Дух воина. Глава 32 / Дух воина. Глава 33
Эпилог
В кресле, напротив большого, плоского телевизора, висевшего на стене оклеенной дорогими обоями, сидел полный, седой мужчина. Рядом с креслом, в центре красивого журнального столика, изготовленного под старину, стояла начатая бутылка армянского коньяка. Ближе к мужчине, на пёстрой виниловой салфетке стоял полупустой коньячный бокал, тарелка с нарезанным тонкими ломтиками “Пармезаном” и блюдце с кружочками лимона. Слева от салфетки стояла маленькая чашка горячего кофе, а справа массивная хрустальная пепельница с дымящейся сигаретой. Мужчина лениво поднял бокал с коньяком и сделал маленький глоток. Закинув в рот кусочек сыра, он наскоро его разжевал и тут же потянулся за сигаретой.
— Что за привычка с утра бухать?! — раздался сбоку сердитый, женский голос.
— В свой выходной я могу делать всё, что захочу, — вяло отреагировал мужчина на выпад супруги, слегка заплетающимся языком.
— И накурил в комнате, хоть бы дверь открыл! — продолжала бурчать только что вошедшая в комнату эффектная блондинка лет пятидесяти, в дорогом брючном костюме цвета кофе с молоком.
Несмотря на возраст, она по-прежнему сохранила и свою фигуру, и свою привлекательность. Женщина прошла мимо кресла, дополнив букет уже присутствующих здесь запахов ароматом “Шанель номер пять”, и открыла настежь балконную дверь. В комнату ворвался лёгкий, прохладный ветерок. Он, встретившись с клубящимся в верхней части помещения дымом и алкогольными испарениями, на мгновение замешкался, словно обалдев от непривычного запаха, а затем, изменив первоначальное направление, резко опустился вниз. Осенним холодком ветерок пробежал по полу, заставив мужчину, сунуть ноги в стоявшие рядом тапки.
— Ленка давно ушла? — поинтересовалась супруга.
Женщина остановилась возле столика, взяла с тарелки ломтик “Пармезана” и элегантно положила его в накрашенный яркой помадой ротик. Она, как и множество состоятельных женщин, недолюбливала свою домработницу. И эта неприязнь была вовсе не потому, что та не справлялась со своими обязанностями. Напротив, молодая женщина, нанятая мужем ещё год назад, была на редкость аккуратной и педантичной. Она, хотя и не с удовольствием, но всё же точно выполняла все распоряжения своих нанимателей, из–за чего часто вместо похвалы получала лишь недовольное брюзжание своей хозяйки. Самым большим “грехом” домработницы было лишь то, что она была женщиной. Хотя Бог не наделил её красотой, но зато её фигурка была практически безукоризненной, что также раздражало хозяйку, так как она хорошо знала, каким падким на такие вот фигурки был её престарелый муженёк.
— Недавно, — коротко буркнул супруг и, неуверенной рукой взяв со столика бокал, сделал ещё глоток коньяка.
Несмотря на открытую балконную дверь, ему вдруг стало душно. Расстегнув ещё одну пуговицу на рубашке, мужчина откинулся в кресле и уставился в телевизор.
— Чего смотришь? — без особого интереса спросила супруга, чтобы как–то заполнить тишину.
На экране молча прыгали красные и жёлтые шарики — привычная реклама конфет M&M’s. Звук был, как обычно, выключен, но любой житель России мог без труда повторить все набившие оскомину фразы главных героев рекламы.
— Пресс–конференция сейчас будет, — в тон женщине ответил супруг.
— Опять выборы мэра?
— Да.
Мужчина был немногословен.
— Раньше ты был гораздо разговорчивее, — упрекнула его супруга и демонстративно вышла в другую комнату.
