Продолжение. Начало здесь...
VIII
Катя примчалась, когда двух визжащих щенков закрывали в машине службы отлова собак. Третий прятался за забором, до хрипоты отчаянно лаял. Возле машины кричал и ругался с мужиками Антон.
Взлохмаченный, раскрасневшийся от гнева, он требовал отдать ему собак, но работники лишь отмахивались, мол, кто ты такой, и надменно делали свою работу.
— Что здесь происходит? — ледяным голосом нависла Катя над мужиком с ловчей петлёй.
— Проходите, гражданочка, не мешайте работать. — от мужика сильно разило перегаром и табаком.
— Кто вас сюда вызывал? — Катя повысила голос — Кто ваш начальник?
Мужик обернулся, сфокусировал взгляд.
— Чё те нужно, цыпа? Шагай, куда шла! Мы тут работаем.
— Эй ты, быдло совковое, выбирай выражения! Отвечай, кто тебя вызвал! — Антон угрожающе придвинулся, готовый ввязаться в драку, но напарник, такой же небритый, с осоловелыми глазами, поигрывал на руке железными щипцами для отлова собак.
Катя достала мобильник, судорожно перелистывая номера. Из калитки вышла её мать в норковой шубе и шапке, не видя дочери, обратилась к Антону:
— Молодой человек, не мешайте работать! Это я вызвала службу отлова. Развели тут собачью богадельню! — она повернулась к работникам и встретилась с дочерью взглядом.
— Мама! — Катя застыла с телефоном в руке. Набранный номер соединился и грубый голос диспетчера донёсся из трубки:
— Алло! Я вас слушаю! Говорите!
Катя взяла себя в руки, поднесла трубку к уху:
— Алло, произошло недоразумение. По нашему адресу вызван отлов бродячих собак. Эти собаки мои. Да! Вы не ошиблись. Да, по этому адресу. Да! — почти прокричала она — Я сейчас дам трубку вашим пьяным работникам, и вы им скажете, чтоб отпустили моих собак! Или я вам такой Новый год обеспечу, что вам придётся заранее на пенсию выходить! Вам понятно?
— Вам понятно? — подступился Антон. — Открывайте машину.
— Очень нужны ваши шавки кому-то — пробубнила небритая рожа, хватаясь за дверцу. — Забирайте.
В задней части машины стояли большие грязные клетки. Катю затрясло, когда она поняла, что несколько клеток испачканы кровью. Судорожными руками она вцепилась в тёплую шёрстку скулящей собачки. Антон осторожно вынул вторую. Машина, раздавая через окно матерщину, развернулась, едва не задев забор углом кузова, и скрылась в облаке колючей позёмки.
— Мама, езжай домой. — хриплым голосом выдавила Катя. — Позже поговорим.
— Что будем с этими делать? — спросил Антон, прижимая собаку.
— Заходите во двор. Что-нибудь придумаем.
Маша, прилипнув к окну, с тревогой ждала, чем кончится дело. Увидев маму и какого-то дядю с собаками на руках, она замахала им в жёлтом квадрате окна с рамками занавесок. После всех потрясений Катерину шатало. Она едва не упала, поскользнувшись на шпильках, но Антон свободной рукой поддержал её, помог дойти до сарая.
— Сюда. Сейчас включу свет. Давайте пока что закроем их здесь. Я принесу одеяла и… тут хотя бы не дует.
— Да для них тут просто хоромы! Жалко только последнего. Теперь он остался один. Напуган. Вряд ли выйдет.
Бабушка, хлопнув дверью, вышла из дома.
— Это всё твой отец! Попомнишь ещё моё слово! Не говори потом, что я тебя не предупреждала! Намаешься со своими дворняжками! — она повернулась на каблуках и пошла к автомобилю.
Катя нахмурилась, устало вздохнула, подняла глаза на Антона:
— Хотите горячего чаю?
