Плечо ныло. Оно заболело неожиданно. Марина не помнила, чтобы что-то поднимала или потянула. Боль в левой ключице возникла на ровном месте, словно сама собой. И хотя Марина знала, что на всё есть причина, сейчас такой причины для этой острой боли во всём левом плече и ключице не видела.
Она совсем недавно приехала из отпуска, была на Гоа. Конечно это в Индии, но, как утверждала её подруга, занимавшаяся йогой, не Индия. Марина про это мало, что понимала. Однако пока отдыхала, всё же узнала, что индийцы верят, что в каждом нашем органе живет определённое божество. Марина чувствовала, что каждый орган обладает своими вибрациями, и, возможно, имя божества активирует эти колебания. Она считала себя современным человеком, и такой подход был для нее ближе, нежели слепая вера индийцев.
Она даже поинтересовалась именами божеств, «живущих» в главных частях тела. Некоторые имена были ей знакомы по истории и литературе, другие оказались новыми и труднопроизносимыми. Она их вскоре забыла. И вот сейчас одно из них вдруг всплыло в её памяти, Вишнумайя. Помнится, что тогда это божество произвело на неё большое впечатление. Эта богиня обитала на левом плече и олицетворяла нашу ответственность за всё, что мы совершили в прошлом. Под прошлым индийцы, верящие в реинкарнацию, подразумевали и прошлые жизни.
Но поскольку мы всегда знаем, когда поступаем неправильно, то работы у Вишнумайя достаточно, и чувство вины в той или иной степени присуще каждому человеку.
- Да что толку винить себя, - говаривала её бабушка. – Лучше раскаяться, попросить прощения и дальше поступать по совести. А вина, как вино, только разъедает человека.
И Марина была согласна со своей мудрой бабушкой. Она чувствовала, что Вишнумайя и трудится для того, чтобы человек осознал свои поступки и больше не маялся виной, а жил дальше иначе.
Все это пролетело в Марининой голове, и, ощущая острую боль в левом плече, она подумала о том, в чём чувствует себя виноватой.
Это было её любимое состояние самобичевания, в которое она нередко впадала. Она вспоминала, что совсем недавно уговаривала своего неработающего брата пойти работать курьером, что там платят приличные деньги. Но после того, как того сократили на очень престижной работе, он и слышать не хотел о чём-то меньшем. И очень обиделся на Марину, что она ему то и дело предлагала работу по обслуживанию людей. Он хотел большего или предпочитал сидеть дома без денег, довольствуясь случайными заработками, которые время от времени подбрасывали ему друзья.
Марина очень любила брата. Он вырастил её, заменил родителей, когда тех не стало. И она чувствовала себя виноватой, что своими предложениями непрестижной работы причиняет ему огорчения, заставляя страдать. Но с другой стороны, считала, что мужчине следует шевелиться, быть более активным. Поэтому не могла понять, что же делала не так, побуждая брата работать. Откуда такое чувство вины.
Она снова почувствовала колющую боль в левом плече и почти в раздражении произнесла:
- Вишнумайя, отчего мне так больно, о чём ты мне хочешь поведать. В чем я чувствую себя виноватой, что за чувство причиняет мне эту боль.
Марина сама на себя удивилась. С чего это она вдруг стала разговаривать с индийским божеством? Словно кто-то внутри неё, доселе ей незнакомый, под воздействием боли стал совершать абсолютно нелогичные поступки. И сейчас этот кто-то прислушивался к себе, чтобы узнать ответ на заданный вопрос. Но внутри была тишина. Марина даже прикрыла глаза и постаралась представить, как может выглядеть Вишнумайя. Она ей представилась очень красивой женщиной, совершенно славянской наружности, со строгим выражением очень серьёзного лица. Марина вгляделась сначала даже с некоторым напряжением. Черты лица женщины смягчились, и вдруг она стала чем-то неуловимо похожа на Маринину маму.
