Продолжение. Начало здесь...
— Кто такая баба Маня? — спросила Инга Василия.
— Соседка наша, бабушка Алёнки! — ответил Василий.
— Тогда точно позовём и Алёну, и бабу Маню! — шутливо сказала ему Инга.
Василий ничего не ответил, а лишь добродушно улыбнулся на её шутку.
А звать бабу Маню всё-таки пришлось, и Алёну, и даже Степана.
Поначалу всё было хорошо. Вася вывел Красуню на пастбище. Вскипятил самовар. Они вместе попили чай и позавтракали кашей из чугунка, которую заботливо приготовил для них в русской печке дед Василий. Инга по-деревенски помыла посуду в железном тазике. Грязную воду вылила на улицу под кусты у конюшни, потом налила чистую, всполоснула, вытерла всё насухо полотенцем. "В этом есть даже какая-то своя романтика! — подумала она, любуясь результатом своей работы, — жить без посудомойки!", — что в 21 веке у них в Хельсинки было уже просто немыслимо. Вечером Вася Красуню подоил сам, в печке сварили картошку да с солёными огурцами, укропом хорошо поужинали.
Утро преподнесло новые сюрпризы. Инга вышла во двор и увидела Васю стоящим на крыше сарая с сотовым телефоном в руках. Он размахивал телефоном в разные стороны.
— Что-то случилось? — рассмеялась она.
— Да вот, связь ловлю! — ответил Василий, взглянул на телефон и довольно добавил. — Поймал, кажется.
Инга присела на лавочку и стала за ним наблюдать. Василий набрал номер, дождался ответа и стал громко кричать в трубку. До Инги доносились только отдельные слова.
— В деревне я, в деревне!
— Приехать? Срочно?
— Надолго?
— Повторите ещё раз! Я не расслышал!
Закончив разговор, Василий слез с крыши, подошёл к Инге и виновато протараторил:
— Слушай, меня тоже на работу вызывают! Как тебя одну оставить?
Инга ответила:
— Ну раз вызывают — езжай! А я справлюсь! — и снова гордо добавила. — У меня ведь бабушка русская!
— Русская... — задумчиво повторил Василий, потом посмотрел на часы и продолжил. — время чуток есть, пошли, с бабой Маней познакомлю, она, если что, тебе поможет.
— И с Алёной тоже познакомишь? — с многозначительной улыбкой спросила его Инга.
— И с Алёной! — уверенно сказал Василий, словно не заметил подвоха в её вопросе.
Домик бабы Мани был небольшим и аккуратным. Окружённый цветами, он даже только проходящим мимо дарил ощущение умиротворения и спокойствия. Всё было на своём месте, ничего лишнего. Калитка, ухоженная тропинка. Рядом с домом — плодовый сад, в котором ещё набирали силу молодые яблочки, набирали спелость вишня и смородина, тут же аккуратные грядки с морковкой, луком и свёклой. На одной из грядок уже поспевала клубника. На штакетнике у огорода сушились чистые банки для молока.
Инга в который раз подумала, что для счастья не так много нужно, совсем необязательно иметь пентхаус, о чём мечтают многие её друзья, настоящее счастье дарит нечто другое... Например, этот маленький домик, а главное — порядок в мыслях, порядок в голове.
— После войны в деревнях больших домов не строили, — снова, словно прочитав её мысли, объяснил Вася, — с материалами трудно было, да и о том, чтобы дров много не сжигать, всегда думали, лес берегли. В таком небольшом домике баба Маня и дед Матвей шестерых детей подняли! И так почти каждая семья здесь. У моего деда пятеро, у прабабушки двенадцать!
— Да, — подтвердила Инга, — а у моей прабабушки восемь детей было! Моя бабушка была старшая!
— Вот это семьи, я понимаю! — одобрительно сказал Василий, — сейчас это редкость.., — добавил он с сожалением.
— Не грусти, вдруг ещё всё вернётся! — подбодрила его Инга.
— Хотелось бы! — мечтательно произнёс Василий, открывая дверь в сенки дома бабы Мани.