IX
Они сидели в гостиной за большим овальным столом. В углу мерцала огнями новогодняя ёлка. Катя с дочкой не помнили, когда так много смеялись. Антон непринуждённо, местами явно сгущая краски, рассказывал байки о домашних питомцах:
— Бабуля моя была слеповата. Но крепенькая старушка, всё сама делала. И был у нас чёрный кот. Жуткий лентяй, лежебока. Очень любил залезть куда-нибудь и уснуть. Однажды бабуля меняла постель, ну и сразу решила всё замочить. Тогда ещё стиральные машинки были такие, как бочка, а в ней барабан, в котором крутилось бельё. Запихала в стиралку, только воду начала набирать, как крышка запрыгала, а оттуда — сослепу не поймёт — простыни лезут и лезут. Она их запихивать, а они орут и лезут обратно. Она потом всю неделю к машинке не подходила и всем рассказывала, что чёрт её напугал.
А другой случай был, когда этот кот в кастрюлю залез, свернулся уютненько и уснул. Бабуля сослепу крышкой накрыла да в холодильник поставила. Мама с работы приходит, не может понять: мяу, мяу. А откуда — не знает. Мебель двигала, на балконе смотрела, под диванами шарила. Даже шкаф перетрясла. Голову сломали все, пока я из школы не пришёл и за колбасой не полез. Открываю я холодильник, а там кастрюля взбесилась. Крышка пляшет, а открыться не может — верхняя полка мешает. Достал я кастрюлю, а оттуда наш кот, как ошпаренный, глаза навыкате, уж охрип, бедный, орать…
— И что, перестал по кастрюлям лазить? — сквозь хохот спросила Маша.
— Нет, конечно! Я уже в институте учился, а этот кот дуралей всё у нас жил. Когда мы с квартиры переезжали, с ним другой случай был. Пока я книжки в коробки укладывал, он залез в незаполненную коробку. Отец подошёл, приподнял — ага, эта тяжёлая — скотчем заклеил и в машину унёс. Упаковали, вынесли вещи, ищем кота. Вот, только что тут был, это все видели. Но нет его и всё тут. Ну, что его в чёрную дыру засосало? В унитаз смыло? В форточку сдуло? Нету кота! Погоревали мы, повздыхали, вынесли последние вещи, погрузили в газель, а сами поехали на своей. Приехали на другую квартиру, грустим: хотели кота первым в дом запустить, а теперь…
Почему-то решили газель у подъезда дождаться. Подъезжает водитель газели и говорит: «Что-то, мол, странное в ваших вещах. Выгружайте и больше не повезу.» Открываем кузов, а там коробки подпрыгивают. Мы обрадовались! Распаковали кота, чуть было не потеряли его во дворе — он, натерпевшись, как сиганёт из коробки — чуть бабушку с ног не свалил. Снимали его потом с дерева, чтобы в дом запустить.
— Вот бы мне такого кота! А как его звали?
— Все по-разному. Кто Лодырем, кто Бегемотом, бабушка — Чёртом.
— Мама, мама, а расскажи про собачку, которую дедушка с работы принёс. И как он бабулины тапочки съел. И макулатуру по всему дому раскидал и занавески порвал… Мам, расскажи!
— Так ты уже всё рассказала! Мама моя не любила, когда отец возился с дворняжками.
— Разве у дружбы бывает порода? — Антон внимательно посмотрел Кате прямо в глаза. Она смутилась.
— Я понимаю. Но мама… Она считала, что я могу от них заразу какую-нибудь подцепить… В детстве мне даже казалось, что мама права… но папа думал иначе. — Катя вздохнула. — Антон, уже поздно, вам, наверное, пора…
— Да-да, конечно. Спасибо за чай, всё очень вкусно. И удивительный вечер. У вас чудесная дочь. — он перевёл взгляд с девочки на её маму. У Кати запылало лицо, голова закружилась. Помолчали.
