Дух воина. Глава 22

Дух воина. Глава 20 / Дух воина. Глава 21 

Глава 22

Заснуть так же быстро, как предыдущей ночью, в этот вечер Заречному не удалось. Он принял прохладный душ и застелил кровать новым сатиновым бельём. Доставшееся по наследству от бывшего хозяина квартиры, оно переливалось в свете небольшого бра, висевшего на стене, каким-то таинственно-холодным светом. Лето, достигнув своего апогея, словно беспощадный повар-маньяк на своей раскалённой сковородке, в течение дня безжалостно поджаривало всё, что не могло укрыться от прямых солнечных лучей. Не могла избежать этой участи и многоэтажка, в которой жил бывший разведчик. К вечеру, несмотря на двойные стеклопакеты в окнах, воздух в его квартире становился горячим, и даже дышать становилось тяжело. Чтобы впустить хоть немного воздуха, Иван оставил приоткрытой балконную дверь и лёг в кровать, укрывшись одной лишь простынкой. Он пролежал с полчаса, но заснуть всё не удавалось. Чтобы как-то ускорить приближение сна бывший разведчик пролистал несколько книг, принесённых из библиотеки Цвейбера. Через десяток минут чтения он осознал, что ничего из прочитанного не запомнил и не понял. Казалось, его глаза читают буквы сами по себе, а мысли в это время витают где-то совсем в другом месте. Отложив книгу, Иван решил снова попробовать заснуть.

Теперь, когда глаза были закрыты, и свет погашен, его беспокойные мысли разгулялись, словно стая бешеных обезьян. В голову вновь полезли воспоминания о всём самом худшем, что происходило с ним в последнее время. В очередной раз повернувшись на другой бок, Заречный приоткрыл глаза и своим особым зрением заметил на журнальном столике пульт от кондиционера.

— Во мне всё ещё живёт бомж! — хмыкнул он и, дотянувшись рукой до столика, взял пульт.

Разбираться в тонкостях настройки Иван не стал, а просто нажал на оранжевую кнопку посредине панельки. Послышался лёгкий шелест, и помещение начало заполняться приятной прохладой. “Хорошо быть богатым!” — мысленно улыбнувшись, подумал бывший разведчик.

Он встал с кровати, плотно закрыл балконную дверь и, теперь, лишь только его голова коснулась мягкой пуховой подушки, тут же погрузился в безмятежный сон.

— Иван, Иван, вы меня слышите? — прорвал лёгкую, только что сотканную мозгом паутинку сна тихий шёпот.

Ещё не понимая, откуда возник голос — из сна или наяву, Заречный повернулся на другой бок, но голос раздался вновь, только на этот раз он прозвучал более настойчиво.

— Иван, просыпайтесь! — прошептал кто-то почти над самым ухом.

Бывший разведчик вскочил с кровати, словно ему под бок закинули мерзкую, слизкую гадюку.

— Вы кто? — воскликнул он, но быстро включившееся "око пса" дало возможность разглядеть незваного гостя, а точнее гостью.

С противоположной стороны кровати стояла вездесущая Хая Моисеевна.

— Вы меня и здесь решили достать? — возмутился Заречный и, вдруг сообразив, добавил: — А, кстати, как вы сюда попали?

Старушка, не говоря ни слова, с загадочным выражением лица приложила палец к губам. Чуть развернувшись, она сделала знак рукой, приглашая следовать за ней, и поплыла к выходу из комнаты. Да, женщина именно парила над самой поверхностью коврового покрытия, вовсе не шевеля ногами. Такое бывший разведчик видел разве что в мистических триллерах, которые последние годы частенько показывали по телевидению по ночам. В подвале, где он бомжевал, конечно, никакого телевизора не было, но вот в сторожке на автостоянке, где проходили его дежурства, стоял старенький чёрно-белый телевизор. Вот его-то время от времени и посматривал Иван, если не хотелось спать.