Реклама, наконец, закончилась, и мужчина нажал кнопку включения звука на пульте. В это время на экране появился небольшой зал, заполненный журналистами. На возвышении стоял стол, накрытый зелёным бархатом. Посреди стола большим пёстрым букетом громоздилось множество микрофонов. Как для общественности Нижнереченска, так и для вездесущих журналистов эта встреча представляла интерес из-за того, что впервые на пост мэра города выдвинул свою кандидатуру независимый кандидат. Он не принадлежал ни к одной из известных в стране партий, но стал довольно популярным среди горожан благодаря своей общественной и благотворительной деятельности. За последние годы в Нижнереченске на средства новоиспечённого миллионера было построено несколько детских садов и множество детских площадок, отремонтированы и оснащены новейшим оборудованием городская больница и роддом, из заброшенной больницы на периферии города создан пансионат для одиноких пенсионеров. Также сторонниками нынешнего кандидата, по брошенному им кличу, для озеленения города были высажены тысячи молодых деревьев и кустарников.
На сцену вышла ведущая — миловидная женщина средних лет и, присев на своё место за столом, начала пресс-конференцию.
— Господа! — обратилась она к присутствующим здесь журналистам, и гомон в помещении сошёл на нет. — Сегодня мы встречаемся с независимым кандидатом в мэры нашего города Нижнереченска — Иваном Петровичем Заречным.
В зале раздались аплодисменты.
— Сегодня Иван Петрович поделится своими планами и задачами, которые он ставит перед собой, в случае победы на выборах, а также ответит на все интересующие вас вопросы.
Вновь раздались аплодисменты, на этот раз более редкие, а трансляцию переключили на другую камеру. Она была направлена на входную дверь, в которой появился высокий, стройный мужчина, одетый в добротный костюм тёмно-синего цвета, пошитый на заказ, а с ним под руку шла элегантная, рыжеволосая женщина — его супруга. Как говорили сведущие люди, она была верной спутницей Заречного как в семейных отношениях, так и в его общественной деятельности. Приталенный пиджак бежевого цвета с юбкой чуть выше колен подчёркивал приятные женские формы госпожи Заречной, а туфли на невысоком каблучке придавали стройность и так вполне красивым ногам. Единственное, что из её наряда бросалось в глаза, так это небольшая брошь в виде грифона, инкрустированного множеством мелких бриллиантов, приколотая на левой стороне пиджака. В момент появления супружеской пары, помещение наполнилось вспышками фотоаппаратов, и брошь, словно дожидаясь этого момента, засверкала множеством разнообразных цветов и оттенков. Зал приглушённо ахнул, а Заречный с супругой, словно не замечая восторженных взглядов, деловито проследовал на возвышенность. Расположившись за столом рядом с ведущей, кандидат бросил в зал взгляд вполне уверенного в себе человека.
— И что тебе дался этот бомж? — услышал мужчина недовольный голос жены, которая вновь показалась в дверном проёме.
— А ты, я вижу, всё никак не можешь ему простить, что он не поддался на твои чары? — вопросом на вопрос ответил он и, оторвав взгляд от телевизора, взглянул на женщину.
— Больно он мне нужен, — презрительно фыркнула та, но её глаза замерли на лице Заречного, взятого камерой крупным планом. — Если бы не этот козёл, Лёня Север, я бы к нему и на пушечный выстрел не подошла.
— А как же его миллионы? — ухмыльнулся супруг.
— Миллионов, конечно, жалко — выбрасывает на ветер. А вот жить с ним — увольте. Пусть эта рыжая лахудра с ним и живёт.
— Темнишь ты, Аллочка, — осклабился мужчина, — бомжом всё Ваньку называешь, а он ведь вон каким красавцем стал, несмотря на то, что мы с ним одногодки! И поверь мне, он таки добьётся поста мэра и тогда ещё неизвестно, что будет с нашим бизнесом. Отношения с япошками, думаешь, просто так у нас разладились? Чует моё сердце, без него здесь не обошлось.
— Жаль его в своё время Лёня не прихлопнул, — зло поддержала мужа супруга. — И как этому бомжу только удаётся выкрутиться из любой ситуации?