Марина успокоилась и уже с большей уверенностью попросила:
- Вишнумайя, не знаю, как мне исправить то, что я делаю не так, оттого что не пойму, что вызвало во мне такую боль. Помоги мне разобраться и освободиться от этого чувства вины.
Глаза богини еще потеплели, она подняла левую ладонь. Марина увидела, что из центра ладони струится свет. Он притягивал её взор. Она неотрывно смотрела в самый центр этого луча…
- Через два дня мне нечем будет кормить детей. Хватит сидеть на печи, иди ищи заработок. Все мужики в деревне ушли, кто в город, кто в артель. Ты один ничего не хочешь, да ещё то и дело выпиваешь, когда соседка подносит, чтобы ты ей починял что-то по хозяйству. Нет, чтобы продуктами платила или денег дала, а только спаивает тебя, хоть я её столько раз просила этого не делать, - Степанида грустно улыбнулась.
- Ну вот, завела свою любимую песню, - с горечью подумал Алексей. – Неймется бабе.
Ему и впрямь было несладко. Знатный столяр, он сидел без работы. Времена были трудные, народ обнищал, мужики и правда все подались на заработки, а он любил работать один. Он вырезал из дерева удивительные фигурные картины людей и животных. Но кому они теперь были нужны. Раньше Алексей возил их на ярмарку и отдавал торговцам. Платили хорошо, на жизнь хватало. А сейчас, в лихие времена, искусство его было людям без надобности, и торговый люд тоже выживал, как мог. У Алексея перестали брать его чудесные доски.
- Иди в артель, - не унималась Степанида. – Им на строительстве завсегда плотники нужны. Да ты и малярничать можешь. Руки-то у тебя золотые. Хватит сидеть и ждать пока мы начнём с голоду пухнуть. - Она выразительно посмотрела на троих детей, двух мальчиков 7 и 5 лет, и девочку, мирно посапывающую в зыбке.
Алексей виновато поглядел на жену.
– Стеша, ну что ты меня гонишь, ты же знаешь, каково мне в артели. Трудно мне делать по указке. Я же вольный.
- Хоть вольный, хоть не вольный, а пить, есть, надо, - тоскливо осадила его Степанида и, махнув рукой, ушла в кухню.
Алексей рассердился, схватил мешок, покидал в него кое-какой инструмент, нахлобучил шапку и выскочил на улицу, хлопнув дверью. Стеша выскочила из кухни с куском хлеба в тряпице, да мужа и след простыл. Она проглотила солёную слезу. Любили они друг друга беззаветно, да что было делать.
А через неделю проходил монах, собиравший милостыню для монастыря, и рассказал Степаниде, что третьего дня приключилась беда в дальнем селе. Загорелся сарай, где спали артельщики, строившие коровник. Спали на сеновале. Сухое сено так быстро вспыхнуло, что мужики даже проснуться не успели, все погорели.
С той поры не было денечка, чтобы Стеша со слезами не укоряла себя за то, что запилила мужа. Заставила мужика уйти из дома. А ведь как не хотел. Считала, что сгинул Алексей по её вине. Да и дети остались сиротами.
Марина еще какое-то время продолжала смотреть на ладонь Вишнумайи, но луч уже начал меркнуть.
- Интересно, - подумала она. – Значит это дела давно прошедших лет, а чувство вины так и перешло в нынешнюю мою жизнь. И сейчас это чувство, как эхо преследует меня. Но я живу здесь и сейчас и совершенно свободна от этой вины и от этой боли, уверенно сказала она себе.
Зазвонил телефон. Марина сняла трубку и услышала радостный голос брата:
- Видишь, как хорошо, что я тебя не послушал. Звонили с моей бывшей работы. Они меня помнят и теперь, когда у них появилась возможность, готовы предложить мне новую должность, и зарплата достойная.
Марина неожиданно для себя согласилась с братом:
- Ты был прав: слушать надо только себя, даже если близкие и любящие тебя люди побуждают тебя к тому, что им видится благом для тебя.
Она мысленно обратилась взором к своему левому плечу. На нем сидел крошечный ангел, болтал ножками и задумчиво улыбался…
