Песнь о Гайавате. Часть 16

ПО-ПОК-КИВИС

 
   Стану петь, как По-Пок-Кивис,
   Как красавец Йенадиззи
   Взбудоражил всю деревню
   Дерзкой удалью своею;
   Как, спасаясь только чудом,
   Он бежал от Гайаваты
   И какой конец печальный
   Был чудесным приключеньям.
 
   На прибрежье Гитчи-Гюми,
   Светлых вод Большого Моря,
   На песчаном Нэго-Воджу
   Жил красавец По-Пок-Кивис.
   Это он во время свадьбы
   Гайаваты с Миннегагой
   Так безумно и разгульно
   Танцевал под звуки флейты,
   Это он в безумном танце
   Накидал песок холмами
   На прибрежье Гитчи-Гюми.
 
   Заскучавши от безделья,
   Вышел раз он из вигвама
   И направился поспешно
   Прямо к Ягу, где сбиралась
   Слушать сказки и преданья
   Молодежь со всей деревни.
 
   Старый Ягу в это время
   Забавлял гостей рассказом
   Об Оджиге, о кунице:
   Как она пробила небо,
   Как вскарабкалась на небо,
   Лето выпустила с неба;
   Как сначала подвиг этот
   Совершить пыталась выдра,
   Как барсук с бобром и рысью
   На вершины гор взбирались,
   Бились в небо головами,
   Бились лапами, но небо
   Только трескалось над ними;
   Как отважилась на подвиг,
   Наконец, и росомаха.
 
   "Подскочила росомаха, -
   Говорил гостям рассказчик, -
   Подскочила - и над нею
   Так и вздулся свод небесный,
   Словно лед в реке весною!
   Подскочила снова - небо
   Гулко треснуло над нею,
   Словно льдина в половодье!
   Подскочила напоследок -
   Небо вдребезги разбила,
   Скрылась в небе, а за нею
   И Оджиг в одно мгновенье
   Очутилася на небе!"
 
   "Слушай! - крикнул По-Пок-Кивис,
   Появляясь на пороге. -
   Надоели эти сказки!
   Надоели хуже мудрых
   Поучений Гайаваты!
   Мы отыщем для забавы
   Кое-что получше сказок".
 
   Тут, торжественно раскрывши
   Свой кошель из волчьей кожи,
   По-Пок-Кивис вынул чашу
   И фигуры Погасэна:
   Томагаук, Поггэвогон,
   Рыбку маленькую, Киго,
   Пару змей и пару пешек,
   Три утенка и четыре
   Медных диска, Озавабик.
   Все фигуры, кроме дисков,
   Темных сверху, светлых снизу,
   Были сделаны из кости
   И покрыты яркой краской, -
   Красной сверху, белой снизу.
 
   Положив фигуры в чашу,
   Он встряхнул, перемешал их,
   Кинул наземь пред собою
   И выкрикивал, что вышло:
   "Красным кверху пали кости,
   А змея, Кинэбик, стала
   На блестящем медном диске;
   Счетом сто и тридцать восемь!"
 
   И опять смешал фигуры,
   Положил опять их в чашу,
   Кинул наземь пред собою
   И выкрикивал, что вышло:
   "Белым кверху пали змеи,
   Белым кверху пали пешки,
   Красным - прочие фигуры;
   Пятьдесят и восемь счетом!"
 
   Так учил их По-Пок-Кивис,
   Так, играя для примера,
   Он метал и объяснял им
   Все приемы Погасэна.
   Двадцать глаз за ним следили,
   Разгораясь любопытством.
 
   "Много игр, - промолвил Ягу, -
   Много игр, опасных, трудных,
   В разных странах, в разных землях
   На своем веку я видел.
   Кто играет с старым Ягу,
   Должен быть на редкость ловок!
   Не хвалися, По-Пок-Кивис!
   Будешь ты сейчас обыгран,
   Жестоко наказан мною!"
 
   Началась игра, и дико
   Увлеклись игрою гости!
   На одежду, на оружье,
   До полночи, до рассвета,
   Старики и молодые -
   Все играли, все метали,
   И лукавый По-Пок-Кивис
   Обыграл их без пощады!
   Взял все лучшие одежды,
   Взял оружье боевое,
   Пояса и ожерелья,
   Перья, трубки и кисеты!
   Двадцать глаз пред ним сверкали,
   Как глаза волков голодных.
 
   Напоследок он промолвил:
   "Я в товарище нуждаюсь:
   В путешествиях и дома
   Я всегда один, и нужен
   Мне помощник, Мэшинова,
   Кто б носил за мною трубку.
   Весь мой выигрыш богатый -
   Все меха и украшенья,
   Все оружие и перья -
   Все в один я кон поставлю
   Вот на этого красавца!"