Остановившись у открытой двери, Хая Моисеевна обернулась и вновь поманила его рукой. Быстро натянув на себя спортивные брюки и футболку, Заречный последовал за старушкой. Та, увидев, что Иван, наконец, двинулся с места, продолжила свой полёт в направлении входной двери. Дверь почему-то оказалась незапертой. Когда старушка подлетела к ней ближе, та распахнулась ещё шире. В открывшемся проёме, вопреки ожиданию хозяина квартиры, не было видно ничего. Непонятного происхождения чёрная, колышущаяся пелена, словно плотным покрывалом, прикрыла то, что находилось по ту сторону двери. Беспрепятственно пролетев сквозь эту пелену, Хая Моисеевна растворилась в непроглядной черноте.

Заречный тоже подошёл к двери. Он прекрасно осознавал, что его дар видения в данный момент работает — все предметы в квартире были ему прекрасно видны, однако, сколько Иван не напрягал зрение, проникнуть взглядом сквозь толщу черноты не смог. Он подошёл ближе и осторожно протянул руку в сторону дверного проёма. Пока он размышлял по поводу того, насколько опасна может быть колышущаяся пелена, из неё, словно из небытия, вынырнула сухая старческая рука. Она, точно клещами, ухватила Ивана за запястье и с несвойственной даже здоровому мужику силой рванула на себя. Хозяин квартиры и не заметил, как очутился по ту сторону двери.

Первым его впечатлением было, что он оказался на какой-то незнакомой поляне, залитой солнечными лучами. Из-за яркого света, резанувшего по глазам, Ивану пришлось на некоторое время прищуриться. Когда же глаза немного привыкли к свету, он увидел, что стоит вовсе не на поляне, а на какой-то площади в большом, древнем городе. Вокруг сновал народ, одетый в непривычные старинные одежды. На бородатых мужчинах, преимущественно рыжих, были светлые шаровары и какие-то длинные рубашки непривычного фасона, схваченные на талии плотным шнурком. Обуты они были: кто в лапти, кто в мягкие, короткие сапожки. Редкие женщины, которых заметил бывший разведчик, здесь носили длинные платья. Их головы были покрыты забавными чепчиками, лишь отчасти прячущими густые, светлые волосы.

“Ну, и куда меня на этот раз занесло?” — грустно подумал Заречный, с интересом и тревогой рассматривая всё вокруг. Попасть в прошлое, для него было не в новинку, но одно дело, — просидеть у отшельника в лесу, а другое — оказаться посреди большого города. Бывший разведчик ещё раз окинул взглядом людей, пытаясь отыскать среди них Хаю Моисеевну, однако нигде её не обнаружил. Незнакомые горожане, занятые своими мыслями и делами, проходя мимо, казалось, вовсе его не замечают. Какой-то мужик в старенькой, серой шапке, чем-то напомнившей бывшему разведчику будёновку времён гражданской войны, даже чуть было не налетел на него. Иван технично ушёл с линии возможного столкновения, а мужчина, озабоченный своими делами, даже не взглянул в его сторону. “Странные они все какие-то, — мелькнула в голове мысль, но за ней тут же последовала другая, — нужно делать отсюда ноги”.

Обернувшись на то место, откуда он только что сюда “вынырнул”, Заречный вместо прохода в свою квартиру обнаружил широкое крыльцо. Сразу за ним находилась массивная, деревянная дверь, возле которой стояли два воина с длинными пиками. Это был вход, скорее, в какой-то замок, но никак не одна из дверей многоэтажки. Подняв, наконец, голову вверх, Заречный обнаружил, что действительно стоит возле большого дворца, выстроенного из белого камня. Он сделал небольшой шажок в сторону двери и взглянул на стражников. Те даже не пошевелились. Тогда Иван поднялся по ступенькам крыльца и снова остановился — бравые вояки и глазом не повели. Однако, когда он попытался сделать ещё шаг, один из охранников, переложил копьё в другую руку и, распахнув дверь, зычно пробасил:

— Здрав будь, князь! Проходи, Хан тебя ждёт.

“Ну ничего себе, сразу князь, — удивился бывший разведчик такому обращению, — может они меня с кем-то спутали?” Из-за перенесённого стресса он совсем позабыл, что его футболка и спортивные брюки — далеко не княжеская одежда, да и вряд ли какой-либо князь придёт в гости босяком. Спутать такого убогого мужичонку с князем стражники вряд ли могли. Скорее уж его можно было принять за юродивого, собирающего с горожан жалкие подачки. Ещё толком не осознав всего, что происходит, Заречный вдруг почувствовал какую-то угрозу и резко обернулся назад. Почти впритык к нему находился какой-то вельможа. Тот шёл довольно размашистым шагом, и увернуться от него, как совсем недавно от мужика, было уже нереально.