— Вот с тебя и начнём! — подшутила Инга, по-дружески похлопав его по плечу. — Где там твоя Алёнка?
В этот момент навстречу как раз выбежала Алёнка. Видно было, что она услышала Ингины слова. Инга смутилась. Алёнка на минуту тоже, потом быстро спохватилась, улыбнулась и спокойно сказала:
— Здравствуйте, заходите-заходите, чего стоите?
Василий тоже вышел из минутного оцепенения, — настолько неожиданным было появление Алёнки. Но увидев её, он снова удивился, как же она расцвела, похорошела! Весь мир остановился, и ему уже никуда не хотелось ехать, хотелось только смотреть на нежные голубые глаза, искреннюю улыбку, просто быть с ней рядом... Внутри по всему телу разливалось благодатное тепло.
Инга посмотрела на него, улыбнулась и мягко подтолкнула за плечо:
— Пойдём, чего замер, нас зовут...
— Да-да... — немного пришёл в себя Василий, и они вошли в избу.
В избе было всё по-простому и одновременно необычно. Льняная скатерть на столе вместо клеёнки. Чистая белая печь. Некрашеные деревянные стены без обоев и штукатурки — просто брёвна сруба, аккуратно проконопаченные. Стены были чистые, без копоти, практически белые. Инга, не удержавшись, провела рукой по дереву, дерево было тёплое, живое. Оттого и воздух в доме был лёгким и свежим.
— Здравствуй, баба Маня! — поздоровался Василий со старушкой, вышедшей навстречу гостям.
— Здравствуй-здравствуй, Василий! Давненько тебя не было! — приветливо ответила старушка. — Дай только руки вытру и обниму тебя. Она спешно вытерла руки о рушник и тепло обняла Васю. — Как ты у нас там поживаешь в своём городе? Не женился ещё? — заботливо спросила она.
— Хорошо всё! — радостно ответил Василий, — не женился ещё.
— А пора уже, пора! — участливо сказала баба Маня, — не тяни, семья — это самое главное, остальное образуется.
Баба Маня перевела взгляд на Ингу.
— Ну что ж, знакомь со своей гостьей.
— Инга, она из Финляндии.
— А я баба Маня! — также приветливо и добродушно ответила старушка. — Будем знакомы. А теперь садитесь чай пить.
Василий и Инга сели за стол на лавку. Алёнка шустро расставила чашки на столе, мёд, варенье, масло и свежий хлеб. Она почти не смотрела на Василия, но чувствовалось, что его приход для неё тоже очень важен. Двигалась она плавно и одновременно быстро. Алёнка налила всем ароматный травяной чай и скрылась на кухне за печкой дальше хлопотать по хозяйству. В присутствии этих двоих было как-то волнительно и светло, в воздухе ощущалась, что сейчас рождается прямо на глазах у всех новое и светлое чувство... Лучше которого нет на белом свете!
— Баба Маня... — прервал Ингины мысли Василий, — мы ведь по делу пришли.
— Какому? — с любопытством спросила баба Маня, ставя чашку на стол.
— Мне уехать ненадолго нужно, на работу срочно вызывают, надо бы Инге по хозяйству помочь...
— Отчего ж не помочь — поможем, — сразу согласилась баба Маня, — а без тебя там что, никак? — удивилась она, — Ведь ты только приехал?
— Никак, баба Маня, никак! — со вздохом сказал Василий.
— Ишь ты, какой незаменимый! — пошутила баба Маня, — Не переживай, поможем. Надолго едешь-то?
— На пару дней, постараюсь быстро.
Дверь отворилась, в дом вошла новая девушка. Увидев гостей, она внимательно посмотрела на них, остановилась оценивающим взглядом на Василии.
— Здравствуйте! — спокойно и уверенно сказала она.
— Это Анжела, — представила девушку баба Маня, — моя внучатая племянница, в отпуск приехала на неделю.
