Глава 12
Начало здесь
Глава 11 / Глава 13
Кабинет директора мебельного комбината, куда с самого утра вызвали Андрея, лишь только он появился у себя в цеху, был достаточно просторным. Обстановка здесь была хотя и дорогая, но неброская. Отсутствие лишних предметов в этом помещении говорило о том, что хозяин кабинета любил простоту и удобство. Из всей обычной обстановки выделялась лишь большая пёстрая картина на пустой стене с изображением китайского дракона и какими-то иероглифами. Широкое окно, на фоне которого была видна фигура директора, наполняло комнату ярким солнечным светом. Над окном еле слышно шелестел кондиционер, и посетитель невольно поёжился, резко окунувшись в прохладу помещения сразу после тёплого уличного воздуха. Директор, услышав звук открывающейся двери, повернулся навстречу вошедшему человеку. Невысокого роста, на вид лет около пятидесяти, с очень коротко подстриженными седыми волосами, он добродушно улыбнулся. Не спеша, какой-то мягкой, обычно не свойственной такого возраста людям походкой подошёл к Андрею, молча обменялся с ним крепким рукопожатием и указал на один из стульев, расставленных с двух сторон от стола. Опустив своё довольно крепкое тело, с еле заметно выпирающим животиком, в стоящее с противоположной стороны кожаное кресло, он дождался, пока усядется гость, и только тогда начал говорить. Олега Витальевича Игнатова — директора этого комбината и владельца ещё нескольких, таких же небольших деревообрабатывающих предприятий, Андрей лично не знал. Видел несколько раз его неторопливую фигуру в своём цеху, да пару раз тот заходил на рабочее собрание — вот и всё знакомство. Вызов к высокому начальству в кабинет явился для него полной неожиданностью, ознаменовавшей начало нового трудового года после заслуженного отдыха. Было любопытно, чем заинтересовала директора его скромная персона.
— Так значит, это вы Андрей Столяров? — скорее утвердительно, чем спрашивая, сказал Игнатов, пристально всматриваясь в лицо своего собеседника. Его маленькие, глубоко посаженные глазки, точно рентгеновским аппаратом, насквозь просвечивали посетителя. На комбинате поговаривали, что при Союзе он был то ли военным, то ли милицейским полковником, и этот цепкий взгляд подходил и под одну, и под другую версию. Близка к истине была и та, и другая, так как служил он на самом деле в КГБ, или, как он сам выражался, в конторе. С наступлением “перестроечных” времён, Олег Витальевич сменил военный китель на гражданский костюм и занялся бизнесом. Благодаря своим старым связям смог задержаться и укрепиться в этом деле. Сейчас, когда давно стихли шумные разборки между конкурентами, и сферы влияния в городе были распределены, бизнесмен спокойно пожинал плоды своих многолетних трудов.
Андрей выдержал его взгляд и тоже, в свою очередь, включив свои способности видения, аккуратно, чтоб не вызвать подозрения, просканировал шефа. Его мягкая энергетика, готовая в любую секунду поменять свой полюс на противоположный, смешивалась со стальным волевым характером. Однако ничем особенно не приметная, без цветов лукавства и коварства, аура директора не предвещала ничего неприятного в их встрече. Напротив, всё вполне располагало к спокойному диалогу. Вот только что-то не понравилось в картинке на уровне головы. Замеченная странность была чем-то ещё незнакомым, и это на мгновение смутило и расстроило Андрея. Но только на мгновение, так как мимолётно отмеченная особенность ауры была почти сразу забыта, потерявшись в потоке других мыслей.
— Вызвал я вас вот по какому поводу, Андрюша.
Добродушный, но властный голос высокого начальства свидетельствовал об уважении к собеседнику — и в то же время не давал забыть, кто здесь хозяин.
— Мне рекомендовали вас как отличного специалиста и мастера своего дела. Дело в том, что я строю небольшую дачку недалеко от города, и мне нужен человек, который сделает толковую деревянную облицовку: окошки, ставенки, крылечко… Что-нибудь эдакое — в русском стиле. В общем, вы меня понимаете. Могли бы вы взяться за такую работу?
Игнатов вопросительно взглянул на подчинённого. Тот всё так же молча смотрел на начальника, понимая, что ещё рано что-либо говорить. Не отрывая от посетителя своего буравящего взгляда, хозяин кабинета аккуратно помассировал пальцами виски, после чего, отодвинув ящик стола, достал из него небольшую баночку с таблетками. Вытрусив одну пилюлю себе в руку, ловко закинул её в рот и запил стаканом воды. Достал платочек, промокнул оставшуюся влагу в уголках тонких волевых губ и продолжил:
— Все условия для работы вам создадут, материалом и инструментом обеспечат, каким скажете. На дачу вас будут привозить и отвозить. Зарплату будете получать, также — плюс премия от меня по ходу выполнения работ. Что ещё? — Игнатов на мгновение задумался, — да, кормить будут там же, вместе с остальными рабочими.