— О, боже, я только сейчас поняла… — Катя хлопнула себя ладошкой по лбу. — Я поссорилась с мамой. Как я завтра пойду на работу? Я не могу оставить Машу одну. Теперь ещё и собаки… Нет, я не могу вызвать маму… из-за них…
Все трое притихли. Антон нашёлся первым:
— На самом деле, я завтра не занят. Я могу побыть с Машей…
— Нет, я не это имела ввиду… — Катя совсем стушевалась, прижала ладони к лицу. — Я… я вас не знаю! Кто вы? Что вы за человек? Откуда вы здесь появились? Вы живёте на даче соседей — вот и всё, что я о вас знаю. Я не могу доверить вам дом и ребёнка.
— Мам, я хочу остаться с Антоном. С ним весело.
— Подожди, детка, не вмешивайся. Всё не так просто. Конечно, я могу позвонить на работу и взять отгул… но… — рассуждала она, — Но, блин, ехать всё же придётся. Я вчера не успела и взяла домой папку с документами для проверки. Сама себя наказала.
— Есть выход. — Антон усадил всех на диван. — Катерина Сергеевна, возьмите меня на работу. Нянем. Всего на один день. Мы подпишем контракт, и, если что-то случится, вы всегда сможете на меня повлиять. У меня даже паспорт с собой, вот. — он достал из заднего кармана мятую книжицу. — И я даже побреюсь, чтобы выглядеть достойно вашей принцессы. — он украдкой подмигнул Маше, и она тихонько захлопала в ладоши.
— Ма-ам, я обещаю, что съем всё, что ты мне оставишь. Мам, ну пожалуйста.
Дурацкое положение. С одной стороны, она не могла вернуть маму. После всего, что случилось… С другой — Маше нельзя оставаться одной. С третьей — как-то страшно оставлять ребёнка с незнакомым мужчиной… Как же быть? Они оба вопросительно ждут, какое решение в ней перевесит. И, да, есть четвёртая сторона — суровая Антонина Семёновна, железная дама, королева порядка. Она не должна догадаться, что Екатерина Сергеевна выносила из офиса важные документы. М-даааа, как же быть?
— Хорошо. Я подумаю. Антон, можно я позвоню вам утром. Во сколько вы просыпаетесь?
— Во сколько понадобится. Вообще-то я рано встаю. Привычка из армии. В семь?
— В полвосьмого.
— Отлично. Вот вам мой паспорт. И номер телефона. — он быстро черкнул на бумажке, снял с вешалки куртку, нашарил, не глядя, ботинки. — Ну, я пошёл. Доброй ночи, прекрасные дамы, до завтра! Принцесса, тебе сладких снов. Подумай, во что мы будем играть. — Антон подмигнул.
— Ура! Ура-ура-ура! — Маша запрыгала на диване.
— Всё, спать! Сегодня был трудный, насыщенный день. Давай, моя милая, иди умываться. Я схожу в сарай, проверю щенков. Потом тебе почитаю. Только недолго. Мне надо ещё поработать.
Катя вышла его проводить. Сквозь сумрак вверху пробивалась луна. Ветер стих и в вечернем безмолвии на землю, плавно кружась, мягко ложились крупные хлопья снежинок. Всё вокруг забелело, оделось сверкающим пухом. Как будто бы время остановилось, застыло, чтоб не дышать, не сдуть красоту.
Катя подставила ладони:
— Такие снежинки! Антон, спасибо. За всё.
Он улыбнулся:
— До завтра.
X
С порога начальница вызвала Катю к себе. Оставив сумку, выложив папку, она постучала, вошла. Антонина Семёновна разговаривала по телефону:
— Эти корпоративы — одно наказание. Убытки, ущерб рабочему времени. Сегодня у меня половина работников — больные, нетрезвые люди. Куда это годится? — она обернулась, закончила разговор, положила на стол телефон.
