Начало здесь
— Божечки, да что ж это такое, — чуть слышно произнесла нянечка, наклонившись надо мной. Она с тревогой на лице прислушивалась несколько секунд к моему дыханию, которое в этот момент как раз отсутствовало полностью, после чего, насколько могла быстро, выбежала из помещения.
Чуть меньше года прошло с момента моего появления на свет, но я, не теряя времени, при любой возможности совершенствовал своё тело и свои способности. Как я уже упоминал ранее, в этом мире изначально рождается очень много талантливых и даже гениальных людей. Вот только большинство из них вырастают заурядными посредственностями. И это не потому, что они не желают стать выдающимися учёными или известными людьми… Проблема заключается в том, что с самого детства сначала родители, а потом социум, всячески приземляют желающих воспарить в небо мечтателей и фантазёров массой всевозможных ограничений и правил. Я прекрасно чувствовал, как всё это происходит и работает на уровне энергетики, потому что и сам находился в не весьма комфортном энергетическом поле как своих родителей, так и воспитателей детсада. Это не значит, что все они были плохими людьми. Некоторые, как, например, моя мать или та же Даша — наша нянечка, были очень добрыми и заботливыми. Просто у меня было с чем сравнивать, ведь в своей прошлой жизни я прекрасно чувствовал всё и всех, находящихся рядом, и тонко понимал все процессы, происходящие вокруг. Я вырос среди тех, кто ничуть не сомневается в том, что человеческие способности не имеют границ. Поэтому окружающее меня пространство было таким лёгким и податливым, как воздушная сахарная вата. Казалось, оно само предлагает человеку на ровном месте взять и придумать что-нибудь эдакое или же, от нечего делать, просто взмыть в небеса и парить в свободном полёте вместе с птицами, наслаждаясь своими безграничными возможностями.
Здесь же, несмотря на умение левитировать, у меня было такое ощущение, что меня словно что-то давит к земле, и чтобы от неё оторваться, нужно было прилагать определённые усилия. Я не ощущал той былой свободы и независимости как раньше, в той жизни. Дети, рождённые в этой системе, возможно, испытывали тоже самое, только, в отличие от меня, они этого ещё не осознавали, а когда начинали что-то понимать, то к тому времени социум уже успевал слепить из них ту самую серенькую посредственность. Я просто удивлялся, как в таком обществе ещё умудряются появляться учёные, писатели, художники… Ведь уже чуть ли не с пелёнок ребёнок изо дня в день слышит такие слова как: нельзя, не трогай, не сможешь, не получится, не выдумывай, не говори ерунду… Малыши неосознанно впитывают всё это в себя, и у них постепенно блокируются те центры головного мозга, которые ответственны за развитие тех или иных сверхспособностей.
Я уже давно, пользуясь случаем (в детсадике больше заняться-то было и нечем), практиковал простенькие медитации и дыхательные упражнения, прекрасно осознавая, что в этом мире без усиленных тренировок мне не достичь и половины былых возможностей. Вот и сегодня, когда все мои соседи, наевшись бурды из бутылочек и немного покапризничав, наконец, угомонились и заснули, я принялся практиковать задержку дыхания. Это самое простое, но очень эффективное упражнение как для здоровья физического тела, так и для развития тонких энергетических тел. Я пока что не смог понять и определить, что конкретно изменилось за два тысячелетия с нашей планетой и людьми, но первое, что мне бросилось в глаза в этом мире, так это то, что люди дышат очень часто. Такая частота вовсе не способствует ни хорошему здоровью, ни психическому спокойствию. Человечество в эту эпоху сильно подвержено влиянию стресса и всевозможным инфекциям просто потому, что не знает и не умеет управлять своим дыханием. В моём времени дыхание у людей было плавным и очень медленным. Человек в течение минуты делал от силы три-четыре вдоха-выдоха. Родившись здесь, я, как ни странно, тоже начал дышать с такой же частотой, как и все дети. Решив, что с этим надо что-то делать, я и взялся за самое простое — задерживать дыхание.