Анжела была красива и ухожена, но Инга заметила какой-то холод у неё в глазах, отстранённость, пустоту. Она словно считала себя в чём-то лучше Алёнки и бабы Мани. Анжела тоже села за стол, Алёнка тут же заботливо налила ей чая. Анжела внимательно смотрела на Василия, в разговоре за чашкой чая обращалась в основном к нему. Василий для девушки из провинциального города был бы отличной партией: известный российский журналист, симпатичный и холостой, со своей квартирой в Москве. Но Василий неохотно отвечал на вопросы Анжелы. Он всё больше смотрел на Алёнку, ничего не спрашивал, не говорил, просто смотрел, нежно, ласково, любуясь, с Любовью...
Чай допили.
— Ну всё, мне пора! — бодро сказал Василий, вставая с лавки. — Вон, время уже час дня, — он показал на старые часы с кукушкой, — пора на электричку бежать, а то не успею.
— С Богом! — добродушно сказала баба Маня и обняла Василия. — А ты, Инга, не стесняйся, приходи, всегда тебе рады, — произнесла она, уже обращаясь к Инге, — вечером Алёнка тебя проведает, поможет, если что.
— До свидания! — сказал Василий, снова обернувшись у двери к присутствующим, и встретился взглядом с Алёнкой. Нежные голубые глаза смотрели так тепло, что не хотелось никуда ехать.
— До свидания! — уже без слов, в мыслях, он сказал только Алёне. — Я скоро вернусь!
— Я очень буду тебя ждать! — тоже без слов говорили Алёнкины голубые глаза.
Выходя на улицу, Василий словил себя на ощущении, что он не идёт, он парит над землёй, такая сила и вдохновение появляются внутри, когда кто-то тебе искренне рад, любит и ждёт тебя.
По пути домой они встретили Степана.
— Здравствуйте! — степенно поздоровался Степан, — Что, гуляете?
— Да вот, по работе уехать надо. Инга одна на пару дней останется, — ответил Василий, — помочь надо, к бабе Мане ходили.
— Понятно! — сказал Степан.
— Ты уж тоже за ней присмотри, — заботливо вставил Василий, — она хоть и русская по бабушке, но всё же городская. А деревня и город, считай, разные миры...
— Так и есть, — ухмыльнулся Степан, — присмотрю, не волнуйся!
— Ну, бывай! Тороплюсь! — Василий подал руку для прощания.
— Бывай! — Степан снова крепко пожал руку Василию. Все попрощались и пошли своей дорогой. А Инга шла и всё хотела обернуться, ещё разок взглянуть на этого русского богатыря, а вдруг он тоже оглядывается, чтобы посмотреть на неё. "Ну что ты, — сказала она сама себе, — совсем как девчонка!!! Тебе уже 30 лет! Прекрати!" И тут же обернулась. Степан спокойно, не оборачиваясь, шёл к своему дому и вдруг остановился, и тоже повернулся, их глаза встретились... И стало тепло и ясно... Инга засмущалась, повернулась назад и побежала догонять Василия.
При Василии-то Инга храбрилась, но вот он исчез за воротами, и она растерянно посмотрела по сторонам. Газа у деда Василия не было, он по старинке пользовался только русской печкой. Это был настоящий экстрим для горожанки — иностранки, у которой в Хельсинки на кухне новейшее кухонное оборудование. Да и им она пользовалась редко, так как из-за занятости обычно приходилось есть в ресторанах. Козу Инга видела в детстве в деревне, но никогда не доила, подкашивать тоже не умела. Ещё Василий сказал, что дед не знал, что срочно уезжать понадобится, поставил квашёнку, чтобы их пирожками побаловать. А пирожки Инга пекла только в детстве, помогая бабушке. Замешивать тесто она не умела, да и не было востребовано это умение в большом городе, в её обычной жизни, где кафе и рестораны на каждом углу. И, к слову сказать, мучное Инга ела крайне редко, берегла фигуру.