Боец рукопашного боя никогда не закрывает глаза, даже когда ему в лоб летит увесистый кулак. Не испугался налетевшего на него князя и Заречный. Вот только никакого столкновения не было. А что именно произошло, осталось для бывшего разведчика загадкой. То ли он на миг стал прозрачным, как воздух, то ли тело вельможи на мгновение рассыпалось на атомы, а затем вновь сложилось, приняв прежний вид. Однако сам незнакомец, беспрепятственно пройдя сквозь него, казалось, ничего не почувствовал. И только сделав ещё пару шагов, он чуть замедлил движение и немного повернул голову влево. Заречному показалось, что у вельможи появилось сильное желание обернуться и рассмотреть того, кто стоял у него на пути. Впрочем, князь быстро преодолел свою мимолётную прихоть и, продолжив свой путь, скрылся в проёме двери.

“А вдруг я через эту дверь всё же смогу вновь вернуться домой?” — мелькнула у Ивана в голове шальная мысль, и он, не раздумывая, шмыгнул вслед за незнакомцем. Мечта, попасть к себе в квартиру, не сбылась. Переступив порог, Заречный оказался в большом, красивом зале дворца. Своей красотой помещение поразило неискушённый взгляд бывшего вояки. Зал был украшен всевозможными архитектурными изысками, названия которых бывший разведчик не знал, а также множеством цветных фресок, видимо, изображающих сцены из жизни обычных горожан и вельмож. Изобилию колонн, установленных вдоль стен зала, позавидовали бы многие храмы, построенные знаменитыми итальянскими зодчими. Посреди этого огромного помещения стояли длинные и широкие столы, заполненные всевозможной снедью. За столами сидели человек двадцать вельмож, которые тихо о чём-то переговаривались.

Опасаясь, что его сейчас могут схватить, бывший разведчик оглянулся назад, только переживал он напрасно. И охранники снаружи и ещё двое, стоявшие внутри дворца, как и прежде, не проявляли к нему никакого интереса. Вновь обратив свой взгляд в сторону шедшего к столам вельможи, Иван вдруг увидел у него сзади что-то непонятное. Сгусток какого-то чёрного тумана, будто рождаясь где-то в глубине тела мужчины, истекал наружу вдоль позвоночника и собирался в небольшое облачко, клубившееся за его спиной. Когда гость приблизился к пирующим, один из вельмож, мужчина лет сорока с большой, окладистой бородой и одетый в расшитые золотом одежды привстал со своего, похожего на небольшой трон, кресла.

— Здравия тебе, Хан! — как и полагается, первым поздоровался с вельможей пришедший князь.

— Здрав будь и ты, Ахмед! — ответил Хан. — Сядь подле меня по правую десницу, есть у меня к тебе разговор.

В этот момент чёрный сгусток, видимо, никем кроме Заречного не замечаемый, резко взмыл вверх. На некоторое время он завис над столом, словно о чём-то раздумывая, а затем стрелой метнулся прямо в золотой кубок Хана.

— Давай выпьем мёду в знак нашего примирения, — обратился вельможа к Ахмеду, поднимая со стола свой кубок.

К этому времени прислуга уже наполнила ещё одну золотую чашу для гостя.

— За нашу дружбу! — в свою очередь провозгласил тост Ахмед.

Заречный наблюдал за всем, что происходило у него на глазах, и понимал, — здесь творится что-то не то, что-то ужасное. В то же время он уже понял, что в этом дворце именно он является невидимым, бесплотным существом. В противном случае на него, человека, который своим видом явно отличался от любого местного горожанина, уже давно бы обратили внимание и прежде всего стражники. Однако ему просто необходимо было предотвратить то зло, которое могло сейчас произойти, если Хан выпьет из своего кубка. Заречный уже хотел кинуться к столу и предупредить хозяина застолья, но его кто-то легонько придержал за руку. Повернув голову, он с удивлением обнаружил стоявшего рядом Цвейбера.