   То был юноша высокий
   По шестнадцатому году,
   Сирота, племянник Ягу.
 
   Как огонь сверкает в трубке,
   Под седой золой краснея,
   Засверкали взоры Ягу
   Под нависшими бровями.
   "Уг!" - ответил он свирепо.
   "Уг!" - ответили и гости.
 
   И, костлявыми руками
   Стиснув чашу роковую,
   Ягу с яростью подбросил
   И рассыпал вкруг фигуры.
 
   Красным кверху пали пешки,
   Красным кверху пали змеи,
   Красным кверху и утята,
   Озавабики - все черным,
   Белым только рыбка, Киго;
   Только пять всего по счету!
 
   Улыбаясь, По-Пок-Кивис
   Положил фигуры в чашу,
   Ловко вскинул их на воздух
   И рассыпал пред собою:
   Красной, белой, черной краской
  На земле они блестели,
   А меж ними встала пешка,
   Встал Инайнивэг, подобно
   По-Пок-Кивису красавцу,
   Говорившему с улыбкой:
   "Пять десятков! Все за мною!"
 
   Двадцать глаз горели злобой,
   Как глаза волков голодных,
   В тот момент, как По-Пок-Кивис
   Встал и вышел из вигвама,
   А за ним племянник Ягу,
   Стройный юноша высокий,
   Уносил оленьи кожи,
   Горностаевые шубы,
   Пояса и ожерелья,
   Перья, трубки и оружье!
 
   "Отнеси мою добычу
   В мой вигвам на Нэго-Воджу!" -
   Властно молвил По-Пок-Кивис,
   Пышным веером играя.
 
   От игры и от куренья
   У него горели веки,
   И отрадно грудь дышала
   Летней утренней прохладой.
   В рощах звонко пели птицы,
   По лугам ручьи шумели,
   А в груди у Йенадиззи
   Пело сердце от восторга,
   Пело весело, как птица,
   Билось гордо, как источник.
   Гордо шел он по деревне
   В сером сумраке рассвета,
   Пышным веером играя,
   И прошел; по всей деревне
   До последнего вигвама,
   До жилища Гайаваты.
 
   Тишина была в вигваме.
   На порог никто не вышел
   К По-Пок-Кивису с приветом;
   Только птицы у порога
   Пели, прыгали, порхали,
   Там и сям сбирая зерна;
   Только Кагаги с вигвама
   Встретил гостя хриплым криком,
   С криком крыльями захлопал,
   Взором огненным сверкая.
 
   "Все ушли! Жилище пусто! -
   Так промолвил По-Пок-Кивис,
   Замышляя злую шутку. -
   Нет ни глупой Миннегаги,
   Ни хозяина, ни бабки;
   Тут теперь что хочешь делай!"
 
   Стиснув ворона за горло,
   Он вертел им, как трещоткой,
   Как мешком с травой целебной,
   Придушил его и бросил,
   Чтоб висел он над вигвамом,
   На позор его владельцу,
   На позор для Гайаваты.
 
   А потом вошел в жилище,
   Раскидал кругом порога
   Всю хозяйственную утварь,
   Раскидал куда попало
   Все котлы, горшки и миски,
   Мех бобров и горностаев,
   Шкуры буйволов и рысей,
   На позор Нокомис старой,
   На позор для Миннегаги.
 
   Беззаботно напевая
   И посвистывая белкам,
   Шел он по лесу, а белки
   Грызли желуди на ветках,
   Шелухой в него кидали;
   Беззаботно пел он птицам,
   И за темною листвою
   Так же весело и звонко
   Отвечали пеньем птицы.
 
   Со скалистого прибрежья
   Он смотрел на Гитчи-Гюми,
   Лег на самом видном месте
   И с злорадством дожидался
   Возвращенья Гайаваты.
 
   На спине, раскинув руки,
   Он дремал в полдневном зное.
   Далеко под ним плескались,
   Омывали берег волны,
   Высоко над ним сияло
   Голубою бездной небо,
   А кругом носились птицы,
   Стаи птиц носились с криком
   И почти что задевали
   По-Пок-Кивиса крылами.

   Он убил их много-много,
   Он десятками швырял их
   Со скалистого прибрежья
   Прямо в волны Гитчи-Гюми.
   И Кайошк, морская чайка,
   Наконец вскричала громко:
   "Это дерзкий По-Пок-Кивис!
   Это он нас избивает!
   Где же брат наш, Гайавата?
   Известите Гайавату!