В общем, как и полагается городскому жителю в деревне, для начала Инга решила поспать, а что ещё в деревне делать? Поспала хорошо, знатно, так спится только на свежем воздухе, проснулась, а уже вечер... Квашня вылилась из кастрюли и залила стол, Красуня на лугу ревёт, зовёт, домой пора, самовар холодный, даже чаю не попить, да и в доме прохладно стало, и что-то кушать хочется, а в горшочках пусто.
"Справлюсь! — бодро решила Инга и добавила свой самый сильный мотиватор последних дне. — Всё-таки у меня бабушка русская!" Сначала она собрала квашню обратно в кастрюлю, закрыла крышкой. Руки были все в липком тесте, да и одежда запачкалась. "Неужели делать пирожки — такой большой труд! — подумала Инга, — у бабушки как-то всё просто получалось..." Потом помыла руки от квашни в тазике, занесла дров, закидала их как попало в печку, взяла спички, стала разжигать, дрова почему-то не разжигались... Наконец, через минут пятнадцать, Инга догадалась, чтобы разжечь печь, нужна бумага или берёста. Она посмотрела туда-сюда, увидела под печкой в коробке запасы деда Василия, положила среди дров берёсту, чиркнула спичкой, и... огонь разжёгся, искорка за искоркой охватил все дрова! "Ну вот, теперь и печку умею топить!!!" — похвалила себя Инга и, довольная собой, пошла на улицу делать следующее дело — заводить Красуню!
Красуня стояла на лугу и ела сочную зелёную траву. "Ме-е-е!" — пела она по-козьи. "Сейчас, красавица! Заведу тебя!" — ласково сказала Инга. "Раз уж печку растопить смогла, то козу завести — проще простого!" Красуня хитро посмотрела на неё. Инга наклонилась, чтобы развязать верёвку, только развязала, а Красуня раз... и дала дёру. Инга аж рот разинула. Красуня пробежала метров пятьдесят и остановилась. Стоит и, как ни в чём не бывало, дальше щиплет травку. Инга пришла в себя, поняла, что козу надо ловить, и медленно, плавно пошла к Красуне. "Вот, вот, вот и верёвочка уже рядом», — говорила Инга, до верёвки остался всего метр... А Красуня взяла и снова побежала галопом, теперь уже в огород! Инга не на шутку уже рассердилась: "Ну, коза, ну я тебе!" А Красуня уже начала кушать первый самый большой кочан капусты в огороде деда Василия. Инга решила поймать Красуню во что бы то ни стало, и уже быстро сама побежала к ней. Красуня, схватив ещё один лист капусты, не переставая жевать, понеслась прочь от Инги.
Вновь не сумев поймать козу, Инга в бессилии остановилась и села на траву. Услышала за спиной чей-то смешок. Повернувшись, она увидела Степана, который насмешливо смотрел на неё.
— Говоришь, бабушка — русская?
Инга, уставшая, кивнула.
— Сиди, я помогу.
Он достал из кармана сухарь, плавно подошёл к Красуне, протянул руку с угощением, Красуня подошла к нему, взяла сухарь, Степан взял её за верёвку и повёл в хлев.
"Всего-то! — подумала Инга, — а я здесь избегалась, и в спортивный зал идти не надо!" — подтрунила она над собой.
Степан вышел из конюшни, они пошли в дом. Открыли дверь в избу, а там — дым коромыслом стоит. Степан строго посмотрел на Ингу и бросился в дом, Инга растерянно развела руками.
— Тебя что, трубу открывать не учили? — крикнул он Инге, выйдя из облака дыма.
— Не-а, — протянула Инга.
— Теперь домой нельзя, проветрить нужно, — строго сказал Степан, широко открыв дверь. Посмотрев на неё, уставшую, испачканную в тесте и саже, добавил. — козу пусть Алёнка сегодня подоит, хватит с тебя экстрима.