— Вы?! — удивился бывший разведчик. — Но каким образом..?

От изумления он даже позабыл про то, что творится за праздничным столом.

— И шо вас так удивляет, молодой человек? — словно ничего не случилось, спокойно произнёс ювелир. — Ви таки находитесь в царствэ мёртвых, так почему же ви спрашиваете у меня такие глупые вопросы?

— Подождите, подождите… в каком ещё царстве мёртвых?! Причём тут это ваше царство? К тому же, вы ведь не умерли, ведь убили голема! Или…

— Никаких или, уважаемый Иван, я и есть голем, — сказал Цвейбер и расхохотался непривычным грудным смехом.

В это время послышался звон металла о пол. Хан выронил из рук свой кубок и начал медленно оседать на землю. Послышались крики:

— Чинким! Чинкима отравили!

— Пустите меня! — попытался вырваться из захвата Цвейбера Заречный, но тот держал так крепко, что бывший разведчик не мог даже пошевелить рукой. — Да отпустите же, мне нужно помочь Хану.

— Что вы так кричите? — послышался откуда-то издалека знакомый женский голос. — Звукоизоляция в этом доме, конечно, хорошая, но вдруг соседи всё же услышат?

Иван, ничего ещё не понимая, открыл глаза. Он лежал на краю кровати. Левая рука свесилась вниз и замлела так, что он совсем её не ощущал. В приоткрытую дверь заглядывала Надежда, домработница, с которой они вчера познакомились. Её лицо казалось озабоченным, но в глазах блестели весёлые огоньки.

— Сон страшный приснился, — немного придя в себя, пояснил Заречный.

— Понятно, — сочувственно произнесла домработница. — А я, вот, пораньше пришла, чтобы побыстрее освободиться. Я думала, что вас нет дома — дверь была заперта только на верхний замок.

— Нет нужды клацать всеми замками, если я дома.

— Понятно, — повторила Надежда и добавила, — так, вы не против, если я начну уборку?

— Нет, конечно, убирайте. Я пойду пока на кухню посижу.

Домработница скрылась за дверью. Иван интенсивно растёр онемевшую руку, приводя её в рабочее состояние, затем быстро оделся и прошёл в кабинет бывшего хозяина. Кроме массивного письменного стола, явно старинной работы, и такого же массивного кресла, здесь располагалась ещё и большая библиотека. Заречный пробежал глазами по многочисленным стеллажам, и его взгляд остановился на корешке со знакомой фамилией.

— Марко Поло. Путешествие, — прочёл он вслух, и рука сама потянулась за стареньким фолиантом.

Иван открыл книгу на титульном листе. Здесь кроме названия стояла фамилия переводчика этого произведения.

— Перевод со старофранцузского И.П. Минаев, — прочёл он. — Это интересно! Странно, что я её вчера не заметил.

Заречный наскоро перелистнул несколько первых страниц и закрыл фолиант. Он неторопливо направился на кухню, чтобы скоротать утро за чашкой чая и приятным чтением книги. Не так давно он вместе с Сашей видел книгу Марко Поло в интернете, когда они искали сведения о Чинкиме. Об этом Хане материала никакого не было, кроме сомнительных сведений на сайте “Википедия”, зато Поло много писал о Хане Хубилае — отце этого самого Чинкима. Вот только название там было иное. “Книга о разнообразии мира”, припомнил он.

Чтобы не смущать работницу и не мешать ей заниматься своими делами, зарядку Заречный делать сегодня не стал. Заварив себе чай так же, как это делал Михаил, Иван прикрыл кухонную дверь, уселся поудобнее на мягкий уголок и принялся изучать книгу. Это было ещё советское издание тысяча девятьсот сорокового года. По всей видимости, книга попала и хранилась у настоящего книголюба, так как, несмотря на пожелтевшие от времени листы, в целом, она довольно хорошо сохранилась. Выпив чашку чая и прочитав пару десятков страниц, Заречный встал, чтобы подогреть кипяток для ещё одной порции чая. В этот момент в дверь робко постучали.

— Да, да, заходите, — ответил хозяин квартиры, поджигая газовую горелку.