Следить за временем задержки у меня, конечно, возможности не было, и сколько конкретно минут я мог не дышать, я не знал. Приблизительно, это было минут семь-десять. Кроме улучшения здоровья такие упражнения имели ещё и замечательный побочный эффект — в тот период, когда я не дышал, мои мысли постепенно успокаивались и прекращали в голове свою привычную суету. Сначала они становились медлительными, будто улитки, попавшие в морозильную камеру, потом они замирали, а затем и вовсе исчезали, образуя приятный мысленный вакуум. Это позволяло мне входить в состояние подобное трансу, когда все процессы в организме тоже замедляются, а твоё сознание словно растворяется в окружающем пространстве, становясь и его частицей и ничем одновременно.
Шум в коридоре вывел меня из этого блаженства. Я быстро собрал в одну точку разлетевшееся по всей Вселенной сознание, плавно набрал в грудь воздуха, возвращая физическое тело в обычное состояние, и в считанные секунды восстановил все свои жизненные ритмы. Для некоторых, всё, о чём я рассказываю, может показаться каким-то бредом сумасшедшего, но это только потому, что в их детстве тоже, наверное, было очень много ограничений.
— …я смотрю, а он не дышит, — видимо, продолжала рассказывать нянечка, входя в комнату вместе с заведующей и медсестрой детсада. Все трое были очень взволнованы.
— Так кто не дышал? — медичка вопросительно взглянула на возмутительницу спокойствия, окинув всех детей пристальным взглядом.
— Так вот, — нянечка указала на мою кровать, — Витя Петренко…
Медсестра подошла к моей кровати и присмотрелась.
— И как долго он не дышал? — задала она вопрос, осторожно беря меня за руку и нащупывая пульс.
— Я… не знаю точно, — сбивчиво заговорила нянечка. — Может, минуту… Я не помню. Просто… смотрю, все сопят, как обычно, а он… Я испугалась и сразу побежала сообщить…
— Ладно, — медичка ещё раз взглянула на мою розовую физиономию, потом на остальных спящих детей, — я поговорю с родителями, может, они тоже наблюдали апноэ во время сна, тогда им нужно будет посоветовать провести медицинское обследование. Это очень серьёзная вещь, и пренебрегать этим не стоит.
Тихо переговариваясь между собой, заведующая и медсестра удалились, а нянечка, видимо, переживая, что такое может повториться ещё раз, решила не оставлять меня без присмотра. Проводив глазами выходящих из помещения женщин, она уселась на табуретку возле моей кровати и уставилась на меня. “Этого только мне не хватало”, — подумал я, изображая безмятежно спящего ребёнка и заранее жалея о зря потерянном времени. Естественно, при ней я не стал проводить свои тренировки, чтобы не привлечь к себе ещё больше внимания. Как я уже понял, в этом мире проявление какой-либо индивидуальности не то что не поощрялось, но наоборот — могло привести к некоторым проблемам как у меня, так и у моих родителей. Когда пришла мать, чтобы забрать меня домой, к ней действительно подошла медичка.
— Скажите, — строго произнесла она, — вы ничего странного за своим ребёнком не замечали?
Мать, которая казалась сегодня особенно уставшей и немного заторможенной, встрепенулась и подобралась. Она изучающе посмотрела на медсестру, а её лицо вмиг посерьёзнело. Наверное, в её памяти в этот момент всплыли необъяснимые с точки зрения науки события, произошедшие в нашей семье после моего появления, и которые, действительно, можно было бы назвать странными.
— Нет, ничего, — не очень уверенно ответила мамочка. — А почему вы спрашиваете?
— Видите ли… сегодня нянечка обратила внимание на то, что Витя не дышит во сне.
— Как это не дышит? — поинтересовалась мать, но в её голосе я не почувствовал особого волнения.
— Вы знаете, у детей это иногда встречается, — поспешила успокоить родительницу медичка. — Такое явление называется апноэ, то есть остановка дыхания во сне. Дело в том, что апноэ — это не заболевание, но может являться симптомом некоторых скрытых заболеваний, протекающих в организме ребёнка. Вы уж, будьте добры, понаблюдайте за сыном. В случае, если заметите такое ещё раз, то я бы посоветовала вам обратиться в больницу по месту жительства, чтобы вам назначили комплексное обследование.
— Вы знаете, я такого не замечала, но теперь буду более внимательна. Спасибо вам, — поблагодарила мать, поглядывая то на меня, то на собеседницу.
— Пожалуйста, — ответила медсестра и удалилась по своим делам.
— Витюш, у тебя ничего не болит? — спросила родительница, когда мы вышли на улицу.