— Ходят слухи, что ему нечистая помогает, — задумчиво произнёс мужчина и допил оставшийся в бокале коньяк. — Может мой оберег и на этот раз убережет меня от напасти.
Он нежно погладил пальцем по чёрному камню на своей печатке.
— Не говори ерунду, Чех, — возразила супруга, — ты же вроде бы взрослый человек и неглупый к тому же. Какая ещё нечистая в наш век?
В это время на экране телевизора ведущая закончила представлять кандидата и его супругу, и слово предоставили самому Заречному.
— Я решил баллотироваться на этот пост, — начал свою речь бывший разведчик, — не для того, чтобы заработать как можно больше денег. Как вы знаете, денег у меня достаточно. Просто у меня есть мечта, которую я смогу реализовать только став мэром. И мечта эта заключается в том, чтобы сделать наш город ещё краше, навести порядок на улицах, сделать его образцом для других городов, как области, так и всей России. Для этого необходимо в первую очередь провести реструктуризацию жилищно-коммунального хозяйства, наладить работу общественного транспорта и ещё многое другое, до чего не дошли руки у моих предшественников.
В моих планах есть также идея постройки в городе большого спортивного комплекса, чтобы наши дети могли за умеренную плату, а неимущие и вовсе бесплатно, заниматься любимыми видами спорта. Мы уже подыскали удобное для строительства место, осталось только уладить некоторые вопросы.
В зале вновь послышались аплодисменты. Один из журналистов поднял руку.
— Я вас слушаю, — улыбнулся ему Заречный.
— Газета “Вечерний Нижнереченск”, — представился молодой парень, корреспондент местной газеты. — Скажите, пожалуйста, насколько достоверны сведения, что вы разбогатели засчёт связи с местным криминалитетом и в частности с Лёней Севером?
— Все это, конечно, байки и домыслы моих недоброжелателей. Я никогда не был связан с криминалом. То, что наш мэр, Леонид Северинов, являлся криминальным авторитетом, Лёней Севером, я узнал только после его загадочной смерти, когда этот факт стал известен общественности.
— А как вы думаете, почему причины его смерти так и не были точно установлены? — продолжал допытываться журналист.
— Ну, это уже вопрос не ко мне, а к соответствующим органам, — развёл руками бывший разведчик.
— А откуда тогда у вас появились средства на все переустройства в нашем городе, которые вы проводите в последние годы, и правда, что вы были бомжом.
— Начну со второго вопроса, — ничуть не смутившись, начал Заречный. — По стечению обстоятельств, не зависящих от меня, я действительно остался без жилья, и мне пришлось некоторое время ночевать по подвалам с бомжами. Я ничуть не стыжусь этого периода своей жизни, так как не опустился, как многие, и не спился. Наоборот, я нашёл силы выкарабкаться из этой трясины и вновь стать полноценным членом общества. Ну а по поводу миллионов… — кандидат улыбнулся в камеру красивой белозубой улыбкой, — здесь всё банально просто… Я нашёл клад как раз в том подвале, где проживал, когда не имел постоянного места жительства.
— Но ведь клады, по законодательству, принадлежат владельцу этой земли, — не унимался сотрудник газеты. — Почему вы не сдали его государству?
— Здесь тоже нет никакого секрета, — спокойно сказал Заречный. — Я и являюсь собственником земли, на которой стоит аварийный дом.
В зале повисло молчание.
— Вот копия документа о покупке мною этого участка, — прервал тишину кандидат, доставая из папки лист бумаги с напечатанным на нём текстом. — После нашей встречи можете подойти и ознакомиться. Мне от людей скрывать нечего.
Журналист стушевался, подыскивая ещё вопросы.
— А эта брошь, что на вашей супруге, из этого клада? — послышался женский голос откуда-то из середины зала.
— Совершенно верно. Это старинное изделие времён правления Хана Хубилая.
— Вы имеете ввиду монголо-татарское иго?