Степан ушёл, а обессиленная Инга опустилась на лавочку у дома. "Такой позор!" — думала она про себя, а ей так хотелось ему понравиться, предстать в лучшем виде. Лучшая телеведущая центрального финского канала и не смогла завести какую-то козу... Чуть не спалила дом... Про пирожки и говорить нечего... Квашня разлилась по столу уже второй раз. Деревенская работа казалась такой простой, лёгкой, думала, что любой справится, а оказалось всё не так просто..." Это тебе не пакет молока в супермаркете купить. Только завести козу сколько труда требуется! Такое молоко по трудозатратам вообще бесценно!" — так думала Инга и представляла деревенских жителей настоящими героями, совершающими ежедневно подвиги работы на земле.
— Привет! — прервала её размышления подошедшая Алёнка, — устала? — сочувственно спросила она.
Инга кивнула.
— Это с непривычки! — объяснила Алёнка, — всему научишься, всё легко будет. Писать и читать тоже не сразу ведь дети умеют.
— Угу!
— А когда научатся, всё легко становится, будто и не трудно было.
Алёнка взяла подойник, сушившийся на плетне, пошла в баню за тёплой водой. Через минуту вышла из бани и направилась в хлев. Несмотря на усталость, Инга встала и пошла с ней. Сначала смотрела, как Алёнка мыла вымя, как вытерла полотенцем, как начала доить, и как первые струйки молока застучали по ведру.
— А можно я подою? — робко спросила Инга Алёнку.
— Конечно, если хочешь! — Алёнка привстала и уступила Инге место.
Инга начала доить, вначале струйка была тоненькой, потом побольше. Инга начала доить двумя руками, и струйки молока ритмично застучали по ведру. Ведёрко наполнялось свежим парным молоком, и искренней детской радостью наполнялась душа: "Я могу, у меня получается, не всё ещё потеряно!" Инга доила козу до конца, Алёнка проверила вымя, додоила последние капельки.
— Умница! — похвалила Ингу Алёнка, — и совсем не скажешь, что из Финляндии!
Они рассмеялись и довольные пошли домой. Дом уже проветрился, только совсем немного остался запах дыма. Алёнка показала Инге, как правильно затапливать печь. Убрала квашёнку.
— Давай, я квашёнку заберу, обновлю, а ты завтра к нам пироги приходи печь. Бабушка такие пирожки печёт — пальчики оближешь!
— В русской печке? — спросила Инга.
— Да, в русской печке, — ответила Алёнка.
— Моя бабушка тоже в русской печке пекла, я любила смотреть, как огонь горит, потом, как она угли убирает. Что-то завораживающее в этом есть...
— Да, — поддержала Алёнка, — я тоже люблю смотреть, как дрова горят, а потом угли тлеют, тепло на душе, приятно... Что ж я тебя сказками-то кормлю. Я ж тебе супа и хлеба принесла, сейчас на печке разогреем, да поедим.
Они вместе разогрели суп, вместе поставили самовар. И Инга в который раз удивилась, что рядом с Алёнкой всё так просто и понятно.
— Всякое дело делай умело! Так бабушка всегда говорит, — весело сказала Алёнка.
Инга улыбнулась: "Хорошая поговорка!" и вдруг посмотрела за окно. Мимо их дома к дому Степана шла Анжела, красиво одетая, накрашенная... Алёнка поймала Ингин взгляд.
— К Степану, наверно, пошла? — спросила Инга.
— Наверно, — ответила Алёнка, — да только зря...
— Почему зря? — удивилась Инга.
— Баба Маня говорит, не нужно женщине первой к мужчине идти. Мужчина — завоеватель, он любит добиваться сам, и ценит то, чего сам добился.
— Надо же... — выронила Инга. У них в европейском обществе уже давно было не важно, кто кого приглашает на свидания, все были равны, и такое поведение считалось предрассудком. Но семьи были не крепкие, малодетные, а часто и вовсе без детей, развод считался обычным делом. "За что боролись, на то и напоролись..." — подумала Инга и вдруг поняла, что ей не хочется быть равной с мужчиной, ей хочется, чтобы за ней ухаживали, заботились, любили... Ей очень-очень хочется быть простой русской женщиной...
Иллюстрации Анны Гейдебрехт