Я отрицательно покачал головой. Это был наш с мамочкой небольшой секрет. Она давно чувствовала, да и как родная мать могла не заметить, что я не совсем обычный, а если уж быть точным, то очень необычный ребёнок. Видимо, материнское сердце ей давно подсказало, что за всеми происшествиями, произошедшими со мной, скрываются какие-то мои особенные способности, которые пока что никто с точки зрения материализма и логики объяснить не мог. Последним событием, из-за которого мне пришлось открыться перед матерью, был случай на кухне. А произошло вот что. Приблизительно месяц назад мать, как обычно, занималась приготовлением обеда. Я сидел недалеко от неё на подушке, уложенной на детский стульчик со спинкой и боковушками. Родители уже привыкли, что я, умея ползать (то, что умею ходить, я ещё не показывал), никогда не навожу в квартире беспорядок, даже когда остаюсь в комнате сам, и очень люблю сидеть и наблюдать за всем происходящим вокруг меня. Вот и в этот раз я с пластмассовой игрушкой в руках спокойно сидел, присматриваясь, как мамочка подготавливает овощи для борща. Должен отметить, что мне очень нравилось это блюдо, несмотря на то, что прежде, чем дать его мне, мать сначала сама тщательно всё пережёвывала. Настрогав капусту, она взглянула на меня, улыбнулась и, разворачиваясь, нечаянно рукой зацепила кастрюлю с кипящей водой. Я еле успел среагировать, и кипяток, не долетев до тела испуганной женщины всего несколько сантиметров, парящим и булькающим пузырём завис в воздухе. Глаза матери сначала расширились от ужаса, затем страх сменило удивление, потом, спустя ещё несколько мгновений, придя в себя, мамочка, словно отброшенная пружиной, отскочила в сторону. Сделала это она очень своевременно, так как в следующее мгновение моя энергия резко пошла на убыль, и кипящий пузырь с шипением шлёпнулся на кухонный пол, разлетевшись на множество горячих брызг. Что выражали глаза матери, когда она, окончательно отойдя от испуга, взглянула на меня, трудно было понять. Немного помолчав, видимо, собираясь с мыслями, она спросила то, что уже давно крутилось у неё на языке:
— Витенька, скажи, это ты меня спас?
Делать было нечего, я кивнул. Мать постояла в задумчивости, потом подошла ко мне, присела и, поцеловав в макушку, тихо сказала:
— Спасибо тебе, сынок!
Я улыбнулся и ещё раз кивнул, принимая благодарность. Мамочка посидела передо мной немного, но потом, вспомнив, что у неё обед всё ещё на полу, а не на плите, принялась собирать тряпкой воду в ведро. Однако, ещё не закончив уборку, вдруг обернулась в мою сторону и спросила:
— Витенька, скажи, может, ты и в церкви летал?
Я вздохнул, сделал небольшую паузу и ещё раз кивнул. С тех пор мы с ней начали общаться почти как взрослые люди, с одним лишь отличием, что я не показывал своё умение говорить. На все мамочкины вопросы я либо кивал в знак согласия, либо отрицательно мотал головой. Таким образом я просто берёг психику своей родительницы, так как сомневался, что она выдержит, если вдруг, ко всему прочему, услышит ещё и мои философские рассуждения. Будучи женщиной скромной и благоразумной (хотя, возможно, тоже понимала, что может накликать беду), она не стала распространяться об этом происшествии и о нашем с ней секрете.
Мы уже вышли из садика. Поняв, что волнения медсестры были напрасны, мамочка сказала:
— Ну, слава Богу! Вечно эти нянечки понапридумывают всякого…
Она заботливо уложила меня в старенькую коляску, доставшуюся мне по наследству от какой-то маминой знакомой, и мы двинулись домой.
Немного приободрившаяся во время разговора с медичкой мать сейчас вновь расслабилась и погрустнела — наверное, на работе были какие-то неприятности. Она не спеша шла по тротуару, толкая перед собой коляску, и о чём-то размышляла. Я вполне мог “заглянуть” в её голову и наверняка узнать, о чём родительница думает и что её угнетает. Но просто так подслушивать чужие мысли было для меня не только аморально, это было для меня табу, поставленное ещё в моей прошлой жизни свыше. Об этом мне уже несколько раз напоминал Селур. Он прекрасно понимал, что энергетика окружающих меня людей не совсем благоприятна для духовного развития и вполне может подстегнуть к необдуманным и даже глупым поступкам.