— К сожалению, в нашей истории многие события либо случайно, либо умышленно искажены. Я не буду сегодня вдаваться в подробности о том, было ли вообще на Руси так называемое монголо-татарское иго, а по поводу вашего вопроса скажу так, я действительно имею в виду именно тот период времени. Кстати, с некоторыми ювелирными изделиями той эпохи можно ознакомиться в нашем краеведческом музее. Я безвозмездно передал их туда вместе с сундучком, в котором они хранились, для того, чтобы люди могли увидеть и воочию убедиться, насколько искусны были мастера в те далёкие времена.
— Спасибо!
— Пожалуйста!
— Передача “Криминальная Россия”, — раздался голос с правой стороны зала. — Иван Петрович, скажите, а что вы намерены делать для улучшения криминогенной обстановки Нижнереченска.
— Всех секретов я раскрывать не буду, — лицо кандидата стало серьёзным, — но хочу заверить, что приложу максимум усилий для того, чтобы жители моего родного города не задумывались о своей безопасности, безопасности своих детей и своего имущества.
— Журнал “Семья”, — подняла руку девушка, сидящая в первом ряду. — У меня вопрос к вашей супруге. Скажите, Надежда Васильевна, сколько у вас детей и планируете ли вы ещё?
— Сейчас у нас двое, — улыбнулась рыжеволосая супруга кандидата, и они с мужем обменялась нежными взглядами. — Дочка Настенька и сын Веня. Как сказал мой супруг, на этом мы останавливаться не будем.
— Кто выбирал имена детям? — задала очередной вопрос журналистка.
— Имена придумал мой муж, и я его полностью поддержала.
— А вы всегда и во всём поддерживаете своего супруга?
— Всегда и во всём! — заверила Надежда. — Муж никогда не бывает неправ.
— А если всё-таки вы чувствуете, что он в чём-то ошибается? — не унималась девушка.
— Тогда, как в анекдоте — смотри пункт первый, — ещё шире улыбнулась госпожа Заречная.
— Слыхала, чего умная женщина говорит, — обратился ко всё ещё стоявшей в дверях супруге Чех.
— Я тебя умоляю, — закатила та глаза к потолку. — Нашёл умную! Где бы она была, эта умная, если бы не Заречный? Так бы и ходила по домам в прислугах с метлой и шваброй.
— Злая ты, Аллочка, — незлобно констатировал супруг. — Забыла, кем сама была? Из какого болота тебя Лёня Север вытащил, да ко мне на работу устроил?
— Так чего ж ты тогда на мне женился? — недовольно скривилась Алла. — И брал бы в жёны эту вертихвостку Яночку. Ты же всегда её предпочитал!
— Потому, что я тебя люблю, а за Янкой ухаживал, чтобы тебя позлить, — ответил Чех и окинул масляным взором стройную фигурку своей нестареющей супруги.
Он нажатием кнопки выключил телевизор, бросил пульт на стол и, протянув руки в сторону жены, похотливо добавил:
— Ну, иди сюда, к своему папочке.
Та для виду немного порисовалась, но потом, словно сделав одолжение, поправила брюки и присела мужу на колени. Чех налил ей в бокал коньяк и, дождавшись, когда она выпьет, принялся покрывать её руки поцелуями.
Из-за множества абортов, произведённых Аллой с юных лет, им не дано было завести общего ребёнка. Но Чеху это было и не нужно. Его Сашка уже вырос, стал отличным спортсменом-разрядником и в скором времени обещал сделать его дедушкой. Алла, возможно, и хотела бы ребёнка, но давно уже смирилась с тем, что лишена такой возможности. Зато, не испытав радости материнства, она не растолстела, как большинство женщин после родов, и, несмотря на возраст, по-прежнему была стройна и привлекательна.
* * *
В это же время в пансионате для престарелых с броским названием “Вечная молодость” перед огромным телевизором тоже царило оживление. Несколько опрятно одетых и ухоженных стариков и старушек обсуждали то, что происходило на экране.