Дверь приоткрылась и в комнату вошла Надежда. В естественном ярком свете, который нескончаемым потоком разбрызгивало солнце сквозь стёкла большого кухонного окна, женщина выглядела гораздо старше, чем казалась вчера. Живой солнечный свет, придав лицу домработницы, лишённого признаков всякого макияжа, немного румянца и свежести, невольно подчеркнул на её лице все мелкие и крупные морщинки у глаз и на лбу, углубил носогубные складки. Теперь Заречный дал бы ей, как минимум, лет сорок.

— Иван Петрович, я хотела спросить, вам постельное менять?

— Зачем? — не понял Иван.

— Ну как? Чтобы отдать в стирку.

— Нет, Наденька, позвольте я вас так буду называть, не нужно ничего менять, я его только вчера застелил.

— Ну, как знаете, — пожала плечами домработница и уже хотела выходить, но тут её взгляд упал на книгу, которую читал Заречный.

— О, Марко Поло?! — воскликнула она так, словно встретила старого знакомого. — Интересуетесь путешествиями?

— Не совсем, — ответил Иван и вдруг, к своему удивлению, добавил, — а вы чаю хотите? Только у меня к нему всего несколько печенюшек осталось.

— Спасибо, — засомневалась Надежда, — неудобно. Вы хозяин, я домработница…

— Бросьте вы эти классовые разграничения. Какой из меня хозяин?

— Ну как же..?

— А вот так! — как можно искреннее улыбнулся бывший разведчик, доставая из шкафчика вторую чашку. — Присаживайтесь и не выдумывайте ничего. И, кстати, моя фамилия не Цвейбер, а Заречный.

Губ женщины тоже коснулась еле заметная улыбка, а он разлил по чашкам ароматный напиток и сел на своё место.

— То, что вы не Цвейбер, это я сразу поняла, — ещё шире улыбнулась домработница, присаживаясь на краешек кухонного уголка.

— Дедукция? — шутя, поинтересовался Заречный.

Домработница неопределённо пожала плечами.

— Так что вас удивило в том, что я читаю эту книгу? — Иван вернул разговор в прежнее русло, указывая женщине на банку с мёдом.

“Сама она, явно, ни за что не осмелится спросить. Так и будет пить чай не сладким”, — подумал он, а вслух добавил:

— И печенье берите. Топлёное молоко.

Надежда положила ложечку мёда в свою чашку и начала аккуратно его размешивать.

— Спасибо, — сказала она, — я утром не завтракаю.

— Фигуру бережёте? — добродушно ухмыльнулся Иван.

— Приходится. У меня такой организм, как чуть больше съем, так тут же отражается на моих бёдрах, — доверительно ответила домработница, отпив из чашки глоток терпкого напитка.

— Так что, всё-таки, вас удивило в этой книге? — вновь спросил Заречный.

— Да странно как-то, — грустно улыбнулась Надежда, — у меня с этой книгой много связано в жизни.

— Вот как! — удивился Иван. — И что же, если не секрет?

— Да какой там секрет… Я хотела писать диссертацию на тему “Образ Китая в творчестве Марко Поло”.

— И как?

— Да никак… — вновь сделала попытку улыбнуться домработница. — Ничего я не написала. То есть, конечно, написала, но совсем на другую тему.

— А с этой что не так было? — допытывался бывший разведчик, где-то в глубине души понимая, что его интересует не столько сам ответ, сколько желание слушать приятный женский голос.

Он невольно сравнил скромную, застенчивую Надежду с вычурной и похотливой Аллой, и перевес оказался вовсе не на стороне администраторши кафе.

— А с этой всё оказалось не так. Когда я начала искать сведения по этой теме, то обнаружила множество лжи и нестыковок. Но я-то этого сначала не знала. Как большая часть людей, я свято верила в то, что написано в летописях и в переводах старинных книг. Я прилежно проштудировала перевод Минаева, — женщина кивнула в сторону лежавшей на столе книги, — и думала, что смогу извлечь из неё какую-либо пользу, но, как потом выяснилось, правды-то здесь, как говорится, кот наплакал. Зато ложь расцветает буйным цветом.

— Вот как! — снова удивился Иван. — Ну и, например..?