Поглядывая на задумчивое лицо родительницы, я тоже думал о своих делах, как вдруг ощутил некоторый дискомфорт в теле, возникший из непонятно откуда взявшегося необъяснимого волнения. Я немного поворочался, решив, что, возможно, причиной этого дискомфорта послужило моё долгое пребывание в неудобном положении. Однако неприятные ощущения не только не ушли, но с каждой секундой начали усиливаться. “Что за ерунда? — подумал я, так и не найдя удобного положения тела. — Это что-то новенькое”. Я ощущал, как мои мышцы непроизвольно напрягаются, как тогда, когда я пытался вырваться из надоевшей мне пелёнки. Вот только в пелёнку меня уже давно не заматывали, а одет я был в ползунки, просторную распашонку и шапочку. С тревогой оглядываясь по сторонам, я не увидел ничего, что могло бы способствовать внезапной тревоге, возникшей у меня в душе.
Опасность появилась внезапно, когда мать вышла вместе с коляской на середину автомобильной дороги. Из-за поворота на большой скорости вылетел мотоциклист. Почему он не притормозил у перекрёстка, было непонятно. Мамочка, выйдя из задумчивости, от неожиданности впала в ступор и, вместо того чтобы как можно быстрее покинуть проезжую часть, наоборот — замерла на месте. Для лихача коляска на дороге, видимо, тоже оказалась неприятным сюрпризом, потому что он, не снижая скорости, протаранил её в правый бок. Как после всего, что произошло, моя мать не лишилась рассудка, остаётся загадкой. Она стояла и с застывшим на лице ужасом смотрела, как от сильнейшего удара коляска сложилась практически пополам и, вырвавшись из её рук, кувыркаясь, полетела вдоль дороги. Мотоциклист в последний момент, всё же пытаясь что-то сделать, крутанул руль в сторону, но не справился с управлением и, завалившись набок, заскользил по асфальту, оставляя на нём кровавый след.
Заскрежетала сталь, послышался женский крик, заскрипели тормоза проезжающего мимо автомобиля. Какой-то мужчина бросился вслед за отлетевшей на несколько метров коляской, какая-то женщина кинулась к замершей в оцепенении на дороге матери, увлекая её на обочину. Начавшие собираться люди заслонили мне спинами весь обзор, так как я лежал чуть в стороне на поблёкшей за лето травке. Мужчина, добежав до коляски, заглянул внутрь, удивился и растерянно развёл руками, давая понять зевакам, что там никого нет.
— У вас был ребёнок? — спрашивала мамочку женщина, которая увела её с дороги.
Мать, уставившись на то, что когда-то было моей коляской, только судорожно всхлипывала не в силах сказать ни слова. Её губы дёргались, а из глаз катились слёзы.
— Как же так? — слышались голоса. — Где же ребёнок?
Чтобы с матерью не приключилось чего-нибудь серьёзного на нервной почве, я решил отозваться и заплакал.
— Да вон же он! — загомонила толпа, обернувшись на мой крик. — На обочине лежит.
Услышав мой голос, мамочка словно очнулась и бросилась ко мне.
— Витенька, сыночек, да как же так? — залепетала она, ощупывая меня с ног до головы. — С тобой всё в порядке?
Я еле заметно кивнул и улыбнулся краешками губ.
— Нужно скорую вызвать, — послышалось из толпы, но, видимо, кто-то уже подсуетился, так как возле нас остановился белый микроавтобус с красным крестом. Вслед за скорой появилась и милиция.
Выбежавшая из автомобиля врач с саквояжем бегло осмотрела меня и с удивлением не нашла никаких признаков повреждения. На мне не было даже ни одной царапины. Да и откуда они возьмутся при телепортации. Я после этого случая пробовал усилием воли повторить такое мгновенное перемещение в пространстве, но у меня ничего не получилось. Скорее всего, во время аварии без Селура не обошлось.
В результате всё закончилось тем, что скорая помощь забрала лишь мотоциклиста, а матери пришлось меня дальше нести на руках — средство моего передвижения было безвозвратно потеряно. Но, как говорят: нет худа без добра. Семья мотоциклиста купила нам новую, а не подержанную коляску и ещё была очень благодарна за то, что родители не стали писать на лихача заявление в милицию.