— Я вегетарианец, — вырвалось у Андрея.
Он имел некоторые понятия о том, как кормят рабочий люд на таких шабашках и немного смутился, подумав, что его высказывание могут принять как отказ. Игнатова это не удивило: в настоящее время всяких чудаков хватает.
— Мы учтём ваши предпочтения в еде. Если вы согласитесь у меня работать, то я дам вам возможность поговорить с моим поваром и всё обсудить.
— А я имею право не согласиться? — спросил Столяров с сомнением и некоторой иронией в голосе, вновь мысленно укоряя себя за некоторую нетактичность и несдержанность.
— Конечно, имеете. Насильно у себя работать я никого не заставляю. Мне нужен человек, который будет качественно, с удовольствием делать свою работу, а не невольник, делающий всё из-под палки. Но я не хотел бы искать мастера вашего уровня где-то на стороне. Так что подумайте в течение рабочего дня, а по окончании смены скажете своё решение. Надеюсь всё же, что оно будет положительным. — На словах “всё же” в голосе промелькнули начальственные нотки. — Больше я вас не задерживаю.
Директор вышел из-за стола, давая понять, что на данный момент разговор окончен, и проводил Андрея к двери. И вновь это странное ощущение непонятной особенности в области его головы. Руку директор не подал, намекая на незавершённость беседы.
— Я с вами не прощаюсь, жду в конце дня с ответом, — сказал он, как бы объясняя своё поведение.
Дождавшись, когда посетитель выйдет из приёмной, Игнатов негромко обратился к сидящей за своим столом секретарше:
— Леночка, сделай мне, пожалуйста, кофе и позвони Светлане Васильевне, скажи, что я сегодня задержусь. Впрочем, звонить не нужно, чуть позже я сам с ней поговорю. А пока вызови-ка ко мне Лю.
– Хорошо, Олег Витальевич, сейчас всё сделаю.
Игнатов прикрыл дверь и вновь сел на своё место. Потянулся к краю стола, где лежал пульт от кондиционера и, настроив температуру на пару градусов выше, откинулся на спинку кресла и задумался. “Этот парень не так прост, как кажется, — размышлял он, — взгляд цепкий, как у разведчика”. Улыбнулся своему сравнению. “Если бы не такой богатый опыт работы в конторе, то, как пить дать, зачислил бы парня в ряды иностранных агентов”. Ошибки в молодые годы, как и любой другой человек, не имеющий опыта, он тоже совершал, однако со временем научился более тонко разбираться в людях, их характерах и особенностях поведения. “Но нет, на шпиона он не тянет однозначно. Тогда кто он? Что в этом парне меня так заинтересовало? А вдруг это тот самый человек, о котором говорил много лет назад отшельник из тайги. Да нет, — тут же отбросил эту мысль Игнатов, — таких совпадений не бывает, чтобы он ещё и на моём комбинате работал…”
Размышления прервал короткий стук в дверь, и на пороге, не ожидая приглашения, появился расплывшийся в улыбке китаец.
Человека этого — маленького, как и большинство китайцев — звали Лю Лонгвей. Почти с самых истоков становления Игнатова как бизнесмена он работал у него начальником службы безопасности. Познакомились они ещё в годы службы Олега Витальевича, во времена Советского Союза. Тогда ещё молодой капитан КГБ, занимаясь рутинной работой, в ходе расследования одного дела наткнулся на подпольную группу по изучению китайских боевых искусств. В то время, после указа об уголовном наказании за обучение карате и ушу, шла активная работа в МВД и КГБ по выявлению и привлечению к ответственности всех тех, кто нелегально обучал этим видам спорта. Мастер Лю был одним из таких “нарушителей” закона. Игнатов вовсе не был противником, а точнее, он был даже сторонником этого искусства. Как человек разумный и практичный, капитан понимал всю нелепость и необоснованность указа. Поэтому, познакомившись с тренером и его учениками, не стал их сдавать в “руки правосудия”, а наоборот, подружился с этим небольшим коллективом единомышленников, естественно, предварительно изучив биографию каждого и абсолютно убедившись, что они не представляют никакой угрозы для страны и общества.