— Например, — охотно подхватила Надежда, — сама тема мною была озаглавлена неправильно. Я-то, как и все, кто прочёл эту “замечательную” книгу, переведённую петербургским статским советником, профессором Иваном Павловичем Минаевым, и вправду верила, что Поло путешествовал по Китаю. Сейчас, кстати, некоторые исследователи кричат, что книги известного венецианца просто выдумка, и ни в каком Китае он не был. Так вот. То, что он не был в Китае, это, действительно, правда, но и книги тоже не какая-нибудь фантазия выжившего из ума итальянца! И знаете, как это понимать?

— Как? — поддержал разговор Заречный, увлёкшись таким темпераментным началом повествования.

— Да так, что Поло в действительности жил не в Китае, а в Катае. И город Ханбалык, в котором тогда проживал Хан Хубилай, кстати, расположенном на Катайском озере…

— На каком озере? — оживился бывший разведчик.

— Катайском, ныне это Телецкое озеро.

— Вот оно как! — почти что вскрикнул Заречный.

В его памяти на миг вспыхнули яркие образы чистейшей воды, не знающей никаких химических загрязнений, стайку мелкой рыбёшки, веселящейся у берега…

— Да, а что? Что вас так удивило?

Надежда с некоторой опаской взглянула на своего слушателя.

— Да нет, ничего, — уже спокойно ответил Иван, тут же взяв себя в руки. — Просто название знакомое.

— Ну так вот. Это озеро, как вы теперь понимаете, находится ни в каком не Китае, а у нас на Алтае. Между прочим — второй по величине источник пресной воды после Байкала. Так… на чём я остановилась?

Надежда задумалась и, воспользовавшись моментом, сделала несколько глотков чая.

— Хороший чай, — оценила она, — кто вас научил так вкусно заваривать?

— Да… — махнул рукой Заречный, — были люди…

— Ага, вспомнила! — вновь оживилась рассказчица.

По вновь вспыхнувшему азарту было видно, что эта тема, спустя много лет, её интересует ненамного меньше.

— Так вот, город Ханбалык располагался на территории некогда существовавшей Великой империи Тартарии! Слышали про такую?

Иван кивнул, а про себя подумал: “Знала бы ты, что я там ещё и побывал, ты бы вообще дар речи потеряла”.

— Это была огромная страна, населённая моголами, заметьте, не монголами, как сейчас пытаются нам навязать. Моголы — это бывшие сарматы, то есть, можно сказать, родные братья славян. А теперь смотрим, что пишет в своём переводе наш “уважаемый” профессор.

Надежда взяла в руки фолиант и, пролистав несколько страниц, прочла вслух:

— “Как Чингис стал первым ханом татар…” О, как! Татар! Читаем дальше. “Случилось, что в тысяча сто восемьдесят седьмом году татары выбрали себе царя, и звался он по-ихнему Чингисхан…” Вот, пожалуйста, и так во всей книге! Не тартар, а каких-то татар! Всего одну буквочку-то профессор “невзначай” потерял, а как изменилось значение всего написанного! Ну, а кто же такой Хубилай, у которого Марко прожил семнадцать лет? — задала вопрос рассказчица, и сама ответила, — а он, никто иной, как внук этого самого Чингисхана! И получается, что весь знатный род чингисидов, по милости профессора Минаева, вдруг оказался татарским. А теперь возьмём и заглянем во всеми любимую Википедию.

Женщина оглянулась по сторонам, словно ища на кухне компьютер, чтобы выйти в интернет. Естественно ничего не обнаружив, она продолжила:

— А там написано, что Хубилай, барабанная дробь! — монгольский Хан, основатель монгольского государства Юань. Вот и разберись теперь, ху из ху, монгол он или татарин или вообще ни тот ни другой.

— Но подождите, — возразил Заречный, — он же, этот ваш Минаев, не сам придумал татар, он же делал перевод!

— Во-первых, он не мой, — обиженно возразила Надежда, — может, он ваш, этот лженаучный деятель Минаев. Кстати, если быть точной, то он не закончил перевод рукописи, и в тысяча девятьсот втором году уже другой профессор, Бартольд, завершил то, что начал делать его коллега. Да. Так вот… А во-вторых, переводить-то они переводили, да только вот перевод какого издания?

