Основано на реальных событиях
За год до призыва в армию меня стали часто вызывать в райвоенкомат, предлагали пройти курсы предармейской подготовки. Дело в том, что в 1967 году срок службы в сухопутных войсках сократили с трёх лет до двух. За этот период трудно было подготовить хороших специалистов для работы на сложном оборудовании или в особо важных родах войск.
Поэтому на базе ДОСААФ (Добровольное Общество Содействия Армии, Авиации и Флоту) были организованы курсы подготовки допризывников по различным направлениям армейских специальностей.
Два раза мне предлагали курсы радиолокаторщиков. Были ещё какие-то предложения, уже не помню, какие именно. Но я всегда отказывался: слышал, что работа на радиолокаторах опасна для здоровья, другие специальности мне вовсе были не интересны. Тем более был веский аргумент, что у меня уже есть армейская специальность.
К этому времени я закончил училище по подготовке гидрометеорологов, получил профессию радиооператора гидрометеослужбы и почти год отработал на метеостанциях на севере Красноярского края. В совершенстве владел азбукой Морзе и наблюдением за погодой.
В конце февраля 1970 года мне опять пришла повестка из военкомата. Я пошёл с мыслью о том, что откажусь от любых предложений. Но то, что мне сказали, для меня стало неожиданностью. Мне предложили пройти курсы десантников, с условием дальнейшей службы в ВДВ, в Тульской области. Это меня очень заинтересовало, и я, не раздумывая, дал согласие.
Курсы парашютистов были рассчитаны на десять дней: семь — на теорию и три дня — на прыжки. В группе было тридцать человек, ребята, проживающие в разных районах Новосибирска. С первого занятия нас предупредили, что от того, как мы изучим теорию и укладку парашютов, будет зависеть наша жизнь. Поэтому к обучению мы должны подойти со всей серьёзностью и ответственностью. Мы приняли эту информацию и приступили к обучению, тщательно конспектировали теорию, отрабатывали работу на тренажёрах, обучались укладке парашютов. До сих пор помню некоторые незыблемые правила, которые нам говорили преподаватели: «Ошибается парашютист только один раз», «Парашют каждый должен укладывать только сам для себя», «Приземлился — сразу погаси парашют», «Погасил свой парашют, посмотри вокруг и помоги тем, кто этого сделать не смог, и его тащит ветром по полю».
Учиться нам нравилось. В перерывах мы воодушевлённо обсуждали свою службу в войсках ВДВ, кто-то планировал после службы пойти на работу в пожарный десант, кто-то собирался в дальнейшем заниматься парашютным спортом и совершить множество прыжков. И все мы, конечно, с нетерпением ждали выезда на аэродром.
И вот наступил, наконец, этот долгожданный первый день прыжков. Нас посадили в досаафовский автобус и повезли на Бердский аэродром. Была середина марта, день выдался безоблачный, морозный и ветреный.
Вначале мы уложили свои парашюты — под присмотром инструкторов, конечно. Надели их на себя, основной и вспомогательный, и выстроились в ряд. После окончательной проверки инструкторами пошли на лётное поле, где нас ожидал самолет АН-2. Здесь всех разделили на три группы, каждую выстроили по весу друг за другом, первый самый тяжёлый, последний самый лёгкий. В таком порядке должны были прыгать с самолёта, для того, чтобы тяжёлый не догнал в воздухе более лёгкого.
В самолёт садились по десять человек. Пока первая выброшенная группа опускалась на землю, собирала свои парашюты, шла пешком по огромному лётному полю к офисному зданию, самолёт в это время приземлялся, брал на борт вторую группу и поднимался опять.
Когда самолёт поднялся в воздух, я ощутил лёгкое волнение. По лицам ребят я понял, что то же самое испытывают и они. Страха ещё не было. Появился он тогда, когда замигал красный фонарь, открылась дверь, и мы выстроились в ряд друг за другом. В этой группе я был третьим. Так мы стояли готовые к прыжку и ждали звукового сигнала. Наше волнение уже превратилось в страх, лица моих товарищей стали каменными и белыми. И вот прозвучала сирена, нужно было прыгать. Она так громко и противно ревела, что наш страх ещё больше усилился. Я до сих пор думаю, зачем нужен такой громкий и противный сигнал?
— Первый, пошёл! — крикнул инструктор и хлопнул по плечу впереди стоящего. Парень шагнул в дверной проём и исчез.
— Второй, пошёл! — крикнул инструктор.
Но «второй» стоял, широко расставив ноги, упершись руками в борта самолета и прыгать не хотел: испугался. Тогда инструктор подтолкнул его коленом ниже пояса, и «второй» тоже отправился вниз.
— Третий, пошёл! — я шагнул из двери и камнем полетел к земле.
Сердце сжалось в моей груди, дыхание остановилось, изо рта невольно вырвался крик. Хорошо, что свободный полёт был непродолжительным: парашют раскрылся, и я повис в воздухе. В один миг меня охватило чувство восторга, радости и счастья. Внизу, куда ни кинешь взор, была земля. И хотя вся она была покрыта снегом, красоты была неописуемой. Рядом со мной опускались мои товарищи. Они испытывали такие же чувства, как и я. И что удивительно, почти все мы начали что-то кричать и петь песни. Многие из нас во время прыжка потеряли валенки, шапки, рукавицы, но это никого не смущало. Потом мы долго собирали свои вещи по полю.
Мы опускались, земля приближалась. Но из-за белого сверкающего снега трудно было определить расстояние до неё. Я развернулся при помощи строп по ветру, вытянул слегка согнутые ноги и ждал приземления. По моим расчётам до земли было ещё метров двадцать, как вдруг я ткнулся ногами в снег, не устоял, упал на живот. Быстро встал на ноги и погасил парашют, потянув на себя нижние стропы. Оглядевшись вокруг, увидел, что недалеко от меня раздувшийся, как парус, парашют тащит по снегу парня. Я быстро отстегнул парашютный рюкзак, подбежал к нему, схватил стропы и погасил полотно. Собрав в охапку свои парашюты, отыскав в снегу потерянные вещи, мы медленно побрели по снегу к исходному пункту.
На второй день прыжков я в своей группе оказался самым тяжёлым и прыгать мне пришлось первым. Всё повторилось, как в первый день. Когда загорелся фонарь, я встал у открытой двери рядом с инструктором. Он решил меня подбодрить перед прыжком.
— Посмотри, как красиво внизу! — крикнул он мне.
Я посмотрел вниз, и меня охватил ужас от того, что мне сейчас туда нужно прыгать. Но здесь заревела сирена.
— Первый, пошёл! — крикнул мне инструктор, и я ринулся вниз.
Третий день прыжков тоже прошёл нормально, без особых происшествий. По дороге домой в автобусе у всех нас было приподнятое, радостное настроение. Все наперебой, с восторгом рассказывали друг другу самые острые моменты за все три дня прыжков.
На следующий день мы пришли в здание ДОСААФ нарядные. Здесь в торжественной обстановке нас всех поздравили с успешным окончанием курсов, вручили значки и удостоверения «Парашютист третьего разряда».