Имея солидный опыт работы в своей структуре, чекист принял меры по усилению конспирации этой группы, нашёл для них более надёжное помещение, и сам иногда начал брать уроки у настоящего мастера своего дела. Лонг, как звали его друзья, и что, в переводе с китайского, означает дракон, или Лёня, как адаптировало его имя местное русскоязычное население, достойно оценил поступок сотрудника конторы, понимая, чем грозило ему такое предприятие, будь на месте Игнатова кто-либо другой, и был очень ему признателен. Выросший в семье простых эмигрантов из Китая Лю Лонгвей вёл довольно скромный образ жизни, а потому, не имея в своём распоряжении каких-нибудь серьёзных возможностей и средств, чтобы отблагодарить своего покровителя, платил ему искренней преданностью и дружбой. Он охотно давал ему уроки по древнему китайскому мастерству — тем более, что ученик оказался весьма способным к принятию таких знаний; а когда через несколько лет уволенный в запас уже подполковник КГБ переквалифицировался в бизнесмены и предложил Лю возглавить у него службу безопасности, с удовольствием согласился.
— Виталич, вызывал? — Продолжая улыбаться, на чистом русском языке спросил Лонгвей.
Из-за его спины в кабинет проскользнула секретарша с металлическим подносом, на котором в тоненьком красивом блюдце стояла чашка из такого же тонкого китайского фарфора, наполненная горячим кофе. Девушка расторопно прошлась по кабинету, окутав мужчин в аромат восточного напитка, смешанного с запахом дорогих духов, и очень аккуратно поставила на стол содержимое подноса.
— Что-то ещё, Олег Витальевич? — вопросительно посмотрела на шефа.
— Нет, Леночка, спасибо.
Дождавшись, пока за секретаршей закроется дверь, босс вновь обратил своё внимание на китайца.
— Да, Лонг, вызывал, — директор и вошедший обменялись рукопожатиями. — Мне нужны сведения о человеке, который только что у меня был. Это некто Столяров Андрей Борисович, столяр.
Игнатов улыбнулся такой игре слов и продолжил:
— Очень он меня заинтересовал. С виду обычный парень, но что-то в нём такое, чего я не смог понять, а ты ведь знаешь, что такое бывает редко. Я пригласил его поработать ко мне на стройку — думаю, он согласится, но у меня не должно остаться по поводу его кандидатуры никаких сомнений. Пусть твои люди нароют на него всё, что смогут, ну и сам своим взглядом к нему присмотрись. В общем, давай, работай.
— Сделаем, Виталич, не переживай.
Лю Лонгвей, получив задание, не стал задерживаться и, не прощаясь, вышел из кабинета. Игнатов ещё постоял, в задумчивости глядя на закрывшуюся за посетителем дверь, и присев за стол, вернулся к повседневным делам, неспешно смакуя свой любимый напиток.
Андрей, спустившись по лестнице со второго этажа дома, где располагался кабинет директора, вышел на улицу и свернул не к своему цеху, а налево, к летней беседке. Место здесь было ухоженное и красивое. Постройка располагалась в центре большой клумбы, усаженной всевозможными цветами. Сама она была густо обвита множеством лиан дикого винограда, который создавал приятную тень и лёгкую прохладу. Захотелось посидеть и обдумать предложение шефа в спокойной тихой обстановке, где нет шума станков и назойливых приставаний коллег по цеху со своими неизменными вопросами: ”Ну, как ты отдохнул? Где побывал?” Рассказывать о своих тренировках Столяров не собирался, так как его вряд ли поймут, скажи он, что просидел весь отпуск в квартире в позе лотоса, а врать ему не хотелось.
Присев на скамейку, увидел, как прошёл в здание дирекции китаец — начальник службы безопасности. Мельком просканировал его. Ничего особенного: внимание, осторожность, некоторые признаки хитрости — необходимые элементы человека, находящегося на такой должности. Долго он у директора не пробыл. Через несколько минут вышел обратно. Теперь в его ауре появились цвета напряжения и озабоченности. “Видимо, получил какое-то поручение”, — подумал Андрей, но сразу же переключился на решение своих более насущных вопросов. “Итак, — начал размышлять он, — с одной стороны, не хочется бросать привычный цех и идти неизвестно куда, с другой — Учитель говорил, что мне нужно отсюда уходить; и это, пожалуй, будет лучшим вариантом, чтобы собрать денег и заняться чем-то другим. Но чем? Опять же, Учитель сказал, что нужно спокойно плыть по течению и принимать всё, что тебе даёт Вселенная. Ну что ж, будем плыть”.