— Какой же наш Ванечка молодец! — с нежностью в голосе произнесла щупленькая старушка, промокнув платочком слезу. — Дай ему Бог здоровьичка и удачи на выборах!
— Адольфовна, — обратилась к ней толстушка, сидящая рядом, — да ты к нему прямо как к сыну относишься, а он-то сам уж седой.
— Так он мне как сын и есть. Скажи, Захарушка, — обратилась она к старичку, сидевшему поодаль и положившему подбородок на ручку красивой деревянной трости.
— Точно! — коротко ответил тот, приподняв голову. — Кабы не он, так меня бы уж наверняка и на этом свете бы не было. Жаль только здесь выпить не дают.
— А тебе бы только выпить, — подала голос круглолицая, молодящаяся старушка с напудренными щеками и чуть подведёнными помадой губами, присевшая рядом с Захаром.
Она явно имела виды на этого жильца их пансионата и, словно тень, преследовала его везде, куда бы тот не пошёл. Благо у неё был повод и хороший предлог. Перед тем как подрядчики закончили ремонт заброшенного городской администрацией помещения старой больницы и переоборудовали её в приют для престарелых, Захар Фёдорович сломал себе ногу. Так как квалифицированную помощь ему оказать было некому, то кость срослась не правильно. Когда же помещение приюта было готово принять своих жильцов, Заречный, не подозревавший о несчастье, приехал в подвал, где проживали бомжи, чтобы забрать Монс и Чеснокова. Узнав, что случилось с его бывшим товарищем по несчастью, он сразу отвёз того в клинику. Однако время было упущено, и заново ломать кость, чтобы та правильно срослась, доктора отказались, сославшись на возраст Чеснокова и на изношенное состояние его организма. Теперь он всегда ходил с палочкой, а новоявленная подруга частенько поддерживала его под руку в прогулках по небольшому садику, разбитому во дворе пансионата.
— Чего там обсуждать, — подал голос мужчина, одетый в костюм персонала пансионата и стоявший чуть поодаль от кресел со старичками.
На его бейдже было написано: “Куценко Виктор Семёнович”.
— Будет Иван Петрович нашим мэром! Вот увидите.
Старички со старушками разом обернулись на голос и дружно закивали головами в знак согласия.
— И порядок в городе такой наведёт… — Виктор Семёнович помахал сжатой в кулак рукой, однако не смог придумать нужный эпитет и поэтому оставил фразу неоконченной.
— Правильно, Витя, говоришь, — поддержала его Монс, и все присутствующие с ней молчаливо согласились.
* * *
В шикарной, но безвкусно обставленной комнате, в большом мягком кресле, тоже напротив телевизора, сидел молодой мужчина. Воздух в помещении был пропитан запахом марихуаны. Мужчина стеклянными глазами уставился в экран и от волнения покусывал нижнюю губу.
— Гвоздик, мне скучно, — раздался сзади капризный женский голосок, — ты опять какую-то фигню смотришь.
В комнату неслышно вошла девица неопределённого возраста, в блестящих фиолетовых лосинах и розовой блузке навыпуск.
— Отвали, на, — огрызнулся мужчина, старательно вслушиваясь в то, что говорил кандидат в мэры города.
— Ну, Гвоздик… — вновь жалобно прогундосила девица, капризно сжав бантиком свои пухлые губки.
— Чего тебе?
Гвоздь переключил телевизор на музыкальный канал и повернулся к подруге.
— Мне скучно, — повторила девушка.
— Подожди. Приеду, тогда повеселимся.
— Ты опять уезжаешь?
Ответа не последовало, главарь местной группировки уже набирал номер на мобильном телефоне.
— Привет, Толстый, — сказал он, когда услышал на том конце голос своего дружка. — Ты чё, на, делаешь?
— Да ничего, — ответил тот, но Гвоздь расслышал в трубке девичий смех и звон посуды.