— Какого? — не удержался бывший разведчик.

— Вы знаете, какое количество рукописей разошлось по миру ещё при жизни Поло? А сколько уже после его смерти? Десятки, если не сотни! И каждый последующий переписчик старался внести и свою лепту в историю событий. Особенно хорошо постарались подкорректировать рукописи наши заклятые друзья англичане. Уж они-то очень не хотели, чтобы весь мир знал про существование таких достойных мужей, какими были жители Тартарии. Сколько эти горе-переписчики вырезали, изменили, придумали, лишь бы очернить и извратить всё, написанное Марко Поло, да и не только им. Конечно, были и неумышленные искажения. Кроме ошибок самих переписчиков, неточности возникали вследствие переводов на другие языки, а с тех языков — на третьи… Вот, тоже интересный момент: рукопись Марко Поло в тысяча триста двенадцатом году переписала сама Маргарита Бургундская — первая супруга французского короля Людовика десятого.

Ну вот, а когда появилось книгопечатание, книгу начали издавать по имеющимся спискам^[1] в разных странах мира. К слову сказать, более-менее приближенные к оригиналу списки и книги тоже есть. Они и сейчас хранятся в национальных библиотеках Франции и Швеции. В нашей отечественной национальной библиотеке тоже есть два достойных издания. Первое — это перевод Виктора Шкловского, который Венецию, родину Поло, напрямую связывает со славянами Балтики — Венетами, а второй перевод анонимный. Он сначала печатался в одном из Петербургских журналов в конце девятнадцатого века, а потом вышел как отдельное издание. И знаете, как называлась эта книга? — загадочно улыбнулась домработница. — “Путешествие по Тартарии и другим странам востока венецианского дворянина Марко Поло, прозванного миллионером”!

— А почему его так прозвали, он что, был таким богатым? — поинтересовался Заречный.

— Нет, что вы! — возразила Надежда. — Всё потому, что он, описывая Хана Хубилая, говорил, что тот имел миллионы. Вот злые языки его так и прозвали.

— Понятно, — поддержал разговор Иван.

— Так вот. Сейчас вся отечественная наука не признаёт эти переводы. Говорят, мол, ненаучные. Зато она вполне доверяет нашим доблестным профессорам, один из которых был явного прозападного настроя, а второй и вообще чистокровный немец. И вот, сегодня абсолютно все русскоязычные книги про Марко Поло, это перепечатка перевода Минаева-Бартольда. Другого, к сожалению, вы ничего не найдёте.

Надежда в несколько глотков допила остывший чай и встала.

— Да-а-а, дела-а, — протянул Заречный.

Сегодня к тем ничтожным знаниям, которыми он обладал о подмене истории Руси, добавилась ещё маленькая толика свидетельства глобальной мировой фальсификации.

— Да, дела, — согласилась домработница и погрустнела. — Я ведь пыталась пробиться в национальную библиотеку, чтобы хотя бы взглянуть на те издания, которые не признаны наукой…

— И как, посмотрели?

— Куда там… На меня смотрели так, словно я шпион и хочу похитить секретные документы государственной важности. Ну, да ладно, всё это дела минувших дней. Спасибо вам за чай, а мне нужно работать. Вторые клиенты попросили прийти завтра, но сегодня дома тоже дела есть.

— Дочка? — спросил Заречный, вспомнив их вчерашний разговор о том, что Хая лечила её дочь.

Надежда вдруг замерла у самых дверей и резко обернулась. Какие эмоции отражались сейчас на её лице, трудно даже было понять. Там были и скорбь, и раздражение, и сожаление…

— Моя дочь умерла, — тихо произнесла женщина и вышла из кухни.

— Извините! — крикнул вдогонку Иван.

“Скверно получилось, — подумал он. — Ну, да ладно, слово не воробей… Пусть она занимается своими делами, а я всё же схожу за телефоном. Что значит привычка! Теперь трудно представить, как я раньше без него обходился”. Быстро переодевшись, он крикнул домработнице уже от порога, что уходит, и, выйдя из квартиры, захлопнул за собой дверь.

Глава 23