Сбоку раздался шум льющейся на землю воды. Старенький пенсионер, работавший на полставки то ли садовником, то ли дворником, начал свой утренний полив. Звуки бьющих по поверхности земли и листвы капель вдруг забросили Столярова в прошлое — в его далёкое беззаботное детство.
* * *
— Коля, что опять? — голос тёти Вали звучал тревожно и озабоченно, — говорю же тебе — сходи к врачу, пусть назначат обследование, может лекарства какие выпишут.
Шум льющейся в ванной воды прекратился, и в комнату вошёл, вытирая голову полотенцем, Николай Семёнович, муж тёти. Крепкий мужчина с сильными мозолистыми руками, в которые въелись несмываемыми пятнами остатки мазута — последствия работы сельского механизатора с полевыми машинами.
— Чего они понимают, твои врачи, — пробурчал он в ответ, — только и знают, что таблетки выписывать, какие подорожче, а толку от них? Таблетки я и без них купить могу.
— Так они, может, и другое лечение назначат, — не сдавалась тётка, — а без обследования кто ж определит, что у тебя с головой.
Дядьку уже несколько лет донимали головные боли. Сначала они были редкие и кратковременные. Со временем боли начали усиливаться, иногда появлялась тошнота, но сильный мужик, который на спор, без домкрата, мог поднять за бампер задок “Запорожца”, стеснялся и не желал идти в больницу.
Маленький Андрюша часто гостил летом у маминой сестры Валентины и видел, как с каждым годом её муж из пышущего здоровьем и силой мужчины постепенно превращается в худого измождённого старика. Спасаясь от сильной боли, тот покупал какие-то таблетки и пил их чуть ли не пригоршнями. Иногда, чтобы унять жар, держал голову под холодной водой и от этого ему становилось на время чуть полегче. Вот и сейчас он намочил волосы в ванной под душем и, слегка промокнув их полотенцем, прошёл на кухню. Сел за стол, но есть не стал. Выпил пару глотков молока и засобирался на работу.
Мальчик молча жевал вкусный домашний творог с мёдом и, запивая свежесваренным на молоке какао, слушал этот никогда не прекращающийся спор между родственниками. Ему было жалко и дядьку Николая с его проблемой, и тётку, которая также из-за этого не знала покоя. И думал, что если бы он был доктором, то не стал бы назначать людям таблетки подорожче, а нашёл бы другой способ, как помочь больному человеку. В такие минуты он представлял себя известным суперврачом, спешащим на помощь каждому, кто его позовёт. Представлял, как достаёт из чемоданчика не лекарства, а волшебную палочку, и прикоснувшись ею к больному месту пациента, сразу же его исцеляет. Однако он так же любил резьбу по дереву и с удовольствием занимался этим в свободное время, придавая обычным на вид кусочкам дерева вполне узнаваемые формы различных зверушек. В последнее время, в те дни, когда Андрюша находился в гостях у родственников, в нём всегда боролись два желания — стать врачом и стать столяром.
В следующий раз он вместе со своими родителями приехал сюда не летом, а осенью, на похороны Николая Семёновича. Тогда он впервые, сидя за поминальным столом, услышал страшные для него слова — ОНКОЛОГИЯ и РАК.
* * *
Несколько капель воды из шланга, неловко повёрнутого стариком-садовником, попали внутрь беседки, и угодив прямо в лицо сидящего здесь мужчины, вернули его в реальный мир. Улыбнувшись, Столяров вытер рукой капли приятной влаги и вдруг, поддавшись неизвестно откуда взявшемуся порыву, вскочил с лавочки и спешно направился назад в кабинет директора. Секрет того, чего-то непонятного, что он увидел в ауре шефа, сейчас вдруг открылся вполне ясно. Откуда взялось это знание и уверенность, Андрей не осознавал. На одном дыхании он взбежал по лестнице на второй этаж и, войдя в приёмную и игнорируя все запреты секретарши, почти вбежал в кабинет Игнатова. Тот, стоя почти у самой двери, разговаривал с кем-то по мобильному телефону. Вопросительно поднял взгляд на вбежавшего и чуть не сбившего его работника, ничего не спрашивая, ждал объяснения.
— Вам срочно нужно сделать обследование головного мозга, — едва не столкнувшись с директором, выпалил Андрей, мягко отстраняя вцепившуюся в руку секретаршу. — Олег Витальевич, вы слышите, срочно!
И развернувшись, чтобы выйти, на радость верной защитницы кабинета, уже с порога добавил:
— А по поводу вашего предложения, то да, я согласен; скажете, когда нужно приступить.
