил в голове фразы, обдумывал, что скажет Ворону, а теперь не нашёл, что сказать. — Я… я хочу быть с Розой.
Ворон покачал головой и усмехнулся:
— Глупец. Вот, смотри, что ты просишь!
Ворон вскинул крыло, и медведь увидел, как наяву: гневный князь убивает его наповал одним взглядом. Роза погибла. И лежат они вместе в могиле, на которой плачет Лилу.
— Вот так вы будете вместе. Ты действительно этого хочешь? Подумай ещё раз. — проскрипел Ворон.
Медведь оскалил клыки, зарычал, мотая головой в стороны:
— Князь — чудовище, жестокий оборотень! Он не может любить её так, как люблю её я!
— Что ты можешь об этом знать? Князь заключён в тех стенах старинным заклятьем. Его жена заколдована. Он поливал её чудодейственным зельем, хранил уже две сотни лет от всяких невзгод. Двести лет мечтают они вновь прикоснуться друг к другу, но не могут. Он ищет, но не находит нужную книгу. Ты вмешался. Значит было начертано так. Что ж, посмотрим. — он сипло закашлялся и настойчиво продолжил:
— Так чего же ты хочешь?
— Я люблю её и хочу, чтоб она была счастлива, — прорычал бурый зверь, понурив усталую голову.
Ворон расхохотался и снова закашлялся, наклоняясь всем телом.
— И за этим ты так далеко ко мне шёл? Мог бы просто остаться и поливать свою лилию до конца ваших дней. Ты не этого хочешь! Думай! Думай, скорей!
— Мне трудно в этом признаться, но я просто хочу снова стать человеком и быть счастливым. — прошептал он, и слёзы потекли по его мохнатым щекам.
— Во-о-от! Наконец-то, я вижу, ты понял. И теперь я могу тебе дать то, что просишь. Но запомни: путь этот труден. Стоит ли начинать? Дойдёшь ли до счастья?
— Я попробую. Мудрая птица, ты видишь меня насквозь. Так скажи, что мне делать?
— Первым делом принеси мне воды из того родника, что за вашим жилищем.
— Он же высох! — в ужасе крикнул Сако.
Птичий взгляд пронзил его насквозь.
— Не высох! Завален камнями!
— Но камни сами нападали за столько лет! Я думал, в горах это неизбежно.
— Всё плохое приходит в нашу жизнь само. Но если хочешь чего-то хорошего, над этим надо трудиться. Таков закон жизни. Ты позволил камням засыпать родник вашей любви. Родник силы жизни!
— Но как же мне быть? — взмолился медведь, — Вот, и жена меня не послушала, завалила ложбину!
— С твоего молчаливого согласия. Это и твоя ответственность тоже. Там, где ты проявлял терпенье и мягкость без мудрости, твердели пороки Лилу. К тому же на многое ты закрывал глаза, думая, что от твоей доброты всё само образуется. Получилось наоборот: жена не слушается, дети не уважают…
— Но… как я мог знать? — с мольбой вскрикнул медведь.
— В том то и соль, что не мог. Эх, молодость! — Ворон перемялся с лапы на лапу.
— Разве можно теперь всё исправить?
— Можно-то можно, конечно, но… — мудрец пристально посмотрел круглым глазом, — Ты готов потрудиться?
— Что нужно сделать?
— У тебя лишь два дня и три ночи. Утром в день полнолуния принесёшь мне воды. Полный кувшин! Я скажу тебе, что делать дальше. Торопись, путь неблизкий. Прощай.