— Здравствуйте, Екатерина Сергеевна. Как хорошо, что вас не было на поголовной попойке вчера в ресторане. Ей-богу, люди теряют лицо. Страшно смотреть!
Катя стояла у входа, ждала указаний. Начальница кивнула на стул, старчески опустилась в глубокое кресло, сняла очки в тонкой оправе. Катя села напротив, приготовилась слушать.
— Хочу на покой. Пора отдыхать. — директриса устало покачала головой и как-то вся съёжилась, постарела.
— Но… Антонина Семёновна, кроме вас никто не сможет управлять такой огромной компанией… — от волнения Катя подалась вперёд.
— Сыну дела передам. Когда он найдётся.
— Ваш сын пропал?
— Там сложная ситуация. Не хочет зависеть. Настоящий мужик! — она вскинула голову и с внезапно прорвавшейся горечью посмотрела на Катю. — Но руководитель хороший. Крепкий. Он попал в заварушку…
Была у него хорошая фирма. Партнёры его обманули, разорили до тла. Жена сбежала с одним из бывших друзей-компаньонов. От моей помощи он отказался. Зализывает раны, скрывается. Вот так, моя милая, в жизни и не такое бывает… — она повертела очки, надела их на нос, поднесла к глазам бумажку с оторванным краем.
Кате было неловко. Зачем Антонина Семёновна вызвала? Что именно хочет? Просто поговорить? Синяя папка с бумагами не давала покоя. Надо быстрей положить документы на нужную полку. Дома дочка осталась с едва знакомым мужчиной. Щенки хулиганят в сарае, гадят, рвут и разбрасывают всё, до чего добрались. А тут начальница вздумала лирикой полоскать ей жилетку…
— Катерина Сергеевна, что это за собачки, о которых вы клеили объявления? Я повсюду встречаю.
Она растерялась:
— Что? Да… так, подкинули… без особой породы… но они чистые, ветеринар осмотрел — заикаясь промямлила Катя.
— Хорошенькие?
— Да, похоже на помесь с кавказской овчаркой. Но не такие мохнатые.
— Я хотела бы взять. — она посмотрела на Катю поверх тонких очков.
— Вы? — у Кати брови полезли на лоб, лицо вытянулось. — Они же… дворняжки.
— Разве у дружбы бывает порода? — задумчиво произнесла старая женщина.
Катя насторожилась. Где она слышала подобную фразу… Совпадение? Или так говорил ей отец?
— Если щенки такие, как на фотографии, то я хочу взять себе одного. Желательно, девочку. Когда можно приехать?
— Ой, да хоть сегодня. Только… они диковаты. Их вчера напугали. Да и намёрзлись, бедняжки.
Антонина Семёновна посмотрела в густо исписанный ежедневник, поводила в нём пальцем.
— Ничего, в семье отогреются. Боюсь, что не раньше чем 31-го смогу к вам приехать. Потерпите?
— Да, конечно, как вам будет удобно. Они как раз хоть немного оттают, привыкнут к рукам. Моя дочка готова с утра и до ночи с ними возиться. И, да, кстати, Антонина Семёновна, можно мне вас попросить?
— Да. Что такое?
— Можно мне завтра отгул? За свой счёт. Мне дочку не с кем оставить. Каникулы в школе. И щенки теперь тоже у нас.
Директриса задумалась, пожевала дужку очков.
— Да, думаю, можно. Напишите только бумажку, чтобы всё, как положено.
— Хорошо. Спасибо, Антонина Семёновна. — Катя вскочила и показалась самой себе на каблуках такой высокой над обмякшей в кресле старушкой. — Поздравляю вас с наступающим! Я вам очень желаю, чтобы сын ваш нашёлся. Пусть у вас и у него всё наладится. Ну, и здоровья вам крепкого, долгих лет.
— Спасибо, Катюша, спасибо. Ну, идите, работайте. Сегодня всех отпущу пораньше. Всё равно не работники — зомби. Боже, боже, до чего себя люди доводят?