— Слушай, на, ты телек смотрел?
— А чё там?
— Я сейчас послушал этого кандидата в мэры. Ну, помнишь, которого мы тогда отбуцкали, на.
— А-а-а, то-го… — протянул Толстый, — и чего?
— Он сказал, что в своём вонючем подвале клад нашёл.
— Ну и чё?
— Чё, чё, — разозлился Гвоздь. — Давай, бери Кота, и подъезжайте к тому дому.
— А на кой мы туда попрёмся сейчас?
— Ты чё, на, не догоняешь? А вдруг там ещё чего есть? Он ведь больше там не шарил, а мы как раз и проверим… Только прихвати с собой пару ломов и перчатки.
Главарь немного задумался. Его мозг, одурманенный наркотиком, сейчас был занят одним. Услышав слово “клад” и узнав место, где он был найден, в голове словно сработал какой-то клапан, который перекрыл доступ к любой другой информации, поступающей извне.
— Ну и пару фонарей, наверно… — добавил Гвоздь, тяжело поднимаясь со своего места.
— Ладно, — нехотя согласился Толстый и сбросил вызов.
— Гвоздик, ты надолго? — холёные пальчики девицы с перламутровым маникюром легли на плечи мужчины.
— Не знаю.
В стеклянных глазах главаря появился нездоровый блеск. Он дёрнул плечом, сбрасывая с него руку подруги, и, взяв ключи от машины, вышел из дома. Через полчаса троица закадычных приятелей стояла перед чёрным, закопчённым гарью провалом. Постояв и поглазев вниз, мужчины переглянулись.
— И где он нашёл этот клад? — недовольно проворчал Толстый, злясь на дружка за то, что тот выдернул его в самый разгар вечеринки.
— Где-то там, — неуверенно сказал Гвоздь, шаря лучом фонаря по стенам подземелья.
Никаких признаков того, что в яме кто-то чего-то искал, видно не было. Пол был усыпан ровным слоем пепла, а в закопчённой каменной кладке стен не было даже намёка на какую-либо нишу, из которой когда-то чего-то извлекли. Толстый и Кот, насупившись, смотрели на своего главаря. Третий друг тоже был недоволен внезапной прихотью Гвоздя. Он уже почти уложил в постель очередную свою пассию, когда раздался звонок шефа.
Вдруг за их спинами послышался какой-то шорох. Все трое резко обернулись и замерли от ужаса. Прямо перед ними стояло четыре призрака. Это были четыре прозрачных силуэта мужчин, лица которых нельзя было разобрать. Они медленно приближались к чужакам, издавая негромкий шелестящий звук.
— А-а-а, — первым завопил Гвоздь, непроизвольно делая шаг назад.
Ногой не найдя опоры, он соскользнул в яму, но прежде чем упасть, его руки, ища поддержки, цепко ухватились за одежду товарищей. Те и сами еле держались на ватных от страха ногах, а потому, потеряв равновесие, с криком полетели вслед за главарём. Призраки подплыли к краю ямы и исчезли, но только для того, чтобы вновь появиться уже в самом подземелье. Выпачкавшись в сажу и пыль, трое искателей сокровищ, не обращая внимания на ушибы и слабость в ногах, медленно попятились назад, пока их спины не упёрлись в стену…
Спустя три дня, проходивший мимо заброшенных домов мужчина услышал непонятные звуки, доносившиеся откуда-то из подвала. Он вызвал милицию. Прибывший по звонку наряд обнаружил в подземелье трёх седых, обезумевших мужчин. Их фамилии, имена и возраст сразу установить не удалось. Седые, как лунь, с худыми, измождёнными лицами, измазанными сажей, неизвестные с опаской поглядывали на всех, кто их окружал, отрешёнными, горящими безумством глазами. Мужчин доставили в местную психиатрическую больницу, где они, прожив ещё несколько дней, скончались поочерёдно, по причине, которую врачи так и не смогли установить.
Конец книги.
